Космос, нервная система и шмат сала — краткое содержание рассказа шукшин

Классный рассказ про одиночество, надежду на будущее и многое другое.

Старик Наум Евстигнеич хворал с похмелья. Лежал на печке, стонал. Раз в месяц – с пенсии – Евстигнеич аккуратно напивался и после этого три дня лежал в лежку. Матерился в бога.

– Как черти копытьями толкут, в господа мать. Кончаюсь…

За столом, обложенным учебниками, сидел восьмиклассник Юрка, квартирант Евстигнеича, учил уроки.

– Кончаюсь, Юрка, в крестителя, в бога душу мать!..

– Не надо было напиваться.

– Молодой ишо рассуждать про это.

Пауза. Юрка поскрипывает пером.

• Старику охота поговорить – все малость полегче.
• – А чо же мне делать, если не напиться? Должен я хоть раз в месяц отметиться…
• – Зачем?
• – Што я не человек, што ли?

– Хм… Рассуждения, как при крепостном праве.- Юрка откинулся на спинку венского стула, насмешливо посмотрел на хозяина.- Это тогда считалось, что человек должен обязательно пить.

– А ты откуда знаешь про крепостное время-то? – Старик смотрит сверху страдальчески и с любопытством. Юрка иногда удивляет его своими познаниями, и он хоть и не сдается, но слушать парнишку любит,- Откуда ты знаешь-то? Тебе всего-то от горшка два вершка.

1. – Проходили,
2. – Учителя, што ли, рассказывали?
3. – Но.

– А они откуда знают? Там у вас ни одного старика нету.

• – В книгах.
• – В книгах… А они случайно не знают, отчего человек с похмелья хворает?
• – Травление организма: сивушное масло.

– Где масло? В водке?

1. – Но.
2. Евстигнеичу хоть тошно, но он невольно усмехается:
3. – Доучились.

– Хочешь, я тебе формулу покажу? Сейчас я тебе наглядно докажу…Юрка взял было учебник химии, но старик застонал, обхватил руками голову.

– О-о… опять накатило! Все, конец…

– Ну, похмелись тогда, чего так мучиться-то?

Старик никак не реагирует на это предложение. Он бы похмелился, но жалко денег, Он вообще скряга отменный. Живет справно, пенсия неплохая, сыновья и дочь помогают из города. В погребе у него чего только нет – сало еще прошлогоднее, соленые огурцы, капуста, арбузы, грузди… Кадки, кадушки, туески, бочонки – целый склад, В кладовке полтора куля доброй муки, окорок висит пуда на полтора.

В огороде яма картошки, тоже еще прошлогодней, он скармливает ее боровам, уткам и курицам. Когда он не хворает, он встает до света и весь день, до темноты, возится по хозяйству. Часто спускается в погреб, сядет на приступку и подолгу задумчиво сидит. “Черти драные. Тут ли счас не жить” – думает он и вылезает на свет белый. Это он о сыновьях и дочери.

Он ненавидит их за то, что они уехали в город.

Старик вроде не замечает Юркиной бедности, берет с него пять рублей в месяц. А варят – старик себе отдельно, Юрка себе. Иногда, к концу месяца, у Юрки кончаются продукты. Старик долго косится на Юрку, когда тот всухомятку ест хлеб. Потом спрашивает:

• – Все вышло?
• – Ага.
• – Я дам… апосля привезешь.
• – Давай.

Старик отвешивает на безмене килограмм-два пшена, и Юрка варит себе кашу. По утрам беседуют у печки.

– Все же охота доучиться?

– Охота. Хирургом буду.

– Сколько ишо?

– Восемь. Потому что в медицинском – шесть, а не пять, как в остальных.

– Ноги вытянешь, пока дойдешь до хирурга-то. Откуда она, мать, денег-то возьмет сэстоль?

– На стипендию. Учатся ребята… У нас из деревни двое так учатся.

Старик молчит, глядя на огонь. Видно, вспомнил своих детей.

– Чо эт вас так шибко в город-то тянет?

– Учиться… “Что тянет”. А хирургом можно потом и в деревне работать. Мне даже больше глянется в деревне.

– Што, они много шибко получают, што ль?

– Кто? Хирурги?

– Но.

– Наоборот, им мало плотят. Меньше всех. Сейчас прибавили, правда, но все равно…

– Дак на кой же шут тогда жилы из себя тянуть столько лет? Иди на шофера выучись да работай. Они вон по скольку зашибают! Да ишо приворовывают: где лесишко кому подкинет, где сена привезет совхозного – деньги. И матери бы помог. У ей вить ишо трое на руках.

Юрка молчит некоторое время. Упоминание о матери и младших братьях больно отзывается в сердце. Конечно, трудно матери… Накипает раздражение против старика.

– Проживем,- резко говорит он.- Никому до этого не касается,

– Знамо дело,- соглашается старик.- Сбили вас с толку этим ученьем – вот и мотаетесь по белому свету, как…- Он не подберет подходящего слова – как кто.- Жили раньше без всякого ученья – ничего, бог миловал: без хлебушка не сидели.

1. – У вас только одно на уме: раньше!
2. – А то… ирапланов понаделали-дерьма-то.
3. – А тебе больше глянется на телеге?

– А чем плохо на телеге? Я если поехал, так знаю: худо-бедно доеду. А ты навернесся с этого свово ираплана – костей не соберут.

И так подолгу они беседуют каждое утро, пока Юрка не уйдет в школу. Старику необходимо выговориться – он потом целый день молчит; Юрка же, хоть и раздражает его занудливое ворчание старика, испытывает удовлетворение оттого, что вступается за Новое – за аэропланы, учение, город, книги, кино…

Странно, но старик в бога тоже не верит.

– Делать нечего – и начинают заполошничать, кликуши,- говорит он про верующих.- Робить надо, вот и благодать настанет.

Но работать – это значит только для себя, на своей пашне, на своем огороде. Как раньше. В колхозе он давно не работает, хотя старики в его годы еще колупаются помаленьку – кто на пасеке, кто объездным на полях, кто в сторожах.

– У тебя какой-то кулацкий уклон, дед,- сказал однажды Юрка в сердцах. Старик долго молчал на это. Потом сказал непонятно:

– Ставай, пролятый заклеменный!.. – И высморкался смачно сперва из одной ноздри, потом из другой. Вытер нос подолом рубахи и заключил: Ты ба, наверно, комиссаром у их был. Тогда молодые были комиссарами.

