Старая крепость — краткое содержание книги беляева

?

Categories:

• Путешествия
• Архитектура
• Литература
• Образование
• Cancel

«Если случится кому-нибудь из читателей «Старой крепости» попасть в Каменец-Подольский, он через все наслоения нового обязательно узнает в нём город Василя Манджуры и Петьки Маремухи, родной город самого автора трилогии, хотя в книге он нигде не назван. И как бы давно ни читал эту книгу приезжий, он сразу же почувствует, как в памяти его возникает тот удивительный, полный романтики колорит столько пережившего украинского городка, который с подлинно поэтическим талантом сумел передать автор в первой части своей трилогии».С.С. Смирнов, лауреат Ленинской премии. Из предисловия к книге.Части трилогии «Старая крепость» были написаны Владимиром Беляевым в разные годы: «Старая крепость» — 1936 г.»Дом с привидениями» — 1941 г.»Город у моря» — 1950 г.

• Издание 1984 года иллюстрировал украинский художник-график Павел Анатольевич Крысаченко.
• 
• 
• 
• 

Часто встречаю мнения, что Владимир Беляев в книге довольно точно описал свой родной город Каменец- Подольский и по тексту можно понять, в каких реальных городских объектах живут, учатся, работают его герои и где они находятся.На самом деле это не так.

Автор создал собирательный образ старинного украинского города с крепостью, костёлами, церквями, учебными заведениями и т.п., не ставя перед собой цель точного соответствия. В этом можно убедиться, если сравнить даже небольшой фрагмент книги с реальностью.

Начало первой книги:

«Гимназистами мы стали совсем недавно. Раньше все наши хлопцы учились в городском высшеначальном училище. Желтые его стены и зеленый забор хорошо видны с Заречья. Если на училищном дворе звонили, мы слышали звонок у себя, на Заречье. Схватишь книжки, пенал с карандашами — и айда бежать, чтобы вовремя поспеть на уроки. И поспевали. Мчишься по Крутому переулку, пролетаешь деревянный мост, потом вверх по скалистой тропинке — на Старый бульвар, и вот уже перед тобой училищные ворота. …..Три окна в нашем классе выходили к Старой крепости и два — на Заречье. Надоест слушать учителя — можно в окна глядеть. Взглянул направо — возвышается над скалами Старая крепость со всеми её девятью башнями. А налево посмотришь — там наше родное Заречье. Из окон училища можно разглядеть каждую его улочку, каждый дом».

Прежде всего надо сказать, что района Заречье в Каменце не было, ни официально, ни в народном названии. Был топоним Заводье, За водой — так называли Онуфриевскую улицу, расположившуюся на на узкой полосе левого берега Смотрича.

1. Для начала определимся, где по книге находится Заречье.
2. Представим, что Заречье – Польские фольварки.
3. 
4. 
5. Но тут же упираемся в главное несоответствие: если училище находится здесь, то крепость от него слева, а Заречье (Польские фольварки) находится прямо и справа, то есть не так, как у Беляева:
6. Представим, что Заречье – Русские Фольварки.
7. Где находилось училище?
8. Но здания эти находятся не на Старом бульваре, к тому же, как на Русских, так и на Польских фольварках трудно понять, какой переулок Беляев назвал Крутым.

