Лиза калитина в романе дворянское гнездо тургенева сочинение

Образ Лизы Калитиной — совершенно новый тип в нашей литературе. Это — девушка весьма симпатичная; по своей духовной красоте она выше пушкинской Татьяны. Подобно Татьяне, Лиза Калитина не получила надлежащего образования.

Отец ее, практик и делец, вечно был погружен в коммерческие расчеты и мало обращал на нее внимания; мать — пустая эгоистка — все заботы о ней ограничивала тем, что наряжала ее, как куклу. Благотворное влияние на Лизу имела религиозная бабушка Марфа Тимофеевна и няня Агафья.

Рассказы няни о мучениках воспитали в ней глубокое религиозное чувство.

Религиозное настроение не покидало ее ни на минуту. Это кладет на Лизу особый отпечаток. Лиза Калитина является пред нами озаренною каким-то внутренним светом, придающим ей несказанную прелесть.

Любовь к Богу побуждала ее постоянно готовиться к переходу в другой мир. Это не значит, что Лиза Калитина боялась смерти, боялась ожидающего ее возмездия за грехи.

Она думала о смерти как о некоем моменте, который соединит ее с Богом, поэтому в смерти она не находила ничего устрашающего или мрачного.

Будучи кроткой, доброй и покорной, Лиза тем не менее была вполне самостоятельна в своих действиях, при совершении которых она руководствовалась нравственным законом. Для Лизы невозможно было рабское подчинение чьей бы то ни было воле; в ней нет никаких признаков душевной вялости, апатии.

Лиза не могла совершить такого поступка, который противоречил бы ее убеждениям, ее совести. Она, например, настойчиво доказывала Лаврецкому, что нехорошо иметь злобу на жену.

Лаврецкий ответил было ей резким возражением, самолюбиво уверенный в правоте своего чувства, но потом сознал себя неправым, подошел к Лизе и украдкой шепнул ей: «Спасибо, вы добрая девушка; я виноват!».

Любовь к людям, проникавшая все существо героини, заставляла ее жалеть, прощать всех. Она прощает и жалеет Паншина и даже жену Лаврецкого. В этом она напоминает Лукерью («Живые мощи»). Лиза Калитина и с крепостными обращалась, как с равными.

Вся проникнутая любовью к Богу и ближним, она не имела никаких эгоистических побуждений. Об устроении своей личной жизни Лиза нисколько не заботилась. Когда родные посоветовали ей выйти замуж за Паншина, девушка не сопротивлялась, так как для нее, подобно Пушкинской Татьяне, «все были жребии равны».

Она считала своим долгом покоряться воле родителей. Полюбив Лаврецкого, Лиза Калитина не была спокойна: «сердце у нее все щемило». Любовь к Лаврецкому казалась ей греховным чувством, так как отвлекала от святых мыслей о Боге. Когда Варвара Павловна разбила ее счастье, Лиза заметила, что по справедливости была «наказана».

Она решила поступить в монастырь и там молиться за всех. Этот поступок ее является идеально высоким.

Источник: Пишем сочинения по роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». М.: «Грамотей», 2005

Источник: https://classlit.ru/publ/literatura_19_veka/turgenev_i_s/obraz_lizy_kalitinoj_dvorjanskoe_gnezdo/41-1-0-207

Сочинение по роману Тургенева «Дворянское гнездо» — Сочинение

«…Во внутреннем мире человека доброта — это солнце» (В. Гюго)

Доброта — это любовь к миру и людям, бескорыстное стремление к благу, способность сочувствовать и сострадать. Это важнейшее нравственное качество человека, освещающее всю его жизнь. Как заметил В. Гюго, «…во внутреннем мире человека доброта — это солнце».

Эта тема раскрывается в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». Здесь присутствует героиня, наделенная природной добротой, сердечностью, благородством, склонностью к самопожертвованию. Это Лиза Калитина.

Этот образ — один из самых поэтичных образов русской литературы. Героиня эта напоминает нам пушкинскую Татьяну. Она обладает добрым сердцем, тонкостью чувств, способностью к самопожертвованию, душевной цельностью. «Лиза знает, как ей думать, чувствовать и поступать во всех обстоятельствах жизни: в ней нет ни сомнений, ни колебаний…» — пишет А.И. Незеленов.

Поведение Лизы просто и естественно. Как и пушкинскую героиню, ее воспитывала нянюшка, простая крестьянка, Агафья Васильевна.

Именно она привила девочке особое религиозное чувство, ту самую мистическую любовь, в которой раскрылись такие качества Лизы, как скромность, совестливость, терпеливость, милосердие, интерес к жизни простых людей.

«Лизе и в голову не приходило, что она патриотка, но ей было по душе с русскими людьми, русский склад ума ее радовал, она, не чинясь, по целым часам беседовала со старостой материнского имения, когда он приезжал в город, и беседовала с ним как с ровней, без всякого барского снисхождения».

Тургенев рассказывает нам, как прошло детство героини, описывает ее занятия. Родители практически не занимались девочкой: отец «терпеть не мог… нянчиться с писклятами», да и некогда ему было, а мать, «ленивую барыню», «утомляла всякая постоянная забота».

Сначала Лиза находилась «на руках гувернантки, девицы Моро из Парижа», а затем, после смерти отца, воспитанием ее занималась тетка, Марфа Тимофеевна. Очень любила девочка и свою нянюшку, Агафью Васильевну, которая открыла ей новый, неведомый мир. Они постоянно были вместе.

Ровным и мерным голосом Агафья рассказывала девочке «житие Пречистой Девы, житие отшельников, угодников Божиих, святых мучениц», рассказывала, «как жили святые в пустынях, как спасались, голод терпели и нужду…».

Лиза ее слушала — «и образ вездесущего, всезнающего Бога с какой-то сладкой силой втеснялся в ее душу, наполнял ее чистым, благоговейным страхом, а Христос становился ей чем-то близким, знакомым, чуть не родным».

В отличие от других детей, Лиза не любила шумных детских игр и кукол, она росла тихой, задумчивой, серьезной, глаза ее «светились тихим вниманием и добротой».

