Тихий американец — краткое содержание произведения грэма грина

Олден Пайл — представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне, антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне конкретных политических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П. несет в себе и более глубокий и широкий смысл.

Перед нами достаточно знакомый тип человеческого поведения, сформировавшийся именно в XX в.

, в эпоху острого идеологического противостояния государств и систем, когда идейная убежденность человека, не способного мыслить самостоятельно и критически, оборачивается на психическом уровне своеобразной запрограммированностью суждений и действий, шаблонностью мышления, стремящегося заключить сложность людских отношений в уже готовые рамки и схемы.

Для О. П. не существует ничего индивидуального, частного, неповторимого.

Все, что он видит, переживает сам, он стремится подвести под систему понятий, соотнести с некими якобы навсегда данными правилами, моделью отношений: свой любовный опыт он сопоставляет с выводами статистики Кинси, впечатления о Вьетнаме — с точкой зрения американских политических комментаторов.

Все подчинено правилам морали, но морали формальной.

Так, он уводит у своего друга Фаулера девушку, причем объясняет это тем, что ей будет с ним лучше, он может дать ей то, что не может Фаулер: жениться на ней и дать ей положение в обществе; жизнь его разумна и размеренна. Постепенно О. П. превращается в носителя агрессии.

«Напрасно я уже тогда не обратил внимания на этот фанатический блеск в его глазах, не понял, как гипнотизируют его слова, магические числа: пятая колонна, третья сила, второе пришествие…» — думает о нем Фаулер.

Той третьей силой, которая может и должна спасти Вьетнам, а заодно помочь установлению господства США в стране, по мнению О. П. и тех, кто направляет его, должна стать национальная демократия. Фаулер предупреждает О. П.: «Эта ваша третья сила— это все книжные выдумки, не больше.

Генерал Тхе просто головорез с двумя-тремя тысячами солдат, никакая это не третья демократия». Но О. П. переубедить нельзя. Он организует взрыв на площади, и гибнут ни в чем не повинные женщины и дети, а О. П.

, стоящего на площади, заполненной трупами, волнует ничтожное: «Он взглянул на мокрое пятно на своем башмаке и упавшим голосом спросил: — Что это? — Кровь, — сказал я, — никогда не видели, что ли? — Надо непременно почистить, так нельзя идти к посланнику, — сказал он…» К моменту начала повествования О. П. мертв— он предстает перед нами в мыслях Фаулера: «Я подумал: «Какой смысл с ним говорить? Он так и останется праведником, а разве можно обвинять праведников — они никогда ни в чем не виноваты. Их можно только сдерживать или уничтожать. Праведник — тоже своего рода душевнобольной».

Томас Фаулер — английский журналист, работающий в Южном Вьетнаме в 1951—1955 гг. Усталый, душевно опустошенный человек, во многом схожий со Скоби — героем другого романа Грэма Грина— «Суть дела».

Он считает, что его долг — сообщать в газеты только факты, оценка их его не касается, он не хочет ни во что вмешиваться, стремится остаться нейтральным наблюдателем. В Сайгоне Т. Ф. уже давно, и единственное, чем он дорожит, что удерживает его там, — любовь к вьетнамской девушке Фуонг.

Но появляется американец Олден Пайл, который уводит Фуонг. Роман начинается с убийства Пай л а и с того, что Фуонг возвращается к Т. Ф. Но дальше идет ретроспекция.

Полиция ищет преступника, а параллельно с этим Т. Ф. вспоминает о Пайле: тот спас его во время нападения вьетнамских партизан, буквально отнеся в безопасное место, рискуя собственной жизнью. Как будто бы добрый поступок? Пайл раздражает Т. Ф. своими идеями, своим безапелляционным поведением, граничащим с фанатизмом.

не выдерживает и передает его в руки вьетнамских партизан: «Вы бы на него посмотрели… Он стоял там и говорил, что все это печальное недоразумение, что должен был состояться парад… Там, на площади, у одной женщины убили ребенка… Она закрыла его соломенной шляпой».

После смерти Пайла как-то сама собой устраивается судьба Т. Ф.: он остается во Вьетнаме — «этой честной стране», где нищета не прикрыта стыдливыми покровами; женщина, некогда легко оставившая его для Пайла, с той же естественностью выгоды легко и грустно приходит теперь назад.

