В XIII столетии появляется один удивительный по трагическому накалу и высокой поэтичности памятник древнерусской книжной культуры, который по достоинству должен быть оценен как один из шедевров общемировой средневековой литературы. Для современника эти слова могут прозвучать определенным преувеличением. Особенно если вспомнить, что уже в XII столетии на Руси появляется шедевр общемирового масштаба – «Слово о полку Игореве». И все же…
«К еще более загадочным и даже головоломным произведениям, чем “Слово о полку Игореве”, принадлежит “Слово о погибели Русской земли”. Сейчас известны два почти идентичных списка памятника: первый, более ранний, – XV в., и второй, более поздний, – XVI в.
; оба списка одинаково дефектны и восходят к общему протографу, но список XV в. сохранил более древние черты. По не очень ясным упоминаниям князей в дефектном списке “Слово” датируется XIII в., – то ли 1238 г., то ли временем до 1246 г.
, то ли и более поздними годами».
Памятник этот являет собой текст, который вызывает ряд недоуменных вопросов у исследователей.
«Исторический смысл “Слова о погибели Русской земли” все‑таки неясен. Недоумения начинаются уже с заголовка памятника. В раннем списке XV в.
заголовок написан с буквенными исправлениями и явными искажениями и поэтому может быть прочтен по‑разному: “Слово о погибели Рускыя земны и о смерти великого князя Ярослава”; или же “Слово о погибели Рускыя земны по смерти великого князя Ярослава”. В списке XVI в. такого заголовка нет вообще.
О какой “погибели Русской земли” идет речь, – неясно, потому что в обоих списках сохранилось только самое начало произведения, всего 2 странички. Причем переписаны они без понимания и внимания; текст настолько испорчен, что, например, в списке XV в.
на все 45 строк отрывка памятника приходится более 20 ошибочных или переправленных написаний слов, искажений фраз и словесных пропусков; даже имя Владимира Мономаха написано неверно: “Володимеру Иманаху”. Естественно, что столь небольшой и искаженный текст с трудом поддается истолкованию и допускает различные догадки о его смысле».
Для уяснения главного смыслового послания читателю данного текста необходимо найти ту точку отсчета, с которой автор начинает повествование о бедствиях Руси.
«…Неясное высказывание в “Слове о погибели Русской земли” о времени “болезни” христиан “от великого Ярослава и до Володимера”, вероятно, так же неточно вело отсчет по неопределенным пикам деятельности этих великих князей, – примерно, от второй половины деятельности Ярослава Мудрого и до первой половины деятельности Владимира Мономаха, то есть с 1040‑х или 1050‑х годов и по 1110‑е годы (Владимир Мономах стал великим князем в 1113 г.). Значит, “болезнь” продолжалась 60 лет. Но отсюда следует, что время “погибели”‑разорения Русской земли и время “болезни”‑горя христиан в “Слове”… относится ко второй половине XI – началу XII в. Однако в “Слове о погибели Русской земли” время “болезни” продолжено до Мономаховых правнуков – “и до ныняшняго Ярослава, и до брата его Юрья князя Володимерьского”… Так или иначе, но “болезнь” христиан распространялась на первую половину XIII в. Но выражение “и до ныняшняго Ярослава, и до… Юрья” означало не непрерывное продолжение “болезни” в течение XII–XIII вв., а ее рецидив при Ярославе и Юрии Всеволодовичах. Предыдущие княжения их прадеда Владимира Мономаха, их деда Юрия Владимировича Долгорукого и их отца Всеволода Юрьевича Большое Гнездо “Слово” не могло считать подверженными “болезни”, так как восхваляло этих князей. Скорее всего, в последней, оборванной фразе “Слово о погибели Русской земли” неявно наметило два этапа “болезни” христиан на Руси: первый этап – “болезнь” во второй половине XI–XII вв.; второй этап лет через 100 – “болезнь” в первой половине XIII в., после смерти Всеволода Юрьевича Большое Гнездо в 1212 г.».
Таким образом, нетрудно заметить, что для автора «Слова» «болезнь» – это отсутствие единодержавия на Руси.
Следовательно, помещение «Слова» перед Житием Александра Невского прозрачно прочитывается как обозначение новой вехи, когда с периодом княжения Александра, несмотря на татарский разгром, христиане излечиваются от болезни политической розни.
И этот смысл «Слова» имеет для нашего исследования принципиальное значение, так как подтверждает нашу мысль о том, что сама идея необходимости единодержавия во времена Александра Невского уже стала достоянием образованных слоев древнерусского общества.
Источник: https://znaew.ru/index.php/slavnye-stranitsy-istorii-rossii/rozhdenie-tretego-rima-a-nevskij-i-d-galitskij/4740-slovo-o-pogibeli-russkoj-zemli
«Слово о погибели Русской земли» как образец памятника древнерусской литературы
«Слово о погибели земли русской» — произведение, которое является ярким примером древнерусской литературы.