Юрке это польстило.

– Не пролятый, а – проклятьем,- поправил он.

– Насчет уклона-то… смотри не вякни где. А то придут, огород урежут. У меня там сотки четыре лишка есть.

• – Нужно мне.
• Частенько возвращались к теме о боге,
• – Чего у вас говорят про его?
• – Про кого?
• – Про бога-то,
• – Да ничего не говорят – нету его.
• – А почему тогда столько людей молятся?

– А почему ты то и дело поминаешь его? Ты же не веришь.

– Сравнил! Я – матерюсь.

– Все равно – в бога.

Старик в затруднении.

– Я, што ли, один так лаюсь? Раз его все споминают, стало быть, и мне можно.

– Глупо. А в таком возрасте вообще стыдно.

– Отлегло малость, в креста мать,- говорит старик.- Прямо в голове все помутнело.

1. Юрка не хочет больше разговаривать – надо выучить уроки.
2. – Про кого счас проходишь?
3. – Астрономию,- коротко и суховато отвечает Юрка, давая тем самым понять, что разговаривать не намерен.
4. – Это про што?

– Космос. Куда наши космонавты летают.

– Гагарин-то?

– Не один Гагарин… Много уж.

– А чего они туда летают? Зачем?

– Привет! – воскликнул Юрка и опять откинулся на спинку стула.Ну, ты даешь. А что они, будут лучше на печке лежать?

– Што ты привязался с этой печкой? – обиделся старик.- Доживи до моих годов, тогда вякай.

– Я же не в обиду тебе говорю. Но спрашивать: зачем люди в космос летают? – это я тебе скажу…

– Ну и растолкуй. Для чего же тебя учат? Штоб ты на стариков злился?

– Ну во-первых: освоение космоса-это… надо. Придет время, люди сядут на Луну. А еще придет время – долетят до Венеры. А на Венере, может, тоже люди живут. Разве не интересно доглядеть на них?..

– Они такие же, как мы?

– Этого я точно не знаю. Может, маленько пострашней, потому что там атмосфера не такая – больше давит.

– Ишо драться кинутся,

– За что?

– Ну, скажут: зачем прилетели? – Старик заинтересован рассказом.Непрошеный гость хуже татарина.

– Не кинутся. Они тоже обрадуются. Еще неизвестно, кто из нас умнее – может, они. Тогда мы у них будем учиться. А потом, когда техника разовьется, дальше полетим…- Юрку самого захватила такая перспектива человечества.

Он встал и начал ходить по избе.- Мы же еще не знаем, сколько таких планет, похожих на Землю! А их, может, миллионы! И везде живут существа. И мы будем летать друг к другу… И получится такое… мировое человечество.

Все будем одинаковые.

– Жениться, што ли, друг на дружке будете?

– Я говорю – в смысле образования! Может, где-нибудь есть такие человекоподобные, что мы все у них поучимся. Может, у них все уже давно открыто, а мы только первые шаги делаем. Вот и получится тогда то самое царство божие, которое религия называет – рай.

Или ты, допустим, захотел своих сыновей повидать прямо с печки – пожалуйста, включил видеоприемник, настроился на определенную волну – они здесь, разговаривай.

Захотелось слетать к дочери, внука понянчить – лезешь на крышу, заводишь небольшой вертолет – и через какое-то время икс ты у дочери… А внук… ему сколько?

– Восьмой, однако,

– Внук тебе почитает “Войну и мир”, потому что развитие будет ускоренное. А медицина будет такая, что люди будут до ста – ста двадцати лет жить.

– Ну, это уж ты… приврал.

– Почему?! Уже сейчас эта проблема решается. Сто двадцать лет-это нормальный срок считается. Мы только не располагаем данными. Но мы возьмем их у соседей по Галактике.

– А сами-то не можете – чтоб на сто двадцать?

– Сами пока не можем. Это медленный процесс. Может, и докатимся когда-нибудь, что будем сто двадцать лет жить, но это еще не скоро. Быстрее будет построить такой космический корабль, который долетит до Галактики. И возможно, там этот процесс уже решен: открыто какое-нибудь лекарство…

– Сто двадцать лет сам не захочешь. Надоест.

– Ты не захочешь, а другие – с радостью. Будет такое средство…

– “Средство”.,. Открыли бы с похмелья какое-нибудь средство – и то ладно. А то башка, как этот… как бачок из-под самогона,

– Не надо пить.

– Пошел ты!..

Замолчали.

Юрка сел за учебники.

– У вас только одно на языке: “будет! будет!..” – опять начал старик,- Трепачи. Ты вот – шешнадцать лет будешь учиться, а начнет человек помирать, чего ты ему сделаешь?

• – Вырежу чего-нибудь.
• – Дак если ему срок подошел помирать, чего ты ему вырежешь?
• – Я на такие… дремучие вопросы не отвечаю.
• – Нечего отвечать, вот и не отвечаете.

– Нечего?.. А вот эти люди!..- сгреб кучу книг и показал,- Вот этим людям тоже нечего отвечать?! Ты хоть одну прочитал?

– Там читать нечего – вранье одно.

– Ладно! – Юрка вскочил и опять начал ходить по избе.- Чума раньше была?

1. – Холера?
2. – Ну, холера.
3. – Была. У нас в двадцать…

– Где она сейчас? Есть?

– Не приведи господи! Может, будет ишо…

– В том-то и дело, что не будет. С ней научились бороться. Дальше: если бы тебя раньше бешеная собака укусила, что бы с тобой было?

– Сбесился бы.

– И помер. А сейчас – сорок уколов, и вер. Человек живет. Туберкулез был неизлечим? Сейчас, пожалуйста: полгода – и человек как огурчик! А кто это все придумал? Ученые! “Вранье”… Хоть бы уж помалкивали, если не понимаете.

Старика раззадорил тоже этот Юркин наскок.

– Так. Допустим. Собака – это ладно, А вот змея укусит?.. Иде они были, доктора-то, раньше? Не было. А бабка, бывало, пошепчет – и как рукой сымет. А вить она институтов никаких не кончала.

– Укус был не смертельный. Вот и все.

– Иди подставь: пусть она разок чикнет куда-нибудь… .

– Пожалуйста! Я до этого укол сделаю, и пусть кусает сколько влезет – я только улыбнусть.

– Хвастунишка.