Источник: https://school-essay.ru/tixij-amerikanec-grem-grin.html

Краткое содержание “Тихий американец” Грин Г

Олден Пайл – представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне, антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне конкретных политических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П.

несет в себе и более глубокий и широкий смысл. Перед нами достаточно знакомый тип человеческого поведения, сформировавшийся именно в XX в.

, в эпоху острого идеологического противостояния государств и систем, когда идейная убежденность человека, не способного мыслить самостоятельно и критически, оборачивается

на психическом уровне своеобразной запрограммированностью суждений и действий, шаблонностью мышления, стремящегося заключить сложность людских отношений в уже готовые рамки и схемы.

Для О. П. не существует ничего индивидуального, частного, неповторимого.

Все, что он видит, переживает сам, он стремится подвести под систему понятий, соотнести с некими якобы навсегда данными правилами, моделью отношений: свой любовный опыт он сопоставляет с выводами статистики Кинси, впечатления о Вьетнаме – с точкой зрения американских политических комментаторов. Каждый убитый для него либо “красная опасность”,

либо “воин демократии”.

Художественное своеобразие романа основано на сопоставлении и противопоставлении двух главных действующих лиц: Фаулера и О. П. Гораздо более благополучным выглядит О. П.: он закончил Гарвард, он из хорошей семьи, молод и довольно богат. Все подчинено правилам морали, но морали формальной.

Так, он уводит у своего друга Фаулера девушку, причем объясняет это тем, что ей будет с ним лучше, он может дать ей то, что не может Фаулер: жениться на ней и дать ей положение в обществе; жизнь его разумна и размеренна. Постепенно О. П. превращается в носителя агрессии.

“Напрасно я уже тогда не обратил внимания на этот фанатический блеск в его глазах, не понял, как гипнотизируют его слова, магические числа: пятая колонна, третья сила, второе пришествие…” – думает о нем Фаулер.

Той третьей силой, которая может и должна спасти Вьетнам, а заодно помочь установлению господства США в стране, по мнению О. П. и тех, кто направляет его, должна стать национальная демократия.

Фаулер предупреждает О. П.: “Эта ваша третья сила – это все книжные выдумки, не больше. Генерал Тхе просто головорез с двумя-тремя тысячами солдат, никакая это не третья демократия”. Но О. П. переубедить нельзя. Он организует взрыв на площади, и гибнут ни в чем не повинные женщины и дети, а О. П.

, стоящего на площади, заполненной трупами, волнует ничтожное: “Он взглянул на мокрое пятно на своем башмаке и упавшим голосом спросил: – Что это? – Кровь, – сказал я, – никогда не видели, что ли? – Надо непременно почистить, так нельзя идти к посланнику, – сказал он…” К моменту начала повествования О. П.

мертв – он предстает перед нами в мыслях Фаулера: “Я подумал: “Какой смысл с ним говорить?

Томас Фаулер – английский журналист, работающий в Южном Вьетнаме в 1951-1955 гг. Усталый, душевно опустошенный человек, во многом схожий со Скоби – героем другого романа Грэма Грина – “Суть дела”.

Он считает, что его долг – сообщать в газеты только факты, оценка их его не касается, он не хочет ни во что вмешиваться, стремится остаться нейтральным наблюдателем. В Сайгоне Т. Ф.

уже давно, и единственное, чем он дорожит, что удерживает его там, – любовь к вьетнамской девушке Фу-онг. Но появляется американец Олден Пайл, который уводит Фуонг.

Роман начинается с убийства Пай л а и с того, что Фуонг возвращается к Т. Ф. Но дальше идет ретроспекция. Полиция ищет преступника, а параллельно с этим Т. Ф. вспоминает о Пайле: тот спас его во время нападения вьетнамских партизан, буквально отнеся в безопасное место, рискуя собственной жизнью.

Как будто бы добрый поступок? Пайл раздражает Т. Ф. своими идеями, своим безапелляционным поведением, граничащим с фанатизмом. Узнав наконец, что взрыв на площади, устроенный американцами, в результате которого погибли женщины и дети, дело рук Пайла, Т. Ф.

не выдерживает и передает его в руки вьетнамских партизан: “Вы бы на него посмотрели…

Он стоял там и говорил, что все это печальное недоразумение, что должен был состояться парад… Там, на площади, у одной женщины убили ребенка… Она закрыла его соломенной шляпой”.