Для ранней русской литературы было характерным реальное описание происходящих исторических событий, в ней не было места вымышленным героям и ситуациям.
Авторы не создавали искусственно трагедий или остросоциальных проблем, они описывали в своих произведениях исключительно реальные факты из жизни государства и общества.
«Слово о погибели земли русской» было создано сразу после нашествия татаро — монгольского ига на земли Руси и датируется XIII веком. На северо- восточную часть государства вторглось войско Батыя, отстаивая свою землю, был героически убит родной брат князя Ярослава.
Произведения представляет собой своеобразный плач по нему и обществу в целом, которое после его смерти было обречено на утрату своего прежнего величия. Историки считают, что «Слово о погибели земли русской» является частью жизнеописания Александра Невского, не сохранившегося до наших дней.
Авторство произведения остается загадкой, однако по стилю, в котором оно создано и речевым приемам, можно предполагать, что его автором является житель Киева. Долгое время считалось, что «Слово о погибели земли русской» было создано одним из воинов войска Александра Невского. Однако сейчас существует версия, что автор это духовное лицо, занимающееся летописью.
Содержание «Слова о погибели Русской земли»
Произведение начинается с описания Руси как могущественной державы, не имеющей равных мировых государств по культурному и экономическому развитию. Этим автор дает понять нам, что Русь это, прежде всего лакомый вожделенный объект для иностранных захватчиков.
Дошедшая до нас первая часть произведения повествует о том, какие горести и страдания выпали на судьбу людей и всего государства во времена батыевщины. Особое внимание в литературной памятке уделяется также описанию Владимира Мономаха, как мудрого политического деятеля и смелого полководца, перед которым трепетали все народы, включая Византию.
Могущество Мономаха весьма приукрашено автором, так как исторические источники не говорят о неоспоримом величии князя: он был скорее дипломатом, чем политическим агрессором, наводящим страх.
Однако такой литературный прием является весьма характерным для древнерусской литературы и ярко отображает менталитет нации по отношению к правящим лицам. Согласно идее произведения, память о былых подвигах Мономаха должна была вселять надежду князьям, которые боролись с монгольскими захватчиками.
По примеру Владимира Мономаха последовал Александр Невский, который описывается автором как мудрый грозный полководец.
Памятник древнерусской литературы
По своей структуре и идейному наполнению «Слово о погибели земли русской» очень близко к еще одному произведению древнерусской литературы — «Слову о полку Игоря».
Оба произведения являются памятками истока русской литературы. Они насыщены в первую очередь чувством национального сознания, патриотизмом, восхищением воинской доблести своего народа и нетленной верой в восстановление своего государства.
Это не только литературные произведения, но еще и важные исторические памятки, благодаря которым можно изучить как историю своего государства, так и особенности зарождения литературного процесса.
Нужна помощь в учебе?
Предыдущая тема: Семь веков древнерусской литературы: особенности, духовность и жанры
Следующая тема: «Слово о полку Игореве»: открытие, проблематика, сюжетные линии
Источник: https://www.nado5.ru/e-book/slovo-o-pogibeli-russkoi-zemli
Слово о погибели русской земли — исторический дискуссионный клуб — медиаплатформа миртесен
«Слово о погибели Русской земли» представляет собой отрывок не дошедшего до нас произведения, посвященного монголо-татарскому нашествию на Русь. Упоминаемые в «Слове» имена и контекст, в котором эти имена встречаются («до ныняшняго Ярослава и до брата его Юрья…
»), отзвуки легенд о Владимире Мономахе и некоторые южнорусские черты текста дают основание считать, что «Слово о погибели Русской земли» было написано автором южнорусского происхождения в северо-восточной Руси. Время написания «Слова» датируется периодом с 1238 по 1246 г. («нынешний Ярослав» умер в 1246 г.).
Описание в «Слове» величия и могущества Русской земли предшествовало не сохранившемуся рассказу о нашествии Батыя. Такой характер вступления к тексту, который должен был повествоватъ о горестях и бедах страны, не случаен.
Эта особенность «Слова о погибели Русской земли» находит себе типологическое соответствие с произведениями древней и средневековой литературы, в которых описываются с патриотических позиций невзгоды и тяжелые испытания, обрушившиеся на родину автора.
«Слово о погибели Русской земли» по поэтической структуре и в идейном отношении близко к «Слову о полку Игореве». Оба эти произведения отличает высокий патриотизм, обостренное чувство национального самосознания, гиперболизация силы и воинской доблести князя-воина, лирическое восприятие природы, ритмический строй текста.
Оба памятника близки и сочетанием в них похвалы и плача: похвалы былому величию Русской земли, плача о ее бедах в настоящем. «Слово о полку Игореве» было лирическим призывом к единению русских князей и русских княжеств, прозвучавшим перед монголо-татарским нашествием.
«Слово о погибели Русской земли» — лирический отклик на события этого нашествия.
