Лезвие бритвы — краткое содержание романа ефремова

–
Когда в 1963 году вышла в свет книга, написанная русским писателем и ученым
Иваном Антоновичем Ефремовым «Лезвие бритвы», я была еще очень мала, чтобы
понять, какое знаковое произведение появилось в книжном шкафу у моих родителей.
Но со временем этот невероятно захватывающий
приключенческий роман с несколькими сюжетными линиями, объединенными тайной
легендарной черной короны Александра Македонского, стал одним из любимых мною,
– рассказывает зав.отделом Центральной библиотеки им.А.С.Пушкина Ольга
Солодовникова.

Сначала
я прочитала книгу залпом, от корки до корки. А потом началось неспешное, вдумчивое,
осознанное и внимательное прочтение с карандашом: отмечая наиболее
понравившиеся строчки и делая пометки на полях. Ведь это удивительный, редкой глубины и чистоты историко-приключенческо-психологический
роман с правильным и красивым русским языком. Я бы даже сказала, что это
эталон философского романа. Размышления о могуществе человека, как духовном,
так и физическом, о величии разума, о сути красоты, об отношении к ней
окружающих, о дружбе, искусстве, противостоянии злу и победе добра. И, конечно
же, это гимн Женщине! Суть ефремовской философии в том, что все великое и
прекрасное в мире существует между двумя крайностями — на лезвии бритвы. 

Ефремов,
как известно, считал его своим лучшим, любимым романом, несмотря на
многочисленную критику, в основном, профессиональных критиков и писателей. Мне
кажется, что одна из причин такого отношения писателя к своему творению
заключается в том, что в «Лезвии» речь идет о его современниках, или, шире
говоря, о современности со всеми ее животрепещущими проблемами. Но
современность интересует Ефремова не только сама по себе. В ней он видит живое
развитие и истоки будущего, которое мыслилось ему коммунистическим. Об этом
говорят строки из письма В.И. Дмитревскому (Москва, 20.06.61): «Сущность «Лезвия» в попытке написания
научно-фантастической (точнее — научно-художественной) повести на тему
современных научных взглядов на биологию, психофизиологию и психологию человека
и проистекающие отсюда обоснования современной этики и эстетики для нового
общества и новой морали. Идейная основа повести в том, что внутри самого
человека, каков он есть в настоящее время, а не в каком-то отдаленном будущем,
есть нераскрытые могучие силы, пробуждение которых путем соответствующего
воспитания и тренировки приведут к высокой духовной силе, о какой мы мечтаем
лишь для людей отдаленного коммунистического завтра. То же самое можно сказать
о физическом облике человека. Призыв искать прекрасное будущее не только в
космическом завтра, но здесь, сейчас, для всех — цель написания повести».

За
первым изданием романа читатели буквально гонялись, в библиотеках выстраивались
годовые очереди. На чёрном рынке экземпляр стоил 30-40 рублей. Огромная сумма,
треть зарплаты молодого инженера! Счастливым обладателям книги завидовали.

В
середине семидесятых желание прочитать и перечитать роман не иссякло; в конце
восьмидесятых, в годы массового прорыва информации, когда тиражи Ефремова стали
исчисляться миллионами, «Лезвие бритвы» мгновенно покидало полки магазинов,
показывая подлинный читательский интерес. Книгу стремились прочитать и
школьники, и зрелые учёные.

Прочитав эту книгу, основоположник советской
космонавтики Сергей Королёв написал: «Здесь есть над чем подумать».

«Лезвие
бритвы» – творческий эксперимент, в котором три сюжетные опоры – русскую,
итальянскую, индийскую – замыкает встреча всех главных героев в Индии.

Ефремов,
безусловно, в выборе сюжетов и антуража ориентировался в первую очередь на
современную ему молодёжь – в массе своей детей войны, многие из которых
вынуждены были работать, часто не имея материальной возможности продолжать
образование, рвались в институты, мечтая двигать страну вперёд. Многие
приезжали в города из деревень, стремились к знаниям и упорно искали их.

Этих
людей и видел перед собой Иван Антонович, создавая масштабное полотно, по
которому пролегали маршруты его героев. Чтобы облегчить восприятие сложного
теоретического материала, ради которого задумывалась книга, он выбирает форму
приключенческого романа.

Попробуем
поставить себя на место молодых людей начала шестидесятых годов. Тогда в
«Лезвии бритвы» практически каждая страница окажется для нас ошеломляюще новой
– причём на всех уровнях восприятия.

Казалось
бы, прошло столько лет, изменилась целая эпоха, но роман, по-прежнему, остается
притягательным чтением и для современного человека. Почему?

Приключения,
научная фантастика, любовь, детективные истории – все переплелось в этом
романе.

Есть
в романе главы, посвященные изучению скрытых возможностей человеческого мозга,
телепатии, психологии, медицине. Поднимаются многие темы, которые современный
читатель назвал бы «эзотерическими».

Роман
очень многогранен, часть его посвящена, например, культуре древней Индии, йоге,
написанными с чисто приключенческим накалом повествования (они же, на мой
взгляд, самые удачные литературно). Симпатия автора к индийской культуре и
традиции красной линией, вообще, проходит через все повествование.

Я думаю,
Ефремову здесь помогли его путешествия по пустыне Гоби, описанные в «Дороге
Ветров».

Скульптор Даярам, любя Амриту Тилоттаму,
испытывая жгучее чувство ревности, ищет избавления от него в удалённом
монастыре Тибета, затем с помощью итальянцев и местных йогов похищает
возлюбленную у продюсера и, уединяясь в домике на берегу океана, ваяет статую
апсары. А русский геолог становится их товарищем.