«Особенно блестящими способностями, большим умом ее Бог не наградил», читала она не слишком много, но у нее обо всем были свои суждения, «шла она своей дорогой». Она любила ходить в церковь и молилась «с каким- то сдержанным и стыдливым порывом».

Ко всем окружающим Лиза относилась ровно, «она любила всех и никого в особенности». «Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким», она жила своей тихой внутренней жизнью.

Лиза много размышляла, ее суждения о людях отличались глубиной и точностью. Так она инстинктивно почувствовала, что за человек Паншин, и отказалась выходить за него замуж.

Рассказывая историю Паншина, Тургенев как бы мимоходом замечает: «…в душе он был холоден и хитр, и во время самого буйного кутежа его умный, карий глаз все караулил и высматривал; этот смелый, свободный юноша никогда не мог забыться и увлечься вполне».

И наоборот, Лиза полюбила Лаврецкого, почувствовав его чистую, бесхитростную душу.

Героиня вносит мир и свет в «нравственный быт скептика», она пытается искоренить в душе его эгоизм, недоверие, возродить в нем исконно русские черты — смирение, милосердие.

И под влиянием любви он преображается, в чувстве Лаврецкого сливается все: и любовь к родине, и глубокое религиозное чувство, и жажда настоящего дела, деятельной, достойной жизни.

Однако счастью героев не суждено состояться — к Лаврецкому возвращается жена. И Лиза уходит в монастырь, считая себя не вправе разрушать семью, лишать ребенка отца. И в финале в романе звучит мысль о бренности нашей жизни, о конечности счастья, о перипетиях судьбы. Человек не родится для счастья, но должен выполнить свою особую миссию, и в этом глубочайший трагизм бытия.

Таким образом, доброта — это главное душевное свойство человека, определяющее весь его духовный облик и его судьбу.

Источник: https://sochineniye.ru/sochinenie-po-romanu-turgeneva-dvoryanskoe-gnezdo/

Тема любви в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»

   Роман И. С. Тургенева «Дворянское гнездо» раскрывает сущность отрицательного влияния крепостного права на развитие русского общества и, как следствие, вырождения «дворянских гнезд». Роман рассматривает период резких противоречий между западниками и славянофилами.

    На фоне этих глубоких и актуальных для того времени идейных споров развертывается история любви Федора Лаврецкого и Лизы Калитиной.

    Лаврецкий получил прескверное воспитание. Отец его, желая закалить тело и дух сына, заставлял жить по-спартански, для умственного развития штудировать международное право и математику, а для развития «рыцарских чувств» — геральдику.

    Подобное воспитание не смогло обезобразить душу юноши — уж слишком здраво он мыслил и умел отличать мишуру от настоящего. Но после смерти отца Лаврецкий остался один в огромном мире, не имеющий конкретных представлений о реальной жизни, вынужденный на ощупь, вслепую выбирать нужные пути.

    Не научил его отец и еще одной чрезвычайно важной для мужчины вещи — разбираться в женщинах. И именно в эту ловушку попадается молодой Лаврецкий.

    Увидев в театре Варвару Павловну Коробьину — молодую красивую девушку, недавно вышедшую из института, он влюбляется в нее с первого взгляда. Позже он женится на ней, не зная, что представляется ей всего лишь «выгодной партией». 

    Проходит несколько лет «счастливой» семейной жизни, на протяжении которых «нежная», «любящая» Варвара Павловна плетет интриги за спиной мужа. Лишь воля случая — записка ее любовника, найденная Лаврецким случайно, — заставляет его прозреть. Он покидает жену, оставив ей приличное содержание. Немного позднее он узнает, что у них родилась дочь.

    Спустя какое-то время, вернувшись в Россию, Лаврецкий встречается с Лизой Калитиной. После предательства жены герой утратил веру в женскую любовь, в возможность личного счастья. Однако его общение с Лизой постепенно воскрешает былую веру во все чистое и прекрасное.

Сначала, еще не отдавая самому себе отчета в своих чувствах к Лизе, Лаврецкий желает ей счастья. Под влиянием своего печального жизненного опыта, он внушает девушке, что личное счастье превыше всего, что жизнь без него становится серой, тусклой.

Лаврецкий убеждает Лизу искать личного счастья и сожалеет о том, что для него самого эта возможность уже утрачена.

    Потом, поняв, что он глубоко любит Лизу, и, видя, что их взаимопонимание с каждым днем растет, Лаврецкий начинает мечтать о возможности личного счастья и для себя самого. Внезапное известие о смерти Варвары Павловны окрыляет его надеждой на возможность перемены жизни, на счастье с Лизой. 

    Но блеснувшая для Лаврецкого надежда оказалась призрачной. Весть о смерти жены оказалась ложной, как выяснилось с приездом Варвары Павловны и ее дочери.

Это ставит героя перед выбором; личное счастье с Лизой или долг по отношению к жене и дочери.

Продолжая считать высшим благом в жизни человека счастье, Лаврецкий склоняется перед долгом, признавая тем самым, что иногда человек вынужден пожертвовать всем ради долга. 

    Суть проблемы заключается еще и в том, что герой поставлен в такие условия, при которых он не волен поступать так, как хочет. Лиза глубоко религиозна. Брак для нее священен, как союз, освященный религией, а то, что создал Бог, человек разрушить не властен. Потому она отходит в сторону, заставляя и Лаврецкого покориться своей участи.

    Проводя параллели «Лаврецкий — Лиза» и «Лаврецкий — Варвара Павловна», автор показывает нам, что есть истинная любовь, а что — лишь мираж.

    Варвара Павловна, кажущаяся на первый взгляд почти идеальной, — красивая, умная, прекрасная хозяйка и жена — на поверку оказывается умелой интриганкой.

