Наука любви — краткое содержание поэмы овидия

Из-за несоответствия пропагандируемых им идеалов любви официальной политике императора Августа в отношении семьи и брака, Овидий был сослан из Рима в Западное Причерноморье, где провёл последние годы жизни. А теперь самое интересное: указом от 1795 года императрица Екатерина II переименовала город Хаджидер в Одесской области в Овидиополь, потому что именно в этой местности и жил ссыльный поэт. Кстати, сейчас в Овидиополе стоит памятник древнеримскому мыслителю. Будете в Одесской области — обязательно загляните.

Мы считаем «Науку любви» необычайно мудрым произведением, которое, наверное, никогда не утратит своей актуальности. Советы Овидия настолько применимы и сегодня день, что начинаешь задаваться вопросом, а меняются ли люди и отношения вообще? Всё, ни слова больше, просто прочитайте напутствия Овидия, который явно что-то понял в жизни.

• Будь лишь опрятен и прост. Загаром на Марсовом поле
• Тело покрой, подбери чистую тогу под рост,
• Мягкий ремень башмака застегни нержавою пряжкой,
• Чтоб не болталась нога, словно в широком мешке;
• Не безобразь своей головы неумелою стрижкой —
• Волосы и борода требуют ловкой руки;
• Ногти пусть не торчат, окаймленные черною грязью,
• И ни один не глядит волос из полой ноздри;
• Пусть из чистого рта не пахнет несвежестью тяжкой
• И из подмышек твоих стадный не дышит козел;
• 
• Правда, иную игру начать не решается дева, —
• Рада, однако, принять, если начнет не она.
• Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага,
• Слишком высоко, видать, мнит о своей красоте.
• 
• Не допусти, чтоб она без тебя красовалась в театре —
• Будь в полукруглых рядах там же, где будет она;
• Там и любуйся, там и дивись на нее без помехи,
• Взглядами с ней говори, знаками дай себя знать,
• Хлопай в ладоши, когда плясун представляет девицу,
• Хлопай, когда лицедей изображает любовь;
• Встанет она – встань и ты; сидит – не трогайся с места;
• Время свое убивай так, как покажет она.
• 
• И на Венерину цель не слишком указывай явно:
• Именем дружбы назвав, сделаешь ближе любовь.
• Сам я видал, как смягчались от этого строгие девы
• И позволяли потом другу любовником стать.
• 
• Бледность и худоба обличают влюбленные души,
• Так не стыдись под плащом кудри блестящие скрыть!
• Юным телам придают худобу бессонные ночи,
• Боль, забота, печаль – знаки великой любви.
• 
• Не возлагай же надежд на красу ненадежного тела —
• Как бы ты ни был красив, что-то имей за душой.
• Лучше всего привлекает сердца обходительность в людях, —
• Грубость, наоборот, сеет вражду и войну.
• 
• Если подруга в ответ на любовь неприветлива будет —
• Будь терпелив и крепись: жди, и смягчится она.
• Ветку нагни, и нагнется она, если гнуть терпеливо;
• Если же с силой нажать, то переломится сук.
• Все, что придет ей на ум, выполни, словно актер!
• Но не спеши распускать паруса, чтоб отстала подруга,
• И не отстань от нее сам, поспешая за ней:
• Вместе коснитесь черты! Нет выше того наслажденья,
• Что простирает без сил двух на едином одре!
• Вот тебе путь, по которому плыть, если час безопасен,
• Если тревожащий страх не побуждает: «Кончай!»
• А пред угрозой такой – наляг, чтобы выгнулись весла,
• И, отпустив удила, шпорой коня торопи.
• Скажет «нет» – скажешь «нет»; скажет «да» – скажешь «да»: повинуйся!
• Будет хвалить – похвали, будет бранить – побрани;
• Будет смеяться – засмейся и ты; прослезится – расплачься;
• Пусть она будет указ всем выраженьям лица!
• Если захочет играть, бросая квадратные кости, —
• Хуже старайся играть, больше старайся платить.
• Чтоб оставаться с тобой, должна твоя женщина помнить,
• Что от ее красоты стал ты совсем без ума.
• Если в тирийском она – похвали тирийское платье,
• В косском ли выйдет к тебе – косское тоже к лицу;
• Ежели в золоте вся, то сама она золота краше,
• Если закутана в шерсть – молви: «Чудесная шерсть!»
• Если предстанет в рубашке одной – вскричи: «Я пылаю!»
• И осторожно добавь: «А не простудишься ты?»
• Если пробор в волосах – не надобно лучшей прически;
• Если она завита – честь и хвала завиткам.

Пляшет? Хвали ее руки. Поет? Хвали ее голос.

Кончила петь и плясать? Громко об этом жалей.

1. Самое ложе любви и самые радости ночи,
2. Все, что любезно вдвоем, – все это можно хвалить.
3. Больше всего берегись некрасивость заметить в подруге!
4. Если, заметив, смолчишь, – это тебе в похвалу.
5. Так Андромеду свою никогда ведь не звал темнокожей
6. Тот, у кого на стопах два трепетали крыла;
7. Так Андромаха иным полновата казалась не в меру —
8. Гектор меж всеми один стройной ее находил.
9. Женщина в гневе своем: сердцем и взглядом горя,
10. Рвется к огню и мечу, забывает стыдливость и чинность,
11. Словно почуяв удар от Аонийских рогов.
12. Но не подумай, что мой приговор: «Будь верен единой», —

Боже тебя сохрани! Это и в браке невмочь.