Индия
в шестидесятые годы была, пожалуй, даже более закрытой для советских людей, чем
мир Запада – из-за внутренних распрей и противостояния на религиозной и социальной
почве.

Эта страна с её красочным, необычным для северян видом, многоликая,
исполненная тайных знаний, дававших посвящённым могущество, чрезвычайно
привлекала советских людей.

Книги о йоге, о древних знаниях и искусстве Индии в
СССР были столь редки, что главы «Лезвия бритвы» досконально изучались
читателями как единственный источник столь желанных сведений.

Роман
насыщен приключениями, связанными с поисками алмазов. Искатели драгоценного
камня находят невероятные вещи – возможные останки погибшего флота Александра
Македонского и черную корону, которая по легенде принесла великому полководцу
внезапную болезнь и смерть.

Иван
Антонович Ефремов переписывался с многочисленными зарубежными друзьями,
принимал их у себя в гостях, получал из-за границы журналы – одним словом, он
достаточно хорошо представлял себе мир западного капитализма, отделённый в те
годы от СССР холодной войной и железным, лишь изредка приподнимающимся
занавесом.

Среду западных актёров и художников, почти совершенно не знакомую
советскому читателю, но безумно притягательную, он и выбрал для изображения.

Яхта «Аквила», принадлежащая знаменитому актёру Иво Флайяно, «мисс Рома» – его
богемная подруга Сандра, пара аквалангистов – художник Чезаре Пирелли и
отважная ныряльщица Леа плюс суровый капитан Каллегари – всё это неумолимо
должно было привлечь читателей – любителей приключений.

Плавание по
Атлантическому океану, опасные погружения в аквалангах, алмазы Берега Скелетов,
затонувшие в древности суда, таинственная корона, великолепный Кейптаун,
который многим был известен только по песенке «В Кейптаунском порту…» – даже
отдельно взятый сюжет из подобных ингредиентов был обречён на успех.

Добавить к
этому пылкость итальянцев, связь без любви, развенчание киногероя, любовь и
ревность благородного лейтенанта Андреа – и становится понятно, почему даже
сотрудницы телефонной станции, где чета Ефремовых добивалась установки
домашнего телефона, просили Таисию Иосифовну (жену писателя) принести им хоть
один экземпляр «Лезвия…».

Сами
приключения от ныряния на дно океана, описание их жизни на корабле с
дальнейшими событиями, читаются на одном дыхании – так много увлекательного, а
порой и волнительного происходит с ними.

Русская
часть романа рождала в читателях ощущение тайны.

Вообще, герои Ефремова были совершенно не похожи на
знакомых всем героев производственных романов.

Они не добивались перевыполнения
плана, не поднимали целину, но сосредоточенно и увлечённо занимались наукой,
гимнастикой, танцами, во время дружеских застолий обсуждали новости из разных
областей знания. Знакомые незнакомцы – так воспринимались они простыми
читателями. Среди обыденных действий – работы, посещения поликлиники, встреч с
друзьями – возникали поступки, которые вызывали жгучий интерес.

Главные
герои – Иван Гирин, личность незаурядная, доктор, ученый, пребывающий в
постоянном поиске, и молодая спортсменка, гимнастка Серафима Металина, были для
нашего поколения воплощением идеала советского человека в самом светлом смысле
слова «советский».

С одной стороны, вполне обычные и ничем не
выдающиеся (это не раз подчёркивается в тексте, сами герои так говорят о себе),
усреднённые, а с другой – гармонично развитые физически и духовно, талантливые
во всём.

Этим людям хотелось подражать, хотелось походить на них.

Оказывается,
молодая женщина может всерьёз заинтересоваться зрелым мужчиной. Оказывается,
любовь к чаю может сблизить людей (абсолютный нонсенс для страны, где не было
культуры чая!).

Оказывается, на свидании с мужчиной можно свободно говорить о
любимых картинах, о танцах и музыке, а деньги, выигранные в лотерее, потратить
не на вожделенный для большинства ковёр или диван, а на трёхдневное путешествие
в весенний Крым!

Завораживал
образ Ивана Гирина – поразительная исследовательская деятельность, которую он
вёл сверхурочно на свой страх и риск, способность к медицинской диагностике и
гипнозу, знание психологии и самоконтроль.

Советский кинематограф пятидесятых
– начала шестидесятых годов состоял из картин, где любовь представлялась в
многочисленных эмоциональных всплесках наивной страсти и диковатой ревности на
фоне деревенских или заводских пейзажей.

Гирин, Сима и Мстислав Ивернев с его
любовью к Тате выглядели на этом фоне как инопланетяне. Даже введение в русскую
часть шпионской темы вызывало меньше интереса, чем духовные облики главных
героев.

Очень
интересна глава «Две ступени к прекрасному» – это гимн человеческой красоте,
где автор дает представление о том, что красота – это целесообразность,
объясняет, почему, например, красиво иметь гладкую кожу, здоровый цвет лица,
тонкие и густые брови, почему женская фигура красива, когда талия тонкая, а
бедра широкие, почему нога смотрится красивее на высокой тонкой шпильке. Почему
красота и целесообразность – это тонкая грань между противоположными знаками, красота
— это совершенство, математический нуль. Автор устами главного героя дает ей
очень оригинальное, но в то же время правильное, на мой взгляд, объяснение тех
черт во внешнем облике, которые делают нас красивыми. И при этом замечает, что
красота служит мерилом физических возможностей организма, а значит, находится
на лезвии бритвы, и отклонение от нормального строения приводит к утере
функциональных качеств и привлекательности человека в целом.