Она духовно бедна, что видно даже из ее описаний внешности: «Облокотясь на бархат ложи, девушка не шевелилась; чуткая, молодая жизнь играла в каждой черте ее смуглого, круглого, миловидного лица; изящный ум сказывался в прекрасных глазах, внимательно и мягко глядевших из-под тонких бровей, в быстрой усмешке губ, в самом положении ее головы, рук, шеи; одета она была прелестно». Такова Варвара Павловна. Но нигде мы не встречаем подобного яркого, четкого и подробного описания внешности Лизы. Это легко объяснить: в Лизе главное — духовная красота, поэтому автор не обращается столь подробно к ее внешнему облику, дабы не заслонить то основное, к чему он привлекает внимание читателя.

    Варвара Павловна, напротив, за яркой внешностью не имеет ничего интересного. Она обладает способностью подстроиться под обстоятельства, но душа ее совсем не привлекательна. 

Читайте также:  Деревенская ласточка (ласточка-касатка) сообщение доклад

    Вот ради благополучия этой женщины и расстаются Лиза и Лаврецкий. Но Лиза до конца верна себе. Лаврецкий пытается поговорить с нею в церкви, но она, не говоря ни слова, уходит.

Да и зачем разговаривать? К чему сыпать соль на раны и вести бессмысленные разговоры? Все это причинит лишь боль и ему, и ей самой. При встрече героев в монастыре Лиза так же безмолвно проходит мимо Федора Ивановича.

И права Лиза: изменить уже ничего нельзя, а потому даже намеки на прошлое болезненны да и ни к чему.

    Такова любовная коллизия в романе. Долг и счастье — что важнее? Герои выбрали долг, но правы ли они? Этот спорный вопрос, и решает его чаще всего даже не человек, а сама Жизнь.

Источник: http://reshebnik5-11.ru/sochineniya/turgenev-i-s/dvoryanskoe-gnezdo/8943-tema-lyubvi-v-romane-i-s-turgeneva-dvoryanskoe-gnezdo

Обаяние многих тургеневских героинь, несмотря на разницу психологических типов, заключается в том, что их характеры раскрываются в моменты напряженного поэтического чувства. Тургенев был очень чуток к миру человеческих переживаний, улавливал их тончайшие оттенки. Он с волнением наблюдал, как расцветают и преображаются молодые существа под влиянием светлой и облагораживающей любви.

    Образ Лизы, морально чистой, поэтически настроенной девушки, всецело отдавшейся идее религиозно-нравственного служения, крепко связан с национальными основами русской жизни. Внутренний духовный мир Лаврецкого раскрывается преимущественно «изнутри», очень часто через внутренний монолог.

Жизнь Лизы раскрывается «со стороны», с точки зрения постороннего, хотя и дружески расположенного наблюдателя. Не обнажается сознание Лизы, ее внутренний душевный поток протекает скрыто. Тем не менее, чувства Лизы захватывают читателя именно благодаря передаче их через внешнее движение.

    Главными способами раскрытия душевной драмы Лизы является диалог. Именно в нем эта героиня предстает перед нами во всей своей полноте и личностном богатстве. Только здесь Лиза обнажает движение своего тайного чувства. В этих сценах сознание девушки не становится простым объектом авторского слова.

Напротив, это сознание выражается в полной самостоятельности и независимости от автора. Слово героини о себе самой, о своих заветных убеждениях, в особенности, в беседах с Лаврецким, становится очень насыщенным и завершенным.

Тургенев достигает цели, наделяя Лизу внутренней самостоятельностью в раскрытии духовного содержания своей личности.

    Лиза Калитина воспитана в религиозных традициях. Однако в религии ее привлекают не догмы, а проповедь справедливости, любви к людям, готовность пострадать за других, принять на себя чужую боль, пойти, если это потребуется, на жертвы.

Этой героине присущи сердечность, любовь к прекрасному и, что самое главное, любовь к простому русскому народу, ощущение кровной связи с ним.

Это здоровое, естественное и живительное начало, сочетающееся с другими положительными качествами, уже при первом знакомстве с Калитиной почувствовал Федор Лаврецкий.

    В экспозиции романа Лиза раскрывается с точки зрения Лемма и Лаврецкого. Даже описание внешности девушки пронизано оценкой, отношением, чувством. Во внешности тихой поэтической девушки Лаврецкий видит отпечаток ее внутренней жизни: «глаза и губы такие серьезные, и взгляд чистый и невинный».

    Лаврецкий находит в Лизе что-то значительное, своеобразное, большое. Она сливается для героя с образом Родины. Несмотря на то, что в изображении Лизы преобладает косвенная характеристика, в переломный, трагический момент жизни героини Тургенев открывает нам мир ее внутренних состояний и размышлений.

Лиза сомневается, сможет ли она принять свое чувство к Лаврецкому, ведь она явно расходилась с ним в отношении к религии. Неожиданно встретившись с Лаврецким в комнате Марфы Тимофеевны, Лиза напряжена.

Она присаживается на край стула, поднимает глаза на Федор Ивановича и понимает, что ей нельзя дать понять, как закончилось ее свидание с Пашиным.

    Еще один ключевой момент в состоянии героини – ее напряженное ожидание, «подвешенное» состояние, когда слух о смерти Варвары Павловны долгое время не подтверждался и не опровергался. За это время Лиза в несколько дней стала не та, какой ее знал Лаврецкий. В ее движениях, голосе, в самом смехе замечалась тревога, небывалая прежде неровность. Любовь к женатому, равнодушному к церкви человеку тревожила Лизу. Недаром по желанию этой героини заказали всенощную. Но постепенно возвышенно-поэтическая любовь Лизы к Лаврецкому одерживает верх.     Осознание женского влечения к Федору Ивановичу давалось Лизе нелегко. Внезапный перелом в ее судьбе потряс девушку до основания. Она с трудом и волнением подавляла в душе какие-то черные, злые, ее саму пугавшие, порывы. Героиня боялась потерять власть над собой, чувствовала, что «голова у нее тихо кружилась».     Кроме того, Лиза с трудом и болью порывала связи с живой жизнью, преодолевала в себе желание отдаться естественному стремлению к любви и счастью. Но при этом Лиза всегда обладала сознанием внутренней духовной свободы. Она осуществляет свой нравственный долг. С помощью Лизы Лаврецкий также оказался на пути отречения.     На мой взгляд, образ Лизы Калитиной – огромное поэтическое достижение Тургенева-художника. Это девушка, обладающая природным умом, тонким чувством, цельностью характера и моральной ответственностью за свои поступки. Лиза преисполнена большой нравственной чистоты, доброжелательности к людям. Эта героиня чрезвычайно требовательна к себе, в трудные минуты способна на самопожертвование.