• Нет; но резвясь, умейте таить свои развлеченья:
• Ежели грех за душой – право, молва ни к чему.
• Сколько, однако, греха ни скрывай, всего ты не скроешь;
• Но и попавшись врасплох, все отрицай до конца.
• Будь не более ласков и льстив, чем бываешь обычно:
• Слишком униженный вид – тоже ведь признак вины.
• Это начало – уход за собой. На ухоженной пашне
• Всюду щедрее зерно, в грозди ухоженной – хмель.
• Божий дар – красота; и если прикинуть без лести,
• То ведь придется признать: дар этот есть не у всех.
• Нужен уход красоте, без него красота погибает,
• Даже если лицом схожа с Венерой самой.
• Я уж хотел продолжать, чтобы потом не пахли подмышки,
• И чтобы грубый не рос волос на крепких ногах, —
• Но ведь уроки мои не для женщин Кавказских ущелий
• И не для тех, чьи поля поит мизийский Каик!
• Право, тогда почему не добавить бы: чистите зубы
• И умывайте лицо каждое утро водой?
• Сами умеете вы румянец припудривать мелом,
• Сами свою белизну красите в розовый цвет.
• Ваше искусство заполнит просвет меж бровью и бровью,
• И оттенит небольшой мушкою кожу щеки.
• Нет ничего дурного и в том, чтоб подкрашивать веки
• В нежный пепельный цвет или в киднийский шафран.
• Но красота милей без прикрас – поэтому лучше,
• Чтобы не видели вас за туалетным столом.
• Я у мужчин на глазах чистить не стал бы зубов, —
• То, что дает красоту, само по себе некрасиво:
• То, что в работе, – претит, то, что сработано, – нет.
• Так же и ты выходи напоказ лишь во всем совершенстве:
• Скрой свой утренний труд, спящей для нас притворись.
• Надо ли мне понимать, отчего так лицо твое бело?
• Нет, запри свою дверь, труд незаконченный спрячь.
• Что не готово, того не показывай взгляду мужскому —
• Многих на свете вещей лучше им вовсе не знать.
• Волосы – дело другое. Расчесывай их беззапретно
• И перед всеми раскинь их напоказ по плечам.
• Только спокойною будь, сдержись, коли станешь сердиться,
• Не заставляй без конца их расплетать и сплетать!
• Пусть служанка твоя от тебя не боится расправы:
• Щек ей ногтями не рви, рук ей иглой не коли, —
• Нам неприятно смотреть, как рабыня, в слезах и в уколах,
• Кудри должна завивать над ненавистным лицом.
• Если же мало красы в волосах твоих – дверь на запоры.
• Редко встречаешь лицо без изъяна. Скрывайте изъяны
• В теле своем и лице, если под силу их скрыть!
• Если твой рост невелик и сидящей ты кажешься, стоя,
• Вправду побольше сиди или побольше лежи;
• А чтобы, лежа, не дать измерять себя взорам нескромным,
• Ты и на ложе своем тканями ноги прикрой.
• Если ты слишком худа, надевай потолще одежду
• И посвободней раскинь складки, повисшие с плеч;
• Если бледна, то себя украшай лоскутами багрянца,
• Слишком высокие плечи осаживай тонкой тесьмою;
• Талию перетянув, выпуклей сделаешь грудь.
• Меньше старайся движеньями рук помогать разговору,
• Ежели пальцы толсты или же ноготь кривой.
• Не говори натощак, если дух изо рта нехороший,
• И постарайся держать дальше лицо от лица.
• А у которой неровные, темные, крупные зубы,
• Та на улыбку и смех вечный положит запрет.
• Вам, красавицы, вам нужны многолюдные толпы,
• Нужно чаще ходить там, где теснится народ!
• К целому стаду овец идет за овцою волчица,
• В целой стае птиц ищет добычи орел.
• Так и свою вы должны красоту показывать всюду,
• Чтобы из многих один вашим поклонником стал.
• Всюду старайся бывать, где есть кому приглянуться,
• Не позабудь ничего, чтобы пленительной быть.
• Каждому в нашей толпе место умейте найти.
• Дорог подарком богач, советом – сведущий в праве,
• Красноречивый – тебе будет полезен в суде;
• Юноша, в первый раз представший на службу Амура,
• Свежей добычей попав в опочивальню твою,
• Должен знать тебя лишь одну, при тебе неотлучно, —
• Этим любовным плодам нужен высокий забор.
• Ты победишь, если будешь одна, избежавши соперниц:
• Это мальчишкам под стать да юнцам, воспаленным любовью:
• Опытный воин привык молча удары терпеть.
• Медленно жжет его страсть – так горит увлажненное сено
• Или в нагорном лесу только что срубленный ствол.
• В этом прочнее любовь, а в том сильней и щедрее, —
• Падают быстро плоды, рви их проворной рукой!
• Крепость открыта врагу, ворота распахнуты настежь —
• Я в вероломстве моем верен себе до конца!
• Помните: все, что дается легко, то мило недолго, —
• Изредка между забав нужен и ловкий отказ.
• Пусть он лежит у порога, кляня жестокие двери,
• Пусть расточает мольбы, пусть не жалеет угроз —
• Может корабль утонуть и в порыве попутного ветра,
• Многая сладость претит – горечью вкус оживи!

Источник: https://officiel-online.com/news?id=8304

Овидий — Наука любви (сборник)

Здесь можно купить и скачать » Овидий — Наука любви (сборник)» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Поэзия, издательство Эксмо, год 2011. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Наука любви (сборник)» читать бесплатно онлайн.

Великий римский поэт Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. – 17 г. до н. э.

) выступает в своей знаменитой поэме «Наука любви» как наставник любовной науки, подробно разъясняющий правила флирта, которые по своей внутренней сути мало изменились за последние тысячелетия.

За это скандальное произведение, противоречащее официальным воззрениям на любовь и брак, поэт был отправлен в ссылку императором Августом. В книгу включены также «Лекарство от любви», «Притиранья для лица» и части мифологической поэмы «Метаморфозы».

Овидий

Наука любви (сборник)

Поэт по-разному предстает в своих лирических стихах. Иногда читатель верит, что перед ним – прямая исповедь человека, и через века знакомится с ним.

Уже почти двести лет – с эпохи романтизма – мы привыкли требовать именно этого: лирика есть для нас неповторимо-индивидуальное выражение эмоций, которое может быть гарантировано только подлинностью авторского переживания.

И невольно те же критерии прилагаются к далекому прошлому: к сонетам Петрарки и Ронсара, к песням трубадуров и вагантов.

Нужно усилие над собой, чтобы увидеть: «свежие образы» гениальных поэтов – в том числе и образ автора – взяты ими у предшественников, порой менее именитых, а потом, освященные их именем, повторены десятками последователей. Конечно, великое не становится менее великим, оттого что строится из типических деталей.

И все же, подходя к поэзии Античности, Средних веков, Возрождения, необходимо помнить, что традиционное для нее важнее, чем оригинальное, и что традиция определяла не только жанр и форму, но и само изображение поэта.

Но то был рубеж многовекового развития, время, когда индивидуальное, непосредственное вливалось в традиционные формы, как «новое вино в мехи ветхие», разрывая их или обновляя.