Училище, как мы понимаем — в Старом городе: на Старом бульваре или рядом с ним.Крутой переулок находится в Заречье. Заречье и Старый город разделяет река. Соединяет эти два района деревянный мост»Мчишься по Крутому переулку, пролетаешь деревянный мост, потом вверх по скалистой тропинке — на Старый бульвар, и вот уже перед тобой училищные ворота.»Действительно, оттуда в Старый город ведёт деревянный мост (сейчас — каменный).Есть деревянный мост, но вместо тропки — удобная каменная лестница Фаренгольца. «Скалистую тропку» в этом месте трудно себе представить.Вот это место у деревянного моста:На следующих двух фотографиях видим еще один мост с Польских фольварок в Старый город. По «скалистой тропке» около Башни на броде, через Кузнечную улицу как раз можно выйти на Старый бульвар.»Три окна в нашем классе выходили к Старой крепости и два — на Заречье.Взглянул направо — возвышается над скалами Старая крепость со всеми ее девятью башнями.А налево посмотришь — там наше родное Заречье»Отсюда в Старый город есть небольшой деревянный мост (кладка), но здесь нет и не может быть «скалистой тропки». Есть лестница и Замковый мост. Справа и слева отвесные скалы.Мы помним, что из его окон видны и крепость, и Заречье.Если допустить, что училище находится в зданиях на скале справа от моста,то можно предположить, что это похоже на описание Беляева: крепость справа, Заречье слева.Вдобавок, из окон зданий хорошо видны строения этой части Русских фольварок.»Из окон училища можно разглядеть каждую его улочку, каждый дом».»Мчишься по Крутому переулку, пролетаешь деревянный мост, потом вверх поскалистой тропинке — на Старый бульвар, и вот уже перед тобой училищныеворота».Название Старобульварная в настоящее время носит улица, протянувшаяся от Тринитарского костела до Ратуши на Польском рынке.

Когда-то Старым бульваром называлась улица на западном краю Старого города, проходящая вдоль стен монастырей францисканцев и доминиканок. Если здание училища находилось на Старом бульваре над скалой (что в реальности маловероятно), то из его окон была бы видна крепость, но никак не просматривалось бы Заречье-Русские фольварки.

Где находилась Старая усадьба?

«Миновав Успенскую церковь, по узенькому Крутому переулку мы повернули к… через кусты и бурьяны бросились к Старой усадьбе.»

На этот вопрос можно было бы ответить, если бы мы определили местоположения Заречья, а это нам не удалось.

К тому же невозможно понять, какую церковь Беляев назвал Успенской. Успенская церковь в Каменце когда-то находилась в районе Турецкого бастиона и башни Стефана Батория, т.е. не в Заречье, как у Беляева, а в Старом городе.

И В 1700 году Успенской церкви уже не существовало — она была разрушена во время турецкой оккупации.

Подобные несоответствия с реальностью есть и в других частях книги, но это не мешает с удовольствием читать замечательное произведение каменчанина Владимира Беляева.

В 1972 году на киностудии им. А.Довженко был снят семисерийный художественный фильм «Старая крепость», большинство сюжетов которого снималось в Каменце.

Источник: https://kamienec.livejournal.com/46265.html

Читать онлайн "Старая крепость (Старая крепость

Беляев Владимир Павлович

Старая крепость (Старая крепость — 1)

• Владимир Павлович Беляев
• Старая крепость
• Роман
• Книга первая
• Старая крепость

В первой и второй книгах романа известного советского писателя, лауреата Государственной премии СССР и премии имени Т.Шевченко, рассказывается о жизни ребят маленького пограничного городка Западной Украины в годы гражданской войны. Юные герои становятся свидетелями, а порой и участниками революционных боев за Советскую власть.

1. Для старшего школьного возраста.
2. Содержание
3. Учитель истории
4. Ночной гость
5. Прощай, училище!
6. Голос Тараса
7. Пустой урок
8. Башня Конецпольского
9. Деремся!
10. У директора
11. Когда наступает вечер
12. В Старой крепости
13. Маремуху высекли
14. Клятва
15. Поджигатели
16. Надо удирать!
17. В Нагорянах
18. Лисьи пещеры
19. Рассказ о ночном госте
20. Неожиданная встреча
21. Бой у сломанного дуба
22. Мы покидаем село
23. Бегут чубатые
24. Новые знакомые
25. Меня вызывают в ЧЕКа
26. Одиннадцатая верста
27. Радостная осень
28. КНИГА ПЕРВАЯ
29. СТАРАЯ КРЕПОСТЬ
30. УЧИТЕЛЬ ИСТОРИИ
31. Гимназистами мы стали совсем недавно.
32. Раньше все наши хлопцы учились в городском высшеначальном училище.
33. Желтые его стены и зеленый забор хорошо видны с Заречья.

Если на училищном дворе звонили, мы слышали звонок у себя, на Заречье. Схватишь книжки, пенал с карандашами — и айда бежать, чтобы вовремя поспеть на уроки.