    Цельность натуры Лизы не могла не привлечь внимания Лаврецкого. Невозможность их личного счастья повлияло на саморазвитие героя, его нравственный рост. Лиза Калитина воплощает типичный образ «тургеневской девушки», который вот уже на протяжении многих лет завораживает читателей.

Источник: https://moitvoru.ru/index.php/home/sochineniya-po-proizvedeniyam/turgenev-i-s/4717-rol-obraza-lizy-kalitinoj-v-romane-i-s-turgeneva-dvoryanskoe-gnezdo

Тема любви в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»

     Тема 
безответности крепостного крестьянства сопровождает все повествование 
Тургенева о прошлом рода Лаврецких. Она воплощена в образах постаревшего на барской службе лакея Антона и 
старухи Апраксеи. Полна драматических 
перипетий в духе крепостнических нравов и судьба старой Агафьи, няни Лизы.

Первая красавица на селе, умница, речистая, смелая, она в полной мере испытала и барский гнев, и барскую любовь, после чего стала «молчалива и богомольна». Агафья самовольно ушла куда-то в раскольничий скит – все же какая-никакая, а в ее представлении свобода.

Тема жизни закрепощенного народа завершается в романе образом повстречавшегося Лаврецкому мужичка, подавленного безысходным горем.

     Таким образом, Тургенев правдиво показал, как 
вековая зависимость крепостного крестьянина от власти и самодурства его господ развила в нем покорность, терпение, смирение и религиозность вплоть до стремления уйти от мира. Но писатель видел начало активности и протеста в крепостном крестьянстве.

     Тургенев 
развивает и тему русской интеллигенции. В духовном облике отца и сына Лаврецких, в споре Михалевича с Федором Ивановичем, в личности самого Михалевича Тургенев напоминает читателю об основных путях развития русской интеллигенции за целых полвека.

Вольтерьянство, в котором обвиняет Михалевич Лаврецкого, близость отца Федора Ивановича к декабристам, пора романтических увлечений, вспоминаемая в споре Михалевичем, собственная его личность, представляющая типические черты идеалистов 30-х гг.

, поверхностное западничество Паншина – все это различные исторические облики и этапы духовной эволюции русской интеллигенции крепостной эпохи со времен Екатерины II до начала 40-х гг.

     Споры Лаврецкого и Паншина о вопросах, волновавших в начале 40-х гг. западников и славянофилов, – характерная 
черта эпохи: споры такие шли тогда во многих кружках и гостиных.

Прекрасно понимая прогрессивное значение для крепостной России передовых идей Запада, лучших сторон западноевропейской культуры, Тургенев обличал Пеночкиных, Паншиных, Гедеоновских – всех тех, кто усваивал не передовые идеи, а внешние формы западной культуры или под личиной «культурного» западника скрывал свое помещичье, крепостническое нутро.

     И всему этому миру противостоит главный 
герой романа Федор Лаврецкий. Тургенев высоко ценит его ум, культуру, европейскую образованность. Он отстаивает перед западником Паншиным идею национальной самостоятельности России, самобытности ее культуры.

Патриотизм Лаврецкого, его мечты о деятельности на благо страны сливались, как и у самого Тургенева, с отрицанием крепостного права, с идеей необходимости прогрессивного развития России. В судьбе его Тургенев показывает духовную драму «лишних людей», идеалистически настроенной и одинокой дворянской интеллигенции 3040-хх гг.

Писатель все время подчеркивает противоречивость между стремлением Лаврецкого к деятельности и его медлительностью и вялостью.

     Не 
оставил вниманием в своем 
произведении Тургенев и женскую 
судьбу.

Нравственная коллизия «Дворянского 
гнезда» – конфликт личного счастья 
и долга – раскрыта в судьбе Лизы Калитиной, нарисованный с светлой 
пушкинской печалью.

В переживаниях Лаврецкого и Лизы, в их глубоком и целомудренном чувстве Тургенев воплотил одну из заветных своих идей о величайшем значении любви как силы жизни.

     «Дворянское 
гнездо» вызвало оживленные отклики 
в тогдашней русской критике.

 
Либеральная критика пыталась использовать новый роман писателя для защиты принципов «искусства для искусства», для борьбы с обличительным гоголевским направлением в литературе.

Тургеневская художественная манера, несомненно, отличалась от гоголевской. Но при этом Тургенев с глубокой силой раскрывал трагический характер жизни лучших людей русского общества крепостной эпохи.4 

2.3.Музыка 
и природа в 
романе

     Картины природы в «Дворянском гнезде» получают значительное развитие. По возвращении 
Лаврецкого в родные места «давно 
им невиданная русская картина навевала на его душу сладкие и в то же время скорбные чувства».

В произведении такого трагического звучания, как роман «Дворянское гнездо», картины пейзажа играют роль оркестровки основного лирико-трагического мотива. Смена светлых и темных красок природы попеременно происходит в романе, в соответствии с переменами в судьбе Лизы и Лаврецкого.

В тихую и светлую летнюю ночь прозвучал их единственный поцелуй. Но в целом атмосфера романа проникнута настроением увядания, исполнена поэзии заката.

     Повторяющиеся обращения к прошлому, частые воспоминания, особенно печальные воспоминания Лаврецкого о днях его мимолетного счастья, усиливают в целом ощущение увядания, грустную картину уходящей в прошлое 
жизни, впечатление заката «дворянских гнезд». Даже пейзаж «Дворянского гнезда» по преимуществу вечерний, закатный или ночной, освещенный лунным сиянием и мерцающими звездами.