В
описаниях бытовых деталей Ефремов проявляет себя как большой мастер слова. Это
видно уже в первой главе романа.

И здесь же, с самого начала, начинает
проявляться «фирменный» ефремовский стиль — бытовые и прочие детали
перемежаются с мыслями и выводами общего плана. Очень достоверно описаны
картины палеолитического мира, открывшиеся сибиряку Селезневу.

Но, пожалуй, еще
больший мастер Ефремов в передаче оттенков человеческих чувств, включая и самые
высокие. Здесь его отличает лаконичность, даже некоторая суровость.

Образ
лезвия бритвы буквально пронизывает роман. В ситуации с опытами он озвучен так:
«Нормальный человек – это тот, у кого, выражаясь фигурально, стрелка показателя
психики трепещет на нуле – на неощутимой грани между сознанием и подсознанием,
взаимодействующими вдоль этого тонкого, как… лезвие бритвы, психического
стержня абсолютно здорового «я»».

В
разные годы я не раз возвращалась к этой замечательной книге, и, открывая ее,
каждый раз находила для себя что-то новое, волнующее и прекрасное. Возможно с
высоты жизненного опыта по-другому воспринимаешь философские концепции этой
книги. А возможно, читая ее, видишь в ней все меньше и меньше фантастики.

Стоит
ли читать книгу? Стоит. Однако нужно приготовиться к тому, что современному
читателю книгу читать будет достаточно сложно. В современной литературе такие
эрудированные авторы, можно сказать, практически не встречаются.

Практически
все, что 40 лет назад, когда я впервые прочла роман, казалось непонятным,
невероятным, невозможным и фантастичным — сегодня есть наша реальность.

Очень
много написанного в книге схоже с тем миром, в котором мы сейчас живем:
изучение и использование гипноза, внушение, давление, подчинение воли,
воспитание подрастающего поколения, костные госучреждения и т.д.

И Красота
сегодня по-прежнему живет — красота мира, природы, музыки, искусства, красота
созидающего человека, а как уж она достается известно лишь создающему. Очень
интересная, умная и полезная книга.

И
еще один факт, друзья – так, как писал Ефремов, сейчас уже мало кто пишет. Язык
строг, четок, гениален.

Книга
реально увлекает и уводит в мир красоты, силы, воли и любви. Диалоги героев
просто фантастичны, автор великолепно и мастерски передал умение героев
задавать вопросы, слушать, слышать и понимать друг друга.

Читая этот роман,
ловишь себя на мысли, что ты не только сопереживаешь главным героям, но и
учишься у них отношению к жизни, душевной красоте, умению тонко чувствовать.
Каждый найдет в этом романе что-то свое, сокровенное, то, что волнует его
больше всего.

И потому это произведение можно причислить к современной
классике, которая наследует всем традициям золотого века литературы, а Ефремов,
в целом, остается одной из самых ярких и непревзойденных фигур в истории
мировой литературы.

И
в заключение всем тем, кто называет работы Ефремова утопией, мы отвечаем
цитатой Э. Жирардена: «Утопия – таково имя, которым невежество, глупость и
недоверие всегда величали великие замыслы, открытия, предприятия и идеи,
прославившие свой век, послужившие эрой в человеческом прогрессе».

«Лезвие Бритвы», несомненно, можно отнести к разряду классической
литературы двадцатого века. Можно сказать, что чтение таких книг «может быть
продуктивным и вызывать внутреннее сопереживание — то есть представлять собой
чтение по принципу бытия», а не потребления.

Осмелюсь сказать, что эта книга
будет полезна молодым людям, находящимся на стадии формирования своего
мировоззрения.

Рекомендую
к прочтению этот роман тем, кто любит философию, медицину, психологию,
приключения, и тем, кто любит думать.

Источники:

https://www.labirint.ru/reviews/goods/501746/

https://otzovik.com/review_2933343.html

https://www.livelib.ru/book/1000006230-lezvie-britvy-ivan-efremov

https://www.i-efremov.ru/filmi-i-lekcii-o-efremove/ivan-efremov-lezvie-britvi-analiz-romana-2014.html

Ольга Солодовникова,

заведующая отделом Центральной библиотеки им. А. С. Пушкина

Источник: https://vokrugknig.blogspot.com/2018/04/blog-post_22.html

Иван Ефремов — Лезвие бритвы (илл.: Н. Гришин)

Здесь можно купить и скачать «Иван Ефремов — Лезвие бритвы (илл.: Н. Гришин)» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Историческая проза, издательство АСТ, год 2004. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Лезвие бритвы (илл.: Н. Гришин)» читать бесплатно онлайн.

Иван Ефремов — писатель не просто всемирно знаменитый, но великий. Классик двух жанров — исторического и фантастического, достигший в обоих жанрах абсолютного совершенства.

Роман «Лезвие бритвы» — приключения и фантастика, древняя Индия и современная Италия, могущество паранормальных способностей и поиски легендарной короны Александра Македонского…

***

…Ефремов написал, вероятно, самое странное свое сочинение, глубоко и многослойно зашифрованный роман «Лезвие бритвы»… хитро завернутая фабула с магическим кристаллом, отнимавшим память, выдумана главным образом для маскировки.

Гораздо сложнее была главная, тщательно упрятанная ефремовская мысль о том, что все великое и прекрасное в мире существует на лезвии бритвы, на тончайшей грани между диктатурой и анархией, богатством и нищетой, сентиментальностью и зверством; человек — тонкий мост меж двумя берегами, над двумя безднами.

И эту-то грань предстоит искать вечно, но если ее не искать, жить вообще незачем.

