Краткое содержание произведений герцена

Произведение «Былое и думы», краткое содержание которого приведено в этой статье, – мемуарная хроника, написанная Александром Герценом. Она представляет собой панораму жизни в России и Европе в середине XIX столетия.

История создания

Произведение «Былое и думы», краткое содержание которого позволяет получить полноценное впечатление о нем, писалось на протяжении нескольких лет. Большинство глав были созданы с 1852 по 1855 годы, некоторые из них опубликованы в «Полярной звезде».

При этом Герцен постоянно дописывал и пересматривал главную книгу своей жизни, практически до самой смерти. Стоит отметить необычайный успех после издания первых глав, которые вызвали у читателей небывалый интерес к этим мемуарам.

Во время создания произведения Герцен переживал тяжелые периоды в жизни. Ему пришлось пересматривать не только свои революционные воззрения. Фактически разваливалась и его семья. Уже после смерти писателя была опубликована самая знаменитая глава мемуаров, посвященная внебрачным отношениям его жены с поэтом Гервегом.

Структура мемуаров

Произведение Герцена охватывает широкий временной период его жизни, начиная с проживания в Москве, занятой французами. Тогда он был еще ребенком и мало что мог поведать миру о тех событиях. Поэтому в мемуарах можно встретить воспоминания его няни. В конце хроники писатель делится впечатлениями от поездок по Европе в середине 60-х годов.

Собственно воспоминаниями назвать «Былое и думы» Герцена сложно. Последовательное повествование ведется только в первых пяти частях из восьми. Далее следуют очерки, отрывки из опубликованных трудов, расположенные в хронологическом порядке. Сам автор часто сравнивал свое произведение с домом, который постоянно приходится достраивать.

Начало: «Детская и университет»

Краткое содержание «Былого и дум» следует начать с описания жизни главного героя в доме его отца.

Большое влияние на формирование личности Герцена оказало восстание декабристов. Тогда ему было 13 лет. Ключевым стало знакомство с Николаем Огаревым в 1827 году. Это был его дальний родственник, который на долгие годы стал его верным другом. Вместе они работали в Лондоне, в русской типографии.

Герцен в «Былом и думах» описывает, что сблизился с Огаревым из-за любви к Шиллеру. Свою дружбу молодые люди считали союзом политических заговорщиков. В мемуарах есть знаменитая сцена, в которой они присягают друг другу на Воробьевых горах, обещая всю жизнь посвятить идеологической борьбе.

Нести в массы свои радикальные политические взгляды Александр Герцен продолжил и в годы студенчества. Он учился в Московском университете на физико-математическом факультете.

«Тюрьма и ссылка»

Второй раздел называется «Тюрьма и ссылка». В этой части мемуаров «Былое и думы», краткое содержание которых представлено в данной статье, описывается период с 1834 по 1838 годы. Герцена и Огарева арестовывают и ссылают на основании «сфабрикованного» дела об оскорблении императора. Александр Герцен оказывается в Вятке (нынешний Киров). Там он работает в губернской канцелярии, курирует отдел статистики. В этой главе «Былого и дум» приведено множество всевозможных анекдотичных, а порой и печальных историй из жизни губернской управы.

В 1838 году Герцена переводят во Владимир.

«Владимир-на-Клязьме»

В третьей части события разворачиваются в 1838 и 1839 годах. Во Владимире автор встречает Наталью Захарьину. Между ними возникают романтические отношения. Проблема в том, что Наталья — дальний родственник Герцена, незаконная дочь его дяди, которая все это время воспитывалась под присмотром своей злобной тетки.

Родственники категорически против их союза, хотя молодые люди рассчитывали пожениться.

В 1838 году Герцен решается на рискованный шаг: вместе с невестой они приезжают в Москву, где ему запрещено бывать, и тайно венчаются.

«Москва, Петербург и Новгород»

Краткий пересказ четвертой части, который есть в этой статье, поможет узнать, что происходило с автором мемуаров с 1840 по 1847 год. Начать, пожалуй, следует с того, что в указанный период Герцен и Огарев получили разрешение на возвращение в столицу.

В Москве они заинтересовались деятельностью кружка гегельянцев. В этой части автор пространно рассуждает о популярных тогда в России течениях западников и славянофилов.

В 1846 году между друзьями произошел идеологический разрыв. Одной из ключевых причин стала ссора Герцена с Грановским, с которым они не смогли прийти к консенсусу в вопросах бессмертия человеческой души. Тогда же Герцен принял решение уехать из России.

«Перед революцией и после нее»

Краткий пересказ пятой части мемуаров следует посвятить первым годам, которые Герцен проводит в Европе. Сначала он направляется в Париж. Автор описывает национально-освободительное движение, которое захватывает Италию, а также революцию 1848 года во Франции.

В мемуарной хронике Александра Герцена находится место и рассуждению об эмигрантах, которые живут в Париже, и католическому пафосу, и личности польского поэта и общественника Адама Мицкевича. Завершается раздел бегством автора в Швейцарию.

Стоит отметить, что в этой части каноны повествования в хронологической последовательности прерываются, чередуясь с краткими очерками и статьями.

Например, в интермедии «Западные арабески» автор рассуждает о гибели целой цивилизации, явно находясь под впечатлением режима Наполеона III.

В эту же часть входит и глава о Прудоне, с которым познакомился автор. Он не соглашается со многими его идеями, приведенными в книге «О справедливости в церкви и в революции». Особенно Герцену не нравится, что Прудон приносит фактически в жертву справедливому государству человеческую личность.

Также ему претит его собственническое отношение к женщинам. Герцен считает, что о сложных и многослойных вещах, например о ревности и измене, Прудон рассуждает слишком примитивно. По тому, какое внимание автор уделяет этим вопросам, становится ясно, что для него это болезненная и острая тема.

В завершении пятой части описываются драматические события, которые сопровождали семью Герцена. В частности, описываются последние годы жизни его супруги. Опубликована глава была уже после смерти всех действующих в ней лиц.

Присутствие множества эссе и очерков заставляет исследователей сомневаться в точном определении жанра. «Былое и думы», по мнению большинства литераторов, все же мемуары.