Тургенев часто показывает и дорогу, убегающую вдаль, по которой едет Лаврецкий, возвращаясь к себе домой. Увядающая осень и затем холод зимы разлучают героев. Холод увядающей жизни не раз охватывает стареющего Лаврецкого. Но жизнь идет вперед. Прошло восемь лет.

«Опять повеяло с неба сияющим счастьем весны: опять улыбнулась она земле и людям; опять под ее лаской все зацвело, полюбило и запело».

     В изображении переживаний Лизы и 
Лаврецкого в момент зарождения и 
развития их любви Тургенев часто использует мотив тишины, насыщая ею и окружающую их природу и их настроения: «ночь была тиха и светла», «все было тихо кругом», Лиза «тихонько подошла к столу…», «была безмолвная, ласковая ночь», «красноватый высокий камыш тихо шелестел вокруг них, впереди тихо сияла неподвижная вода, и разговор у них шел тихий». Так сливаются в одну «тихую» сюиту настроения людей и картины природы.

     Но 
в это безмолвие вдруг врывается величественная симфония Лемма. Музыкой усиливается и оттеняется эмоциональность произведения. В романе звучит музыка Бетховена, Вебера, Доницетти, Штрауса, Алябьева.

Музыку сочиняют сами герои, она отражает их душевное состояние в отдельные моменты, передает окружающую их бытовую атмосферу, дополняя красоту природы, усиливая лиризм и общий поэтический колорит романа.

     Чудесно сливаются в романе Тургенева 
любовь, вдохновение, искусство, красота 
природы.

Нужно перенестись в 
помещичью усадьбу, в крепостнические нравы того времени, чтобы понять и представить себе все высокое и возвышающее душу моральное и эстетическое значение для тогдашних читателей таких сцен и картин «Дворянского гнезда», как торжественно-страстная музыка Лемма, вдохновленная не только его романтически идеальной любовью, но вдруг вспыхнувшим глубоким и чистым чувством Лизы. Лиризм Тургенева достигает здесь такой же высоты, такой же задушевности, какие присущи лирическим шедеврам Пушкина «На холмах Грузии», «Я вас любил» или стихотворению «Выхожу один я на дорогу» Лермонтова.

2.4.Современники 
о произведении

     Впервые опубликовано в «Современнике» (1859. № 1) с подписью: Ив. Тургенев. В этом же году роман вышел отдельным 
изданием: «Дворянское гнездо». Роман 
И. С. Тургенева. — Москва, 1859.

     Роман при появлении в печати вызвал множество восторженных откликов читателей. В предисловии к собранию своих 
романов в издании сочинений 1880 г. Тургенев писал: «…„Дворянское гнездо” 
имело самый большой успех, который 
когда-либо выпал мне на долю. Со времени появления этого романа я стал считаться в числе писателей, заслуживающих внимание публики».

     «Дворянское гнездо» было замечено и оценено 
современниками, принадлежащими к самым 
разным общественным кругам, что бывает крайне редко. О высоких художественных достоинствах и силе образов писали и представители эстетической критики М.

Ахшарумов, А. Пятковский, М. Де-Пиле, и «почвенник» Ап. Григорьев, и П. В. Анненков. Не менее четырех раз высказал свое положительное мнение о нем Н. А. Добролюбов, с восторгом писал суровый М. Е. Салтыков, несколько статей посвятил роману Тургенева Д. И.

Читайте также:  Витус беринг - сообщение доклад

Писарев.

     Любопытно суждение П. В. Анненкова, высказанное 
в «Русском вестнике» (1859. № 16, август), в статье «Наше общество в „Дворянском 
гнезде” Тургенева».

Задавшись целью «серьезно подумать о причинах того единогласного сочувствия и одобрения, того восторга и увлечения, которые вызваны были появлением „Дворянского гнезда”», автор приходит к выводу, что единодушие это вызвано не столько «торжеством поэзии и художнического таланта, самовластно подчиняющих себе разнороднейшие оттенки общественной мысли», сколько непониманием внутреннего значения произведения со стороны ряда критиков». В чем-то Анненков был прав. Поэзия и художественность словно заслоняли глубокую проблематику романа. Хотя это звучит парадоксально.

     Много споров было по поводу ухода Лизы Калитиной 
в монастырь, но не осуждений. Ведь за этим поступком крылась глубокая мысль и самоотвержение.

     Добролюбов 
первый сказал в статье «Когда же придет настоящий день?» (во многом посвященной и «Дворянскому гнезду»), что Тургенева «по справедливости можно назвать живописателем и певцом той морали и философии, которая господствовала в нашем образованном обществе в последнее двадцатилетие.

Он быстро угадывал новые потребности, новые идеи, вносимые в общественное сознание, и в своих произведениях обыкновенно обращал (сколько позволяли обстоятельства) внимание на вопрос, стоявший на очереди и уже смутно начинавший волновать общество».

Сказано очень проницательно, но к этому можно было бы добавить, что Тургенев еще был художником-философом и его неизменно волновали вопросы жизни, смерти, долга, жертвенности и самоотречения.

     В переводах на иностранные языки 
«Дворянское гнездо» стало появляться с начала 60-х гг. XIX в.

     Роман перевели почти на все языки, причем лучшие переводчики. В Англии и Америке его читали на английском языке. Переводчик В. Рольстон перевел и издал в Лондоне в 1869 г. «Дворянское гнездо» под названием «Лиза».

     Во 
Франции одним из первых переводов 
был перевод, выполненный В. А. Соллогубом и А. Калонном и авторизованный Тургеневым. Он вышел в свет в Париже в 1861 г.