• И поспевали.
• Мчишься по Крутому переулку, пролетаешь деревянный мост, потом вверх по скалистой тропинке — на Старый бульвар, и вот уже перед тобой училищные ворота.
• Только-только успеешь вбежать в класс и сесть за парту — входит учитель с журналом.
• Класс у нас был небольшой, но очень светлый, проходы между партами узкие, а потолки невысокие.
• Три окна в нашем классе выходили к Старой крепости и два — на Заречье.
• Надоест слушать учителя — можно в окна глядеть.
• Взглянул направо — возвышается над скалами Старая крепость со всеми ее девятью башнями.

А налево посмотришь — там наше родное Заречье. Из окон училища можно разглядеть каждую его улочку, каждый дом.

Вот в Старой усадьбе мать Петьки вышла белье вешать: видно, как ветер пузырями надувает большие рубахи Петькиного отца — сапожника Маремухи.

А вот из Крутого переулка выехал ловить собак отец моего приятеля Юзика — кривоногий Стародомский. Видно, как подпрыгивает на камнях его черный продолговатый фургон — собачья тюрьма. Стародомский поворачивает свою тощую клячу вправо и едет мимо моего дома. Из нашей кухонной трубы вьется синий дымок. Это значит — тетка Марья Афанасьевна уже растопила плиту.

«Вот если бы жареные вареники!» — мечтаю я. Жареные вареники с потрохами я люблю больше всего. Да разве можно сравнить с ними молодую картошку или гречневую кашу с молоком? Никогда!

Замечтался я как-то на уроке, глядя в окна на Заречье, и вдруг над самым ухом голос учителя:

— А ну, Манджура! Поди к доске — помоги Бобырю…

Медленно выхожу из-за парты, посматриваю на ребят, а что помогать хоть убей не знаю.

Конопатый Сашка Бобырь, переминаясь с ноги на ногу, ждет меня у доски. Он даже нос выпачкал мелом.

Я подхожу к нему, беру мел и так, чтобы не заметил учитель, моргаю своему приятелю Юзику Стародомскому, по прозвищу Куница.

Куница, следя за учителем, складывает руки лодочкой и шепчет:

— Биссектриса! Биссектриса!

А что это за птица такая, биссектриса? Тоже, называется, подсказал!

1. Математик ровными, спокойными шагами уже подошел к доске.
2. — Ну что, юноша, задумался?
3. Но вдруг в эту самую минуту во дворе раздается звонок.

— Биссектриса, Аркадий Леонидович, это… — бойко начинаю я, но учитель уже не слушает меня и идет к двери.

«Ловко вывернулся, — думаю, — а то влепил бы единицу…»

• Больше всех учителей в высшеначальном мы любили историка Валериана Дмитриевича Лазарева.
• Был он невысокого роста, беловолосый, всегда ходил в зеленой толстовке с заплатанными на локтях рукавами, — нам он показался с первого взгляда самым обычным учителем, так себе — ни рыба ни мясо.
• Когда Лазарев впервые пришел в класс, он, прежде чем заговорить с нами, долго кашлял, рылся в классном журнале и протирал свое пенсне.

— Ну, принес леший еще одного четырехглазого… — зашептал мне Юзик.

1. Мы уж и прозвище Лазареву собирались выдумать, но когда поближе с ним познакомились, сразу признали его и полюбили крепко, по-настоящему, как не любили до сих пор ни одного из учителей.
2. Где было видано раньше, чтобы учитель запросто гулял вместе с учениками по городу?
3. А Валериан Дмитриевич гулял.
4. Часто после уроков истории он собирал нас и, хитро щурясь, предлагал:

— Я сегодня в крепость после уроков иду. Кто хочет со мной?

Охотников находилось много. Кто откажется с Лазаревым туда пойти?

Валериан Дмитриевич знал в Старой крепости каждый камешек.

Однажды целое воскресенье, до самого вечера, провели мы с Валерианом Дмитриевичем в крепости. Много интересного порассказал он нам в этот день.

От него мы тогда узнали, что самая маленькая башня называется Ружанка, а та, полуразрушенная, что стоит возле крепостных ворот, прозвана странным именем — Донна. А возле Донны над крепостью возвышается самая высокая из всех Папская башня.