В отдельном эссе пятой части Герцен описывает, что происходит в Париже в 1848 году. Восстание жестко подавляется, а престол занимает Наполеон III. Уделяется внимание и сложностям в личной жизни автора.

Болезнь его маленькой дочери наложила серьезный отпечаток на впечатлительную супругу, которая и без того имела склонность к депрессиям. Находясь на грани нервного срыва, Наталья сближается с поэтом Гервегом – немецким публицистом, близким другом ее супруга.

Он трогает ее душу своими вечными жалобами на одиночество его души и непонимание со стороны окружающих.

Частично данный эпизод в сатирических красках изображает семейную жизнь немецкого поэта. Супруга Гервега Эмма – дочь банкира. Поэт на ней женился с расчетливой целью. Эмма – восторженная женщина, которая искренне считает, что посвящает жизнь попечительству гениального, по ее мнению, мужа.

Примирившись, Герцен с женой проводит несколько счастливых месяцев в Италии. Следующее испытание их ждет в 1851 году. В кораблекрушении погибает мать Герцена и их сын Коля.

Тем временем Гервег не желает смириться с тем, что его бросили. Он донимает супругов жалобами и угрозами, даже грозится покончить с собой. Вдобавок оповещает об их запутанных отношениях всех общих знакомых. Герцена поддерживают товарищи.

В то же время происходит много неприятных и мелочных сцен. Припоминаются старые денежные долги, доходит до рукоприкладства. Наталья Александровна не в состоянии перенести этого давления, умирает в 1852 году после очередных родов.

При этом официальной причиной смерти является чахотка.

Очерк, завершающий пятую часть, называется «Русские тени». Он посвящен эмигрантам, с которыми общался Герцен. В частности, речь идет о его однокурснике Сазонове, много лет бесцельно проскитавшимся по Европе. Для Герцена Сазонов – тип русского человека, который зазря сгубил в себе много сил и возможностей вместо того, чтобы направить их на полезное дело.

В этом же очерке Герцен требует от поколения «шестидесятников» признать правоту людей, которые жертвовали всем ради своих убеждений, отрицали все блага, предложенные современностью. Из мемуаров «Былое и думы» цитату Герцена из этого раздела: «Таких людей нельзя просто сдать в архив» — вспоминают до сих пор.

Еще один эмигрант, интересный автору, – Энгельсон, представитель поколения петрашевцев. Самолюбивый, чем-то надломленный, со страстью занимающийся изучением самого себя и самонаблюдением. Но все это практически ни к чему не приводит.

Шестая часть

В мемуарах «Былое и думы» после смерти жены автор уезжает в Англию. После того как Гервег сделал его личную трагедию достоянием общественности, ему нужно было сменить обстановку. Успокоение Герцен нашел в работе. Там он начал работу над произведением «Былое и думы», открыл русскую типографию в Лондоне. В тот период он пишет о благотворном одиночестве, о том, как умудрялся оставаться один среди шумной толпы.

Англия в то время была также наполнена русскими эмигрантами. О них он также подробно рассказывает в этой части мемуаров.

Также отдельные очерки и статья посвящены вождям европейского национально-освободительного движения, со многими из которых Герцен был знаком лично.

Глава «Горные вершины» посвящена Кошуте, Маццини и Ледрю-Роллену, глава Camicia rossa повествует о визите в Великобританию Гарибальди. Народ его принимал с восторгом, а правительство интриговало, не желая ссориться с Францией.

Находится место и рассказу об уголовниках и шпионах, которые под маской политических изгнанников требовали денежного содержания. Детально об этом можно прочесть в главе «Лондонская вольница пятидесятых годов».

Одна из идей Герцена основывалась на существовании национального характера. Поэтому отдельные очерки он посвящает эмигрантам разных национальностей. Краткие статьи получили названия «Немцы в эмиграции», «Польские выходцы».

Здесь в юмористической форме описывается, как дело французских дуэлянтов рассматривает английский суд.

Седьмая часть

Предпоследняя часть мемуаров посвящена непосредственно русской эмиграции. Отдельные и подробные очерки автор пишет о Печорине и Бакунине.

Также уделено внимание истории русской вольной типографии и изданию журнала «Колокол», которым Герцен, по устоявшемуся афоризму, «разбудил» Россию. Журнал выходил с 1858 по 1862 годы.

Рассуждая о мемуарах «Былое и думы», отзывы читатели часто посвящают именно этим страницам произведения. Ведь «Колокол» сыграл важную роль в жизни страны. Ввозился он в то время подпольно, при этом читали его все.

Огромной популярности «Колокола» посвящена глава «Апогей и перигей». Усилилось его влияние после пожаров в Москве. Кроме того, важную роль сыграла и поддержка Герценом восставших в 1862 году поляков на страницах своего журнала.

В этой же части Герцен описывает занятный визит к нему какого-то полковника. Судя по всему, невежественного и нелиберального человека, но который считал своим долгом познакомиться с Герценом. Сам автор пишет, что почувствовал себя в тот момент генералом. Этот полковник относился к нему будто к своему начальнику.

Заключение

Заключительная часть мемуаров охватывает временной промежуток между 1865 и 1868 годами. Примечательно, что она не имеет ни названия, ни единой темы.

Например, первая глава в ней озаглавлена «Без связи». В ней описываются впечатления, которые остались у автора после посещения различных европейских стран в 60-е годы.

Стоит отметить, что и в те годы зарубежье представлялось писателю «царством мертвых».

Название заключительной главы мемуаров «Былое и думы» – «Старые письма». В ней приведены послания Герцену от известных людей того времени – Белинского, Чаадаева, Полевого, Прудона, Грановского. Эти письма Герцен противопоставляет своим мемуарам.

Многие из них удивительным образом похожи на всю книгу «Былое и думы», как воспоминания, написанные собственноручно автором. В ней он скрупулезно пытался сберечь что-то будничное и случайное рядом с серьезными рассуждениями о перспективах европейской цивилизации. Пожалуй, автору «Былого и дум» это удалось.