     «Дворянское гнездо» давно уже стало одним 
из классических произведений мировой 
литературы.5   
   

Глава 3. Практическая часть. Тема любви в романе. Конспект урока

План 
урока:

Части-блоки (краткое содержание деятельности учителя  и учащихся) Временная реализация
Организационный момент: приветствие, сообщение темы урока 2 минуты
Изучение  нового материала:

  • — История  создания романа «Дворянское  гнездо»:
  • — встреча  с девушкой = надежда на счастье
  • — рок-удар  судьбы, жена жива и приезжает
  • — самоотречение  героя и героини.
  •  — Обмен мнениями учащихся о прочитанном произведении.
 7 минут 27 минут
Закрепление изученного материала (тест). 5 минут
Подведение  итогов урока, выставление оценок. 2 минуты
Домашнее  задание. 2 минуты

 

     Тема 
урока:
Испытание любовью в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»

     Цель 
урока:
В романе «Дворянское гнездо» мысли Тургенева о своенравии и капризах любви приобретают философскую направленность: он утверждает обусловленность человеческого счастья достойным исполнением нравственного долга. И мысль эта связана, прежде всего, с образами главных героев романа – Лаврецкого и Лизы Калитиной.

  1.      Задачи 
    урока:
  2.      образовательные:
  3.      — обобщить знания по образу Лаврецкого и Лизы Калитиной
  4.      развивающие:
  5.      — развивать логическое мышление 
    учащихся;
  6.      — формировать умение задавать 
    вопросы и отвечать на них 
    в эмоционально-напряженной обстановке;
  7.      воспитательные:
  8.      — воспитывать уважительное отношение 
    к оппоненту при различных точках зрения;
  9.      — формировать систему нравственных 
    ценностей учащихся.
  10.      Применяемые формы работы: урок-учебное исследование
  11.      Оформление (на доске): Тема диспута, цель урока, общие правила сотрудничества, критерии оценки учебной деятельности, эпиграф, слова для словарной работы.
  12.      Домашнее 
    задание к уроку:

    написать мини-сочинение любви Лаврецкого и Лизы Калитиной.
  13. Ход урока
  14.                                                                      «Это – единственная вещь, которая мне   до сих пор доставляет удовольствие,
  15.            потому что это сама жизнь, это не                                                 сочинено…»

                                                                                                          И.С. Тургенев

     (Эпиграф 
записан на доске)

     Слово учителя.

     Сюжеты 
о счастливой любви имеют несомненное 
сходство, сюжеты о несчастной — трактуют о несчастье по-разному. Счастливая любовь ведёт влюблённых к соединению, а несчастная может быть омрачена ревностью, может она быть без взаимности, любовью, встретившей преграды.

Источник: https://www.stud24.ru/literature/tema-ljubvi-v-romane-is/208488-609793-page2.html

Лиза Калитина в «Дворянском гнезде» Тургенева — Русская историческая библиотека

Женский персонаж занимает главное место в большинстве романов Тургенева. И в центре «Дворянского гнезда» тоже стоит незабываемый образ «тургеневской девушки» Лизы Калитиной.

В художественном отношении «Дворянское гнездо» стоит выше «Рудина» – он отличается стройностью композиции, тонкостью и верностью психологического анализа.

Приемы характеристики здесь более удачны, – образ героини выясняется в сознании читателя из её речей и поступков и не в такой мере, как в «Рудине», подсказывается чужими отзывами и пояснениями самого автора. Роман этот отличается сжатостью, и, в то же время, и в целом, и в деталях, изобилует красивыми картинами и положениями.

Тургенев. Дворянское гнездо. Аудиокнига

Образ героини отличается необыкновенною духовною красотою и возвышенностью. Недаром общий голос причислил ее в «идеальным русским женщинам», изображенный, в нашей литературе. В своей героине сумел Тургенев изобразить вековой тип русской женщины, каким он сложился еще в древней Руси.

В житиях русских святых не раз мелькают образы, ей подобные. Так, например, Юлиания Лазаревская очень напоминает тургеневскую героиню.

Перед нами – две женщины, характер которых отличается цельностью, ясностью и определенностью, не допускающей противоречий и непоследовательности; в них нет дисгармонии.

Серьезная, в себе замкнутые, среди шума суетной жизни они ведут строгую, одинокую жизнь, – жизнь аскета, победившего все соблазны мира, – живут духом, свободные от власти плоти. С детства сложилась их духовная жизнь, и впоследствии ни одно постороннее влияние не оставило своих следов на их рано определившейся душе.

У Лизы была легкомысленная гувернантка, но её скептицизм не затронул чистого сердца девушки. У неё была мать, пустая и притворно-сентиментальная, но в её влияние никаких следов не оставило на Лизе. «У ней не было своих слов, – говорит о своей героине Тургенев, – но были свои мысли, и шла она своею дорогою».

Эти мысли и эта дорога определены были в ней тем религиозным воспитанием, которое получила она еще от своей няньки Агафьи.

Молодость этой старухи была небезупречная, – но под старость она с жаром фанатика-аскета стала «замаливать» грехи юности и убивать ту плоть, которая когда-то владела её духом.

К этой суровой, фанатичной старухе попала на руки впечатлительная, чуткая девочка, с богатыми задатками порывистой, тревожной души. И Агафья воспитала ее по своему, – она увлекла ребенка за собой, в мир религиозного, мистического экстаза. Она рассказывала ей:

«житие Пречистой Девы, жития отшельников, угодников Божиих, святых мучениц; она говорила Лизе, как жили святые в пустыне, как спасались, голод терпели и нужду – и царей не боялись, Христа исповедовали; как им птицы небесные корм носили и звери их слушались Лиза слушала ее – и образ Вездесущего, Всезнающего Бога с какою-то сладкой силой втеснялся в её душу, наполнял ее чистым благоговейным страхом, а Христос становился ей чем-то близким, знакомым, чуть не родным…»

Такое же воспитание получила Юлиания Лазаревская и многие русские девушки древней Руси, – и все они воспитали в себе восторженную, мистическую любовь к Богу, стремление в «горний мир», далекий от мирской суеты…

Религиозные идеалы, древней Руси сохранились до наших дней в простом народе, а Тургенев на своей героине показал, что порою эти идеалы, через посредство разных нянь, могли даже в «дворянском гнезде» в ХІХ столетии одерживать верх над всеми влияниями западноевропейского «мирского просвещения». Лиза Калитина, живой и правдивый образ – словно, какое-то светлое воспоминание о чем-то далеком и хорошем, мелькнула в нашей литературе, как будто для того, чтобы показать, что века прожитой старой культуры не совсем были стерты новой жизнью, что с древней Русью приходится считаться и в наши дни.