Она стоит на широком четырехугольном фундаменте, в середине восьмигранная, а вверху, под крышей, круглая. Восемь темных бойниц глядят за город, на Заречье, и в глубь крепостного двора.

— Уже в далекой древности, — рассказывал нам Лазарев, — наш край славился своим богатством. Земля здесь очень хорошо родила, в степях росла такая высокая трава, что рога самого большого вола были незаметны издали.

По всему побережью Днестра безо всякого присмотра рос вкусный дикий виноград, созревали самородные абрикосы, персики.

Источник: https://www.rulit.me/books/staraya-krepost-staraya-krepost-1-read-120622-1.html

Город у моря (Старая крепость

• Владимир Павлович Беляев
• Старая крепость
• Роман
• Книга третья
• Город у моря
• В третьей книге романа повествуется о длинном и нелегком пути от первых лет Советской власти до победы нашего народа над фашистской Германией, пути который достойно прошли герои книги, навсегда оставшись преданными великому делу революции.
• Для старшего школьного возраста.
• Содержание
• На Кишиневскую
• Опасный пост
• Чистим картошку
• Непрошеный гость
• Угрозы Тиктора
• Что же будем делать?
• Вагонный попутчик
• На улицах Харькова
• Весеннее утро
• При свете факелов
• Звонок из Москвы
• Попович из Ровно
• Каверза
• Никита молчит
• Не везет бобырю!
• Тиктор наступает
• Ищем карту
• В новом городе
• Страхи миновали
• Как получить ковкий чугун
• Мы устраиваемся
• Возле машинки
• Соседка будит меня
• На прогулке
• В гостях у Турунды
• «Ну ладно, мадам!»
• В доме инженера
• Ролики
• Письма друзьям
• Жертвы салона
• Каюта на суше
• Все, что ни делается,
• — все к лучшему
• Поручение Коломейца
• Памятная получка
• Записка под камнем
• Радостная ночь
• Где Печерица?
• Труп в балке
• Что такое «инспиратор»?
• Находка под мартеном
• Чарльстониада
• Чарльстониада, или
• Что пижонам надо?
• (Фельетон в лицах)
• Примирение

Плещут Азовские волны…

1. Поездка на границу
2. Эпилог. Двадцать лет спустя
3. КНИГА ТРЕТЬЯ
4. ГОРОД У МОРЯ
5. Памяти моего дорогого наставника,
6. писателя-коммуниста,
7. погибшего на войне,
8. Евгения Петровича Петрова

посвящается эта повесть…

НА КИШИНЕВСКУЮ

Был свободный от занятий вечер, и мы вышли погулять в город. Петька Маремуха важно шагал в своем коротком кожушке, от которого пахло овчиной.

Саша Бобырь поверх старых, порванных ботинок надел блестящие калоши и плотно застегнул на все пуговицы длинное пальто желтоватого цвета, переделанное из английской шинели, а я напялил уже немного тесную в плечах серую чумарку, похожую на казакин.

Она была коротка в рукавах, и крючки ее сходились кое-как: еще в позапрошлом году мне перешили чумарку из отцовского пальто, но я очень гордился ею, потому что в таких же чумарках ходили в нашем городе работники окружкома комсомола и многие активисты.

По случаю субботы в Старом городе было людно. Хотя не все магазины были открыты, но их ярко освещенные витрины бросали полосы света на узенькие, замощенные плитками тротуары. По этим узеньким тротуарам главной улицы нашего города — Почтовки — прохаживались гуляющие.

• Какой-то подвыпивший, хорошо одетый тип с перебитым носом, никого не стесняясь, открыто напевал песенку контрабандистов:
• На границе дождь обмоет,
• А солнце — обсушит.
• Лес от пули нас укроет,

Шаги ветер заглушит…

1. Спи, солдат, курка не трогай,
2. Мы шуметь не будем.
3. Мы идем своей дорогой,
4. Тихие мы люди.
5. Мы идем по краю смерти,
6. По узкой тропинке.
7. Чтобы барышни носили
8. Чулки-паутинки.
9. Эх ты, жизнь моя хмельная!
10. А судьба — насмешка.
11. Нынче жив, а там не знаю,

Орел или решка?..