В римской лирике – начальной точке отсчета для европейской поэзии[1] – ситуация была противоположной: задача состояла в том, чтобы подчинить непосредственную реальность, личную эмоцию, отвоевывавшие себе место в поэзии, упорядоченности искусства.

Художническое усилие было столь велико, что от завоеванного однажды нелегко отказывались: оно повторялось, переходя от поэта к поэту и то давая ему готовые формы для воплощения эмоций, то просто эти эмоции подменяя.

В этом – специфика римской лирики, рода поэзии, который был живым и развивающимся меньше века.

Публий Овидий Назон писал лирику – то есть стихи от первого лица – в начале и в конце пути. Конец проходил в ссылке – в устье Дуная, среди варваров.

Наказание, новая среда, оторванность от привычного мира – все было столь неожиданно и странно, что собственная судьба поэта не могла не стать темой стихов. Дело зашло так далеко, что Овидий сочинил нечто до него небывалое: стихотворную автобиографию («Скорбные элегии»)[2].

Из нее мы узнаем точную дату и место его рождения: 20 марта 43 г. до н. э., городок Сульмон к востоку от Рима.

В первой же стропе «автобиографии» Овидий дает себе определение, которое, по сути дела, непереводимо: «tenerorum lusor amorum».

«Lusor» – существительное от глагола «ludere» – «играть, шутить, говорить и поступать не всерьез»; то, с чем «шутил, играл» поэт, – «нежная любовь» (tener amor), но любовь тут поставлена во множественном числе.

Любовь во множественном числе – что это? «Любовный флирт»? Да, пожалуй, это верно – во всяком случае, для первого сборника стихов Овидия, в заголовке которого стоит слово «Amores» – любовь во множественном числе[3].

В «автобиографии» Овидий указывает и на литературную преемственность своих первых стихов:

Галл, тебе наследником был Тибулл, Тибуллу – Проперций.
Был лишь по времени я в этой четвертым чреде.

Галл, чьи стихи до нас не дошли, создал римскую любовную элегию, Тибулл и Проперций блестяще ее разработали. Жанр этот был чисто римским: архаическая Греция знала назидательную элегию, эпоха эллинизма создала элегию повествовательную, с мифологическим сюжетом.

Объединял их только размер: элегический дистих, строка гекзаметра и строка пентаметра. Тем же размером писалась эпиграмма с ее разработкой бесконечно повторяющихся мотивов и пристрастием к любовной и даже эротической теме. Уже в I в. до н. э.

эпиграммы писались и в Риме – по-гречески и по-латыни. Вся вторая половина книжки стихов Катулла, зачинателя римской лирики, написана элегическим дистихом; причем часто эпиграмма, обогащаясь новыми мотивами и удлиняясь, превращается в настоящую элегию – в новом, римском смысле слова.

Недаром катулловские мотивы мы встретим у всех римских элегиков, включая Овидия.

Из эпиграммы пришла тема жалоб перед ее запертой дверью; закрепились и сетования на мужа и сторожей, мешающих свиданию любящих. Столь же обязателен стал отказ поэта от серьезной – эпической или героической – поэзии.

Слова Горация, афористически обобщившего один из основных принципов античной поэзии: «по-своему говорить принадлежащее всем», – в элегии нашли свое самое прямое подтверждение.

Все перечисленное выше мы встречаем и в «Любовных элегиях» («Amores») Овидия. Как и предшественники, он воспевает возлюбленную, скрытую под именем греческой поэтессы Коринны.

Но если мы знаем довольно много о прототипе Лесбии Катулла, если нам известны хотя бы подлинные имена воспетых Галлом, Тибуллом, Проперцием женщин, то ни современники Овидия, ни потомки не узнали, кто же была Коринна[4] и была ли она вообще. Ведь все, что пишется о ней, было множество раз перепето, вплоть до конкретнейших тем.

Катулл написал стихи на смерть воробья Лесбии – Овидий пишет длинную элегию на смерть попугая Коринны. Он рассказывает свой вещий сон, как Лигдам[5], и, как Проперций, просит подругу пленять не заемной, а естественной прелестью, – впрочем, конкретизировав этот общий мотив в инвективу против крашения волос.

Катулл написал двухстрочную эпиграмму о разладе чувств к Лесбии – «Ненавижу и люблю»; Овидий пишет о том же элегию, где тема «ненавижу» занимает 32 строки, а тема «люблю вопреки ненависти» – 20.

Вообще это стремление Овидия сказать об избранном предмете как можно больше бросается в глаза. Упреки заре, разлучающей влюбленных, – старая тема греческой эпиграммы; у Мелеагра, например, разработка ее умещается в шести строках с одним мифологическим примером.

Здесь мы можем явственно ощутить второй источник поэтического стиля Овидия – риторику. Выученик риторических школ, он знал правило, требующее подверстывать к основной теме «общие места»[6].

Мотивы, заимствованные у предшественников, и прежде всего мифология, – неисчерпаемый источник «общих мест» в ранних элегиях.

Влияние риторики ощущается и в более общем плане, прежде всего – в развитии избранных тем. Часто одна и та же тема переходит из элегии в элегию. Иногда она разрабатывается в них по контрасту: в одной элегии сводня доказывает выгоды продажной любви, в другой сам поэт убеждает возлюбленную в обратном.

Порой контраст совмещается с развитием темы: поэт учит Коринну обманывать мужа на пирушке – а потом мучается, когда она следует его уроку, чтобы обмануть самого поэта. Иногда сам контраст становится темой: вот автор убеждает возлюбленную, будто не изменял ей с ее рабыней, – а в следующей элегии убеждает рабыню не признаваться госпоже в их измене.

Причем и здесь, и во многих других случаях двусторонняя разработки темы сочетается с прямым убеждающим обращением к адресату; впрочем, такое же обращение нередко и в элегиях, не образующих контрастных пар. Это снова наследие риторики, того вида ораторской речи, который оставался живым в Риме ко времени юности Овидия, – декламации.

Декламациям обучались в риторических школах, их приходили слушать знатоки, в них состязались. Они делились на контроверсии – спорящие речи и суазории – речи убеждающие и доказывающие. Мы знаем, что Овидий отличался именно в последнем роде красноречия и не случайно перенес его в стихи.

Суазория должна была не только логически аргументировать, не только блистать украшениями «общих мест» – она призвана была воздействовать эмоционально и на адресата, и на слушателей и выработала для этого целый арсенал приемов.