Источник: https://www.syl.ru/article/348861/memuarnaya-hronika-aleksandra-gertsena-byiloe-i-dumyi-kratkoe-soderjanie

Краткое содержание

Действие начинается в русской провинции, в имение богатого помещика Алексея Абрамовича Негрова. Семейство знакомится с учителем сына Негрова — Миши, Дмитрием Яковлевичем Круциферским, окончившим Московский университет кандидатом. Негров бестактен, учитель робеет. Негров был произведен в полковники уже немолодым, после кампании 1812 г., вскоре вышел в отставку в чине генерал-майора; в отставке скучал, хозяйничал бестолково, взял в любовницы молоденькую дочь своего крестьянина, от коротой у него родилась дочь Любонька, и наконец в Москве женился на экзальтированной барышне. Трехлетняя дочь Негрова вместе с матерью сосланы в людскую; но Негрова вскоре после свадьбы заявляет мужу, что хочет воспитать Любоньку как собственную дочь. Круциферский — сын честных родителей: уездного лекаря и немки, любившей мужа всю жизнь так же сильно, как в юности. Возможность получить образование ему дал сановник, посетивший гимназию уездного города и заметивший мальчика. Не будучи очень способным, Круциферский, однако, любил науку и прилежанием заслужил степень. По окончании курса он получил письмо от отца: болезнь жены и нищета заставили старика просить о помощи. У Круциферского нет денег; крайность вынуждает его с благодарностью принять предложение доктора Крупова, инспектора врачебной управы города NN, — поступить учителем в дом Негровых. Пошлая и грубая жизнь Негровых тяготит Круциферского, но не только его одного: двусмысленное, тяжелое положение дочери Негрова способствовало раннему развитию богато одаренной девушки. Нравы дома Негровых равно чужды обоим молодым людям, они невольно тянутся друг к другу и вскоре влюбляются друг в друга, причем Круциферский обнаруживает свои чувства, читая Любоньке вслух балладу Жуковского «Алина и Альсим». Между тем скучающая Глафира Львовна Негрова тоже начинает испытывать влечение к юноше; старая гувернерша-француженка пытается свести барыню и Круциферского, причем случается забавная путаница: Круциферский, от волнения не разглядев, кто перед ним, объясняется в любви Негровой и даже целует ее; в руки Глафиры Львовны попадает восторженное любовное послание Круциферского Любоньке. Поняв свою ошибку, Круциферский бежит в ужасе; оскорбленная Негрова сообщает мужу о якобы развратном поведении дочери; Негров, воспользовавшись случаем, хочет заставить Круциферского взять Любоньку без приданого, и очень удивлен, когда тот соглашается безропотно. Чтобы содержать семью, Круциферский занимает место учителя гимназии. Узнавший о помолвке, мизантроп доктор Крупов предостерегает Круциферского: «Не пара тебе твоя невеста… она тигренок, который еще не знает своей силы». Счастливой свадьбой, однако, эта история не кончается. Через четыре года в NN приезжает новое лицо — владелец имения Белое поле Владимир Бельтов. Следует описание города, выдержанное в гоголевском духе. Бельтов молод и богат, хотя и нечиновен; для жителей NN он загадка; рассказывали, что он, окончив университет, попал в милость к министру, затем рассорился с ним и вышел в отставку назло своему покровителю, потом уехал за границу, вошел в масонскую ложу и пр. Сама внешность Бельтова производит сложное и противоречивое впечатление: «в лице его как-то странно соединялись добродушный взгляд с насмешливыми губами, выражение порядочного человека с выражением баловня, следы долгих и скорбных дум с следами страстей…» В чудачествах Бельтова винят его воспитание. Отец его умер рано, а мать, женщина необыкновенная, родилась крепостной, по воле случая получила образование и пережила в молодости много страданий и унижений; страшный опыт, перенесенный ею до замужества, сказался в болезненной нервности и судорожной любви к сыну. В учители сыну она взяла женевца, «холодного мечтателя» и поклонника Руссо; сами не желая того, учитель и мать сделали все, чтоб Бельтов «не понимал действительности». Окончив Московский университет по этико-политической части, Бельтов, с мечтами о гражданской деятельности, уехал в Петербург; по знакомству ему дали хорошее место; но канцелярская работа наскучила ему очень скоро, и он вышел в отставку всего-навсего в чине губернского секретаря. С тех пор прошло десять лет; Бельтов безуспешно пробовал заниматься и медициной, и живописью, кутил, скитался по Европе, скучал и, наконец, встретив в Швейцарии своего старого учителя и тронутый его упреками, решил вернуться домой, чтобы занять выборную должность в губернии и послужить России. Город произвел на Бельтова тяжелое впечатление: «все было так засалено не от бедности, а от нечистоплотности, и все это шло с такою претензией, так непросто…»; общество города представилось ему как «фантастическое лицо какого-то колоссального чиновника», и он испугался, увидев, что «ему не совладать с этим Голиафом». Здесь автор пытается объяснить причины постоянных неудач Бельтова и оправдывает его: «есть за людьми вины лучше всякой правоты». Общество тоже невзлюбило чужого и непонятного ему человека. Между тем семья Круциферских живет очень мирно, у них родился сын. Правда, иногда Круциферским овладевает беспричинное беспокойство: «мне становится страшно мое счастие; я, как обладатель огромных богатств, начинаю трепетать перед будущим». Друг дома, трезвый материалист доктор Крупов, вышучивает Круциферского и за эти страхи, и вообще за склонность к «фантазиям» и «мистицизму». Однажды Крупов вводит в дом Круциферских Бельтова. В это время жена уездного предводителя, Марья Степановна, женщина глупая и грубая, делает безуспешную попытку заполучить Бельтова в женихи для дочери — девушки развитой и прелестной, совершенно не похожей на своих родителей. Позванный в дом, Бельтов пренебрегает приглашением, чем приводит хозяев в ярость; тут городская сплетница рассказывает предводительше о слишком тесной и сомнительной дружбе Бельтова. с Круциферской. Обрадованная возможностью отомстить, Марья Степановна распространяет сплетню. Бельтов и на самом деле полюбил Круциферскую: до сих пор ему не приходилось встречать такой сильной натуры. Круциферская же видит в Бельтове великого человека. Восторженная любовь мужа, наивного романтика, не могла удовлетворить ее. Наконец Бельтов признается Круциферской в любви, говорит, что знает и о ее любви к нему; Круциферская отвечает, что принадлежит своему мужу и любит мужа. Бельтов недоверчив и насмешлив; Круциферская страдает: «Чего хотел этот гордый человек от нее? Он хотел торжества…» Не выдержав, Круциферская бросается в его объятия; свидание прервано появлением Крупова. Потрясенная Круциферская заболевает; муж сам почти болен от страха за нее. Далее следует дневник Круциферской, где описаны события последующего месяца — тяжелая болезнь маленького сына, страдания и Круциферской, и ее мужа. Разрешение вопроса: кто виноват? — автор предоставляет читателю. Любовь к жене всегда была для Круциферского единственным содержанием его жизни; сначала он пытается скрыть свое горе от жены, пожертвовав собой для ее спокойствия; но такая «противуестественная добродетель вовсе не по натуре человека». Однажды на вечеринке он узнает от пьяных сослуживцев, что его семейная драма стала городской сплетней; Круциферский впервые в жизни напивается и, придя домой, почти буйствует. На следующий день он объясняется с женою, и «она поднялась в его глазах опять так высоко, так недосягаемо высоко», он верит, что она еще любит его, но счастливее от этого Круциферский не становится, уверенный, что мешает жить любимой женщине. Разгневанный Крупов обвиняет Бельтова в разрушении семьи и требует уехать из города; Бельтов заявляет, что он «не признает над собою суда», кроме суда собственной совести, что происшедшее было неизбежно и что он сам собирается уехать немедленно. В тот же день Бельтов побил на улице тростью чиновника, грубо намекнувшего ему на его отношения с Круциферской. Навестив мать в ее имении, через две недели Бельтов уезжает, куда — не сказано. Круциферская лежит в чахотке; ее муж пьет. Мать Бельтова переезжает в город, чтобы ходить за больной, любившей ее сына, и говорить с ней о нем.