Если в дворянские семьях возможны были такие факты возрождения чего-то старого, забытого – тем понятнее, что эта старина сохранилась еще бережнее в купеческих семьях, более консервативных, чем дворянские.

И вот, в Катерине, героине драмы: «Гроза», Островский вывел образ, родственный Лизе и всем её прототипам.

Катерина воспитана так же, как Лиза, и такую же восторженную, мистическую любовь питает к Богу, и так же любит молитву, уносящую в мир божественных видений.

Лиза тоже «молилась с наслаждением, с каким-то сдержанным и стыдливым порывом». Но это не была бессознательная восторженность Катерины, которая не звала сама, чего она просит у Бога.

Лиза усвоила от своей Агафьи строгое отношение к «миру» и его соблазнам; она рано узнала, что её отец нечестно нажил состояние – и потому считала своим долгом «отмолить» грехи отца и свои. Когда она была еще ребенком, Агафья приучила ее «убивать плоть», – в морозную ночь она подымала девочку с кровати, водила к заутрене в пустую, темную церковь.

И эти ночные посещения церкви, без ведома родителей, пришлись по сердцу Лизе: «вся эта смесь запрещенного, странного, святого, потрясала девочку, проникала в самую глубь её существа».

Подобно людям древней Руси, жила она, молодое прекрасное создание, мыслью о смерти и, в пору расцвета юности, готовилась уже к переходу в другое, лучшее бытие: «христианином нужно быть не для того, чтобы познавать небесное там, где земное, говорит она, а для того, что каждый человек должен умереть»… Подобно людям древней Руси, она мало была привязана к земле.

Наделенная высоким нравственным чутьем и чуткой совестью, – она, не одаренная большим умом и не имея жизненного опыта, живет «в миру», руководясь своим хорошим инстинктом – «голосом совести», не делая ошибок, правильно разбирая, что хорошо, что дурно.

Она не любит мира, так как видела в нем иного зла, иного неправд», но, тем не менее, с чисто христианским смирением и всепрощением относится она к людям…

  • «Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем кротким и добрым, она любила всех и никого в особенности: она любила одного Бога восторженно, робко, нежно».
  • Она очень напоминает Лукерью, героиню повести «Живые Мощи», своим широким, христианским альтруизмом.
  • Это характерное выражение: «любила всех и никого в особенности» нуждается в объяснении. Лучше всего это сделано дореволюционным писателем-критиком Овсянико-Куликовским в его книге о Тургеневе:

«Её основное чувство есть также альтруизм – очень широкий, всечеловеческий, христианский в настоящем, евангельском смысле, и с этой точки зрения он – выше и чище альтруизма Марианны: он подчиняется завету «любите врагов ваших, делайте добро ненавидящим вас».

Он – одна, чистая, беспримесная любовь, без вражды и ненависти, любовь, являющаяся выражением того наивысшего этического начала, которое дано в Нагорной проповеди. Лиза всех любит, жалеет и прощает, – даже Паншина и жену Лаврецкого. Она органически неспособна ненавидеть напр.

дурного, злого человека, за то, что он зол; она будет только скорбеть и молиться о нем. Такая любовь – не от мира сего, и душа, ею движимая, не призвана жить, трудиться и бороться в этом грешном мире, где нельзя обойтись в интересах добра и правды без вражды и ненависти…

В такой душе, не созданной для мира, мы наблюдаем как бы перемещение центра тяжести личности: личное «я» перестает тяготеть к земному бытию; привычная обстановка, тепло и свет жизни, земные радости, связи с людьми, все интересы, заботы, стремления, цели – все это теряет свою притягательную силу, которой действие переносится в другую сферу, – в какую именно, это уж зависит от умственного и нравственного уклада человека. У Лизы оно перенесено в религиозную, мистическую сферу. Мысль о Боге, о «загробной» жизни, мистическая любовь к Богу – вот к чему тяготеют все душевные силы Лизы, вот куда перемещен центр тяжести её личности. Окончательно совершилось это перемещение, когда Лиза ушла в монастырь, и здесь-то её натура, весь уклад её души и вся иррациональность этого уклада достигли своего полного выражения. Это особое, чуждое и непонятное нам, людям жизни, состояние сознания, при котором дух человеческий освобождается от опутывающих его психических уз земных отношений, земных стремлений и свободный, ясный и чистый весь сосредотачивается на одном высоком помысле, на одном священном чувстве, – весь целиком истрачивается на одну любовь, чистую, как отвлечение, горячую, как молитва, и, как она же, полную наивной поэзии».

Читайте также:  Сочинение что такое мечта? (9, 11 класс. огэ егэ)

О своем личном счастье она, конечно, не думает, – в ней нет ни тени эгоизма, – она считает такое чувство греховным, неугодным Богу. Вот почему она не стремится к такому счастью собственными усилиями, – но она не откажется от него, если оно само дастся ей и руки. «Счастье на земле зависит не от нас» – говорит она, указывая этими словами, что только Бог дает счастье истинное и прочное.

Встреча с Лаврецким нарушила её внутренней покой. Сперва она пожалела о том, что жестоко разбита его молодая жизнь. Она ощутила потребность утешить его, ободрить, вернуть его к Богу, которого он не знал. Потом постепенно любовь вкралась в её нетронутое, девичье сердце…

Любовь и мечты о земном счастье ее испугала, сбили ее с того ясного, прямого пути, по которому она шла так уверенно, не спеша, к определенной цели.

Когда Лаврецкий показал ей газетную статью, в которой было рассказано о смерти его жены, Лиза не могла справиться с чувством эгоистической радости, что её земное счастье устраивается. Но сейчас же это мимолетное чувство ее ужаснуло…

Когда газетное известие оказалось ложным, и супруга Лаврецкого явилась к нему, – Лиза увидела в этом приезде «наказание Божие» за свое отступничество от Него, за вспышку эгоизма, и тогда она уходит от мира в монастырь «отмолить грехи свои и чужие».