(1

Источник: https://ege-essay.ru/kratkoe-soderzhanie-tixij-amerikanec-grin-g/

Тихий американец. Грин Грэм

Тихий
американец. Грин Грэм

Тихий
американец. Роман.

Олден Пайл —
представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне,
антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне
конкретных политических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П.
несет в себе и более глубокий и широкий смысл.

Перед нами достаточно знакомый
тип человеческого поведения, сформировавшийся именно в XX в.

, в эпоху острого
идеологического противостояния государств и систем, когда идейная убежденность
человека, не способного мыслить самостоятельно и критически, оборачивается на
психическом уровне своеобразной запрограммированностью суждений и действий,
шаблонностью мышления, стремящегося заключить сложность людских отношений в уже
готовые рамки и схемы. Для О. П. не существует ничего индивидуального,
частного, неповторимого. Все, что он видит, переживает сам, он стремится
подвести под систему понятий, соотнести с некими якобы навсегда данными
правилами, моделью отношений: свой любовный опыт он сопоставляет с выводами
статистики Кинси, впечатления о Вьетнаме — с точкой зрения американских
политических комментаторов. Каждый убитый для него либо «красная
опасность», либо «воин демократии». Художественное своеобразие
романа основано на сопоставлении и противопоставлении двух главных действующих
лиц: Фаулера и О. П. Гораздо более благополучным выглядит О. П.: он закончил
Гарвард, он из хорошей семьи, молод и довольно богат. Все подчинено правилам
морали, но морали формальной. Так, он уводит у своего друга Фаулера девушку,
причем объясняет это тем, что ей будет с ним лучше, он может дать ей то, что не
может Фаулер: жениться на ней и дать ей положение в обществе; жизнь его разумна
и размеренна.

Постепенно О.
П. превращается в носителя агрессии. «Напрасно я уже тогда не обратил
внимания на этот фанатический блеск в его глазах, не понял, как гипнотизируют
его слова, магические числа: пятая колонна, третья сила, второе
пришествие…» — думает о нем Фаулер.

Той третьей силой, которая может и
должна спасти Вьетнам, а заодно помочь установлению господства США в стране, по
мнению О. П. и тех, кто направляет его, должна стать национальная демократия.
Фаулер предупреждает О. П.: «Эта ваша третья сила- это все книжные
выдумки, не больше.

Генерал Тхе просто головорез с двумя-тремя тысячами солдат,
никакая это не третья демократия». Но О. П. переубедить нельзя. Он
организует взрыв на площади, и гибнут ни в чем не повинные женщины и дети, а О.
П.

, стоящего на площади, заполненной трупами, волнует ничтожное: «Он
взглянул на мокрое пятно на своем башмаке и упавшим голосом спросил: — Что это?
— Кровь, — сказал я, — никогда не видели, что ли? — Надо непременно почистить,
так нельзя идти к посланнику, — сказал он…» К моменту начала
повествования О. П.

мертв- он предстает перед нами в мыслях Фаулера: «Я
подумал: «Какой смысл с ним говорить? Он так и останется праведником, а
разве можно обвинять праведников — они никогда ни в чем не виноваты. Их можно
только сдерживать или уничтожать. Праведник — тоже своего рода
душевнобольной».

Томас Фаулер —
английский журналист, работающий в Южном Вьетнаме в 1951-1955 гг. Усталый,
душевно опустошенный человек, во многом схожий со Скоби — героем другого романа
Грэма Грина- «Суть дела».

уже
давно, и единственное, чем он дорожит, что удерживает его там, — любовь к
вьетнамской девушке Фу-онг. Но появляется американец Олден Пайл, который уводит
Фуонг.

Роман
начинается с убийства Пай л а и с того, что Фуонг возвращается к Т. Ф. Но
дальше идет ретроспекция. Полиция ищет преступника, а параллельно с этим Т. Ф.
вспоминает о Пайле: тот спас его во время нападения вьетнамских партизан,
буквально отнеся в безопасное место, рискуя собственной жизнью.

Как будто бы
добрый поступок? Пайл раздражает Т. Ф. своими идеями, своим безапелляционным
поведением, граничащим с фанатизмом.