Краткое содержание «Кто виноват?» ГерценаГерцен А.И.Стр. 1

Краткое содержание «Кто виноват?» ГерценаГерцен А.И.Стр. 2

Краткое содержание «Кто виноват?» ГерценаГерцен А.И.Стр. 3

Источник: https://my-soch.ru/sochinenie/kratkoe-soderzhanie-kto-vinovat-gercena

Том 1. Произведения 1829-1841 годов

А. И. Герцен. Портрет работы художника Н. Н. Ге, 1867 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Предисловие к изданию

Настоящее собрание сочинений А. И. Герцена является первым научным изданием литературного и эпистолярного наследия выдающегося деятеля русского освободительного движения, революционного демократа, гениального мыслителя и писателя, сыгравшего, по словам В. И. Ленина, «великую роль в подготовке русской революции».

Революционная деятельность Герцена, условия многолетней политической эмиграции, цензурно-полицейские преследования сочинений великого писателя в России, не прекращавшиеся на протяжении более полувека, – все это мешало распространению произведений Герцена среди широких кругов русских читателей вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции. Как известно, при жизни Герцена собрание его сочинений осуществлено не было. Издания отдельных произведений («Кто виноват?», «Письма из Франции и Италии», «С того берега», «Былое и думы» и др.) или небольших сборников («Прерванные рассказы», «За пять лет». «Из „Колокола“ и „Полярной звезды“» и др.), предпринимавшиеся Герценом в Лондоне и впоследствии в Женеве, лишь в небольшой степени восполняли этот пробел. Основная масса герценовских произведений продолжала оставаться разбросанной в различных, преимущественно периодических, изданиях – газетах, журналах, сборниках. Значительная часть литературного наследия Герцена при его жизни вообще не была опубликована.

Вопрос об издании сочинений Герцена возник сразу после его смерти. По материалам семейного архива писателя в 1870 г. было осуществлено издание «Сборника посмертных статей Ал. Ив. Герцена» (Женева, 1870; 2-е изд. – 1874). В 1875–1879 гг. в Женеве вышло в свет десятитомное собрание сочинений Герцена.

Однако при всем политическом и литературном значении женевского издания его научная ценность была невелика даже для своего времени. В собрании были представлены далеко не все тексты, опубликованные при жизни Герцена, в частности, почти совсем не вошли в него статьи из «Колокола». Несмотря на то, что в распоряжении редактора издания, Г.

Н. Вырубова, находилось богатейшее собрание рукописей Герцена, хранившихся в архиве его семьи, издание из числа неизвестных ранее произведений ограничилось публикацией лишь некоторых (дневник и др.). Не была продумана композиция издания.

В текстологическом отношении женевское издание не только не разрешило, но даже не поставило перед собою каких-либо научных задач.

Русскому читателю женевское собрание в основном осталось неизвестным. Сочинения Герцена еще долго продолжали находиться в царской России под строгим и безусловным запретом.

в 7 томах; дополнительный, VII том был посвящен переписке Герцена с Н. А. Захарьиной в 1830-х годах. Однако это – павленковское (по имени издателя) – собрание сочинений Герцена было изуродовано цензурными пропусками и искажениями.

Многие произведения Герцена вообще не были включены в это собрание. В отношении подготовки текстов павленковское издание характеризовалось крайней небрежностью, обилием ошибок, полным произволом в расположении материала.

Издание сочинений Герцена, свободное от цензурного вмешательства, стало возможным лишь после победы Великой Октябрьской социалистической революции.

В первые же годы Советской власти было продолжено и успешно завершено 22-томное издание «Полного собрания сочинений и писем» Герцена, осуществленное под редакцией М. К. Лемке при ближайшем участии дочери писателя, Н. А. Герцен.

Первые восемь томов издания, вышедшие до революции, были дополнены списками сделанных при печатании цензурных исключений.

В издании под редакцией М. К. Лемке было впервые сведено воедино литературное, а также эпистолярное наследие великого писателя-революционера. Значительное количество текстов Герцена вообще стало известным и вошло в научный обиход в результате

Источник: https://knigago.com/books/prose-all/prose-rus-classic/313226-aleksandr-ivanovich-gertsen-tom-1-proizvedeniya-1829-1841-godov/?p=1

Анализ произведения "Былое и думы" Герцена

 «Былое и думы» — произведение художественно-мемуарного жанра. В «Предисловии» автор называет свою книгу исповедью. Герцен чистосердечно рассказывает о своей трудной жизни, о своих мыслях и чувствах, не утаивая и не приукрашивая ничего. Личность автора раскрывается широко и многогранно.