Дм. Быков

Иван Ефремов

ЛЕЗВИЕ БРИТВЫ

• Роман «Лезвие бритвы» можно назвать экспериментальным в попытке отражения науки в жизни.
• За исключением трех фантастических допущений научная канва романа не содержит ничего невозможного при современном уровне познания, и он не может быть назван научно-фантастическим в узком смысле.
• Цель романа — показать особенное значение познания психологической сущности человека в настоящее время для подготовки научной базы воспитания людей коммунистического общества.

Науки о человеке в недавнее время в нашей стране претерпели полный застой.

В то же время ускорение темпа жизни, технического прогресса, скорости передвижения, громадное количество научных открытий, властно вторгающихся в жизнь каждого человека, лишают художника прежних возможностей неторопливого раздумья.

Создание новых средств выражения и даже техники простого описания отстает от стремительного потока жизни потому, что требует глубокого понимания происходящих процессов и их отражения в человеческой душе. Отсюда — упорные разговоры о кризисе романа и появление беспредметных произведений на Западе.

Появление научной фантастики, затрагивающей социально-философские вопросы, внесло новую, все более крепнущую струю в искусство.

Это и естественно при возрастающем значении, которое приобретает наука в жизни каждого человека, хотящего знать не мелодрамы из жизни ученых, а научным путем разобраться в окружающем его мире, мире чувств, ощущений и зрительных образов, осмыслить свое поведение, права и обязанности, как члена общества и как сына Земли.

Надо признать, что литература далеко еще не готова к подлинному осмыслению новых условий существования, внезапно возникших в послевоенные годы, когда наука стала сулить человечеству, с одной стороны, беспредельное могущество, с другой — отвратительную и бессмысленную гибель.

Смятение чувств ряда художников вызвало к жизни не только множество пессимистических произведений, но и послужило причиной прямого разрыва известной части писателей и художников с реальной жизнью, уходу в абстрактные, сверхчувственные, экзистенциалистские и тому подобные попытки самовыражения человека.

В настоящий момент надо обратить особое внимание на познание психики человека и закономерностей восприятия им мира и его общественного поведения. Фундаментально важным это познание будет для общества высшего типа — социалистического или тем более коммунистического, потому что в них не только общественные отношения, но и самые производительные силы зависят от сознания и воспитания людей.

Изучающий ее должен одновременно быть антропологом, демографом, генетиком, историком, психологом и социологом. Это совершенно верно и для моего романа.

Он получился перегруженным научными данными и объяснениями сверх канонической меры, хотя я постарался положить материал на канву динамического приключенческого романа, несколько в хаггардовском вкусе.

Трудно создать произведение, в котором были бы художественно сбалансированы сложные научные представления, и образы, и чувства людей. Во всяком случае, такой идеальный роман будущего мне оказался не под силу. Однако если рассматривать это произведение как экспериментальное, точнее — как первое приближение к литературе будущего, то, мне кажется, оно заслуживает внимания читателей.

В заключение хотелось бы выразить свою искреннюю благодарность читателям, приславшим мне свои замечания по журнальному варианту романа и способствовавшим исправлению некоторых ошибок и неточностей, особенно врачам Л. Ю. Дымарскому, Б. Л. Эфраимсону, Б. П. Раппопорту, Л. П. Галкину, М. А. Беляеву, писателю и востоковеду Г. Г. Пермякову, С. И. Скиндер и многим другим.

И. Ефремов

Москва, октябрь 1963 г.

Все быстрее нарастает познание в современном мире. Обрисовывается точнейшая взаимосвязь, обусловленность кажущихся различными явлений мира и жизни. Всеобщее переплетение отдаленных случайностей, вырастающее в необходимость, то есть в законы природы, пожалуй, самое важное прозрение современного человека.

И в человеческом существовании незаметные совпадения, давно наметившиеся сцепления обстоятельств, тонкие нити, соединяющие те или другие случайности, вырастают в накрепко спаянную логическую цепь, влекущую за собой попавшие в ее орбиту человеческие жизни. Мы, не зная достаточно глубоко причинную связь, не понимая истинных мотивов, называем это судьбой.

Если проследить всю цепь, а затем распутать начальные ее нити, можно прийти к некоему отправному моменту, послужившему как бы спусковым крючком или замыкающей кнопкой.

5 марта 1916 года в Петрограде, на Морской, открылась выставка известного художника и ювелира, собирателя самоцветных сокровищ Урала Алексея Козьмича Денисова-Уральского.

Еще внизу, в гардеробной, где суетились, угодливо кланяясь, слуги, веяло слабым ароматом французских духов и проплывали, шелестя тугими платьями, дамы, можно было заключить, что выставка пользуется успехом. «Речь» и «Петроградские ведомости» одобрили «патриотическое художество», посещение выставки стало считаться в столичном «свете» тоже патриотичным.

Низкие залы казались пустоватыми и неуютными в тусклом свете пасмурного петроградского дня. В центре каждой комнаты стояли одна-две стеклянные витрины с небольшими скульптурными группами, вырезанными из лучших уральских самоцветов. Камни излучали собственный свет, независимый от капризов погоды и темноты человеческого жилья.

Худощавый молодой инженер в парадном сюртуке так глубоко задумался у одной из витрин, что только прикосновение к плечу заставило его обернуться, встретить приветливой улыбкой крупного человека с острой бородкой, щегольски одетого.

— Ивернев,— зову, Максимильян Федорович,— зову, не откликается. Горняцкое сердце взыграло от каменьев? И где это Алексей Козьмич такие откапывает?

— Собирались сотней людей и десятками лет,— возразил инженер на последний вопрос.— Хороши, в самом деле… Но вот я стоял и думал…

— Ага! Не стоило такие камни и такое умение на пустяки тратить!