Узнав наконец, что взрыв на площади,
устроенный американцами, в результате которого погибли женщины и дети, дело рук
Пайла, Т. Ф. не выдерживает и передает его в руки вьетнамских партизан:
«Вы бы на него посмотрели…

Он стоял там и говорил, что все это печальное
недоразумение, что должен был состояться парад…

Там, на
площади, у одной женщины убили ребенка… Она закрыла его соломенной
шляпой». После смерти Пайла как-то сама собой устраивается судьба Т. Ф.:
он остается во Вьетнаме — «этой честной стране», где нищета не
прикрыта стыдливыми покровами; женщина, некогда легко оставившая его для Пайла,
с той же естественностью выгоды легко и грустно приходит теперь назад.

Список
литературы

Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта https://lib.rin.ru/cgi-bin/index.pl

Дата добавления: 29.11.2003

Источник: https://www.km.ru/referats/3B4C6700B8D94DEEACEEDD78B6B764F0

Книга Тихий американец — читать онлайн. Грин Грэм. Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Грэм Грин

Тихий американец

Я не люблю тревог: тогда проснется воля, А действовать опаснее всего; я трепещу при мысли Стать фальшивым, сердечную обиду нанести иль беззаконье совершить — Все наши представления о долге так ужасны и нас толкают на поступки эти.

Артур Клаф note 1.

• К спасенью душ и умервщленью плоти,
• Благую цель преследуя притом,
• В наш век — вы сотни способов найдете.
• Байрон

Дорогие Ренэ и Фуонг!

Я просил разрешения посвятить эту книгу вам не только в память о счастливых вечерах, проведенных с вами в Сайгоне за последние пять лет, но и потому, что я бессовестно воспользовался адресом вашей квартиры для того, чтобы поселить там одного из моих героев, и вашим именем, Фуонг, для удобства читателей, потому что это — простое, красивое и легко произносимое имя, чего нельзя сказать об именах всех ваших соотечественниц. Как вы увидите, я не присвоил себе больше ничего и уж, во всяком случае, не позаимствовал характеров своих вьетнамских героев — Пайла, Гренджера, Фаулера, Виго и Джо — у всех у них нет живых прототипов ни в Сайгоне, ни в Ханое, а генерал Тхе умер, — говорят, его убили выстрелом в спину. Даже исторические события, и те были мной смещены. Например, большая бомба взорвалась возле «Континенталя» раньше, а не вслед за велосипедными бомбами. Я допускаю такие отклонения без всяких угрызений совести, потому что я написал роман, а не исторический очерк, и надеюсь, что эта повесть о нескольких вымышленных героях поможет вам скоротать один из жарких сайгонских вечеров.

Любящий вас Грэм Грин.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

После ужина я сидел у себя в комнате на улице Катина и дожидался Пайла. Он сказал: «Я буду у вас не позже десяти», — но когда настала полночь, я не смог больше ждать и вышел из дома.

У входа, на площадке, сидели на корточках старухи в черных штанах: стоял февраль, и в постели им, наверно, было слишком жарко. Лениво нажимая на педали, велорикша проехал к реке; там разгружались новые американские самолеты и ярко горели фонари.

Длинная улица была пуста, на ней не было и следа Пайла.

«Конечно, — сказал я себе, — его могли задержать в американской миссии, но тогда он непременно позвонил бы в ресторан: он ведь дотошно соблюдает приличия».

Она так часто ждала моего возвращения в этот самый час и на этом самом месте.

— Фуонг, — окликнул я ее. Это значило Феникс, хотя ничто в наши дни не похоже на сказку и не возрождается из пепла. Она мне ничего не сказала, но я знал, что она ждет Пайла. — Его нет.

— Je sais. Je t'ai vu seui a la fenetre note 2.

— Ты можешь подождать наверху, — сказал я. — Теперь уж он скоро придет.

— Я подожду здесь.

— Лучше не надо. Тебя могут забрать в полицию.

Она пошла за мной наверх. Молча я перебрал в уме несколько насмешливых и колких замечаний, но не произнес их: она недостаточно знала и английский и французский, чтобы до нее дошла ирония; как ни странно, мне не хотелось причинять боль ни ей, ни самому себе. Когда мы поднялись на площадку лестницы, старухи повернули в нашу сторону головы, а как только мы прошли

1. — их голоса зазвучали то выше, то ниже, словно они пели.
2. — О чем они говорят?
3. — Думают, что я вернулась домой.

С дерева, которое я поставил у себя в комнате несколько недель назад по случаю китайского Нового года, облетели почти все желтые цветы. Они набились между клавишами моей пишущей машинки, и я стал их оттуда вытаскивать.