«Слово о погибели Русской земли» дошло до нас в двух списках: один (XV в.) — в Гос. архиве Псковской области (собр. Псково-Печерского монастыря, ф. 449, № 60), другой (XVI в.) — в Древлехранилище ИРЛИ (Р.IV, оп. 24, № 26). В обоих списках «Слово» дошло в виде предисловия к «Повести о житии Александра Невского».
Такое объединение этих текстов — факт более поздней литературной истории обоих произведений. Научное издание текстов и их исследование см.: Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.—Л., 1965.
Мы печатаем текст «Слова» по псковскому списку с исправлением явно ошибочных написаний отдельных слов и одной конъектурой (вместо слова «ношаху» оригинала дается написание «полошаху». — Конъектура эта была предложена А. В. Соловьевым).
СЛОВО О ПОГИБЕЛИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ ПОСЛЕ СМЕРТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЯРОСЛАВА
О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!
Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы — то все с помощью Божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей в колыбели пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко — за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда и мордва бортничали на великого князя Владимира. А император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял.
И в те дни,— от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя владимирского,— обрушилась беда на христиан…
Подготовка текста, перевод и комментарии Л. А. Дмитриева
Источник: https://historicaldis.ru/blog/43287104961/prev
Слово о погибели Русской земли
Продолжаем разбор древнерусских литературных произведений. Ныне с современной русской лексикой и с украинской мы сравниваем лексикон «Слова о погибели Русской земли» — небольшого (два абзаца общим объемом менее 1 / 20 «Слова о полку Игореве») литературного произведения XIII века.
СЛОВО О ПОГИБЕЛИ РУСКЫЯ ЗЕМЛИ И ПО СМЕРТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЯРОСЛАВА
О, свѣтло свѣтлая и украсно украшена, земля Руськая! И многыми красотами удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, рѣками и кладязьми мѣсточестьными, горами, крутыми холми, высокыми дубравоми, чистыми польми, дивными звѣрьми, различными птицами, бещислеными городы великыми, селы дивными, винограды обителными, домы церковьными и князьми грозными, бояры честными, вельможами многами. Всего еси испольнена земля Руская, о прававѣрьная вѣра хрестияньская!
Отселѣ до угоръ и до ляховъ, до чаховъ, от чахов до ятвязи и от ятвязи до литвы, до немець, от нѣмець до корѣлы, от корѣлы до Устьюга, гдѣ тамо бяху тоймици погании, и за Дышючимъ моремъ; от моря до болгаръ, от болгарь до буртасъ, от буртасъ до чермисъ, от чермисъ до моръдви,— то все покорено было Богомъ крестияньскому языку, поганьскыя страны, великому князю Всеволоду, отцю его Юрью, князю кыевьскому, дѣду его Володимеру и Манамаху, которымъ то половоци дѣти своя полошаху в колыбѣли. А литва из болота на свѣтъ не выникываху, а угры твердяху каменые городы желѣзными вороты, абы на них великый Володимеръ тамо не вьѣхалъ, а нѣмци радовахуся, далече будуче за Синимъ моремъ. Буртаси, черемиси, вяда и моръдва бортьничаху на князя великого Володимера. И жюръ Мануилъ цесарегородскый опасъ имѣя, поне и великыя дары посылаша к нему, абы под нимъ великый князь Володимеръ Цесарягорода не взял.
А в ты дни болѣзнь крестияном от великаго Ярослава и до Володимера, и до ныняшняго Ярослава, и до брата его Юрья, князя володимерьскаго…
О погыбели О погибели Про погибель
- в колыбѣли в колыбели в колисці
- до ляховъ до ляхов до ляхів
- до немець до немцев до німців
к нему к нему до негоот болгарь от болгар від болгарів
от чахов от чехов від чехів
- бещислеными бесчисленными незліченними
- было было було
- взял взял взяв
- вороты воротами брамами
- вьѣхалъ въехал в'їхав
- гдѣ где де
- городы города міста
- грозными грозными грізними
- дѣду деду дідові
- дивными дивными чудовими
- домы дома будинки
- дубравоми дубравами дібровами
- Дышючимъ Дышущим Дихаючим
- его его його
- желѣзными железными залізними
- звѣрьми зверями звірамии и та
- из из з (зі)
- имѣя имея маючи
- испольнена (пре)исполнена сповнена
- каменые каменные кам’яні
- князю князю князеві
- колыбѣль колыбель колиска
- которымъ которым яким
- мѣсточестьными местночтимыми місцевошанованими
- многыми многими багатьма
- ныняшняго нынешнего нинішнього
- Отселѣ отселе (отсель) звідси
- отцю отцу батькові
- погании поганые погані
- под под під
- покорено покорено підкорене
- прававѣрьная правоверная правовірна
- птицами птицами птахами
- радовахуся радовалися раділиопасъ опасение побоювання
- различными различными різними
- рѣками реками річками
- свѣтлая светлая світла
- страны страны країни
- удивлена удивлена здивована
- холми холмы пагорби
- честными честными чесними
- языку языку мови
Как мы видим, даже два абзаца древнерусского текста заключают в себе внушительный список отличий древнерусского языка и его прямого продолжателя — русского языка — от украинской мовы.