Молодой инженер встрепенулся.

— Как вы правы, Эдуард Эдуардович! Да пойдемте посмотрим еще раз.

Они обошли выставку, ненадолго задержавшись у каждой из скульптурных групп-миниатюр, как назвал их сам художник.

Белый медведь из лунного камня, редкого по красоте, сидел на льдине из селенита, как бы защищая трехцветное знамя из ляпис-лазури, красной яшмы и мрамора, а аметистовые волны плескались у края льдов.

Две свиньи с человеческими лицами из розового орлеца на подставке из бархатно-зеленого оникса — император Австро-Венгрии Франц Иосиф и султан турецкий Абдул Гамид — везли телегу с вороном из черного шерла, в немецкой каске с острой пикой. У ворона были знаменитые усы Вильгельма Второго — торчком вверх.

— Довольно, пожалуй,— вздохнул инженер Ивернев.

— Довольно,— согласился его спутник, известный геолог Анерт, и повел рукой по направлению к дальней стене, где висели картины — модели уральских горных разработок. Гипсовые барельефы, отделанные натуральными породами, показывали в разрезе шахты и пещерки с согбенными черными фигурками горщиков — искателей самоцветов.

Конец ознакомительного отрывка

ПОНРАВИЛАСЬ КНИГА?

Эта книга стоит меньше чем чашка кофе! УЗНАТЬ ЦЕНУ

Источник: https://www.libfox.ru/455689-ivan-efremov-lezvie-britvy-ill-n-grishin.html

Иван Ефремов — Лезвие бритвы

Пришло редкое для пожилого человека и обычное для юноши ожидание чего-то неопределенного, но очень хорошего. Ожидание это часто прилетает с весенним ветром, запахом дыма в морозной ночи, манит лунными бликами на широкой реке, шелестит в жестких травах степей…

На выставке в утренний час было мало народу, Гирин пошел через зал, прямо к кубическому пьедесталу статуи. Там стоял, опираясь рукой на угол подставки, слегка сгорбленный человек в очках и пристально вглядывался в статую, порой так приближая лицо, что почти касался ее колен своим остреньким носом. Увидев подходившего Гирина, человек явно обрадовался собеседнику.

– Видали? Какова работа? – торжествующе ткнул незнакомец в изгиб колена.

Гирин, улыбаясь внутреннему ходу мыслей, согласился, что работа очень хорошая. Незнакомец оторвался от статуи, взглянул на Гирина и презрительно фыркнул.

– Я не про всю скульптуру, а про то, как отделана поверхность. Смотрите. – И незнакомец коснулся полированного дерева с нежностью, будто лица любимого человека. – Проведите пальцем, и вы почувствуете, увидеть может лишь скульптор, что она не гладкая, на ней сотни крохотных бугорков и ямочек. А для вас это зрительное впечатление живого тела.

– Разве не в каждой скульптуре…

– Конечно, нет. Сейчас никто уж так не работает, это старомодный прием. – И незнакомец снова издал короткое фырканье.

– Почему?

– Тому причин немало! И главная в том, что выполнение скульптуры в таком античном стиле – это нещадный, долгий труд. И глаз нужен, как у орла, чтобы художник мог увидеть все эти мельчайшие подкожные мускулишки и западинки, которые вам и кажутся живым телом. А для этого надо натуру высшего класса, с таким вот живым телом и кожей.

Создать, проявить, собрать красоту человека – такую, чтоб она была реальной, живой, – это большой подвиг, тяжело. Проще дать общую форму, в ней подчеркнуть, выпятить какие-то отдельные черты, отражающие тему, – ну, гнев, порыв, усилие.

Скульпторы идут на намеренное искажение тех или иных пропорций, чтобы тело приобрело выражение, а не красоту. А изображение прекрасного тела требует огромного вкуса, понимания, опыта и прежде всего мастерства. Оно практически недоступно ремесленничеству, и в этом главная причина его мнимой устарелости.

Красота всесторонняя, с какой стороны, и с каким настроением, и кто угодно ни смотри, все будет ладно, вот это и есть пронинская женщина.

Человек в очках, очевидно знаток искусства, говорил громко. Разговор привлек нескольких посетителей.

– Позвольте, гражданин, – обратился к знатоку скульптуры один из круга слушателей, – вы говорите про всестороннюю красоту. И статую эту берете примером, так я вас понял?

– Так!

– А по-моему, по-простому, не то что выставлять, делать такие статуи ни к чему.

– Дело ваше, – пожал плечами знаток. – К счастью, не все держатся таких представлений. И для огромного большинства людей красота человеческого тела – это большая радость и духовное наслаждение.

– Знаем мы это духовное наслаждение! Только портить молодежь, развращать. Для меня лично красота девушки или женщины нисколько не теряет оттого, что их неприличные места прикрыты лифчиком и трусиками.

На лице знатока скульптуры выразилось беспомощное отвращение. Тогда вступился Гирин. Он-то знал подобных людей со скрыто-поврежденной психикой, агрессивный параноидальный тип.

– То, что вы здесь высказываете, уважаемый гражданин, ошибка. Результат вашего неудачного жизненного опыта. Ручаюсь, что вас всегда точит удар, полученный в жизни, какая-то трещина в отношениях с женщиной, которую вы любили.

Нападавший побагровел и резко обернулся к Гирину, оттопыривая нижнюю губу.

– Вы что за отгадчик здесь такой? У цыганки учились?

– Не у цыганки, наука такая есть – психология. Можете прийти ко мне на прием, я объясню вам, откуда у вас такие дикие «художественные» вкусы. Держите их при себе! Помните, если вы, глядя на красоту нагой женщины, видите прежде всего «неприличные места» и их надо от вас закрыть, значит, вы еще не человек в этом отношении. – Аудитория встретила реплику Гирина одобрительно.