— Tu es trouble note 3, — сказала Фуонг.

— Это на него не похоже. Он такой аккуратный.

Я снял галстук, ботинки и лег на кровать. Фуонг зажгла газовую плитку и поставила кипятить воду для чая. Совсем как полгода назад.

• — Он говорит, что теперь ты скоро уедешь, — сказала она.
• — Возможно.
• — Он тебя очень любит.
• — И на том спасибо.

Я заметил, что она стала причесываться по-другому, и ее гладкие черные волосы теперь падали прямо на плечи. Я вспомнил, что Пайл как-то выразил неодобрение той сложной прическе, которая, по мнению Фуонг, подобала ей как дочери мандарина.

Я закрыл глаза, и она снова была тем, что прежде: шипением пара, звяканьем чашки, особенным часом ночи; она снова сулила покой.

— Теперь он скоро придет, — сказала она, будто я нуждался в утешении.

Интересно, о чем они говорят друг с другом? Пайл — человек серьезный и немало-меня помучил своими лекциями о Дальнем Востоке, где он прожил столько месяцев, сколько я — лет.

Другой его излюбленной темой была демократия, и он высказывал непоколебимые взгляды, основательно бесившие меня, на ту высокую миссию, которую Соединенные Штаты выполняют по отношению ко всему человечеству.

Фуонг же была поразительно невежественна: если бы разговор зашел о Гитлере, она бы прервала вас, чтобы спросить, кто он такой.

И объяснить ей это было бы очень трудно: ведь она никогда не встречала ни немцев, ни поляков, имела самое туманное представление о географии Европы, хотя ее познания о личной жизни английской принцессы Маргариты были куда обширнее моих. Я услышал, как она ставит поднос на край кровати.

— Он все еще влюблен в тебя, Фуонг?

Любить аннамитку — это все равно, что любить птицу: они чирикают и поют у вас на подушке. Было время, когда мне казалось, что ни одна птица на свете не поет так, как Фуонг. Я протянул руку и дотронулся до ее запястья,

1. — и кости у них такие же хрупкие, как у птицы.
2. — Он все еще влюблен?
3. Она засмеялась, и я услышал, как чиркнула спичка.

— Влюблен? — Наверно, это было одно из тех выражений, которых она не понимала.

— Приготовить тебе трубку? — спросила она.

Когда я открыл глаза, лампа была зажжена. Сдвинув брови, она склонилась над огнем, вертя в пальцах иглу, чтобы подогреть шарик опиума; свет лампы превращал ее кожу в темный янтарь.

— Пайл все еще не курит? — спросил я ее.

— Нет.

— Ты его заставь, а то он к тебе не вернется.

У них была примета, что любовник, который курит, непременно вернется, даже из Франции. Курение опиума истощало мужскую силу, но они предпочитали верного любовника страстному. Фуонг разминала шарик горячей мастики на выпуклом краю чашечки, и я почувствовал запах опиума.

Нет на свете другого такого запаха. На будильнике возле кровати стрелки показывали двадцать минут первого, но тревога моя уже улеглась. Образ Пайла уходил все дальше.

Я люблю свою трубку — более двух футов прямого бамбука, оправленного по концам слоновой костью. На расстоянии одной трети от края в трубку вделана чашечка, формой похожая на перевернутый колокольчик; ее выпуклая поверхность отполирована частым разминанием опиума и потемнела.

Легко изогнув кисть, Фуонг погрузила иглу в крошечное отверстие, оставила там шарик опиума и поднесла чашечку к огню, держа неподвижно трубку. Бусинка опиума тихонько пузырилась, когда я втягивал дым из трубки. Опытный курильщик может выкурить целую трубку разом, но мне приходилось затягиваться несколько раз.

Я откинулся назад, подложив под шею кожаную подушку, пока Фуонг готовила мне вторую трубку.

— Все ясно, как день. Пайл знает, что перед сном я выкуриваю несколько трубок, и не хочет меня беспокоить. Он придет утром.

Игла снова погрузилась в отверстие, и я взял у Фуонг вторую трубку. Выкурив ее, я сказал:

Источник: https://izdaiknigu.ru/bookread-11061

Краткие содержания произведений — грэм грин — тихий американец

грэм грин — тихий американец

Олден Пайл — представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне,

антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне конкретныхполитических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П. несет в себеи более глубокий и широкий смысл. Перед нами достаточно знакомый тип человеческогоповедения, сформировавшийся именно в XX в.