– Да вот же они, во-от! – Юрка опять показал книги.- Люди на себе проверяли! А знаешь ты, что когда академик Павлов помирал, то он созвал студентов и стал им диктовать, как он помирает,

– Как это?

– Так. “Вот,- говорит,- сейчас у меня холодеют ноги записывайте”. Они записывали. Потом руки отнялись. Он говорит: “Руки отнялись”.

– Они пишут?

– Пишут, Потом сердце стало останавливаться, он говорит: “Пишите”. Они плакали и писали,- У Юрки у самого защипало глаза от слез. На старика рассказ тоже произвел сильное действие.

– Ну?..

– И помер. И до последней минуты все рассказывал, потому что это надо было для науки. А вы с этими вашими бабками еще бы тыщу лет в темноте жили… “Раньше было! Раньше было!..” Вот так было раньше?! Юрка подошел к розетке, включил радио. Пела певица.- Где она? Ее же нет здесь!

• – Кого?
• – Этой… кто поет-то.
• – Дак это по проводам…

– Это – радиоволны! “По проводам”. По проводам – это у нас здесь, в деревне, только. А она, может, где-нибудь на Сахалине поет – что, туда провода протянуты?

– Провода. Я в прошлом годе ездил к Ваньке, видал: вдоль железной дороги провода висят.

Юрка махнул рукой:

– Тебе не втолковать. Мне надо уроки учить. Все.

– Ну и учи.

– А ты меня отрываешь.- Юрка сел за стол, зажал ладонями уши и стал читать.

Долго в избе было тихо.

– Он есть на карточке? – спросил старик.

1. – Кто?
2. – Тот ученый, помирал-то который.
3. – Академик Павлов? Вот он,

Юрка подал старику книгу и показал Павлова. Старик долго и серьезно разглядывал изображение ученого.

– Старенький уж был.

– Он был до старости лет бодрый и не напивался, как… некоторые.Юрка отнял книгу.- И не валялся потом на печке, не матерился. Он в городки играл до самого последнего момента, пока не свалился. А сколько он собак прирезал, чтобы рефлексы доказать!.. Нервная система – это же его учение. Почему ты сейчас хвораешь?

– С похмелья, я без Павлова знаю.

– С похмелья-то с похмелья, но ты же вчера оглушил свою нервную систему, затормозил, а сегодня она… распрямляется. А у тебя уж условный рефлекс выработался: как пенсия, так обязательно пол-литра.

Ты уже не можешь без этого,- Юрка ощутил вдруг некое приятное чувство, что он может спокойно и убедительно доказывать старику весь вред и все последствия его выпивок. Старик слушал.- Значит, что требуется? Перебороть этот рефлекс. Получил пенсию на почте.

Пошел домой… И ноги у тебя сами поворачивают в сельмаг. А ты возьми пройди мимо. Или совсем другим переулком пройди.

Источник: https://barcaffe.ru/rasskaz-vasilija-shukshina-kosmos-nervnaja-sistema-i-shmat-sala/

Анализ рассказа Космос, нервная система и шмат сала Шукшина

Большое количество своих коротких рассказов Шукшин посвятил тематике взаимоотношения городского и деревенского типа сознания. Он рассматривал эти отношения в самых разнообразных ипостасях. Для его времени весьма характерным был типаж человека, который стремительно работал для того чтобы выбраться из деревни и стать кем-то в городе.

Именно таким является молодой, но весьма сознательный парень Юрка, которому пришлось рано повзрослеть в том числе и для того чтобы двигаться к собственной мечте – выучиться и поступить в медицинский институт.

Как обнаруживается далее из самого рассказа, этот герой обладает довольно высокими порывами, так как вполне мог бы оставаться работать шофером в деревне, который получает больше чем доктор.

Тем не менее, для Юрки имеет значение не только зарплата, но и служение высоким идеалам прогресса человечества, он легко грезит о покорении космических просторов, людях, которые могли бы жить до 120, общаться с представителями инопланетных цивилизаций.

Соседом Юрки является Наум Евстигнеевич – пожилой и скупой человек, который в свою очередь представляет сверх консервативное и довольно примитивное сознание.

Он живет практически только для себя и не считает актуальным для людей учиться и прогрессировать куда-то.

Сфера его интересов ограничивается, так сказать, хлебом насущным и даже в этом деле он включает минимальное количество каких-то нравственных идеалов, больше заботясь только о собственном благополучии.

Чтобы облегчить симптомы похмелья, старик начинает общение с юношей и тот рассказывает ему об академике Павлове и выработке различных привычек.

Юрка убедительно и аргументировано советует Науму Евстигнеевичу в следующий раз начать вырабатывать полезную привычку и не посещать после пенсии магазин.

Ранее старик никогда не давал просто еды своему сожителю, хотя и понимал его бедственное положение, но после этого совета он приносит ему кусок сала в знак благодарности о полученном совете касательно употребления алкоголя.

Рассказ говорит о том как прогресс и прогрессивный взгляд может помогать. Также тут идет речь о примирении взглядов. Люди, которые ранее в основном спорили, отыскали, как приносить взаимную пользу.

← Анализ рассказа Критики
← Анализ рассказа Даёшь сердце↑ ШукшинАнализ рассказа Мастер →
Анализ рассказа Крепкий мужик →

• Главные герои повести Палата номер 6 Чехова (характеристика)
  Рассказ Антона Павловича Чехова «Палата номер 6», описывает социальные проблемы общества, ненужность грамотных, трезво мыслящих людей, понимающих социальное неравенство и беспощадность системы
• Анализ произведения Бурмистр Тургенева
  Произведение является одним из тех рассказов писателя, в которых он затрагивает тему российского крепостничества, демонстрируя беспросветное нищенское и бесправное положение крестьянского народа.
• Почему Чацкий отторгнут фамусовским обществом?
  Так для меня, например, ничего удивительного в том, что этот герой был отвергнут обществом… И даже не так важно, что фамусовским. ОН был бы отвергнут любым обществом!
• Образ и характеристика Лопахина в пьесе Вишнёвый сад Чехова сочинение
  Лопахин – главный герой «Вишнёвого сада», купец, который обладает большим умом, сообразительностью и рациональным подходом к делам.
• Образ и характеристика Травки из рассказа Кладовая солнца Пришвина сочинение
  Неоднократно упоминается, что Травка — это гончая собака. Как правило гоняла она животных для своего хозяина Антипыча

Источник: https://sochinimka.ru/sochinenie/po-literature/shukshin/analiz-rasskaza-kosmos-nervnaya-sistema-i-shmat-sala

Герои рассказа В. Шукшина «Космос, нервная система и шмат сала»

Вцентре рассказа В. Шукшина «Космос, нервная система и шмат сала» два героя — старик Евстигнеич и его квартирант Юрка. Юрка — восьмиклассник. Он приехал из соседней деревни, чтобы закончить здесь десятилетнюю школу, потому что в его деревне «деся­тилетка» отсутствует. Жизнь Юрки нелегка.