Читая «Былое и думы», невольно вспоминаешь слова Белинского: «Зрелище жизни великого человека есть всегда прекрасное зрелище: оно возвышает душу, возбуждает деятельность…

» Герцен велик во всем: в мучительном искании смысла жизни и научной истины, в глубоком уважении к страдающему народу и святой ненависти к его врагам, в дружбе и любви.

Для таких людей, как Герцен, личное счастье неотделимо от счастья народа, а личная судьба — от судьбы отчизны. Поэтому «Былое и думы» выходят за рамки биографического рассказа. Говоря о себе, автор в то же время рассказывает и о жизни общества, об исторических событиях в России и в Западной Европе.

Герцену было что поведать своим современникам и потомкам. Он всегда оказывался на главной магистрали истории, в центре политической, научной, литературной и культурной жизни своего времени.

О чем бы пи говорилось в «Былом и думах», все согрето живым чувством, все освещено глубокой мыслью, на всем остается отпечаток личности автора. «Все это написано слезами, кровью; это горит и жжет…

Так писать умел он один из русских», — сказал Тургенев, прочитав первые главы книги Герцена.

Прошлое в мемуарах оживает в бытовых сценах и картинах, в описаниях важнейших исторических событий, в портретных зарисовках выдающихся людей, с которыми встречался автор.

В первой части книги Герцен знакомит читателей с укладом жизни русского крепостнического дворянства первых десятилетий XIX века. То с оттенком легкого юмора, то явно сатирически описываются быт и нравы дворянских семей. Герцен был свидетелем многих трагических сцен.

Крепостной Толочанов выучился фельдшерскому искусству, овладел иностранными языками, но «веревка крепостного состояния» не давала ему покоя.

Фельдшер предложил помещику изрядную сумму денег, чтобы приобрести отпускную, но получил решительный отказ. Тогда Толочанов «принял рюмку мышьяку»и умер в страшных мучениях.

Герцен слышал «его стон и страдальческий голос, повторявший: «Жжет! Жжет! Огонь!»

Для Герцена-мемуариста характерно сочетание художественных и публицистических приемов письма.

Так, рассказав о тиранстве помещиков, Герцен с горечью пишет, что «в передних и девичьих, в селах и полицейских застенках» совершаются страшные злодеяния. Помещики и чиновники сосут «кровь народа тысячами ртов».

В последующих частях «Былого и дум» круг наблюдений автора расширяется. Его внимание прежде всего привлекают декабристы, подавшие пример революционного героизма. Участников восстания 14 декабря 1825 года Герцен воспринимает как «богатырей, кованых из чистой стали с головы до ног». 

Тепло, лирически взволнованно Герцен пишет о людях 20-х годов, идейно примыкавших к декабристам, например о Чаадаеве. «Серо-голубые глаза» Чаадаева «были печальны и с тем вместе имели что-то доброе, тонкие губы, напротив, улыбались иронически».

В своей улыбке автор «Философического письма» прятал глубокую грусть и презрение к порядкам, которые насаждали жандармы во главе с царем.

Образ Чаадаева, гордого в своем одиночестве и одновременно печального, напоминает Герцену «молодых героев, самонадеянно шедших вперед…».

Герцен видел борьбу двух исторических сил — царизма и революционного движени. Поэтому в «Былом и думах» наряду с образами декабристов широко представлены образы чиновников самодержавной власти, начиная с рядового жандарма и кончая коронованным жандармом Николаем I.

Чем выше чиновник поднимается по служебной лестнице, тем благообразнее его внешний вид, но тем чернее его душа. Невольно вспоминается Гоголь, одним из первых обративший внимание читателей на несоответствие внешней благопристойности, кажущейся порядочности чиновников их внутреннему, духовному складу.

Но при внимательном взгляде на лицо можно заметить «тонкую смышленость хищных зверей, вместе уклончивость и заносчивость». Шеф жандармов Бенкендорф «имел обманчиво добрый взгляд». Этот «человек ангельской доброты» тысячи невинных людей отправил в тюрьму и на каторгу. 

Чиновников всех рангов Герцен рассматривает не только как своих личных врагов, преследующих его с тупой жестокостью, но и как врагов всего русского народа. Автор «Былого и дум» с гордостью пишет о том, что века самодержавно-крепостнического гнета не убили живую душу русского народа, его прогрессивную культуру и революционную мысль.

Он рисует передовых представителей русской интеллигенции 40-х годов, преемников идей декабризма и зачинателей революционно-демократической мысли, первое место среди которых занимает образ «неистового Виссариона» — Белинского.

Герцен считал Белинского выдающимся человеком, одним «из самых замечательных лиц николаевского периода»; он ценил и своем друге и единомышленнике глубокий ум, революционную убежденность, кристальную честность.

Значительное место в «Былом и думах» отведено Н. П. Огареву, поэту и революционеру, другу и соратнику Герцена.

Не менее интересны страницы, посвященные историку Грановскому, художнику Ипатову, артисту Щепкину.

Талантливость этих деятелей науки и искусства автор мемуаров рассматривает как отражение талантливости русского народа, который в невероятно трудных условиях создал выдающуюся культуру.

Значение Герцена как писателя в развитии русской общественной и художественной мысли очень велико. Он явился предшественником революционно-демократических писателей 60-х годов.

Как и Пушкина, Герцена волновала судьба мыслящий дворянской интеллигенции, находящейся в конфликте с породившей ее средой; эта проблема поставлена в романе «Кто виноват?» и в мемуарах «Былое и думы». Герцен призывал читателей к активному вмешательству в жизнь, к борьбе с господствующими устоями помещичьей России.

Революционная направленность его творчества оказывала положительное влияние на революционно-демократическую литературу 60-х годов, в частности на творчество Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Чернышевского.