Они позволяли разработать одну и ту же тему с разных точек зрения, часто противоположных, – что делает и Овидий, хотя бы в двойной элегии, где сперва доказывается, что нельзя жить, любя, потом – что нельзя жить без любви. Они давали возможность досконально проанализировать чувства, рожденные заданной ситуацией. Но кто бы ни пользовался ими – оратор или поэт, – его собственные эмоции оставались разыгранными. Этот холодок разыгранности мы ясно ощущаем в «Любовных элегиях».

Конец ознакомительного отрывка

ПОНРАВИЛАСЬ КНИГА?

Эта книга стоит меньше чем чашка кофе! УЗНАТЬ ЦЕНУ

Источник: https://www.libfox.ru/586143-ovidiy-nauka-lyubvi-sbornik.html

Публий Овидий Назон. Наука любви

Многие советы Овидия звучат на удивление современно, как будто за две тысячи лет в отношениях между мужчинами и женщинами мало что изменилось.

«Наука любви»», также «Иску́сство любви́» (лат. Ars Amatoria) — цикл дидактических элегий в трёх книгах, написанный древнеримским поэтом Публием Овидием Назоном во 2 — 1 гг. до н. э., когда поэту было 41 — 42 года от роду.

  В произведении описаны основы учтивого поведения мужчин и женщин, а также различные приёмы и уловки в отношениях.

  Наряду с философской поэмой Лукреция «О природе вещей» и дидактической поэмой Вергилия «Георгики» «Наука любви» является назидательным произведением, имеющим поэтичность и ритм элегической строфы и обильное использование мифологических образов.

«Наука любви» состоит из трёх книг, где в первых двух поэт даёт советы мужчинам как правильно привлечь внимание женщины и обольстить её, а в последней, третьей книге — советы женщинам, как завоевать мужчину.Нескромное содержание этого сочинения автор вынужден был оправдывать перед официальной моралью тем предлогом, что писал свои наставления для вольноотпущениц и живших в Риме чужестранок, на которых требования о строгости поведения не распространялись.

Вскоре после «Науки любви» Овидий издал «Лекарство от любви» («Remedia amoris») — поэму в одной книге, где он дает советы тем. кто мучается от любви и хочет от нее избавиться.

• Отрывки и фразы из произведений»Наука любви»,  «Лекарство от любви», «Любовные элегии»
• Для мужчин
• ***

Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!Ты только сеть распахни — каждая будет твоей!Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,А меналийские псы зайцев пугаться начнут,Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, -Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.Тайная радость Венеры мила и юнцу и девице,Только скромнее — она, и откровеннее — он.Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, —

1. Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.
2. ***
3. Чтоб оставаться с тобой, должна твоя женщина помнить,Что от ее красоты стал ты совсем без ума.Если в тирийском она – похвали тирийское платье,В косском ли выйдет к тебе – косское тоже к лицу;Ежели в золоте вся, то сама она золота краше,
4. Если закутана в шерсть – молви: «Чудесная шерсть!» 
5. ***

Правда, иную игру начать не решается дева, —Рада, однако, принять, если начнет не она.Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага,Слишком высоко, видать, мнит о своей красоте.Первый приступ – мужчине и первые просьбы – мужчине,Чтобы на просьбы и лесть женщина сдаться могла.Путь к овладенью – мольба. Любит женщина просьбы мужские —

• Так расскажи ей о том, как ты ее полюбил.
• ***
• Женщины видят в словах больше, чем сказано в них.
• ***
• Часто немые глаза красноречивее уст.
•  ***
• Можешь — так правду скажи, нет — сочини поскладней.
•  ***

И не жалей обещаний: они ведь нимало не стоят -Право, каждый бедняк этим товаром богат.Тот, кто поверил хоть раз, неустанно питает надежду:Лжива богиня надежд, но без нее не прожить.

Если принес ты подарок — тебя уже может и броситьЖенщина: взятое — с ней, и не упущена дань.

Если же ты не принес — будет ждать и надеяться будет:Так над бесплодной землей дольше томится мужик,Так проигравший игрок снова ставит, и снова теряет,И простирает опять жадные руки к игре.Вот задача, вот труд: без подарка добиться успеха!

1. Женщина, дав и не взяв, даст и опять и опять.
2.  ***

Женщину не устеречь против желанья ее.Женскую душу сберечь никакие не смогут затворы:Кажется, все на замке, — а соблазнитель проник!Меньше грешат, коль можно грешить; дозволенье изменыТупит само по себе тайной мечты остроту.

 ***

Пусть о пороках твоих знает одна лишь постель!Там — ничего не стыдись, спускай, не стесняясь, сорочкуИ прижимайся бедром смело к мужскому бедру.Там позволяй, чтоб язык проникал в твои алые губы,Пусть там находит любовь тысячи сладких утех,Пусть там речи любви и слова поощренья не молкнут,Пусть там ложе дрожит от сладострастных забав.

• Но лишь оделась, опять принимай добродетельный облик.
•  ***

Стыдно, что нравы у них выше, чем нравы людей.Платы не ждет ни корова с быка, ни с коня кобылица,И не за плату берет ярку влюбленный баран.

Рада лишь женщина взять боевую с мужчины добычу,За ночь платят лишь ей, можно ее лишь купить.Торг ведет достояньем двоих, для обоих желанным,Вознагражденье ж она все забирает себе.

Значит, любовь, что обоим мила, от обоих исходит,Может один продавать, должен другой покупать?И почему же восторг, мужчине и женщине общий,

1. Стал бы в убыток ему, в обогащение ей?
2.  ***

Мчусь то туда, то сюда, — надвое вечно разъят.

Стоит ли муки мои без конца умножать, Эрицина?Женщины мало ль одной мне для сердечных забот?Нужно ли звезд прибавлять и так полнозвездному небуИли деревьям — листвы, морю глубокому — вод?Лучше, однако, хоть так, чем хиреть без любви одиноко, -Я пожелал бы врагу в строгости жить, без любви.

Я пожелал бы врагу одиноко лежать на постели,Где не мешает ничто, где ты свободно простерт.Нет, пусть ярость любви прерывает мой сон неподвижный!Лишь бы не быть одному грузом кровати своей…Пусть истощает мой пыл, запретов не зная, подруга, —

• Если одна — хорошо; мало одной — так и две!
•  ***

Вкуса в дозволенном нет, запрет возбуждает острее;Может лишь грубый любить то, что дозволит другой.Мы ведь любовники, нам и надежды и страхи желанны,Пусть иногда и отказ подогревает наш пыл.Что мне удача любви, коль заране успех обеспечен?