– Так вы хотите сказать, что я скот? – И противник, еще более разъярившийся, стал подступать к Гирину, угрожая «привлечь за оскорбление».

Гирин в упор взглянул на него, и грубая напористость собеседника точно смялась. Будто остановленный невидимой рукой, он отступил и скрылся за группой людей, выходившей из соседнего зала. Небрежные жесты и нарочито спокойный осмотр выставленного выдавали профессионалов-художников, чье показное равнодушие прикрывало острую ревность и глубокий интерес знатоков.

– Не понимаю: зачем вдруг выставили пронинскую вещь? – громко спросила тонкая узколицая женщина, проходя мимо статуи Анны. – Некрасиво, старо, нет мысли, грубый примитив.

– Согласен с вами, не стоило выставлять, – ответил шедший позади полный, хорошо одетый человек, – что миновало, то миновало. Наше время должно жить находками красоты иного порядка.

Прислушиваясь к разговору и оглядывая зал, Гирин обратил внимание на среднего роста девушку, стоявшую под большим панно. Ее прямая и в то же время свободная, нескованная осанка говорила о долгой дружбе со спортом, гимнастикой или танцами.

Простое голубое платье, туго стянутое черным пояском, не скрывало фигуры, столь соответствующей гиринскому понятию прекрасного, что у того перехватило дыхание. Ее необычайно большие серые глаза, казавшиеся темными от ярких, как у детей, белков, вдруг встретились со взглядом Гирина. Девушка чуть улыбнулась, встряхнула короткими черными волосами.

Гирин почувствовал немое ободрение. И, повинуясь ему, существовавшему, наверное, только в воображении, Гирин подошел к художникам.

– Я услышал ваши высказывания насчет скульптуры, – обратился Гирин к полному, с сильной проседью художнику, показавшемуся главой этой группы. – Может быть, вы поясните мне, что вы понимаете под красотой? Ваша соратница по искусству, – Гирин кивнул в сторону худенькой женщины, – заявила, что статуя некрасива, а мне она кажется очень красивой. Следовательно, я чего-то тут не понимаю?

Глава художников посмотрел на Гирина со снисходительным сожалением.

– Надо различать красоту и красивость, – назидательно сказал он. – Красивость – это то, что представляется красотой для людей обычных, с неразвитым вкусом, а красота… – Он многозначительно умолк.

Конец ознакомительного отрывка Вы можете купить книгу и

Прочитать полностью

Хотите узнать цену? ДА, ХОЧУ

Источник: https://libking.ru/books/adv-/adventure/136131-17-ivan-efremov-lezvie-britvy.html

Иван Ефремов: Лезвие бритвы

Иван Ефремов

Лезвие бритвы

В предисловии к первому изданию своего романа я назвал его «экспериментальным», потому что, отступив от прежних канонов художественной литературы, я нагрузил повествование множеством познавательного, научного материала, значительную часть которого пришлось, естественно, дать в форме лекционных монологов.

Со времени первого издания романа я получил тысячи писем, показавших мне как нельзя лучше успех эксперимента.

Очевидно, принятая мною форма соответствует потребности читателей настоящего времени, ибо они увидели наиболее интересные стороны «Лезвия бритвы» именно в научнопознавательной нагрузке динамического романа приключений. Критика в опубликованных статьях отнеслась к «Лезвию бритвы» двояко.

Одни, с точки зрения старых канонов художественной литературы, осудили роман как неудачу автора. Они были и правы и неправы, потому что роман нарушал требования прежней беллетристики, и неправы в том, что автору не удался его замысел.

Научные исследования первостепенной важности для познания человека не изменили своей линии за прошедшие десять лет и по-прежнему отстают от темпов развития наук физико-математических.

Пожалуй, в некоторых отношениях этот разрыв стал резче, еще острее встали вопросы профилактики психических заболеваний и сохранения природы. Осевая ориентировка романа оказалась совершенно верной.

В настоящем издании мне не пришлось ничего исправлять, а только дополнить и подкрепить поставленные вопросы некоторыми новыми фактами.

В одном из главных положений — красоты как физической целесообразности, у меня появилось множество единомышленников. Как один из примеров поразительного совпадения мыслей, опубликованных в романе, и размышлений другого ученого, приведу несколько фраз из недавно изданной у нас книги испанского зоолога Ф. Родригес де ла Фуэнте «Африканский рай» (Москва, «Наука», 1972).

«Поневоле задаешь вопрос: нет ли общего понятия прекрасного для мира животных и мира людей?..

По-моему, на эти вопросы есть лишь один ответ: красота всегда целесообразна. У тех, кто больше бегает, зорче вглядывается, лучше прячется, упорнее сражается, — стройнее формы, ярче глаза, сильнее тело, мягче шерсть… В совершеннейшем механизме эволюции красота стоит на службе естественного отбора и отражает безупречное функционирование организма».

Не может быть лучшего совпадения с главой романа «Две ступени к прекрасному», и я выбрал это высказывание из многих соображений биологов и физиологов по этому вопросу. К сожалению, голоса художников или искусствоведов не слышно, как и прежде!

Среди множества писем, мною полученных, больше всего волновали меня трагические просьбы о помощи в болезнях. Читатели принимали меня за врача или, во всяком случае, просили познакомить их с прототипом главного героя.

Чтобы предупредить еще одну многочисленную группу вопросов, скажу, что постижение даже самых низших ступеней хатха-йоги требует обязательного руководства опытного учителя.