Источник: https://1981dn-dn.livejournal.com/17099.html
Слово о погибели земли русской (Алексей Ремизов)
- Широка раздольная Русь, родина моя, принявшая много нужды, много страсти, вспомянуть невозможно, вижу тебя, оставляешь свет жизни, в огне поверженная.
- Были будни, труд и страда, а бывал и праздник с долгой всенощной, с обеднями, а потом с хороводом громким, с шумом, с качелями.
- Был голод, было и изобилие.
- Были казни, была и милость.
- Был застенок, был и подвиг: в жертву приносили себя ради счастья народного.
Где нынче подвиг? где жертва?
- Гарь и гик обезьяний.
- Было унижение, была и победа.
- Безумный ездок, хочешь за море прыгнуть из желтых туманов гранитного любимого города, несокрушимого и крепкого, как Петров камень, — над Невою, как вихрь, стоишь, вижу тебя и во сне и въявь.
Брат мой безумный — несчастлив час! — твоя Россия загибла.
- Я кукушкой кукую в опустелом лесу твоем, где гниет палый лист: Россия моя загибла.
- Было лихолетье, был Расстрига, был Вор, замутила смута русскую землю, развалилась земля, да поднялась, снова стала Русь стройна, как ниточка, — поднялись русские люди во имя русской земли, спасли тебя: брата родного выгнали, краснозвонный Кремль очистили — не стерпелось братнино иго иноверное.
- Была вера русская искони изначальная.
- Много знают поволжские леса до Железных ворот, много слышали горячих молитв, как за веру русскую в срубах сжигали
- себя.
- Где ты, родная твердыня, Последняя Русь?
- Я не слышу твоего голоса, нет, не доносит и гари срубной из поволжских лесов.
- Или в мать-пустыню, покорясь судьбе, ушли твои верные сыны?
- Или нет больше на Руси — Последней Руси бесстрашных вольных костров?
- Был на Руси Каин, креста на нем не было, своих предавал, а и он любил в проклятом грехе своем свою мать Россию, сложил песни неизбывные:
- «У Троицы у Сергия было под Москвою…»
- Или другую — на костер пойдешь с этой песней:
- «Не шуми, мати, зеленая дубравушка…»
II
- Широка раздольная Русь моя, вижу твой краснозвонный Кремль, твой белоснежный, как непорочная девичья грудь, златокровельный собор Благовещенья, а не вестит мне серебряный ясак, не звонит красный звон.
- Или заглушает его свист несносных пуль, обеспощадивший сердце мира всего, всей земли?
- Один слышу обезьяний гик.
- Ты горишь — запылала Русь — головни летят.
- А до века было так: было уверено — стоишь и стоять тебе, Русь широкая и раздольная, неколебимою во всей нужде, во всех страстях.
- И покрой твое тело короста шелудивая, буйный ветер сдует с тебя и коросту шелудивую, вновь светла, еще светлей, вновь радостна, еще радостней восстанешь над лесами своими дремучими, над степью ковылевою, взбульливою.
- Так пошло, так думали, и такая крепла вера в тебя.
- Человекоборцы безбожные, на земле мечтающие создать рай земной, жены и мужи праведные в любви своей к человечеству, вожди народные, только счастья ему желавшие, вы, делая дело свое, вы по кусочкам вырывали веру, не заметили, что с верою гибла сама русская жизнь.
- Ныне в сердцевине подточилась Русь.
- Вожди слепые, что вы наделали?
- Кровь, пролитая на братских полях, обеспощадила сердце человеческое, а вы душу вынули из народа русского.
- И вот слышу обезьяний гик.
- Русь моя, ты горишь!
- Русь моя, ты упала, не поднять тебя, не подымешься!
- Русь моя, земля русская, родина беззащитная, обеспощаженная кровью братских полей, подожжена горишь!
III
О, моя родина обреченная, пошатнулась ты, неколебимая, и твоя багряница царская упала с плеч твоих.
За какой грех или за какую смертную вину?
За то ли, что клятву свою сломала, как гнилую трость, и потеряла веру последнюю, или за кровь, пролитую на братских полях, или за кривду — сердце открытое не раз на крик кричало на всю Русь: «нет правды на русской земле!» — или за исконное безумное свое молчание?
- Ты и ныне, униженная, затоптанная, когда пинают и глумятся над святыней твоей, ты и ныне безгласна.
- Безумное молчание верных сынов твоих вопиет к Богу, как смертный грех.
- О, моя родина поверженная, ты руки свои простираешь —
- Или тебя посетил гнев Божий — Бог послал на тебя меч свой?