1. Я не люблю ничего, что не сулило бы мук.
2. Для женщин
3. Помните: все, что дается легко, то мило недолго, — Изредка между забав нужен и ловкий отказ. Пусть он лежит у порога, кляня жестокие двери, Пусть расточает мольбы, пусть не жалеет угроз — Может корабль утонуть и в порыве попутного ветра,
4. Многая сладость претит — горечью вкус оживи!
5. ***

Каждая женщина мнит, что любви она стоит. Даже и та, что дурна, верит в свою красоту. Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся. Взявшись казаться таким, впрямь становился таков.

Так не таите же, девушки зла на мужское притворство – из повсечасной игры часто рождается страсть. Не устает восхвалять лицо ее, волосы, руки, пальцев тонких изгиб, ножки-малютки следок.

Слышать хвалу своей красоте и стыдливая рада.

• Каждая собственный вид ценит превыше всего.
•  ***

Божий дар – красота; и если прикинуть без лести,То ведь придется признать: дар этот есть не у всех.Нужен уход красоте, без него красота погибает,Даже если лицом схожа с Венерой самой.Если красавицы давних времен за собой не следили,

1. Были причиной тому грубые вкусы мужей.
2.  *** 

Так не вдевайте же в уши себе драгоценные камни,Те, что в зеленой воде черный находит индус;Не расшивайте одежд золотыми тяжелыми швами —Роскошь такая мужчин не привлечет, а спугнет.Нет, в красоте милей простота. Следи за прической —Здесь ведь решает одно прикосновенье руки! —И не забудь, что не все и не всех одинаково красит:

• Выбери то, что к лицу, в зеркало глядя, проверь. 
•  ***

Но избегайте мужчин, что следят за своей красотою,Тех, у которых в кудрях лег волосок к волоску!Что они вам говорят, то другим говорили без счета:Вечно изменчива в них и непоседлива страсть,Как постоянными женщинам быть, если сами мужчиныНепостояннее их, сами к любовникам льнут?Трудно поверить, но верьте. Когда бы поверила Троя

1. Речи Кассандры своей – Трое стоять бы вовек.
2. ***
3. Есть и такие, которым любовь – лишь покров для обмана,Чтобы на этом пути прибылей стыдных искать.
4. ***
5. За обещанья мужчин обещаньями, жены, платите;Ласкою – только за дар: вот ваш устав и закон.
6. ***

Прежде, чем дать свой ответ, помедли, однако недолго:От промедленья любовь в любящем станет острей.А отвечая юнцу, не спеши уступать, соглашаясь,Но не спеши и давать сразу отказ наотрез.

Страх внуши и надежду внуши, и при каждой отсрочкеПусть в нем надежда растет и убавляется страх.Каждое слово твое пусть будет изящно без вычур —Неизощренная речь больший имеет успех.

Часто бывало, робевшая страсть от письма оживала, —

• Часто неловкий язык ловкой мешал красоте. 
•  ***

Идет к белизне твоей стыд. Но на пользуСтыд лишь притворный, поверь: а настоящий — во вред.

 Переводы М. Л. Гаспарова

Источник: https://intelife.ru/tvorchestvo/poeziya/evropejskaya-poeziya/item/259-publij-ovidij-nazon-nauka-lyubvi

«Эротика Текста»: Овидий. Поэма «Наука любви»

Публий Овидий Назон входит в тройку самых прославленных римских поэтов «Золотого века» наряду с Вергилием и Горацием. Поэт оставил потомкам 8 книг, в которых мы можем найти историю его жизненного и творческого пути.

При этом Овидий был чужд повторений, каждое новое его произведение было новым в плане формы или содержания. Главным произведением Овидия считаются «Метаморфозы», представляющие искусную поэтическую обработку древних мифов.

Хотя вошел в литературу Овидий именно со стихами любовной тематики, которые сделали его знаменитым и от которых он в итоге пострадал, отправившись в пожизненную ссылку. По крайней мере, так предполагают его биографы, которые ломают головы об истинных причинах изгнания Овидия из Рима императором Августом.

Сам поэт довольно туманно высказывался об этом, называя две причины: стихи и некий поступок. Обычно этот поступок связывают со сферой интимных отношений, так как Овидий, автор знаменитой «Науки любви», был отнюдь не самым скромным гражданином. А император Август ценил как раз скромность и целомудрие, отправляя в ссылку всех, кого уличал в безнравственном поведении.

Однако таинственный поступок Овидия так и остается гипотезой.    

Поэма Овидия «Наука любви» является одним из самых совершенных по форме и непревзойденных по остроумию произведений. В ней автор рассматривает умение вызвать любовь как науку, которую необходимо изучать, а сама любовь для него – предмет анализа.

Книга имеет дидактическую окраску, поэт выступает в роли учителя, передающего свои богатые познания в сфере отношений молодым людям. И упрекнуть его в незнании своего предмета очень сложно.

Многие советы Овидия звучат удивительно современно, как будто за две тысячи лет ничего в отношениях между полами не изменилось. Наверное, так оно и есть. Сегодня Овидий так же успешно мог бы покорять женщин. В начале поэмы Овидий пишет, в чем именно он будет наставлять юных влюбленных:

• Первое дело твое, новобранец Венериной рати,
• Встретить желанный предмет, выбрать, кого полюбить.
• Дело второе – добиться любви у той, кого выбрал;
• Третье – надолго суметь эту любовь уберечь.  

Поэма поделена на 3 части. В первой речь идет о наиболее благоприятных местах для поиска объекта желания: театр, цирк, праздник, званый ужин, курорт. Поэт полагает, что женщины посещают общественные мероприятия «не только чтобы посмотреть, но чтобы на них посмотрели».

Вторая часть поэмы изобилует конкретными приемами пробуждения ответных чувств в женщинах. Мужчина должен быть вежливым, предупредительным, остроумным, красноречивым. Иногда не возбраняется даже соблазнить служанку своей возлюбленной, чтобы с ее помощью добиться любви.

Например, произвести впечатление можно так:

1. Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка –
2. Эту пылинку с нее бережным пальцем стряхни.
3. Если пылинки и нет – все равно ты стряхни ее нежно,
4. Ведь для заботы такой всяческий повод хорош.
5. Будь убедителен, ласковым сделай привычное слово,
6. Будто не воск говорит – сам ты беседуешь с ней.
7. Если не примет письма и воротит его, не читая,
8. Ты не лишайся надежд: будешь упорней – прочтет.