Его мать одна воспитывает четверых детей, и помочь сыну она ничем не может. Но Юрка старается. Для того он и терпит все невзгоды, для того и сидит долгие часы за уроками, чтобы отучиться, стать человеком, окон­чить мединститут, помогать матери. Юрка воспитан и умен.

Безусловно, этот герой заслуживает всяческого уважения.

Интересный, народный характер показывает Шук­шин в образе Евстигнеича. Умело автор передает про­стую деревенскую речь со всеми ее просторечиями и диалектизмами, благодаря которым образ Евстигнеи­ча становится по-настоящему колоритным. Старик хитер, жаден.

«Он вообще скряга отменный»,— заме­чает о нем автор. Ему многого жаль для самого себя. Страдая от похмелья, от так и не покупает дополни­тельную выпивку. Не потому что его вразумили Юр-кины наставления, а потому, что «жалко денег».

Ему непонятно, почему их не привлекло в деревенской жизни даже такое изо­билие. Для него это главное мерило счастья.

Жадность Евстигнеича переходит в душевную чер­ствость, когда речь заходит о Юрке. Мальчик беден, он недоедает, а «старик вроде не замечает Юркиной бедности, берет с него пять рублей в месяц».

Если же у квартиранта кончаются продукты, Евстигнеич дает ему, но только в долг и только после того, как долго ходит вокруг да около, «косится», раздумывает. При этом пшено, к примеру, старик обязательно взвеши­вает на безмене.

Сам он при этом ни в чем не нуждает­ся, «живет справно», а помочь Юрке безвозмездно все-таки не может.

Когда Юрка сообщает Евстигнеичу, что хочет стать хирургом, тот удивляется и сразу делает предположение: «Што, они много шибко получают, што ль?» Ни­чем иным какая-либо профессия, по Евстигнеичу, привлекательна быть не может.

Вот водителем, на­пример, быть очень даже почетно, потому что можно много «зашибать» да еще «приворовывать». Матери­альное благосостояние для старика — главная жиз­ненная ценность, и никаких нравственных преград к его обретению для него не существует. Евстигнеич не верит в бога.

Он предлагает не молиться ради благода­ти, а работать, добывая ее. Но коллективной работы, работы для других, общества старик не признает. Он индивидуалист.

Старик, за­гораясь интересом, обнаруживает всю свою искрен­ность, простоту, безыскусность, что и делает его образ привлекательным.

Он, несмотря на возраст, вступает в горячие споры с Юркой, веря и не веря ему одновре­менно, относясь к его рассказам с подозрением и в то же время радуясь тем новшествам науки, о которых так легко рассказывает восьмиклассник.

Особенно сильное впечатление на старика произ­вел рассказ Юрки об академике Павлове. Удивителен и непонятен для Евстигнеича подвиг самопожертво­вания ради науки.

Но он потряс его настолько, что ку­да-то подевались и жадность его, и скряжничество. Евстигнеич угощает Юрку большим куском сала, и не в долг, а от всей души.

Юрка приоткрывает старику такие стороны жизни, о которых старик и не знал. И это касается не только науки, но и жизненных ценно­стей.

Источник: https://5litra.ru/soch/338-geroi-rasskaza-v-shukshina-kosmos-nervnaya-sistema-i-shmat-sala.html

Краткое содержание “Космос нервная система и шмат сала” Шукшина — Сочинения, рефераты, доклады на все темы

Раз в месяц старик Наум Евстигнеевич напивается, после чего три дня лежит на печи, хворает и “матерится в бога”. Вот и сейчас он стонет и жалуется своему квартиранту, восьмикласснику Юрке.

Юрка учит уроки, и на жалобы старика отвечает: “Не надо было напиваться”. От разговоров Науму Евстигнеевичу становиться малость легче, но Юрке нужно учить уроки. Он предлагает старику похмелиться, но тому жалко денег.

В селе старик слывет “скрягой отменным”. Дом у него – полная чаша: хозяйство, погреб, полный запасов, неплохая пенсия, да и дети помогают. На детей – сыновей и дочь – Наум Евстигнеевич обижен за то, что они уехали в город.

У Юрки положение тяжелое. В родной деревне парня нет десятилетки, и он переехал в село, чтобы окончит десять классов и поступить в медицинский институт. Отца у Юрки нет, и мать бьется изо всех сил, чтобы исполнить мечту старшего сына и поднять троих младших мальчишек.

Старик знает о Юркиной бедности, но берет с него пять рублей в месяц и столуется отдельно. Иногда в конце месяца Юрке нечего есть, и старик отвешивает ему в долг пару килограмм пшена.

По утрам Юрка собирается в школу и беседует со стариком. Того интересует, чего это Юрку так в медицинский

тянет, ведь шофер в совхозе получает больше, чем врач. Наум Евстигнеевич не одобряет тягу молодежи к учению и считает, что раньше было лучше.

Сбили вас с толку этим ученьем – вот и мотаетесь по белому свету Жили раньше без всякого ученья – ничего, бог миловал: без хлебушка не сидели.

Затем старик и Юрка начинают спорить, что лучше – “ироплан” или телега. Старик остается на весь день один, и ему необходимо наговориться. Юрку раздражает брюзжание старика, но он горд тем, что защищает Новое – учение, книги, аэропланы.

В бога старик, как ни странно, не верит. Считает, что человек должен работать, но не на колхоз, а на себя. Сам он в колхозе давно не работает. Однажды Юрка в сердцах назвал старика кулаком. Наум Евстигнеевич долго молчал, а потом велел не вякать: придут и лишние сотки от огорода отрежут.

Юрка загорается, начинает рассказывать про Луну и Венеру, про планеты, где могут жить разумные существа, с которыми люди наладят обмен знаниями. Инопланетные технологии разовьют земную технику, медицину.

Люди будут жить до 120-ти лет и летать друг к другу в гости на личных вертолетах.