О, моя родина бессчастная, твоя беда, твое разорение, твоя гибель — Божье посещение. Смирись до последнего конца, прими беду свою — не беду, милость Божию, и страсти очистят тебя, обелят душу твою.
Скажу тебе со всей болью моей — не лиха, только добра и тишины я желаю тебе — духа нет у меня: что я скажу в защиту народа моего? И стыдно мне — я русский, сын русского.
- О, моя родина горемычная, мать моя униженная.
- Припадаю к ранам твоим, к горящему лбу, к запекшимся устам, к сердцу, надрывающемуся от обиды и горечи, к глазам твоим иссеченным —
- Я не раз отрекался от тебя в те былые дни, грозным словом Грозного в отчаянии задохнувшегося сердца моего проклинал тебя за крамолу и неправду твою.
- «Я не русский, нет правды на русской земле!»
- Но теперь — нет, я не оставлю тебя и в грехе твоем, и в беде твоей, вольную и полоненную, свободную и связанную, святую и грешную, светлую и темную.
- И мне ли оставить тебя, — я русский, сын русского, я из самых недр твоих.
- На звезды твои молчаливые я смотрел из колыбели своей, слушал шум лесов твоих, тосковал с тобой под завывание снежных бурь твоих, я летал с твоей воздушной нечистью по диким горам твоим, по гоголевским необозримым степям.
- Как же мне покинуть тебя?
Я нес тебе уборы драгоценные, чтобы стала ты светлее и радостней. Из твоих же камней самоцветных, из жемчугов — слов твоих, я низал белую рясну на твою нежную грудь.
- О, родина моя обреченная, покаранная, жестокой милостью наделенная ради чистоты сердца твоего, поверженная лежишь ты на мураве зеленой, вижу тебя, в гари пожаров под пулями, и косы твои по земле рассыпались.
- Я затеплю лампаду моей веры страдной, буду долгими ночами трудными слушать голос твой, сокровенная Русь моя, твой ропот, твой стон, твои жалобы.
- Ты и поверженная, искупающая грех свой, навсегда со мной останешься в моем сердце.
- Ты канешь на дно светлая.
- О, родина моя обреченная, Богом покаранная, Богом посещенная!
- Сотрут имя твое, сгинешь, и стояла ты или не было, кто вспомянет?
- Я душу сохраню мою русскую с верой в правду твою страдную, сокрою в сердце своем, сокрою память о тебе, пока слово мое, речь твоя будет жить на трудной крестной земле, замолкающей без подвига, без жертвы, в беспесеньи.
IV
- Ободранный и немой стою в пустыне, где была когда-то Россия.
- Душа моя запечатана.
- Все, что у меня было, все растащили, сорвали одежду с меня.
Что мне нужно? — Не знаю.
Ничего мне не надо. И жить незачем.
- Злоба кипит в душе, кипит бессильная: ведь полжизни сгорело из-за той России, которая обратилась теперь в ничто, а могла бы быть всем.
- Хочу неволи вместо свободы, хочу рабства вместо братства, хочу уз вместо насилия.
- Опостылела бездельность людская, похвальба, залетное пустое слово.
- Скорбь моя беспредельная.
- Нет веры в России, нет больше церкви, это ли церковь, где восхваляют временное?
- И время пропало, нет его, кончилось время.
Не гибель страшна, но нельзя умереть человеку во имя себя самого. Ибо не за что больше умирать, все погибло.
- И из бездны подымается ангел зла — серебряная пятигранная звезда над головой его с семью лучами, и страшен он.
- — Погибни во имя мое!
- И нет спасения свыше.
- Злость моя лютая.
- И тянется замкнутая слепая душа, немыми руками тянется в беспредельность —
- И не проклинаю я никого, потому что знаю час, знаю предел, знаю исполнение сроков судьбы.
- Ничто не избежит гибели.
- О, если бы избежать ее!
- Каждый сам в одиночку несет бремя проклятия своего — души своей закрытую чашу, боясь расплескать ее.
- Тьма вверху и внизу.
- И свилось небо, как свиток.
- И нету Бога.
- Скрылся Он в свитке со звездами и с солнцем и луною.
- Черная бездна разверзлась вверху и внизу.
- И дьявол потерял смысл бытия своего, повис на осине Иуды.
- А все зачем-то еще живут.
- И чем громче кричит человек, тем страшнее ему.
- Как дети они, потерявшие мать.
- И не понимают той скорби, которая дана им.
- Скоро настанет последний час, скоро пробьет он.
- Без четверти двенадцать.
Слышите! Нет ничего, ни Кремля, ни России — ровь и гладь.
Приходи и строй! Приходи, кому охота, и делай дело свое, — воздвигай новую Россию, на месте горелом.
- А про старое, про бывалое — забудь.
- Ты весь Китеж изводи сетями — пусто озеро, ничего не найти.
- Единый конец без конца.
V
Русский народ, что ты сделал?
Искал свое счастье и все потерял. Одураченный, плюхнулся свиньей в навоз.