А поцелуи? Возможно ли их не вмешивать в просьбы?

• Пусть не дается – а ты и с недающей бери.
• Ежели будет бороться и ежели скажет: «Негодный!» –
• Знай: не своей, а твоей хочет победы в борьбе.

Овидий призывает внимательно следить за своей внешностью. Настойчивость и разговоры еще далеко не все средства, открывающие дверь в сердце возлюбленной. Не стесняясь в выражениях, Овидий рисует образ, который должен создать мужчина. И опять же строки эти можно отнести к бессмертным:

1. Не безобразь своей головы неумелою стрижкой –
2. Волосы и борода требуют ловкой руки;
3. Ногти пусть не торчат, окаймленные черною грязью,
4. И ни один не глядит волос из полой ноздри;
5. Пусть из чистого рта не пахнет несвежестью тяжкой
6. И из подмышек твоих стадный не дышит козел;
7. Все остальное оставь – пускай этим тешатся девки
8. Или, Венере назло, ищут мужчины мужчин.

Многие строчки поэмы убеждают в том, что Овидий был знатоком женской психологии. Его наблюдательность позволила ему хорошо изучить поведение женщин в той или иной ситуации, видеть их скрытые мотивы и желания.

Уча любви, поэт все же стремится изобразить человека без прикрас, таким, какой он есть со всеми его особенностями, иногда самыми нелицеприятными.

Наверняка многие женщины XXI века узнают себя в портрете, нарисованном древнеримским поэтом в I веке.

• Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!
• Ты только сеть распахни – каждая будет твоей!
• Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,
• А меналийские псы зайцев пугаться начнут,
• Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, –
• Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.
• Тайная радость Венеры мила и юнцу и девице,
• Только скромнее – она, и откровеннее – он.
• Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, –
• Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.
• Женщина средство найдет страстных мужчин обобрать.
• Вот разносчик пришел, разложил перед нею товары,
• Их пересмотрит она и повернется к тебе,
• «Выбери, – скажет, – на вкус, посмотрю я, каков ты разборчив»,

И поцелует потом, и проворкует: «Купи!».

Особому искусству – сохранению любви – посвящена третья часть поэмы. Здесь наблюдается такое же разнообразие средств от самых возвышенных до порой несколько извращенных. Например, Овидий указывает на то, что долго чувство не сможет продержаться на обмане.

Женщине нельзя лгать. Нужно приучать ее к себе, чтобы в отсутствие мужчины она тосковала. Допускается также разжигать ревность, найдя мнимую соперницу своей возлюбленной. В общем, выбор богатый, «книгу прочти и, научась, полюби» говоря словами автора.

  

1. Чтоб оставаться с тобой, должна твоя женщина помнить,
2. Что от ее красоты стал ты совсем без ума.
3. Если в тирийском она – похвали тирийское платье,
4. В косском ли выйдет к тебе – косское тоже к лицу;
5. Ежели в золоте вся, то сама она золота краше,
6. Если закутана в шерсть – молви: «Чудесная шерсть!»
7. Если предстанет в рубашке одной – вскричи: «Я пылаю!»
8. И осторожно добавь: «А не простудишься ты?»
9. Если пробор в волосах – не надобно лучшей прически;
10. Если она завита – честь и хвала завиткам. 

Для тех же, кому наоборот хочется избавиться от любовного чувства, Овидий написал продолжение этой поэмы – «Исцеление от любви». В ней он называет любовь болезнью, от которой нужно лечиться, дабы сохранить ясный рассудок. Так Овидий предлагает сделать свой выбор каждому читателю: считать любовь даром богов или опасной болезнью. Сам Овидий все же выбрал любовь, заплатив за это немалую цену.

Источник: https://concepture.club/post/rubrika_2021/ovidij

Овидий П. Н. — это… Что такое Овидий П. Н.?

Публий Овидий Назон, кратко Овидий (лат. Publius Ovidius Naso; 43 год до н. э. — 17 год н. э.) — римский поэт, работавший во многих жанрах, но более всего прославившийся любовными элегиями и двумя поэмами — «Метаморфозами» и «Искусством любви».

Из-за несоответствия пропогандируемых им идеалов любви официальной политике императора Августа в отношении семьи и брака был сослан из Рима в западное Причерноморье, где провёл последние десять лет жизни. Оказал огромное влияние на европейскую литературу, в том числе на Пушкина, в 1821 г.

посвятившего ему обширное послание в стихах.

Биография

Овидий родился 20 марта 43 г. до н. э. (711 г. от основании Рима) в г. Сульмоне, в округе пелигнов, небольшого народа сабелльского племени, обитавшего к востоку от Лациума, в гористой части Средней Италии. Место и время своего рождения Овидий с точностью определяет в одной из своих «скорбных элегий» (Trist., IV, 10).

Род его издавна принадлежал к всадническому сословию; отец поэта был человеком состоятельным и дал своим сыновьям блестящее образование. Посещая в Риме школы знаменитых учителей, Овидий с самых ранних лет обнаружил страсть к поэзии: в той же элегии (Trist., IV, 10) он признается, что и тогда, когда нужно было писать прозой, из-под пера его невольно выходили стихи.

Следуя воле отца, Овидий вступил на государственную службу, но, прошедши лишь несколько низших должностей, отказался от неё, предпочитая всему занятия поэзией.

По желанию родителей рано женившись, он вскоре вынужден был развестись; второй брак также был недолог и неудачен; и только третий, с женщиной, уже имевшей дочь от первого мужа, оказался прочным и, судя по всему, счастливым. Собственных детей Овидий не имел.

Дополнив своё образование путешествием в Афины, Малую Азию и Сицилию и выступив на литературном поприще, Овидий сразу был замечен публикой и снискал дружбу выдающихся поэтов, например Горация и Проперция. Сам Овидий сожалел, что ранняя смерть Тибулла помешала развитию между ними близких отношений и что Вергилия (который обыкновенно не жил в Риме) ему удалось только видеть.

В 8 году нашей эры Август по не вполне ясной причине (исследователями высказывается несколько версий) сослал Овидия в город Томы, где на девятом году ссылки он и скончался.

Творчество

Первыми литературными опытами Овидия, за исключением тех, которые он, по его собственным словам, предавал огню «для исправления», были «Героиды» (Heroides) и любовные элегии.