Можно было, конечно, и нам присоединиться к этому шумному потоку, но не хотелось.

Кроме молодежи с Карвасар, Выдровки и других предместий города, тут сейчас, как всегда по субботним вечерам, прогуливались молодые нэпманы-спекулянты.

За два года нашей учебы в фабзавуче ненависть к ним не утихла, а разгорелась еще больше. У комсомольцев и рабочей молодежи было другое место для гуляний — аллея возле комсомольского клуба.

Мы шли прямо по мостовой. Еще днем таяло, совсем по-весеннему грело солнце, а к вечеру снова подморозило. Лужи затянулись льдинками, на проржавевших водосточных трубах повисли прозрачные сосульки.

— Зря ты надел калоши, Бобырь! Видишь, как сухо, — сказал я Сашке и стукнул каблуком по замерзшей лужице, с треском проламывая лед.

— Не балуй ты! — взвизгнул, отпрыгивая, Сашка. — Хорошее дело — «сухо»!

— Чего смеешься! — еще больше рассердился Бобырь. — А еще член бюро… Пример показывает! — И, вытащив из кармана обрывок старой газеты, он принялся стирать грязь.

Сердито посапывая, Саша то и дело поглядывал вниз. Я знал, что Бобырь обидчив и часто сердится из-за пустяков. Чтобы не дразнить его, я сказал тихо и миролюбиво:

— Не обижайся, Сашка, я же не нарочно. Я не думал, что там грязь.

— Да, не думал… — протянул Сашка.

Но Маремуха, прерывая нас, крикнул:

— Тише, хлопцы!.. Слышите?

Из-под высокой ратуши-каланчи, что стояла посреди центральной площади, донесся звон разбитого стекла.

— На помощь! — прокричал чей-то сдавленный голос.

— А ну, побежали! — скомандовал я.

Мы помчались напрямик через площадь по обмерзшим скользким булыжникам. Черная ратуша ясно выделялась на фоне вечернего голубоватого неба.

— То в пивной бьются. У Менделя! — обгоняя меня, на ходу крикнул Маремуха.

Пробежав палисадничек, окружавший ратушу, мы увидели, что Маремуха прав. Дрались в частной пивной Менделя Баренбойма, что помещалась под ратушей, по соседству со скобяными и керосиновыми лавочками.

Под ржавой длинной вывеской, на которой было написано «Пивная под ратушей — фирма Мендель Баренбойм и сыновья», виднелась освещенная витрина. Кто-то изнутри запустил в широкое бемское стекло железным стулом. Стул этот, пробив витрину, валялся теперь на замерзшей грязи.

Сквозь разбитую звездообразную дыру просачивался на улицу табачный дым и доносились крики дерущихся забулдыг.

Нам в пивную заходить не полагается: все трое мы были уже комсомольцами. Мы остановились в палисаднике, наблюдая за дракой издали.

— А что, если заскочить, а, Василь? — обращаясь ко мне, сказал Бобырь. — Может, помощь требуется?

— Кому ты будешь помогать? Спекулянту? Наверное, снова нэпачи передрались! — сказал я.

Эти люди заходили в пивную к Менделю устраивать свои дела. Говорили к тому же, что Мендель, кроме пива, подторговывает слегка и чистым контрабандным спиртом — ректификатом, который приносят ему из Румынии.

Не раз в «Пивной под ратушей» агенты уголовного розыска делали летучие облавы, не раз они выводили оттуда под взведенными наганами хмурых арестованных королей границы — «машинистов», как называли вожаков партий контрабандистов, ходящих за кордон; не раз после таких облав Мендель опускал металлические шторы и шел на допросы в милицию, но пока все сходило ему удачно, он как-то выкручивался, и его пивная продолжала существовать.

Крики в пивной стали глуше, и наконец один за другим несколько человек выкатились на улицу. Мы бросились к ним навстречу. Но только мы выбежали на освещенные огнями плитки тротуара, Сашка остановился и, обернувшись к нам, растерянно прошептал:

— Хлопцы, ведь это…

• Два нарядных молодых пижона в костюмах из контрабандного бостона держали под руки нашего фабзайца Яшку Тиктора.
• Ноги Яшки подкашивались, воротник гимнастерки был разорван, пуговицы вырваны с «мясом», а от левого уха до рта тянулся кровавый след царапины.
• Яшка потерял кепку, пышные его волосы раздувало ветром, но что показалось нам самым страшным, обидным и оскорбительным во всем его теперешнем облике — был кимовский значок, поблескивавший на разорванной гимнастерке.