Поверил —
Кому ты поверил? Ну, пеняй теперь на себя, расплачивайся.
- Землю ты свою забыл колыбельную.
- Где Россия твоя?
- Пусто место.
- Русский народ, это грех твой непрощаемый.
- И где совесть твоя, где мудрость, где крест твой?
- Я гордился, что я русский, берег и лелеял имя родины моей, молился святой Руси.
- Теперь, презираем со всем народом несу кару, жалок, нищ и наг.
- Не смею глаз поднять.
- — Господи, что я сделал!
- И одно утешение, одна надежда: буду терпеливо нести бремя дней моих, очищу сердце мое и ум мой помутнелый и, если суждено, восстану в Светлый день.
- Русский народ, настанет Светлый день.
- Слышишь храп коня?
- Безумный ездок, что хочет прыгнуть за море из желтых туманов, он сокрушил старую Русь, он подымет и новую, новую и свободную из пропада.
- Слышу трепет крыльев над головой моей.
- Это новая Русь, прекрасная и вольная, царевна моя.
- Русский народ, верь, настанет Светлый день.
VI
- Сорвусь со скалы темной птицей тяжелой, полечу неподвижно на крыльях, стеклянными глазами буду смотреть в беспредельность, в черный мрак полечу я, только бы ничего не видеть.
- Поймите, жизнь наша тянется через силу.
- Остановитесь же, вымойте руки, — они в крови, и лицо — оно в дыму пороха!
- Земля ушла, отодвинулась.
- Земля уходит —
- Лечу в запредельности.
На трех китах жила земля.
Был беспорядок, но и был устой: купцы торговали, земледельцы обрабатывали землю, солдаты сражались, фабричные работали.
Все перепуталось.
Лечу в запредельности.
Отказаться от жизни осязаемой, пуститься в мир воздушный, кто это может? И остается упасть червем и ползти.
- Обгоняю аэропланы.
- Стук мотора стучит в ушах.
- Закукарекал бы, да головы нет; давно оттяпана!
- Поймите же, быть пришельцем в своей, а не чужой земле, это проклятие.
- И это проклятие — удел мой.
VII
- Все разорено, пусто место, остался стол — во весь рост человечий велик сделан.
- Обнаглелые жадно с обезьяньим гиком и гоготом рвут на куски пирог, который когда-то испекла покойница Русь — прощальный, поминальный пирог.
- И рвут, и глотают, и давятся.
И с налитыми кровью глазами грызут стол, как голодная лошадь ясли. И норовят дочиста слопать все до прихода гостей, до будущих хозяев земли, которые сядут на широкую русскую землю.
Ве-е-ечна-я па-амять.
1917
Источник: https://omiliya.org/article/slovo-o-pogibeli-zemli-russkoi
Слово о погибели Русской земли
Этот небольшой, но емкий памятник был открыт всего лишь столетие с небольшим назад, в конце XIX в., но долгое время, вплоть до начала 50-х гг. XX в. рукопись считалась безвозвратно утерянной и была вновь найдена в 1953 г. Второй список рукописи был обнаружен в 1933 г.
В обоих списках «Слово…» являлось своеобразным предисловием к Житию Александра Невского, что вызвало острую дискуссию среди филологов и историков: считать ли «Слово…» частью Жития или самостоятельным произведением.
Большинство исследователей предполагает, что «Слово…» является лишь вступлением к какому-то отдельному большому произведению, связанному с татаро-монгольским нашествием, продолжение которого так и не найдено. Сочинение явно написано по самым свежим следам татаро-монгольского разорения. Некоторые авторы, в том числе М.Н. Тихомиров, склонялись к дате, близкой поражению на Калке.
Но, видимо, правы те, кто относит «Слово…» ко времени между 4 марта 1238 г. (поражением русских войск от монголо-татар на р. Сити и гибелью великого князя владимирского Юрия Всеволодовича) и 1246 г. (кончиной великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича).
«Слово о погибели Русской земли» — это первый известный нам сегодня памятник отечественной религиозно-философской мысли, в котором отразились впечатления древнерусского книжника от монголо-татарского нашествия.
Видимо, «Слово» представляло собой сочетание похвалы и плача. В похвале, — а именно она и сохранилась, — воспеваются былые могущество и красота Русской земли, возглавляемой отважными князьями и сохраняющей свою православную веру.
«Всего еси испольнена земля Руская, о прававерьная вера хрестияньская!» — восклицает автор «Слова».