Старик не согласен – до 120 лет жить скучно, да и инопланетяне драться могут полезть. Лучше б лекарство от похмелья изобрели. Юрку бесит дремучесть старика, и он возвращается к учебникам.

Наум Евстигнеевич не унимается, говорит, что в книгах “вранье одно”, а врачи вылечить человека неспособны. Разозленный Юрка рассказывает, что врачи победили чуму и туберкулез, но старик возражает: бабка не врач, а пошепчет – и все проходит.

• Тогда Юрка рассказывает об академике Павлове.
• А знаешь ты, что когда академик Павлов помирал, то он созвал студентов и стал им диктовать, как он помирает.
• Павлов рассказывал все до последней минуты, потому что это нужно было для науки.

На Наума Евстигнеевича этот рассказ производит впечатление. Некоторое время спустя он просит Юрку показать ему портрет Павлова. Юрка с укором говорит старику, что академик был бодрым до старости, потому что не напивался и не оглушал свою нервную систему. Наум Евстигнеевич тоже мог бы перебороть свой рефлекс и, получив пенсию, не сворачивать к магазину.

1. Старик кряхтя слезает с печки, выходит в сени, возвращается с солидным шматом сала и дает его Юрке.
2. На, поешь, а то загнесся загодя со своими академиками… пока их изучишь всех.
3. Юрка уписывает сало и слушает лекцию старика о том, как правильно кормить свиней.

Потом Наум Евстигнеевич спрашивает, была ли у академика Павлова родня: “Никого если бы не было родных-то, не много надиктуешь. Одному-то плохо”. Юрка решает не напоминать о студентах, соглашается – конечно, одному плохо.

Источник: https://express5top.ru/index.php/kratkoe-soderzhanie/7510-kratkoe-soderzhanie-kosmos-nervnaya-sistema-i-shmat-sala-shukshina.html

Краткое содержание «Космос нервная система и шмат сала» Шукшина

Раз в месяц старик Наум Евстигнеевич напивается, после чего три дня лежит на печи, хворает и «матерится в бога». Вот и сейчас он стонет и жалуется своему квартиранту, восьмикласснику Юрке.

Юрка учит уроки, и на жалобы старика отвечает: «Не надо было напиваться». От разговоров Науму Евстигнеевичу становиться малость легче, но Юрке нужно учить уроки. Он предлагает старику похмелиться, но тому жалко денег.

В селе старик слывет «скрягой отменным». Дом у него — полная чаша: хозяйство, погреб, полный запасов, неплохая пенсия, да и дети помогают. На детей — сыновей и дочь — Наум Евстигнеевич обижен за то, что они уехали в город.

Часто спускается в погреб, сядет на приступку и подолгу задумчиво сидит. «Черти драные. Тут ли счас не жить» — думает он и вылезает на свет белый.

У Юрки положение тяжелое. В родной деревне парня нет десятилетки, и он переехал в село, чтобы окончит десять классов и поступить в медицинский институт. Отца у Юрки нет, и мать бьется изо всех сил, чтобы исполнить мечту старшего сына и поднять троих младших мальчишек.

Старик знает о Юркиной бедности, но берет с него пять рублей в месяц и столуется отдельно. Иногда в конце месяца Юрке нечего есть, и старик отвешивает ему в долг пару килограмм пшена.

По утрам Юрка собирается в школу и беседует со стариком. Того интересует, чего это Юрку так в медицинский тянет, ведь шофер в совхозе получает больше, чем врач. Наум Евстигнеевич не одобряет тягу молодежи к учению и считает, что раньше было лучше.

Сбили вас с толку этим ученьем — вот и мотаетесь по белому свету Жили раньше без всякого ученья — ничего, бог миловал: без хлебушка не сидели.

В бога старик, как ни странно, не верит. Считает, что человек должен работать, но не на колхоз, а на себя. Сам он в колхозе давно не работает. Однажды Юрка в сердцах назвал старика кулаком. Наум Евстигнеевич долго молчал, а потом велел не вякать: придут и лишние сотки от огорода отрежут.

Старик снова стонет на печи и вызывает Юрку на разговор — спрашивает, что он сейчас учит. Юрка учит астрономию. Он рассказывает старику про космос и космонавтов, но тому непонятно — зачем летать в тот космос.

Юрка загорается, начинает рассказывать про Луну и Венеру, про планеты, где могут жить разумные существа, с которыми люди наладят обмен знаниями. Инопланетные технологии разовьют земную технику, медицину.

Люди будут жить до 120-ти лет и летать друг к другу в гости на личных вертолетах.

Старик не согласен — до 120 лет жить скучно, да и инопланетяне драться могут полезть. Лучше б лекарство от похмелья изобрели. Юрку бесит дремучесть старика, и он возвращается к учебникам.

Наум Евстигнеевич не унимается, говорит, что в книгах «вранье одно», а врачи вылечить человека неспособны. Разозленный Юрка рассказывает, что врачи победили чуму и туберкулез, но старик возражает: бабка не врач, а пошепчет — и все проходит.

• Тогда Юрка рассказывает об академике Павлове.
• А знаешь ты, что когда академик Павлов помирал, то он созвал студентов и стал им диктовать, как он помирает.
• Павлов рассказывал все до последней минуты, потому что это нужно было для науки.

На Наума Евстигнеевича этот рассказ производит впечатление. Некоторое время спустя он просит Юрку показать ему портрет Павлова. Юрка с укором говорит старику, что академик был бодрым до старости, потому что не напивался и не оглушал свою нервную систему. Наум Евстигнеевич тоже мог бы перебороть свой рефлекс и, получив пенсию, не сворачивать к магазину.

1. Старик кряхтя слезает с печки, выходит в сени, возвращается с солидным шматом сала и дает его Юрке.
2. На, поешь, а то загнесся загодя со своими академиками… пока их изучишь всех.
3. Юрка уписывает сало и слушает лекцию старика о том, как правильно кормить свиней.

Потом Наум Евстигнеевич спрашивает, была ли у академика Павлова родня: «Никого если бы не было родных-то, не много надиктуешь. Одному-то плохо». Юрка решает не напоминать о студентах, соглашается — конечно, одному плохо.

Источник: https://schoolessay.ru/kratkoe-soderzhanie-kosmos-nervnaya-sistema-i-shmat-sala-shukshina/

Книга Космос, нервная система и шмат сала — читать онлайн. Шукшин Василий Макарович. Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

• — Нужно мне.
• Частенько возвращались к теме о боге.
• — Чего у вас говорят про его?
• — Про кого?
• — Про бога-то.
• — Да ничего не говорят — нету его.
• — А почему тогда столько людей молятся?