Яркость поэтического дарования Овидия высказывается и в «Героидах», но наибольшее внимание римского общества он обратил на себя любовными элегиями, вышедшими, под заглавием «Amores», сначала в пяти книгах, но впоследствии, по исключению многих произведений самим поэтом, составившими три дошедшие до нас книги из 49 стихотворений.

Эти любовные элегии, содержание которых в той или другой степени, возможно, основывается на любовных приключениях, пережитых поэтом лично, связаны с вымышленным именем его подруги, Коринны, которое и прогремело на весь Рим, как об этом заявляет сам поэт (totam cantata per Urbem Corinna).

Бесспорно, поэтического дарования, свободного, непринужденного, блистающего остроумием и меткостью выражения, в этих элегиях очень много, как много точных жизненных наблюдений, внимания к детали и версификаторского таланта, для которого, по-видимому, не существовало никаких метрических трудностей. Несмотря на это большая часть творческого пути Овидия лежала впереди

«Наука любви»

Не меньший резонанс вызвало и следующее произведение поэта, о приготовлении которого он возвещал своим читателям ещё в 18-й элегии II книги и которое в рукописях и изданиях Овидия носит заглавие «Ars amatoria» («Любовная наука», «Наука любви»), а в сочинениях самого поэта — просто «Ars».

Это — дидактическая поэма в трёх книгах, написанная, как и почти все сочинения Овидия, элегическим размером и заключающая в себе наставления, сначала для мужчин, какими средствами можно приобретать и сохранять за собой женскую любовь (1 и 2 книги), а потом для женщин, как они могут привлекать к себе мужчин и сохранять их привязанность.

Сочинение это, отличающееся в иных случаях известной нескромностью содержания — которую автор вынужден был оправдывать перед официальной моралью тем предлогом, что писал свои наставления для вольноотпущениц и живших в Риме чужестранок, на которых требования о строгости поведения не распространялись (Trist.

, II, 303), — в литературном отношении превосходно и обличает собой полную зрелость таланта и руку мастера, которая умеет отделать каждую подробность и не устает рисовать одну картину за другой, с блеском, твёрдостью и самообладанием. Написано это произведение во 2 — 1 гг. до н. э., когда поэту было 41 — 42 года от роду.

Одновременно с «Наукой любви» появилось к тому же разряду относящееся сочинение Овидия, от которого до нас дошёл лишь отрывок в 100 стихов и которое носит в изданиях заглавие «Medicamina faciei». На это сочинение, как на готовое, указывает женщинам Овидий в III книге «Науки любви» (ст.

205), называя его « Medicamina formae» («Средства для красоты») и прибавляя, что оно хотя и не велико по объёму, но велико по старанию, с каким написано (parvus, sed cura grande, libellus, opus). В дошедшем отрывке рассматриваются средства, относящиеся к уходу за лицом.

Вскоре после «Науки любви» Овидий издал «Лекарство от любви» («Remedia amoris») — поэму в одной книге, где он, не отказываясь и на будущее время от своей службы Амуру, хочет облегчить положение тех, кому любовь в тягость и которые желали бы от неё избавиться. В направлении, которого Овидий до сих пор держался, дальше ему идти было некуда, и он стал искать других сюжетов. Мы видим его вскоре за разработкой мифологических и религиозных преданий, результатом которой были два его капитальных сочинения: «Метаморфозы» и «Фасты».

Ссылка

Но прежде чем он успел эти ценные труды довести до конца, его постиг внешний удар, коренным образом изменивший его судьбу. Осенью 9 г. Овидий неожиданно был отправлен Августом в ссылку на берега Чёрного моря, в дикую страну гетов и сарматов, и поселен в городе Томы (сейчас Констанция, в Румынии).

Ближайшая причина столь сурового распоряжения Августа по отношению к лицу, бывшему, по связям своей жены, близким к дому императора, нам не известна. Сам Овидий неопределённо называет её словом error (ошибкой), отказываясь сказать, в чём эта ошибка состояла (Trist., II.

207: Perdiderint cum me duo crimina, carmen et error: Alterius facti culpa silenda mihi est), и заявляя, что это значило бы растравлять раны цезаря.

Единственный луч света на эту тёмную историю проливает заявление Овидия (Trist. II, 5, 49), что он был невольным зрителем какого-то преступления и грех его состоял в том, что у него были глаза.

Другая причина опалы, отдаленная, но может быть более существенная, прямо указывается самим поэтом: это — его «глупая наука», то есть «Ars amatoria» (Ex Pont. II, 9, 73; 11, 10, 15), из-за которой его обвиняли как «учителя грязного прелюбодеяния». В одном из своих писем с Понта (IV, 13, 41 — 42) он признается, что первой причиной его ссылки послужили именно его «стихи» (nocuerunt carmina quondam, Primaque tam miserae causa fuere fugae).

«Скорбные элегии»

Ссылка на берега Чёрного моря подала повод к целому ряду произведений, вызванных исключительно новым положением поэта. Свидетельствуя о неиссякаемой силе таланта Овидия, они носят совсем другой колорит и представляют нам Овидия совсем в другом настроении, чем до постигшей его катастрофы.

Ближайшим результатом этой катастрофы были его «Скорбные Элегии» или просто «Скорби» (Tristia), которые он начал писать ещё в дороге и продолжать писать на месте ссылки в течение трёх лет, изображая своё горестное положение, жалуясь на судьбу и стараясь склонить Августа к помилованию.

Элегии эти, вполне отвечающие своему заглавию, вышли в пяти книгах и обращены в основном к жене, некоторые — к дочери и друзьям, а одна из них, самая большая, составляющая вторую книгу — к Августу.