Автор «Слова» вспоминает огромные пределы, которые еще недавно занимало Русское государство, тем самым призывая к восстановлению исторического территориального единства державы: «Отселе до угоръ и до ляховъ, до чаховъ, от чаховъ до ятвязи и от ятвязи до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоймици погании, и за Дышючимъ моремъ; от моря до болгаръ, от болгаръ до буртасъ, от буртасъ до чермисъ, от чермисъ до моръдви…»
Обращается автор и к исторической памяти, вспоминает великих русских князей которые и создали столь великое государство — Всеволода Большое Гнездо, Юрия Долгорукого, Владимира Мономаха, Ярослава Мудрого… Именно в их времена Русь была столь велика, что другие народы ее страшились и радовались, тому, что Русь от них далеко. Даже византийский император от страха посылает русскому князю великие дары: «И жюръ Мануилъ цесарегородскый опасъ имея, поне и великыя дары посылаша к нему, абы под нимъ великый князь Володимеръ Цесарягорода не взял».
А главная причина, почему покорились Руси многие народы, — Божия помощь. Ведь русские князья не просто тешили свои воинскую славу в походах, но утверждали в них христианскую веру.
И в этом автору «Слова» видится глубочайший смысл — Господь «покорял» русским князьям «поганьскыя страны» не просто русским князьям, но всему христианскому народу, прославившемуся своим благочестие: «То все покорено было Богомъ крестияньскому языку, поганьскыя страны»7.
Однако в этой хвалебной песне явно слышны ноты небывалой ранее горечи.
Ведь столь красочное и поэтическое описание Русской земли необходимы автору для того, чтобы показать, — какая красота, какое могущество и какая вера оказались утраченными в результате татарского завоевания. И повествование плавно переходит в плач по погибшей Руси, нынешние дни которой автор «Слова» называет «дни болезнь крестияном».
Таким образом, в «Слове» впервые в древнерусской религиозно-философской мысли была сформулирована и выражена идея гибели Руси.
Необходимо отметить одну очень важную деталь, характерную для «Слова», — гибель Руси, в понимании автора, означает и гибель красоты. Красота, в сознании древнерусского человека, — это ведь не только эстетическая категория.
Красота — это форма, которая обрамляет все Божие Творение, представляет собой совершенную целостность внешних и внутренних качеств того или иного явления.
Следовательно, «многыми красотами» прославленная, а ныне уже погибшая Русь, представлялась автору «Слова» как своеобразный идеал, как воплощенное Божие создание, которое русские люди не смогли сохранить.
Здесь мы встречаемся с важнейшим впоследствии для всего русского самосознания признаком — представление об идеале непосредственно связано с понятием красоты, как некой полноты и цельности.
Иначе говоря, с одной стороны, идеал не может быть некрасив, а, с другой стороны, красота — это отличительный признак идеала. Впрочем, как показывает история философии, проблема соотношения идеала и красоты не имеет однозначного решения.
Во всяком случае, эта проблема постоянно будет оставаться предметом размышлений для отечественных мыслителей.
И еще одну очень важную идею можно увидеть в этом кратком по объему памятнику русской религиозно-философской жизни — путь возможного спасения Руси. В самом деле, автор «Слова» не только воспевает «золотой век» Русского государства, но и предоставляет своим читателям образ того государства, которым должна стать Русь.
Основные принципы такой Руси вполне читаются — территориальное единство, экономическое могущество («бесщисленные городы великыи», «селы дивныи»,) авторитетная и честная власть («князья грозныи», «бояры честныи», «вельможи многыи»), столь же авторитетная церковь («винограды обителныи», «домы церьковныи»). В религиозно-философском плане важно то, что в «Слове» подчеркивается и природное единство Руси. И вся эта красота освящена христианской верой и Божией помощью.
По сути дела, в «Слове» сформулированы, так сказать, «вечные принципы», которые должны лежать в основе всякого государства. Следовательно, сам путь спасения лежит в реализации на практике этих принципов, в устроение самой Руси на этих «вечных основах».
Таким образом, «Слово» представляет собой не просто «плач» по утерянному или «торжественный гимн в честь родины», но и формулирует важнейшие задачи, которые должно поставить перед собой Русское государство в новой, трагической, исторической реальности.
Предисловие и подготовка текста – С.В. Перевезенцев. Текст «Слова…» дается на древнерусском языке по реконструкции Ю.К. Бегунова в изд.: Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы XIII в. «Слово о погибели Русской земли». М.-Л., 1965. Автор резонно отметил, что как и «Слово о полку Игореве», памятник имел ритмический характер.
- I
- О светло светлая
- и украсно украшена
- земля Русьская!
- И многыми красотами удивлена еси:
- озеры многыми,
- удивлена еси реками и кладязьми месточестьными,
- горами крутыми,
- холми высокими,
- дубравами частыми,
- польми дивными,
- зверьми разноличьными,
- птицами бещислеными,
- городы великыми,
- селы дивными,
- винограды обителными,
- домы церковными
- и князьями грозными,
- бояры честными,
- вельможи многами –
- всего еси испольнена
- земля Руськая,
- о правоверная
- вера хрестияньская.
- II
- Отселе до Угоръ,
- От Угоръ и до Ляховъ,
- от Ляховъ до Чаховъ,
- от Чаховъ до Ятвязи
- и от Ятвязи до Литвы,
- от Литвы до Немець,
- от Немець до Корелы,
- от Корелы до Устюга,
- где тамо бяху Тоймичи погании,
- и за Дышючимъ моремъ.