— А почему ты то и дело поминаешь его? Ты же не веришь.

— Сравнил! Я — матерюсь.

— Все равно — в бога.

Старик в затруднении.

— Я, што ли, один так лаюсь? Раз его все споминают, стало быть, и мне можно.

— Глупо. А в таком возрасте вообще стыдно.

— Отлегло малость, в креста мать, — говорит старик. — Прямо в голове все помутнело.

1. Юрка не хочет больше разговаривать — надо выучить уроки.
2. — Про кого счас проходишь?
3. — Астрономию, — коротко и суховато отвечает Юрка, давая тем самым понять, что разговаривать не намерен.
4. — Это про што?

— Космос. Куда наши космонавты летают.

— Гагарин-то?

— Не один Гагарин… Много уж.

— А чего они туда летают? Зачем?

— Привет! — воскликнул Юрка и опять откинулся на спинку стула. — Ну, ты даешь. А что они, будут лучше на печке лежать?

— Што ты привязался с этой печкой? — обиделся старик. — Доживи до моих годов, тогда вякай.

— Я же не в обиду тебе говорю. Но спрашивать: зачем люди в космос летают? — это я тебе скажу…

— Ну и растолкуй. Для чего же тебя учат? Штоб ты на стариков злился?

— Ну во-первых: освоение космоса — это… надо. Придет время, люди сядут на Луну. А еще придет время — долетят до Венеры. А на Венере, может, тоже люди живут. Разве не интересно доглядеть на них?..

— Они такие же, как мы?

— Этого я точно не знаю. Может, маленько пострашней, потому что там атмосфера не такая — больше давит.

— Ишо драться кинутся.

— За что?

— Ну, скажут: зачем прилетели? — Старик заинтересован рассказом. — Непрошеный гость хуже татарина.

— Не кинутся. Они тоже обрадуются. Еще неизвестно, кто из нас умнее — может, они. Тогда мы у них будем учиться. А потом, когда техника разовьется, дальше полетим… — Юрку самого захватила такая перспектива человечества.

Он встал и начал ходить по избе. — Мы же еще не знаем, сколько таких планет, похожих на Землю! А их, может, миллионы! И везде живут существа. И мы будем летать друг к другу… И получится такое… мировое человечество.

Все будем одинаковые.

— Жениться, што ли, друг на дружке будете?

— Я говорю — в смысле образования! Может, где-нибудь есть такие человекоподобные, что мы все у них поучимся. Может, у них все уже давно открыто, а мы только первые шаги делаем. Вот и получится тогда то самое царство божие, которое религия называет — рай.

Или ты, допустим, захотел своих сыновей повидать прямо с печки — пожалуйста, включил видеоприемник, настроился на определенную волну — они здесь, разговаривай.

Захотелось слетать к дочери, внука понянчить — лезешь на крышу, заводишь небольшой вертолет — и через какое-то время икс ты у дочери… А внук… ему сколько?

— Восьмой, однако.

— Внук тебе почитает «Войну и мир», потому что развитие будет ускоренное. А медицина будет такая, что люди будут до ста — ста двадцати лет жить.

— Ну, это уж ты… приврал.

— Почему?! Уже сейчас эта проблема решается. Сто двадцать лет-это нормальный срок считается. Мы только не располагаем данными. Но мы возьмем их у соседей по Галактике.

— А сами-то не можете — чтоб на сто двадцать?

— Сами пока не можем. Это медленный процесс. Может, и докатимся когда-нибудь, что будем сто двадцать лет жить, но это еще не скоро. Быстрее будет построить такой космический корабль, который долетит до Галактики. И возможно, там этот процесс уже решен: открыто какое-нибудь лекарство…

— Сто двадцать лет сам не захочешь. Надоест.

— Ты не захочешь, а другие — с радостью. Будет такое средство…

— «Средство»… Открыли бы с похмелья какое-нибудь средство — и то ладно. А то башка, как этот… как бачок из-под самогона.

— Не надо пить.

— Пошел ты!..

Замолчали.

Юрка сел за учебники.

— У вас только одно на языке: «будет! будет!..» — опять начал старик, — Трепачи. Ты вот — шешнадцать лет будешь учиться, а начнет человек помирать, чего ты ему сделаешь?

• — Вырежу чего-нибудь.
• — Дак если ему срок подошел помирать, чего ты ему вырежешь?
• — Я на такие… дремучие вопросы не отвечаю.
• — Нечего отвечать, вот и не отвечаете.

— Нечего?.. А вот эти люди!.. — сгреб кучу книг и показал, — Вот этим людям тоже нечего отвечать?! Ты хоть одну прочитал?

— Там читать нечего — вранье одно.

— Ладно! — Юрка вскочил и опять начал ходить по избе. — Чума раньше была?

1. — Холера?
2. — Ну, холера.
3. — Была. У нас в двадцать…

— Где она сейчас? Есть?

— Не приведи господи! Может, будет ишо…

— В том-то и дело, что не будет. С ней научились бороться. Дальше: если бы тебя раньше бешеная собака укусила, что бы с тобой было?

— Сбесился бы.

— И помер. А сейчас — сорок уколов, и вер. Человек живет. Туберкулез был неизлечим? Сейчас, пожалуйста: полгода — и человек как огурчик! А кто это все придумал? Ученые! «Вранье»… Хоть бы уж помалкивали, если не понимаете.

Старика раззадорил тоже этот Юркин наскок.

— Так. Допустим. Собака — это ладно, А вот змея укусит?.. Иде они были, доктора-то, раньше? Не было. А бабка, бывало, пошепчет — и как рукой сымет. А вить она институтов никаких не кончала.

— Укус был не смертельный. Вот и все.

— Иди подставь: пусть она разок чикнет куда-нибудь…

— Пожалуйста! Я до этого укол сделаю, и пусть кусает сколько влезет — я только улыбнусть.

— Хвастунишка.

— Да вот же они, во-от! — Юрка опять показал книги. — Люди на себе проверяли! А знаешь ты, что когда академик Павлов помирал, то он созвал студентов и стал им диктовать, как он помирает.

— Как это?

— Так. «Вот, — говорит, — сейчас у меня холодеют ноги — записывайте». Они записывали. Потом руки отнялись. Он говорит: «Руки отнялись».