Вслед за Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем и Белинским автор «Былого и дум» способствовал обогащению и совершенствованию русского литературного языка. Поэтическая речь в произведениях Герцена, передающая тончайшие переживания человека, перемежается с языком науки, способным раскрыть и объяснить самые отвлеченные понятия.

Белинский отмечал, что Герцен «как-то чудно умел довести ум до поэзии, мысль обратить в живые лица». Языком его восторгались великие писатели, превосходные стилисты и глубокие знатоки родной речи. По мнению Л. Толстого, по языку «Герцен не уступит Пушкину».

Тургенев в письмах к нему неоднократно восторгался слогом: «легкостью, быстротой» его речи.

Источник: Русская литертура. Уч. для 8 класса средней школы. Под ред. Н.И. Громова. М.: Просвещение, 1978

Источник: https://classlit.ru/publ/literatura_19_veka/drugie_avtory/analiz_proizvedenija_byloe_i_dumy_gercena/69-1-0-596

Александр Герцен: Том 4. Художественные произведения 1842-1846

• Александр Иванович Герцен
• Собрание сочинений в тридцати томах
• Том 4. Художественные произведения 1842-1846

Роман в двух частях

«А случай сей за неоткрытием виновных предать воле божией, дело же, почислив решенным, сдать в архив».

Протокол

1. Наталье Александровне Герцен
2. в знак глубокой симпатии
3. от писавшего.

Москва. 1846.

«Кто виноват?» была первая повесть, которую я напечатал. Я начал ее во время моей новгородской ссылки (в 1841) и окончил гораздо позже в Москве.

Правда, еще прежде я делал опыты писать что-то вроде повестей; но одна из них не написана, а другая – не повесть. В первое время моего переезда из Вятки в Владимир мне хотелось повестью смягчить укоряющее воспоминание, примириться с собою и забросать цветами один женский образ, чтоб на нем не было видно слез[1].

Разумеется, что я не сладил с своей задачей, и в моей неоконченной повести было бездна натянутого и, может, две-три порядочные страницы. Один из друзей моих впоследствии стращал меня, говоря: «Если ты не напишешь новой статьи, – я напечатаю твою повесть, она у меня!» По счастью, он не исполнил своей угрозы.

В конце 1840 были напечатаны в «Отечественных записках» отрывки из «Записок одного молодого человека», – «Город Малинов и малиновцы» нравились многим; что касается до остального, в них заметно сильное влияние гейневских «Reisebilder».

Зато «Малинов» чуть не навлек мне бед.

Один вятский советник хотел жаловаться министру внутренних дел и просить начальственной защиты, говоря, что лица чиновников в г. Малинове до того похожи на почтенных сослуживцев его, что от этого может пострадать уважение к ним от подчиненных.

Один из моих вятских знакомых спрашивал, какие у него доказательства на то, что малиновцы – пашквиль на вятичей. Советник отвечал ему: «Тысячи; например, авкmор прямо говорит, что у жены директора гимназии бальное платье брусничного цвета, – ну разве не так?» Это дошло до директорши, – та взбесилась, да не на меня, а на советника.

«Что он слеп, или из ума шутит? – говорила она. – Где он видел у меня платье брусничного цвета? У меня, действительно, было темное платье, но цвету пансе». Этот оттенок в колорите сделал мне истинную услугу.

Успех «Малинова» заставил меня приняться за «Кто виноват?»

Первую часть повести я привез из Новгорода в Москву. Она не понравилась московским друзьям, и я бросил ее. Несколько лет спустя мнение об ней изменилось, но я и не думал ни печатать, ни продолжать ее.

Белинский взял у меня как-то потом рукопись, – и с своей способностью увлекаться он, совсем напротив, переценил повесть в сто раз больше ее достоинства и писал ко мне: «Если бы я не ценил в тебе человека, так же много или еще и больше, нежели писателя, я, как Потемкин Фонвизину после представления „Бригадира”, сказал бы тебе: „Умри, Герцен!” По Потемкин ошибся, Фонвизин не умер и потому написал „Недоросля”. Я не хочу ошибаться и верю, что после „Кто виноват?” ты напишешь такую вещь, которая заставит всех сказать: „Он прав, давно бы ему приняться за повесть!” Вот тебе и комплимент и посильный каламбур».

Ценсура сделала разные урезывания и вырезывания, – жаль, что у меня нет ее обрезков. Несколько выражений я вспомнил (они напечатаны курсивом) и даже целую страницу (и то, когда лист был отпечатан, и прибавил его к стр. 38[2]). Это место мне особенно памятно потому, что Белинский выходил из себя за то, что его не пропустили.

• 8 июня 1859.
• Park-House, Fulham.
• И-р

I. Отставной генерал и учитель, определяющийся к месту

Дело шло к вечеру. Алексей Абрамович стоял на балконе; он еще не мог прийти в себя после двухчасового послеобеденного сна; глаза его лениво раскрывались, и он время от времени зевал. Вошел слуга с каким-то докладом; но Алексей Абрамович не считал нужным его заметить, а слуга не смел потревожить барина. Так прошло минуты две-три, по окончании которых Алексей Абрамович спросил:

Читать дальше

Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/russkaya-klassicheskaya-proza/111941-aleksandr-gercen-tom-4-hudozhestvennye-proizvedeniya-1842-1846.html

Сочинение «Былое и думы» — значительнейшее из произведений Герцена

«Былое и думы» — крупнейшее и значительнейшее из произведений Герцена. В этой книге он с наибольшей полнотой, с силой и страстью гения выразил смысл своих идейно-творческих исканий.

«Былое и думы» можно уподобить литературному памятнику эпохи: ни одно произведение 1850-1860-х годов, созданное русским художником, не может в этом отношении сравниться с книгой Герцена. Он мог бы ничего другого не создавать — эта книга ввела его навечно в историю русской литературы и в сознание русского народа.

Не создать ее он но мог: всей предшествовавшей   литературной   и   общественной   деятельностью    Герцен был подготовлен к созданию «Былого и дум». Прожитое и пережитое им властно требовало осмысления — для себя, для единомышленников, для всех русских.

Герцен писал «братьям по Руси», объясняя, почему и как он пришел к замыслу этой книги: «Исповедь моя нужна мне, вам она нужна, она нужна памяти, святой для меня, близкой для вас, она нужна моим детям».