- От моря до Болгарь,
- от Болгарь до Буртасъ,
- от Буртасъ до Черемисъ,
- от Черемисъ до Моръдви –
- то все покорено было богомъ
- крестияньскому языку поганьскыя страны:
- великому князю Всеволоду,
- отцю его Юрью, князю Кыевьскому,
- деду его Володимеру и Манамаху,
- которымъ то Половьци
- дети своя полошаху в колыбели.
- А Литва из болота
- на светъ не выникываху.
- А Угры твердяху
- каменыи городы железными вороты,
- абы на нихъ великый Володимеръ тамо не възехалъ.
- А Немци радовахуся,
- Далече будуче за синимъ моремъ.
- Буртаси, Черемиси, Веда и Моръдва
- Бортьничаху на князя великого Володимера.
- И кюръ Мануилъ цесарегородскый, опасъ имея,
- поне и великыя дары посылаше к нему,
- абы подъ нимъ великый князь Володимеръ
- Цесарягорода не взялъ.
- III
- А в ты дни болезнь крестияномъ от великаго Ярослава
- И до Володимера,
- И до нынешняго Ярослава,
- И до брата его Юрья, князя Володимерьскаго. …
Источник: https://www.portal-slovo.ru/history/35616.php
«Слово о погибели Русской земли»
О смерти великого князя Ярослава.
О светло светлая и украсно украшена земля Руськая! и многыми красотами удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, реками и кладязьми месточестьными[1], горами крутыми, холми высокыми, дубравоми чистыми, польми дивными, зверьми разлычными, птицами бещислеными, городы великыми, селы дивными, винограды обителными[2], домы церковьными, и князьми грозными, бояры честными, вельможами многами. Всего еси испольнена земля Руская, о прававерьная вера християньская!
Отселе до угор и до ляхов, до чахов[3], от чахов до ятвязи, и от ятвязи до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоимици[4] погании и за дышючим морем[5], от моря до болгар, от болгарь до буртас[6] от буртас до чермис, от чермис до моръдви, — то все покорено было богом крестияньскому языку поганьскыя страны великому князю Всеволоду, отцю его Юрью, князю кыевьскому, деду его Володимеру и Манамаху, которым то половоци дети своя ношаху [7] в колыбели, а литва из болота на свет не выникываху, а угры твердяху каменыи городы железными вороты, абы на них великый Володимер тамо не вьсехал. А немци радовахуся, далече будуче за синим морем; буртаси, черемиси, вяда[8] и моръдва бортьничаху[9] на князя великого Володимера, и жюр[10] Мануил цесарегородскый опас[11] имея, поне и великыя дары посылаша к нему, абы под ним великый князь Володимер Цесаря города не взял.
А в ты дни болезнь крестияном, от великаго Ярослава и до Володимера, и до ныняшняго Ярослава[12], и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго.
Слово о погибели Русской земли после смерти великого князя Ярослава
О светло светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами дивишь ты: озерами многими, дивишь ты реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великми, селами дивными, боярами честными, вельможами многими, — всего ты исполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!
Отсюда до венгров, и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев и до немцев, от немцев до корелы, от корелы до Устюга, где живут тоймичи поганые, и за Дышащим морем, от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы — то все покорил бог народу христианскому поганые страны: великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю Киевскому, и деду его Владимиру Мономаху, которым половцы детей своих пугали в колыбели. А литва из болота на свет не показывалась. А венгры каменные города укрепляли железными воротами, чтобы на них великий Владимир не ходил войной. А немцы радовались, что они далеко за синим морем. Буртасы, черемисы, веда и мордва бортничали на князя великого Владимира. И сам господин Мануил Цареградский, страх имея, затем и великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьграда его не взял.
А в те годы — беда христианам от великого Ярослава и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя Владимирского.
Примечания
1
то есть почитаемыми в определенных местностях.
(обратно)
2
садами монастырскими.
(обратно)
3
чехов.
(обратно)
4
Видимо, языческий народ, живший в районе реки Тоймы, впадающей в Северную Двину.
(обратно)
5
Северное Ледовитое или Белое море.
(обратно)
6
Болгары и буртасы обитали по Волге.
(обратно)
7
Возможно, что «ношаху» здесь написано ошибочно, вместо «полошаху» или «страшаху».
(обратно)
8
Водь — народ, живший на юге от Финского побережья и Наровы.
(обратно)
9
платили дань медом.
(обратно)
10
господин (греч.).
(обратно)
11
опасение.
(обратно)
12
Ср. в «Слове о полку Игореве»: «от стараго Владимера до нынешняго Игоря».
(обратно)
Оглавление
Источник: https://www.bookol.ru/starinnoe/drevnerusskaya_literatura/316866/fulltext.htm
Загрузка...