— Они пишут?

— Пишут, Потом сердце стало останавливаться, он говорит: «Пишите». Они плакали и писали, — У Юрки у самого защипало глаза от слез. На старика рассказ тоже произвел сильное действие.

— Ну?..

— И помер. И до последней минуты все рассказывал, потому что это надо было для науки. А вы с этими вашими бабками еще бы тыщу лет в темноте жили… «Раньше было! Раньше было!..» Вот так было раньше?! — Юрка подошел к розетке, включил радио. Пела певица. — Где она? Ее же нет здесь!

Источник: https://izdaiknigu.ru/bookread-27130/page-2

Космос, нервная система и шмат сала

Василий Шукшин

Космос, нервная система и шмат сала

Старик Наум Евстигнеич хворал с похмелья. Лежал на печке, стонал. Раз в месяц — с пенсии — Евстигнеич аккуратно напивался и после этого три дня лежал в лежку. Матерился в бога.

— Как черти копытьями толкут, в господа мать. Кончаюсь…

За столом, обложенным учебниками, сидел восьмиклассник Юрка, квартирант Евстигнеича, учил уроки.

— Кончаюсь, Юрка, в крестителя, в бога душу мать!..

— Не надо было напиваться.

— Молодой ишо рассуждать про это.

Пауза. Юрка поскрипывает пером.

Старику охота поговорить — все малость полегче.

— А чо же мне делать, если не напиться? Должен я хоть раз в месяц отметиться…

— Зачем?

— Што я не человек, што ли?

— Хм… Рассуждения, как при крепостном праве.- Юрка откинулся на спинку венского стула, насмешливо посмотрел на хозяина.- Это тогда считалось, что человек должен обязательно пить.

— А ты откуда знаешь про крепостное время-то? — Старик смотрит сверху страдальчески и с любопытством. Юрка иногда удивляет его своими познаниями, и он хоть и не сдается, но слушать парнишку любит,- Откуда ты знаешь-то? Тебе всего-то от горшка два вершка.

• — Проходили,
• — Учителя, што ли, рассказывали?
• — Но.

— А они откуда знают? Там у вас ни одного старика нету.

— В книгах.

— В книгах… А они случайно не знают, отчего человек с похмелья хворает?

— Травление организма: сивушное масло.

— Где масло? В водке?

1. — Но.
2. Евстигнеичу хоть тошно, но он невольно усмехается:
3. — Доучились.

— Хочешь, я тебе формулу покажу? Сейчас я тебе наглядно докажу…Юрка взял было учебник химии, но старик застонал, обхватил руками голову.

— О-о… опять накатило! Все, конец…

— Ну, похмелись тогда, чего так мучиться-то?

Старик никак не реагирует на это предложение. Он бы похмелился, но жалко денег, Он вообще скряга отменный. Живет справно, пенсия неплохая, сыновья и дочь помогают из города. В погребе у него чего только нет — сало еще прошлогоднее, соленые огурцы, капуста, арбузы, грузди… Кадки, кадушки, туески, бочонки — целый склад, В кладовке полтора куля доброй муки, окорок висит пуда на полтора.

В огороде яма картошки, тоже еще прошлогодней, он скармливает ее боровам, уткам и курицам. Когда он не хворает, он встает до света и весь день, до темноты, возится по хозяйству. Часто спускается в погреб, сядет на приступку и подолгу задумчиво сидит. «Черти драные. Тут ли счас не жить» — думает он и вылезает на свет белый. Это он о сыновьях и дочери.

Он ненавидит их за то, что они уехали в город.

— Все вышло?

— Ага.

— Я дам… апосля привезешь.

— Давай.

Старик отвешивает на безмене килограмм-два пшена, и Юрка варит себе кашу. По утрам беседуют у печки.

— Все же охота доучиться?

— Охота. Хирургом буду.

— Сколько ишо?

— Восемь. Потому что в медицинском — шесть, а не пять, как в остальных.

— Ноги вытянешь, пока дойдешь до хирурга-то. Откуда она, мать, денег-то возьмет сэстоль?

— На стипендию. Учатся ребята… У нас из деревни двое так учатся.

Старик молчит, глядя на огонь. Видно, вспомнил своих детей.

— Чо эт вас так шибко в город-то тянет?

— Учиться… «Что тянет». А хирургом можно потом и в деревне работать. Мне даже больше глянется в деревне.

— Што, они много шибко получают, што ль?

— Кто? Хирурги?

— Но.

— Наоборот, им мало плотят. Меньше всех. Сейчас прибавили, правда, но все равно…

— Дак на кой же шут тогда жилы из себя тянуть столько лет? Иди на шофера выучись да работай. Они вон по скольку зашибают! Да ишо приворовывают: где лесишко кому подкинет, где сена привезет совхозного — деньги. И матери бы помог. У ей вить ишо трое на руках.

Юрка молчит некоторое время. Упоминание о матери и младших братьях больно отзывается в сердце. Конечно, трудно матери… Накипает раздражение против старика.

— Проживем,- резко говорит он.- Никому до этого не касается,

— Знамо дело,- соглашается старик.- Сбили вас с толку этим ученьем — вот и мотаетесь по белому свету, как…- Он не подберет подходящего слова — как кто.- Жили раньше без всякого ученья — ничего, бог миловал: без хлебушка не сидели.

— У вас только одно на уме: раньше!

— А то… ирапланов понаделали-дерьма-то.

— А тебе больше глянется на телеге?

— А чем плохо на телеге? Я если поехал, так знаю: худо-бедно доеду. А ты навернесся с этого свово ираплана — костей не соберут.

И так подолгу они беседуют каждое утро, пока Юрка не уйдет в школу. Старику необходимо выговориться — он потом целый день молчит; Юрка же, хоть и раздражает его занудливое ворчание старика, испытывает удовлетворение оттого, что вступается за Новое — за аэропланы, учение, город, книги, кино…

Странно, но старик в бога тоже не верит.

— Делать нечего — и начинают заполошничать, кликуши,- говорит он про верующих.- Робить надо, вот и благодать настанет.

Но работать — это значит только для себя, на своей пашне, на своем огороде. Как раньше. В колхозе он давно не работает, хотя старики в его годы еще колупаются помаленьку — кто на пасеке, кто объездным на полях, кто в сторожах.