Так что же, он хотел лишь исповедаться, то есть объяснить мотивы своего поведения и поступков, нравственно оправдать или, напротив, обличить — себя, власти, стечение обстоятельств, эпоху? Ведь так называемые лишние люди почти все исповедовались, почему они не смогли сделать ничего полезного… Но Герцен не был лишним человеком. Напротив, он был нужным России человеком и к тому же человеком необычайной общественной активности. И его исповедь приобрела значение общероссийского подвига.

Личные воспоминания вызывали «сотни других, все старое, полузабытое воскресало», тени прошлого вставали перед ним, он связывал их между собой… Что следовало за чем и почему в такой, а не иной последовательности? Можно ли было изменить свою жизнь, повернуть ее в другое русло и что вышло бы в результате такого поворота? Что было в его жизни случайное, а что — закономерное, неотвратимое?

Герцен был убежден, что личная исповедь может иметь общественное значение. Для этого нужно насытить ее проблемами большой значимости. Любой человек или участвует в крупных событиях, или они сказываются на его жизни; наконец, он может просто размышлять о них — ив его размышлениях неизбежно отзовутся мысли, чувства, мнения и оценки его времени.

В одном из ранних предисловий Герцен заметил: «Жизнь обыкновенного человека тоже может вызвать интерес — если и не по отношению к личности, то по отношению к стране и эпохе, в которую эта личность жила».

С исповедью Герцен намеревался соединить и достоверные воспоминания о своей эпохе: он желал ввести в свою книгу не только то, что сам видел и пережил, но и то, о чем ему пришлось слышать или читать.

Его исповедь должна была содействовать достижению главной цели — нанести еще один удар по его заклятому врагу, по самодержавию с его полицейско-бюрократическим режимом.

Рассказать откровенно, без оглядки, о николаевской России — это значило бы нанести удар но всеевропейскому жандарму: «Пора, наконец, имперским комедиантам из петербургской полиции узнать, что рано или поздно, но об их действиях, тайну которых так хорошо хранят тюрьмы, кандалы и могилы, станет всем известно и их, позорные деяния будут разоблачены перед всем миром».

(нет оценок) Loading…

Источник: https://sochinenienatemupro.ru/sochinenie-na-temu-kratkoe-soderzhanie/sochinenie-byiloe-i-dumyi-znachitelnejshee-iz-proizvedenij-gertsena/

Краткое содержание Доктор Крупов Герцен

Главный герой повести “Доктор Крупов” рассказывает о своей жизни. Что он родился в селе на Оке. Его отец был диаконом и сына воспитывал в вере и любви к Богу. Он готовил его на свое место.

Мальчик был смышленый и любознательный, легко учился всему, что преподавали, в отличие от соседского мальчишки Левки. Он был “глупорожденным” и науки не давались ему.

Левка дружил только с героем книги и своим псом, которого еще щенком вытащил из реки, когда его топить бросили в воду.

Будущий доктор учился в Семинарии, но уже тогда хотел быть врачом. Однажды, сказав об этом отцу, получил отказ. Даже обращался к людям, которых отец уважал, с просьбой замолвить за него слова, но отец был непреклонен. Все изменилось после его кончины, когда герой не смог его спасти от смерти. Его мать не стала противиться тому, что сын будет лечить не души людей, а их плоть.

Доктор Крупов признает, что дружба с тугодумом, соседским Левкой, сыграла большую роль в выборе направления в медицине и он стал заниматься умственно неполноценными людьми.

Пытаясь вылечить их, доктор Крупов, стал подмечать, что люди, признанные обществом и считающиеся разумными зачастую с медицинской точки зрения кажутся сумасшедшими, но никто этого не подмечает. Он сделал вывод, что нет четкой границы между разумом и сумасшествием.

Доктор Крупов посещает разные дома, где, по его мнению, люди больны разумом. Заключив насильственный брак ради выгоды, Анна Федоровна и Никанор Иванович ненавидят и подозревают друг друга.

Доктор всю жизнь ищет средство от расстройств ума и надеется, что его скоро создадут, ссылаясь на развитие органической химии, которое сможет выделывать и поправлять вещество мозга. Доктор экспериментирует даже с шампанским и бургонским, делая заметки их влияния на особенности поведения человека, называя их медикаментами. И заверяет, что ради любви к науке он пойдет на все.

(1

Источник: https://rus-lit.com/kratkoe-soderzhanie-doktor-krupov-gercen/

«Кто виноват?» Герцена в кратком изложении на Сёзнайке.ру

Действие начинается в русской провинции, в имении богатого помещика Алексея Абрамовича Негрова. Семейство знакомится с учителем сына Негрова — Миши, Дмитрием Яковлевичем Круциферским, окончившим Московский университет кандидатом. Негров бестактен, учитель робеет.

Негров был произведен в полковники уже немолодым, после кампании 1812 г.

, вскоре вышел в отставку в чине генерал-майора; в отставке скучал, хозяйничал бестолково, взял в любовницы молоденькую дочь своего крестьянина, от которой у него родилась дочь Любонька, и наконец в Москве женился на экзальтированной барышне. Трехлетняя дочь Негрова вместе с матерью сосланы в людскую; но Негрова вскоре после свадьбы заявляет мужу, что хочет воспитать Любоньку как собственную дочь.

Круциферский — сын честных родителей: уездного лекаря и немки, любившей мужа всю жизнь так же сильно, как в юности. Возможность получить образование ему дал сановник, посетивший гимназию уездного города и заметивший мальчика.

Не будучи очень способным, Круциферский, однако, любил науку и прилежанием заслужил степень. По окончании курса он получил письмо от отца: болезнь жены и нищета заставили старика просить о помощи.

У Круциферского нет денег; крайность вынуждает его с благодарностью принять предложение доктора Крупова, инспектора врачебной управы города NN, — поступить учителем в дом Негровых.

Пошлая и грубая жизнь Негровых тяготит Круциферского, но не только его одного: двусмысленное, тяжелое положение дочери Негрова способствовало раннему развитию богато одаренной девушки.