Около Яшки суетился худой черноволосый человек в белом фартуке. Это был хозяин пивной Мендель Баренбойм. Подбежав к Тиктору и размахивая руками, он завопил на всю площадь:

— А кто мне заплатит за витрину, ты, разбойник?

С трудом шевеля языком, Яшка пробормотал:

— Вот с этой… спекулянтской морды возьми деньги, а я тебе дулю дам!

И, сказав это, Яшка вяло ткнул пальцем прямо в подбежавшего к нему толстячка в черном костюме. Из носу у толстячка сочилась кровь, и он маленькой пухлой рукой размазывал ее по щекам, становясь от этого все страшнее и страшнее.

— Это я — спекулянтская морда? — завопил толстячок.

— Люди добрые, вы слышите это или нет? Это я, честный кустарь, есть спекулянтская морда? Ах ты, байстрюк неблагодарный! — грозя Тиктору кулаками, но побаиваясь его ударить, кричал толстячок.

— Запомни свои слова! Не дам я тебе больше заказов. Не дам! Пил на мои деньги, жрал пирожные на мои деньги, а теперь я спекулянтская морда? Теперь меня по лицу ударил, шибеник, искалечил меня. Где милиция, почему нет милиции?

Но милиции, как назло, вблизи не было. Собирались на крик зеваки, но никто не знал, что делать с Яшкой.

Заметив нас, Тиктор сперва смутился, но потом радостно закричал:

Источник: https://nemaloknig.com/read-87555/

Книга Старая крепость — читать онлайн. Беляев Владимир Павлович. Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

• Гимназистами мы стали совсем недавно.
• Раньше все наши хлопцы учились в городском высшеначальном училище.
• Желтые его стены и зеленый забор хорошо видны с Заречья.

Если на училищном дворе звонили, мы слышали звонок у себя, на Заречье. Схватишь книжки, пенал с карандашами – и айда бежать, чтобы вовремя поспеть на уроки.

1. И поспевали.
2. Мчишься по Крутому переулку, пролетаешь деревянный мост, потом вверх по скалистой тропинке – на Старый бульвар, и вот уже перед тобой училищные ворота.
3. Только-только успеешь вбежать в класс и сесть за парту – входит учитель с журналом.
4. Класс у нас был небольшой, но очень светлый, проходы между партами узкие, а потолки невысокие.
5. Три окна в нашем классе выходили к Старой крепости и два – на Заречье.
6. Надоест слушать учителя – можно в окна глядеть.
7. Взглянул направо – возвышается над скалами Старая крепость со всеми ее девятью башнями.

А налево посмотришь – там наше родное Заречье. Из окон училища можно разглядеть каждую его улочку, каждый дом.

Вот в Старой усадьбе мать Петьки вышла белье вешать: видно, как ветер пузырями надувает большие рубахи Петькиного отца – сапожника Маремухи.

А вот из Крутого переулка выехал ловить собак отец моего приятеля Юзика – кривоногий Стародомский. Видно, как подпрыгивает на камнях его черный продолговатый фургон – собачья тюрьма. Стародомский поворачивает свою тощую клячу вправо и едет мимо моего дома. Из нашей кухонной трубы вьется синий дымок. Это значит – тетка Марья Афанасьевна уже растопила плиту.

«Вот если бы жареные вареники!» – мечтаю я. Жареные вареники с потрохами я люблю больше всего. Да разве можно сравнить с ними молодую картошку или гречневую кашу с молоком? Никогда!

• Замечтался я как-то на уроке, глядя в окна на Заречье, и вдруг над самым ухом голос учителя:
• – А ну, Манджура! Поди к доске – помоги Бобырю…
• Медленно выхожу из-за парты, посматриваю на ребят, а что помогать – хоть убей не знаю.

Конопатый Сашка Бобырь, переминаясь с ноги на ногу, ждет меня у доски. Он даже нос выпачкал мелом.