Книги по йоге, составленные в Индии, и сама ее тысячелетняя практика созданы не для нашего времени и не для нашего климата, питания, жизненной обстановки.

Без сомнения, сейчас дело изучения хатха-йоги в нашей стране сдвинулось с мертвой точки: появились фильмы, изданы даже руководства.

Однако еще предстоит огромная работа; она прежде всего должна производиться учеными-физиологами и врачами.

Всякая самодеятельность в этом направлении обычно приносит серьезный вред, особенно если люди попадают под влияние снабженных даже какими-то дипломами псевдойогов.

Для предварительного ознакомления с хатха-йогой я могу рекомендовать лишь изложение ее, сделанное доктором медицины Б. В. Смирновым в примечаниях к его переводу Махабхараты (т. VII. Ашхабад, 1963), а также «Упражнения йогов» болгарских врачей Борисова и Милановой (Киев, 1971).

Читать дальшеКОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКАВы можете купить эту книгу и продолжить чтениеХотите узнать цену?ДА, ХОЧУ

Источник: https://libcat.ru/knigi/fantastika-i-fjentezi/socialno-psihologicheskaya-fantastika/204483-ivan-efremov-lezvie-britvy.html

Сюжет романа Ефремова «Лезвие бритвы»

Существуют книги, которые можно читать всегда. Они подходят к любому времени и обществу. Именно такова книга, написанная русским писателем и ученым Иваном Антоновичем Ефремовым «Лезвие бритвы». В юности я долго не решался взяться за эту книгу: ведь она представляется как фантастика, а это не мой жанр. Но взяв ее в руки, оторваться от нее уже просто невозможно.

Как можно выпустить из рук произведение, которое повествует о вечном поиске, в котором находится человеческая душа? О поиске любви, красоты, справедливости, что в конечном итоге приводит к пониманию духовного могущества человека, торжеству разума. Не зря главный герой романа, доктор Гирин, личность незаурядная.

Это ученый, пребывающий в постоянном поиске. Он ищет в человеке те черты и свойства, которые необходимы каждому отдельно взятому индивидууму для выживания. Отсюда идет и пояснение названия произведения.

И ты понимаешь, как человек интегрирован в окружающий мир, без него он не может жить. А красота? Автор устами главного героя дает ей очень оригинальное, но в то же время правильное, на мой взгляд, объяснение тех черт во внешнем облике, которые делают нас красивыми.

И при этом замечает, что красота служит мерилом физических возможностей организма, а значит, находится на лезвии бритвы, и отклонение от нормального строения приводит к утере функциональных качеств и привлекательности человека в целом.

Еще одна проблема, рассматриваемая в романе – отыскание человеком жизненных целей и ориентиров.

Особенно сильно подчеркивает контраст между людьми, живущими в первобытном мире, которые совершенно счастливы, и мятущейся душой художника, творения которого отвергаются, хотя они являют собой вершину искусства.

И только робкий лучик надежды, что будущее откроет человечеству правдивое, настоящее искусство, вселяет некоторый оптимизм. Это самое эмоционально тяжелое, место романа. От него веет грустью и безнадежностью, которую переживает сам автор.

И все же, читая этот роман, ловишь себя на мысли, что ты не только сопереживаешь главным героям, но и учишься у них отношению к жизни, душевной красоте, умению тонко чувствовать. И каждый найдет в этом романе что-то свое, сокровенное, то что волнует его больше всего. И потому это произведение можно причислить к современной классике, которая наследует всем традициям золотого века литературы.

Роман замечателен переплетением нескольких сюжетных линий: история советского ученого и врача, итальянской экспедиции за африканскими алмазами, жизнь неизвестного индийского художника. Все эти совершенно разрозненные, на первый взгляд персонажи, объединяет некая таинственная корона Александра Македонского, сыгравшая в его жизни важнейшую роль.

Он представляет судьбу как крепчайшую логическую цепь, состоящую из мелких совпадений, стечения обстоятельств, соединенных между собой случайностей. А мы, люди, не понимая, или не желая понимать глубинной сущности этих связей, просто покоряемся, плывем по течению и называем это судьбой.

Главные герои романа своим примером показывают, что свою судьбу можно и нужно строить самостоятельно. Нужно лишь научиться улавливать течение логической последовательности событий в нашей жизни.

С таких же материальных позиций автор пытается подойти к йоге, телепатии, сверхспособностям организма. Все эти явления он объясняет с точки зрения материализма. Характерен эпизод, когда он пытается пробудить генную память Симы с помощью гипноза.

Не всегда эта книга воспринимается c первого прочтения, но, открывая ее, каждый раз ты находишь для себя что-то новое, волнующее и прекрасное. Возможно с высоты жизненного опыта по-другому воспринимаешь философские концепции этой книги. А возможно, читая ее, видишь в ней все меньше и меньше фантастики.

Источник: https://www.uznaem-kak.ru/syuzhet-romana-efremova-lezvie-britvy/

Иван Ефремов — Лезвие бритвы

Иван Ефремов

Лезвие бритвы

Все быстрее нарастает познание в современном мире. Обрисовывается точнейшая взаимосвязь, обусловленность кажущихся различными явлений мира и жизни. Всеобщее переплетение отдаленных случайностей, вырастающее в необходимость, то есть в законы природы, пожалуй, самое важное прозрение современного человека.

И в человеческом существовании незаметные совпадения, давно наметившиеся сцепления обстоятельств, тонкие нити, соединяющие те или другие случайности, вырастают в накрепко спаянную логическую цепь, влекущую за собой попавшие в ее орбиту человеческие жизни. Мы, не зная достаточно глубоко причинную связь, не понимая истинных мотивов, называем это судьбой.