Нравы дома Негровых равно чужды обоим молодым людям, они невольно тянутся друг к другу и вскоре влюбляются друг в друга, причем Круциферский обнаруживает свои чувства, читая Любоньке вслух балладу Жуковского «Алина и Альсим».

Между тем скучающая Глафира Львовна Негрова тоже начинает испытывать влечение к юноше; старая гувернерша-француженка пытается свести барыню и Круциферского, причем случается забавная путаница: Круциферский, от волнения не разглядев, кто перед ним, объясняется в любви Негровой и даже целует ее; в руки Глафиры Львовны попадает восторженное любовное послание Круциферского Любоньке. Поняв свою ошибку, Круциферский бежит в ужасе; оскорбленная Негрова сообщает мужу о якобы развратном поведении дочери; Негров, воспользовавшись случаем, хочет заставить Круциферского взять Любоньку без приданого, и очень удивлен, когда тот соглашается безропотно. Чтобы содержать семью, Круциферский занимает место учителя гимназии.

Счастливой свадьбой, однако, эта история не кончается.

Через четыре года в NN приезжает новое лицо — владелец имения Белое поле Владимир Бельтов. Следует описание города, выдержанное в гоголевском духе.

Бельтов молод и богат, хотя и нечиновен; для жителей NN он загадка; рассказывали, что он, окончив университет, попал в милость к министру, затем рассорился с ним и вышел в отставку назло своему покровителю, потом уехал за границу, вошел в масонскую ложу и пр. Сама внешность Бельтова производит сложное и противоречивое впечатление: «в лице его как-то странно соединялись добродушный взгляд с насмешливыми губами, выражение порядочного человека с выражением баловня, следы долгих и скорбных дум с следами страстей…»

В чудачествах Бельтова винят его воспитание. Отец его умер рано, а мать, женщина необыкновенная, родилась крепостной, по воле случая получила образование и пережила в молодости много страданий и унижений; страшный опыт, перенесенный ею до замужества, сказался в болезненной нервности и судорожной любви к сыну.

 В учители сыну она взяла женевца, «холодного мечтателя» и поклонника Руссо; сами не желая того, учитель и мать сделали все, чтоб Бельтов «не понимал действительности».

Окончив Московский университет по этико-политической части, Бельтов, с мечтами о гражданской деятельности, уехал в Петербург; по знакомству ему дали хорошее место; но канцелярская работа наскучила ему очень скоро, и он вышел в отставку всего-навсего в чине губернского секретаря.

С тех пор прошло десять лет; Бельтов безуспешно пробовал заниматься и медициной, и живописью, кутил, скитался по Европе, скучал и, наконец, встретив в Швейцарии своего старого учителя и тронутый его упреками, решил вернуться домой, чтобы занять выборную должность в губернии и послужить России.

Город произвел на Бельтова тяжелое впечатление: «все было так засалено […] не от бедности, а от нечистоплотности, и все это шло с такою претензией, так непросто…»; общество города представилось ему как «фантастическое лицо какого-то колоссального чиновника», и он испугался, увидев, что «ему не совладать с этим Голиафом». Здесь автор пытается объяснить причины постоянных неудач Бельтова и оправдывает его: «есть за людьми вины лучше всякой правоты».

Общество тоже невзлюбило чужого и непонятного ему человека.

Между тем семья Круциферских живет очень мирно, у них родился сын.

Друг дома, трезвый материалист доктор Крупов, вышучивает Круциферского и за эти страхи, и вообще за склонность к «фантазиям» и «мистицизму». Однажды Крупов вводит в дом Круциферских Бельтова.

В это время жена уездного предводителя, Марья Степановна, женщина глупая и грубая, делает безуспешную попытку заполучить Бельтова в женихи для дочери — девушки развитой и прелестной, совершенно не похожей на своих родителей.

Позванный в дом, Бельтов пренебрегает приглашением, чем приводит хозяев в ярость; тут городская сплетница рассказывает предводительше о слишком тесной и сомнительной дружбе Бельтова. с Круциферской.

Обрадованная возможностью отомстить, Марья Степановна распространяет сплетню.

Бельтов и на самом деле полюбил Круциферскую: до сих пор ему не приходилось встречать такой сильной натуры. Круциферская же видит в Бельтове великого человека. Восторженная любовь мужа, наивного романтика, не могла удовлетворить ее.

 Наконец Бельтов признается Круциферской в любви, говорит, что знает и о ее любви к нему; Круциферская отвечает, что принадлежит своему мужу и любит мужа.

Бельтов недоверчив и насмешлив; Круциферская страдает: «Чего хотел этот гордый человек от нее? Он хотел торжества…» Не выдержав, Круциферская бросается в его объятия; свидание прервано появлением Крупова.

Потрясенная Круциферская заболевает; муж сам почти болен от страха за нее. Далее следует дневник Круциферской, где описаны события последующего месяца — тяжелая болезнь маленького сына, страдания и Круциферской, и ее мужа. Разрешение вопроса: кто виноват? — автор предоставляет читателю.

Однажды на вечеринке он узнает от пьяных сослуживцев, что его семейная драма стала городской сплетней; Круциферский впервые в жизни напивается и, придя домой, почти буйствует.

На следующий день он объясняется с женою, и «она поднялась в его глазах опять так высоко, так недосягаемо высоко», он верит, что она еще любит его, но счастливее от этого Круциферский не становится, уверенный, что мешает жить любимой женщине.

• Разгневанный Крупов обвиняет Бельтова в разрушении семьи и требует уехать из города; Бельтов заявляет, что он «не признает над собою суда», кроме суда собственной совести, что происшедшее было неизбежно и что он сам собирается уехать немедленно.
• В тот же день Бельтов побил на улице тростью чиновника, грубо намекнувшего ему на его отношения с Круциферской.
• Навестив мать в ее имении, через две недели Бельтов уезжает, куда — не сказано.

Круциферская лежит в чахотке; ее муж пьет. Мать Бельтова переезжает в город, чтобы ходить за больной, любившей ее сына, и говорить с ней о нем.

Источник: https://www.seznaika.ru/literatura/kratkoe-soderjanie/6849-kto-vinovat-gercena-v-kratkom-izlojenii