Я подхожу к нему, беру мел и так, чтобы не заметил учитель, моргаю своему приятелю Юзику Стародомскому, по прозвищу Куница.

Куница, следя за учителем, складывает руки лодочкой и шепчет:

– Биссектриса! Биссектриса!

А что это за птица такая, биссектриса? Тоже, называется, подсказал!

1. Математик ровными, спокойными шагами уже подошел к доске.
2. – Ну что, юноша, задумался?
3. Но вдруг в эту самую минуту во дворе раздается звонок.
4. – Биссектриса, Аркадий Леонидович, это… – бойко начинаю я, но учитель уже не слушает меня и идет к двери.
5. «Ловко вывернулся, – думаю, – а то влепил бы единицу…»
6. Больше всех учителей в высшеначальном мы любили историка Валериана Дмитриевича Лазарева.
7. Был он невысокого роста, беловолосый, всегда ходил в зеленой толстовке с заплатанными на локтях рукавами, – нам он показался с первого взгляда самым обычным учителем, так себе – ни рыба ни мясо.
8. Когда Лазарев впервые пришел в класс, он, прежде чем заговорить с нами, долго кашлял, рылся в классном журнале и протирал свое пенсне.
9. – Ну, принес леший еще одного четырехглазого… – зашептал мне Юзик.
10. Мы уж и прозвище Лазареву собирались выдумать, но когда поближе с ним познакомились, сразу признали его и полюбили крепко, по-настоящему, как не любили до сих пор ни одного из учителей.
11. Где было видано раньше, чтобы учитель запросто гулял вместе с учениками по городу?
12. А Валериан Дмитриевич гулял.
13. Часто после уроков истории он собирал нас и, хитро щурясь, предлагал:

– Я сегодня в крепость после уроков иду. Кто хочет со мной?

Охотников находилось много. Кто откажется с Лазаревым туда пойти?

Валериан Дмитриевич знал в Старой крепости каждый камешек.

Однажды целое воскресенье, до самого вечера, провели мы с Валерианом Дмитриевичем в крепости. Много интересного порассказал он нам в этот день.

От него мы тогда узнали, что самая маленькая башня называется Ружанка, а та, полуразрушенная, что стоит возле крепостных ворот, прозвана странным именем – Донна. А возле Донны над крепостью возвышается самая высокая из всех – Папская башня.

Она стоит на широком четырехугольном фундаменте, в середине восьмигранная, а вверху, под крышей, круглая. Восемь темных бойниц глядят за город, на Заречье, и в глубь крепостного двора.

– Уже в далекой древности, – рассказывал нам Лазарев, – наш край славился своим богатством. Земля здесь очень хорошо родила, в степях росла такая высокая трава, что рога самого большого вола были незаметны издали.

По всему побережью Днестра безо всякого присмотра рос вкусный дикий виноград, созревали самородные абрикосы, персики.

Особенно сладким казался наш край турецким султанам и соседним польским помещикам. Они рвались сюда изо всех сил, заводили тут свои угодья, хотели огнем и мечом покорить украинский народ.

Лазарев рассказал, что всего каких-нибудь сто лет назад в нашей Старой крепости была пересыльная тюрьма. В стенах разрушенного белого здания на крепостном дворе еще сохранились решетки. За ними сидели арестанты, которых по приказу царя отправляли в Сибирь на каторгу.

В Папской башне при царе Николае Первом томился известный украинский повстанец Устин Кармелюк. Со своими побратимами он ловил проезжавших через Калиновский лес панов, исправников, попов, архиереев, отбирал у них деньги, лошадей и все отобранное раздавал бедным крестьянам.

Крестьяне прятали Кармелюка в погребах, в копнах на поле, и никто из царских сыщиков долгое время не мог словить храброго повстанца. Он трижды убегал с далекой каторги. Его били, да как били! Спина Кармелюка выдержала больше четырех тысяч ударов шпицрутенами и батогами.

Голодный, израненный, он каждый раз вырывался из тюрьмы и по морозной глухой тайге, неделями не видя куска черствого хлеба, пробирался к себе на родину – на Подолию.

Источник: https://the-librarian.ru/bookread-66117