, в эпоху острого идеологического противостояниягосударств и систем, когда идейная убежденность человека, не способного мыслитьсамостоятельно и критически, оборачивается на психическом уровне своеобразнойзапрограммированностью суждений и действий, шаблонностью мышления, стремящегося заключитьсложность людских отношений в уже готовые рамки и схемы. Для О. П.

 не существуетничего индивидуального, частного, неповторимого. Все, что он видит, переживает сам,

он стремится подвести под систему понятий, соотнести с некими якобы навсегда даннымиправилами, моделью отношений: свой любовный опыт он сопоставляет с выводами статистикиКинси, впечатления о Вьетнаме — с точкой зрения американских политическихкомментаторов. Каждый убитый для него либо «красная опасность», либо «воиндемократии».

Так, он уводиту своего друга Фаулера девушку, причем объясняет это тем, что ей будет с ним лучше,

он может дать ей то, что не может Фаулер: жениться на ней и дать ей положениев обществе; жизнь его разумна и размеренна. Постепенно О. П. превращается в носителяагрессии. «Напрасно я уже тогда не обратил внимания на этот фанатический блеск в егоглазах, не понял, как гипнотизируют его слова, магические числа: пятая колонна, третья сила,

второе пришествие…» — думает о нем Фаулер. Той третьей силой, которая можети должна спасти Вьетнам, а заодно помочь установлению господства США в стране,

по мнению О. П. и тех, кто направляет его, должна стать национальная демократия. Фаулерпредупреждает О. П.: «Эта ваша третья силаэто все книжные выдумки, не больше. Генерал Тхепросто головорез с двумя-тремя тысячами солдат, никакая это не третья демократия».

Но О. П. переубедить нельзя. Он организует взрыв на площади, и гибнут ни в чемне повинные женщины и дети, а О. П.

, стоящего на площади, заполненной трупами, волнуетничтожное: «Он взглянул на мокрое пятно на своем башмаке и упавшим голосомспросил: — Что это? — Кровь, — сказал я, — никогда не видели, что ли? —Надо непременно почистить, так нельзя идти к посланнику, — сказал он…» К моментуначала повествования О. П. мертвон предстает перед нами в мыслях Фаулера:

«Я подумал: «Какой смысл с ним говорить? Он так и останется праведником, а развеможно обвинять праведников — они никогда ни в чем не виноваты. Их можно толькосдерживать или уничтожать. Праведник — тоже своего рода душевнобольной».ТомасФаулер — английский журналист, работающий в Южном Вьетнамев 1951—1955 гг.

 Усталый, душевно опустошенный человек, во многом схожийсо Скоби — героем другого романа Грэма Грина«Суть дела». Он считает, что егодолг — сообщать в газеты только факты, оценка их его не касается, он не хочетни во что вмешиваться, стремится остаться нейтральным наблюдателем. В СайгонеТ. Ф.

 уже давно, и единственное, чем он дорожит, что удерживает его там, — любовьк вьетнамской девушке Фу-онг. Но появляется американец Олден Пайл, который уводитФуонг. Роман начинается с убийства Пай л а и с того, что Фуонг возвращаетсяк Т. Ф. Но дальше идет ретроспекция. Полиция ищет преступника, а параллельно с этимТ. Ф.

 вспоминает о Пайле: тот спас его во время нападения вьетнамских партизан,

Узнав наконец, что взрыв на площади, устроенный американцами, в результатекоторого погибли женщины и дети, дело рук Пайла, Т. Ф.

 не выдерживает и передает егов руки вьетнамских партизан: «Вы бы на него посмотрели… Он стоял там и говорил,

что все это печальное недоразумение, что должен был состояться парад… Там, на площади,

у одной женщины убили ребенка… Она закрыла его соломенной шляпой». После смерти Пайлакак-то сама собой устраивается судьба Т. Ф.: он остается во Вьетнаме — «этойчестной стране», где нищета не прикрыта стыдливыми покровами; женщина, некогда легкооставившая его для Пайла, с той же естественностью выгоды легко и грустно приходит теперьназад.