— У тебя какой-то кулацкий уклон, дед,- сказал однажды Юрка в сердцах. Старик долго молчал на это. Потом сказал непонятно:

— Ставай, пролятый заклеменный!.. — И высморкался смачно сперва из одной ноздри, потом из другой. Вытер нос подолом рубахи и заключил: Ты ба, наверно, комиссаром у их был. Тогда молодые были комиссарами.

Юрке это польстило.

— Не пролятый, а — проклятьем,- поправил он.

— Насчет уклона-то… смотри не вякни где. А то придут, огород урежут. У меня там сотки четыре лишка есть.

• — Нужно мне.
• Частенько возвращались к теме о боге,
• — Чего у вас говорят про его?
• — Про кого?
• — Про бога-то,
• — Да ничего не говорят — нету его.
• — А почему тогда столько людей молятся?

— А почему ты то и дело поминаешь его? Ты же не веришь.

— Сравнил! Я — матерюсь.

— Все равно — в бога.

Старик в затруднении.

— Я, што ли, один так лаюсь? Раз его все споминают, стало быть, и мне можно.

— Глупо. А в таком возрасте вообще стыдно.

— Отлегло малость, в креста мать,- говорит старик.- Прямо в голове все помутнело.

Юрка не хочет больше разговаривать — надо выучить уроки.

— Про кого счас проходишь?

Источник: https://ruread.net/book/19862/1/

Космос, нервная система и шмат сала

Василий Макарович Шукшин

Космос, нервная система и шмат сала

Старик Наум Евстигнеич хворал с похмелья. Лежал на печке, стонал.

Раз в месяц – с пенсии – Евстигнеич аккуратно напивался и после этого три дня лежал в лежку. Матерился в бога.

– Как черти копытьями толкут, в господа мать. Кончаюсь…

За столом, обложенным учебниками, сидел восьмиклассник Юрка, квартирант Евстигнеича, учил уроки.

– Кончаюсь, Юрка, в крестителя, в бога душу мать!..

– Не надо было напиваться.

– Молодой ишо рассуждать про это.

Пауза. Юрка поскрипывает пером.

• Старику охота поговорить – все малость полегче.
• – А чо же мне делать, если не напиться? Должен я хоть раз в месяц отметиться…
• – Зачем?
• – Што я, не человек, што ли?

– Хм… Рассуждения как при крепостном праве. – Юрка откинулся на спинку венского стула, насмешливо посмотрел на хозяина. – Это тогда считалось, что человек должен обязательно пить.

– А ты откуда знаешь про крепостное время-то? – Старик смотрит сверху страдальчески и с любопытством. Юрка иногда удивляет его своими познаниями, и он хоть и не сдается, но слушать парнишку любит. – Откуда ты знаешь-то? Тебе всего-то от горшка два вершка.

1. – Проходили.
2. – Учителя, што ли, рассказывали?
3. – Но.

– А они откуда знают? Там у вас ни одного старика нету.

• – Они учились. В книгах написано…
• – В книгах… А они, случайно, не знают, отчего человек с похмелья хворает?
• – Отравление организма: сивушное масло.

– Где масло? В водке?

1. – Но.
2. Евстигнеичу хоть тошно, но он невольно усмехается:
3. – Доучились.

– Хочешь, я тебе формулу покажу? Сейчас я тебе наглядно докажу… – Юрка взял было учебник химии, но старик застонал, обхватил руками голову.

– О-о… опять накатило! Все, мать-перемать…

– Ну, похмелись тогда, чего так мучиться-то?

Старик никак не реагирует на это предложение. Он бы похмелился, но жалко денег. Он вообще скряга отменный. Живет справно, пенсия неплохая, сыновья и дочь помогают из города. В погребе у него чего только нет – сало еще прошлогоднее, соленые огурцы, капуста, арбузы, грузди… Кадки, кадушки, туески, бочонки – целый склад. В кладовке – полтора куля доброй муки, окорок висит пуда на полтора.

В огороде – яма картошки, тоже еще прошлогодней, он скармливает ее боровам, уткам и курам. Когда он не хворает, он встает до света и весь день, до темноты, возится по хозяйству. Часто спускается в погреб, сядет на приступку и подолгу задумчиво сидит. «Черти драные. Тут ли счас не жить!» – думает он и вылезает на свет белый. Это он о сыновьях и дочери.

Он ненавидит их за то, что они уехали в город.

У Юрки другое положение. Живет он в соседней деревне, где нет десятилетки. Отца нет. А у матери, кроме него, еще трое. Отец утонул на лесосплаве. Те трое ребятишек моложе Юрки. Мать бьется из последних сил, хочет, чтоб Юрка окончил десятилетку. Юрка тоже хочет окончить десятилетку. Больше того, он мечтает потом поступить в институт. В медицинский.

Старик вроде не замечает Юркиной бедности, берет с него пять рублей в месяц. А варят – старик себе отдельно, Юрка – себе. Иногда, к концу месяца, у Юрки кончаются продукты. Старик долго косится на Юрку, когда тот всухомятку ест хлеб.

• Потом спрашивает:
• – Все вышло?
• – Ага.
• – Я дам… Апосля привезешь.
• – Давай.
• Старик отвешивает на безмене килограмм-два пшена, и Юрка варит себе кашу.
• По утрам беседуют у печки.
• – Все же охота доучиться?

– Охота. Хирургом буду.

– Сколько ишо?

– Восемь. Потому что в медицинском – шесть, а не пять, как в остальных.

– Ноги вытянешь, пока дойдешь до хирурга-то. Откуда она, мать, денег-то возьмет сэстоль?

– На стипендию. Учатся ребята… У нас из деревни двое так учатся.

Старик молчит, глядя на огонь. Видно, вспомнил своих детей.

– Чо эт вас так шибко в город-то тянет?

– Учиться… «Что тянет». А хирургом можно потом и в деревне работать. Мне даже больше глянется в деревне.

– Што, они много шибко получают, што ль?

– Кто? Хирурги?

– Но.

– Наоборот, им мало платят. Меньше всех. Сейчас прибавили, правда, но все равно…

– Дак на кой же шут тогда жилы из себя тянуть столько лет? Иди на шофера выучись да работай. Они вон по сколько зашибают! Да ишо где лесишко кому подкинет, где сена привезет совхозного – деньги. И матери бы помог. У ей вить ишо трое на руках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Источник: https://lib-king.ru/27130-kosmos-nervnaya-sistema-i-shmat-sala.html