Если проследить всю цепь, а затем распутать начальные ее нити, можно прийти к некоему отправному моменту, послужившему как бы спусковым крючком или замыкающей кнопкой.

Еще внизу, в гардеробной, где суетились, угодливо кланяясь, слуги, веяло слабым ароматом французских духов и проплывали, шелестя тугими платьями, дамы, можно было заключить, что выставка пользуется успехом. «Речь» и «Петроградские ведомости» одобрили «патриотическое художество», посещение выставки стало считаться в столичном «свете» тоже патриотичным.

Низкие залы казались пустоватыми и неуютными в тусклом свете пасмурного петроградского дня. В центре каждой комнаты стояли одна-две стеклянные витрины с небольшими скульптурными группами, вырезанными из лучших уральских самоцветов. Камни излучали собственный свет, независимый от капризов погоды и темноты человеческого жилья.

Худощавый молодой инженер в парадном сюртуке так глубоко задумался у одной из витрин, что только прикосновение к плечу заставило его обернуться, встретить приветливой улыбкой крупного человека с острой бородкой, щегольски одетого.

– Ивернев, – зову, Максимильян Федорович, – зову, не откликается. Горняцкое сердце взыграло от каменьев? И где это Алексей Козьмич такие откапывает?

– Собирались сотней людей и десятками лет, – возразил инженер на последний вопрос. – Хороши, в самом деле… Но вот я стоял и думал…

– Ага! Не стоило такие камни и такое умение на пустяки тратить!

Молодой инженер встрепенулся.

– Как вы правы, Эдуард Эдуардович! Да пойдемте посмотрим еще раз.

Они обошли выставку, ненадолго задержавшись у каждой из скульптурных групп-миниатюр, как назвал их сам художник.

Белый медведь из лунного камня, редкого по красоте, сидел на льдине из селенита, как бы защищая трехцветное знамя из ляпис-лазури, красной яшмы и мрамора, а аметистовые волны плескались у края льдов.

Две свиньи с человеческими лицами из розового орлеца на подставке из бархатно-зеленого оникса – император Австро-Венгрии Франц Иосиф и султан турецкий Абдул Гамид – везли телегу с вороном из черного шерла, в немецкой каске с острой пикой. У ворона были знаменитые усы Вильгельма Второго – торчком вверх.

Дальше британский лев золотисто-желтого кошачьего глаза; стройная фигурка девушки – Франции, исполненная из удивительно подобранных оттенков амазонита и яшмы; государственный русский орел из горного хрусталя, отделанный золотом, с крупными изумрудами вместо глаз… И опять – Козьма Крючков со знаменитой пикой и насаженными на нее немцами из змеевика на подставке из редкостного малахита небывало густого цвета, толстый султан-свинья из полированного мориона, улепетывающий от топазового английского единорога на берегу Черного моря – широкой пластины из гематита (красного железняка), кровавый отлив в отшлифованной черноте которого как бы напоминал о льющейся в Дарданеллах крови…

– Довольно, пожалуй, – вздохнул инженер Ивернев.

– Довольно, – согласился его спутник, известный геолог Анерт, и повел рукой по направлению к дальней стене, где висели картины – модели уральских горных разработок. Гипсовые барельефы, отделанные натуральными породами, показывали в разрезе шахты и пещерки с согбенными черными фигурками горщиков – искателей самоцветов.

• В витринах-столиках, расставленных вдоль стен и окон, сверкала нетронутая природная красота: сростки хрусталя, друзы аметиста, щетки и солнца турмалина, натеки малахита и пестрые отломы еврейского камня…
• – Видите, Максимильян Федорович, – Анерт кивнул на беленького мальчишку лет восьми, с круглой белой головенкой и огромными голубыми глазами, зачарованно уставившегося на витрину с горками, – вот где оно, настоящее, что и младенцу понятно…
• Горки, издавна прославившие екатеринбургских мастеров, особенно хорошо удавались Денисову-Уральскому и шли нарасхват, так же как и его коллекции уральских камней в больших и малых ящиках с клеточками-гнездами.

Горка – особый способ экспозиции камней, теперь незаслуженно забытый, но очень распространенный в начале века. Различные куски красивых горных пород склеиваются так, что образуют модель заостренной скалы с глубокой пещеркой у подножия, иногда несколькими.

Игольчатые кристаллы берилла, турмалина, а то и просто наколотые столбики отдельностей гипса-селенита изображают сталактиты в сводах пещерок. В глубине сверкают щетки мелких кристалликов горного хрусталя, аметиста, топаза или синего корунда. Уступы «скалы» украшены искусным подбором полированных кусочков агата, малахита, азурита, красного железняка, амазонита.

Кое-где вклеены черные зеркальца биотита, а в стенках «пещер» блестят, подсвечивая, прозрачные камни, листочки белой слюды – мусковита или цинвальдита.

Именно у такой горки, самой богатой по количеству минералов, и застыл зачарованный мальчишка.

– Как тебя зовут? – погладил круглую головенку Ивернев. Мальчик нехотя поднял взгляд.

– Ваня. А что?

1. – Нравится горка?
2. – Угу!
3. – А что еще понравилось?
4. – Вот, – мальчик ткнул в штуф, добытый безвестным мастером невесть из какой ямы в Ильменских горах, – плоский кусок желтого зернистого кварца с мельчайшими блестками слюды, по которому были разбросаны с причудливой прихотливостью короткие блестящие столбики черного турмалина, – и вот, – мальчик ринулся к другой витрине.

Источник: https://mybrary.ru/books/prikljuchenija/prochie-prikljuchenija/18370-ivan-efremov-lezvie-britvy.html