См. также:

Солженицын Аи В Круге Первом, Грэм Грин Почётный Консул, Белинский В Г О Русской Повести И Повестях Гоголя, Иво Андрич Травницкая Хроника, Эдгар Л Доктороу Рэгтайм, К С Причард Девяностые Годы

Источник: https://www.terminy.info/literature/summary-of-works/grem-grin-tihiy-amerikanec

Тихий американец

• Graham Greene
• THE QUIET AMERICAN
• Перевод с английского А. Кабалкина
• Серийное оформление и компьютерный дизайн Е. Ферез
• Печатается при содействии литературных агентств David Higham Associates и The Van Lear Agency LLC.
• Серия «Эксклюзивная классика»
• © Graham Greene, 1955, 1973

© Перевод. А. Кабалкин, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2019

* * *

Дорогие Ренэ и Фуонг!

Я попросил разрешения посвятить эту книгу вам не только в память о счастливых вечерах, которые проводил с вами в Сайгоне последние пять лет, но и потому, что бессовестно позаимствовал адрес вашей квартиры, чтобы поселить там одного из моих героев, а еще ваше имя, Фуонг, ради удобства читателей, – ведь оно простое, красивое и легко произносится в отличие от многих имен ваших соотечественниц. Как вы оба увидите, этим заимствования почти исчерпываются, к ним никак не относятся персонажи, действующие во Вьетнаме. За образами Пайла, Грэнджера, Фаулера, Виго, Джо не скрывались реальные люди в Сайгоне или Ханое, а генерал Тхе мертв: говорят, его убили выстрелом в спину. Даже исторические события как минимум один раз поменялись местами. Например, большой взрыв у «Континенталя» произошел до взрывов велосипедных бомб, а не наоборот. Такие мелкие изменения меня не смущают. Это не исторический труд, а повесть о вымышленных людях, и, надеюсь, она поможет вам обоим скоротать жаркий сайгонский вечер.

Любящий вас Грэм Грин

1. «Я не люблю тревог: тогда проснется воля,
2. А действовать опаснее всего; я трепещу при мысли
3. Стать фальшивым, сердечную обиду нанести
4. иль беззаконье совершить —
5. Все наши представления о долге так ужасны
6. и нас толкают на поступки эти»[1].

Артур Клаф

• «К спасенью душ и умерщвленью плоти,
• Благую цель преследуя притом,
• В наш век – вы сотни способов найдете».

Байрон

Часть первая

1

После ужина я ждал Пайла у себя на улице Катина. Он сказал: «Я буду у вас не позднее десяти». Когда наступила полночь, я не усидел и спустился на улицу.

На лестничной площадке собрались старухи в черных штанах; был февраль, и им, наверное, надоело ворочаться в постелях в жару.

В сторону реки медленно ехал велорикша; там, где разгружали новые американские самолеты, горели прожекторы. Пайла на всей длинной улице не оказалось.

Я уже хотел вернуться, когда увидел у соседней двери девушку. Лица не различил, только белые шелковые шаровары и длинное цветастое платье, но все равно узнал ее.

Она часто ждала моего возвращения именно в этом месте, в этот час.

– Фуонг, – произнес я. Это значит Феникс, но в наше время со сказками покончено, ничто уже не восстает из праха. Она еще ничего не успела сказать, но я догадался, что Фуонг тоже ждет Пайла. – Его нет.

– Je sais. Je t’ai vu seul a la fenetre[2].

– Если хочешь, можешь подняться, – предложил я. – Он скоро придет.

– Я подожду здесь.

– Лучше не надо. Тебя может забрать полиция.

Она пошла за мной наверх. Я перебирал в голове разные остроты и грубости, но Фуонг недостаточно знала английский и французский, чтобы понять иронию, да и мне, как ни странно, не хотелось делать больно ей и даже себе. Мы поднялись на лестничную площадку, и все старухи повернули к нам головы, а когда мы мимо них прошли, их голоса стали звучать громче, будто они хором затянули песню.

– О чем они говорят?

– Они думают, что я вернулась домой.

Деревце, которое я поставил у себя в комнате несколько недель назад в честь китайского Нового года, уже сбросило пожелтевшие листья, застрявшие теперь между клавишами пишущей машинки. Я стал вынимать их.

– Tu es troublé?[3] – спросила Фуонг.

– Это на него не похоже. Он такой пунктуальный.

Я снял галстук, разулся и растянулся на кровати. Фуонг зажгла газовую

Источник: https://knigago.com/books/prose-all/foreign-prose/453865-grem-grin-tihiy-amerikanets/