Эта последняя очень интересна не только отношением, в какое поэт ставить себя к личности императора, выставляя его величие и подвиги и униженно прося прощения своим прегрешениям, но и заявляющем, что его нравы совсем не так дурны, как об этом можно думать, судя по содержанию его стихотворений: напротив, жизнь его целомудренна, а шаловлива только его муза — заявление, которое впоследствии делал и Марциал, в оправдание содержания многих из своих эпиграмм. В этой же элегии приводится целый ряд поэтов греческих и римских, на которых сладострастное содержание их стихотворений не навлекало никакой кары; указывается также на римские мимические представления, крайняя непристойность которых действительно служила школой разврата для всей массы населения. За «Скорбными элегиями» следовали «Понтийские письма» (Ex Ponto), в четырёх книгах. Содержание этих адресованных разным лицам писем в сущности тоже, что и элегий, с той только разницею, что сравнительно с последними «Письма» обнаруживают заметное падение таланта поэта. Это чувствовалось и самим Овидием, который откровенно признается (I, 5, 15), что, перечитывая, он стыдится написанного и объясняет слабость своих стихов тем, что призываемая им муза не хочет идти к грубым гетам; исправлять же написанное — прибавляет он — у него не хватает сил, так как для его больной души тяжело всякое напряжение. Цитата из Писем часто используется авторами как просьба к читателю о снисходительности. Тяжесть положения отразилась, очевидно, на свободе духа поэта; постоянно чувствуемый гнёт неблагоприятной обстановки все более и более стеснял полет его фантазии. Отсюда утомительная монотонность, которая, в соединении с минорным тоном производит в конце концов тягостное впечатление — впечатление гибели первостепенного таланта, поставленного в жалкие и неестественные условия и теряющего своё могущество даже в языке и стихосложении. Однако, с берегов Чёрного моря пришли в Рим два произведения Овидия, свидетельствующие о том, что таланту Овидия были под силу и предметы, обработка которых требовала продолжительного и серьёзного изучения.

«Метаморфозы»

Основная статья: Метаморфозы

Первым из таких произведений были «Метаморфозы» («Превращения»), огромный поэтический труд в 15 книгах, заключающий в себе изложение относящихся к превращениям мифов, греческих и римских, начиная с хаотического состояния вселенной до превращения Юлия Цезаря в звезду.

Этот высокий по поэтическому достоинству труд был начат и, можно сказать, окончен Овидием ещё в Риме, но не был издан по причине внезапного отъезда. Мало того: поэт, перед отправлением в ссылку, сжёг, с горя или в сердцах, даже саму рукопись, с которой, к счастью, было уже сделано несколько списков.

Сохранившиеся в Риме списки дали Овидию возможность пересмотреть и дополнить в Томах это крупное произведение, которое таким образом и было издано.

«Метаморфозы» — самый капитальный труд Овидия, в котором богатое содержание, доставленное поэту главным образом греческими мифами, обработано с такой силой неистощимой фантазии, с такой свежестью красок, с такой лёгкостью перехода от одного предмета к другому, не говоря о блеске стиха и поэтических оборотов, что нельзя не признать во всей этой работе истинного торжества таланта, вызывающего изумление. Недаром это произведение всегда много читалось и с давних пор переводилось на другие языки, начиная с греч. перевода, сделанного Максимом Планудом в XIV веке. Даже у нас есть немало переводов (как прозаических, так и стихотворных); четыре из них появились в свет в течение семидесятых и восьмидесятых годов XIX века.

«Фасты»

Другое серьёзное и также крупное не только по объёму, но и по значению произведение Овидия представляют «Фасты» (Fasti) — календарь, содержащий в себе объяснение праздников или священных дней Рима.

Эта учёная поэма, дающая много данных и объяснений, относящихся к римскому культу и потому служащая важным источником для изучения римской религии, дошла до нас лишь в 6 книгах, обнимающих первое полугодие. Это — те книги, который Овидию удалось написать и обработать в Риме.

Продолжать эту работу в ссылке он не мог по недостатку источников, хотя не подлежит сомнению, что написанное в Риме он подверг в Томах некоторой переделке: на это ясно указывает занесение туда фактов, совершившихся уже по изгнании поэта и даже по смерти Августа, как напр. триумф Германика, относящийся к 16 г.

В поэтическом и литературном отношении «Фасты» далеко уступают «Метаморфозам», что легко объясняется сухостью сюжета, из которого только Овидий мог сделать поэтическое произведение; в стихе чувствуется рука мастера, знакомая нам по другим произведениям даровитого поэта.

«Ibis» и «Halieutica»

Есть в числе дошедших до нас сочинений Овидия ещё два, которые всецело относятся ко времени ссылки поэта и стоят, каждое, особняком от других.

Одно из них,«Ibis» (известное название египетской птицы, которую римляне считали нечистой), — сатира или пасквиль на врага, который после ссылки Овидия преследовал его память в Риме, стараясь вооружить против изгнанника и жену его.

Другое сочинение, не имеющее связи с остальными, есть дидактическая поэма о рыболовстве и носит заглавие «Halieutica». От него мы имеем только отрывок, в котором перечисляются рыбы Чёрного моря и указываются их свойства. Это сочинение, на которое, по специальности его сюжета, ссылается Плиний в своей «Естественной истории» (XXXII, 5), не представляет в литературном отношении ничего замечательного.

Утерянные произведения

Для нас было бы несравненно интереснее, если бы вместо этих двух маловажных произведений, до нас дошла трагедия Овидия, под заглавием «Медея», которая хотя и была произведением юности поэта, но считалась в римской литературе одним из лучших образцов этого литературного вида.

На ней с удовольствием останавливается Квинтилиан (X, 1, 98), о ней упоминает и Тацит в «Разговоре об ораторах» (гл. 12).

Не дошло до нас и ещё нескольких сочинений, писанных частью в Риме, частью в Томах и в числе последних — панегирик Августу, писанный на гетском языке, о чём извещает в одном из своих понтийских писем (IV, 13, 19 и сл.) сам Овидий, все ещё не теряя надежды на облегчение своей участи, если не на полное помилование.

Но этим надеждам сбыться не было суждено. Не только Август, но и Тиберий, к которому он также обращался с мольбами, не возвратил его из ссылки: несчастный поэт скончался в Томах в 17 г. и погребен в окрестностях города.

Наследие

Овидий был последний из знаменитых поэтов Августова века, со смертью которого окончился золотой век римской поэзии.

Злоупотребление талантом в период его наибольшего развития лишило его права стоять наряду с Виргилием и Горацием, но ключом бившее в нём поэтическое дарование и виртуозность его стихотворной техники делали его любимцем не только между современниками, но и во все время Римской империи.

Бесспорно, Овидию как поэту должно быть отведено одно из самых видных мест в римской литературе. Его «Метаморфозы» и «Фасты» до сих пор читаются в школах, как произведение образцового по языку и стихосложению латинского писателя.

В честь Овидия назван кратер на Меркурии и город в Одесской области .

Крылатые фразы из произведений Овидия

• Casta est quam nemo rogavit

Ссылки на литературные труды

Литература, посвящённая Овидию

Ссылки

Wikimedia Foundation. 2010.

Источник: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1071546