Примириться с жизнью, с её «ложью», Лиза не может, – этому противится правдивая и чистая душа её; бороться с жизнью она тоже не станет, так как нет в ней той ненависти ко злу, без которой немыслима борьба. Лиза устраняется от жизни, уходит от неё туда, где покой и тишину находили многие лучшие люди древней Руси, спасаясь от мира и его сует.

В этой решительности Лизы сказалась большая нравственная сила, – в этом её героизм.

Можно, конечно, много говорить о том, насколько плодотворна борьба со злом путем «непротивления злу», – но нельзя спорить с тем, что Лиза, кроткая, тихая праведница, выказала большую силу воли, осуществив в XIX веке, в обществе, наиболее далеком от Христа, Его святой завет: «любить людей»…

Светлым светочем сияет тихий и ясный образ её, и велико значение произведения, автор которого сумел сам понять и растолковать другим исторический тип русской женщины, – тип, сложившийся в недрах народной жизни – там, где веками созревало понимание христианства, где цвело «умное делание», искание «царства Божия» внутри себя. (Ср. ещё жизнь Марьи Болконской в «Войне и мире» Л. Толстого.)

Мельком отмечает Тургенев и «национальные симпатии» Лизы. Она не отдавала себе ясного отчета в том, почему она любит простой русский народ, почему любит она разговаривать с простыми людьми, как с ровней, без всякого барского снисхождения».

Она поняла, что она – патриотка, «русская душой» только в тот вечер, когда при ней славянофил-«русак» Лаврецкий спорил с западником-Паншиным.

Когда она почувствовала, что стоит на стороне Лаврецкого, её бессознательное чувство любви к родине прояснилось.

Источник: http://rushist.com/index.php/literary-articles/4887-liza-kalitina-v-dvoryanskom-gnezde-turgeneva

Читать

Иван Сергеевич Тургенев

Собрание сочинений в двенадцати томах

Том 6. Дворянское гнездо. Накануне. Первая любовь

Дворянское гнездо

I

Весенний, светлый день клонился к вечеру; небольшие розовые тучки стояли высоко в ясном небе и, казалось, не плыли мимо, а уходили в самую глубь лазури.

Перед раскрытым окном красивого дома, в одной из крайних улиц губернского города О… (дело происходило в 1842 году), сидели две женщины — одна лет пятидесяти, другая уже старушка, семидесяти лет.

Первую из них звали Марьей Дмитриевной Калитиной. Ее муж, бывший губернский прокурор, известный в свое время делец, — человек бойкий и решительный, желчный и упрямый, — умер лет десять тому назад. Он получил изрядное воспитание, учился в университете, но, рожденный в сословии бедном, рано понял необходимость проложить себе дорогу и набить деньгу.

Марья Дмитриевна вышла за него по любви: он был недурен собою, умен и, когда хотел, очень любезен. Марья Дмитриевна (в девицах Пестова) еще в детстве лишилась родителей, провела несколько лет в Москве, в институте, и, вернувшись оттуда, жила в пятидесяти верстах от О…, в родовом своем селе Покровском, с теткой да с старшим братом.

Брат этот скоро переселился в Петербург на службу и держал и сестру и тетку в черном теле, пока внезапная смерть не положила предела его поприщу.

Марья Дмитриевна наследовала Покровское, но не долго жила в нем; на второй же год после ее свадьбы с Калитиным, который в несколько дней успел покорить ее сердце, Покровское было променено на другое имение, гораздо более доходное, но некрасивое и без усадьбы; и в то же время Калитин приобрел дом в городе О…, где и поселился с женою на постоянное жительство. При доме находился большой сад; одной стороной он выходил прямо в поле, за город. «Стало быть, — решил Калитин, большой неохотник до сельской тишины, — в деревню таскаться незачем». Марья Дмитриевна не раз в душе пожалела о своем хорошеньком Покровском с веселой речкой, широкими лугами и зелеными рощами; но она ни в чем не прекословила мужу и благоговела пред его умом и знанием света. Когда же, после пятнадцатилетнего брака, он умер, оставив сына и двух дочерей, Марья Дмитриевна уже до того привыкла к своему дому и к городской жизни, что сама не захотела выехать из О…

Марья Дмитриевна в молодости пользовалась репутацией миленькой блондинки; и в пятьдесят лет черты ее не были лишены приятности, хотя немного распухли и сплылись.

Она была более чувствительна, нежели добра, и до зрелых лет сохранила институтские замашки; она избаловала себя, легко раздражалась и даже плакала, когда нарушались ее привычки; зато она была очень ласкова и любезна, когда все ее желания исполнялись и никто ей не прекословил. Дом ее принадлежал к числу приятнейших в городе.

Состояние у ней было весьма хорошее, не столько наследственное, сколько благоприобретенное мужем. Обе дочери жили с нею; сын воспитывался в одном из лучших казенных заведений в Петербурге.

Старушка, сидевшая с Марьей Дмитриевной под окошком, была та самая тетка, сестра ее отца, с которою она провела некогда несколько уединенных лет в Покровском. Звали ее Марфой Тимофеевной Пестовой. Она слыла чудачкой, нрав имела независимый, говорила всем правду в глаза и при самых скудных средствах держалась так, как будто за ней водились тысячи.

Она терпеть не могла покойного Калитина и, как только ее племянница вышла за него замуж, удалилась в свою деревушку, где прожила целых десять лет у мужика в курной избе. Марья Дмитриевна ее побаивалась. Черноволосая и быстроглазая даже в старости, маленькая, востроносая, Марфа Тимофеевна ходила живо, держалась прямо и говорила скоро и внятно, тонким и звучным голоском.

Она постоянно носила белый чепец и белую кофту.

— О чем ты это? — спросила она вдруг Марью Дмитриевну. — О чем вздыхаешь, мать моя?

— Так, — промолвила та. — Какие чудесные облака!

— Так тебе их жалко, что ли? Марья Дмитриевна ничего не отвечала.

— Что это Гедеоновский нейдет? — проговорила Марфа Тимофеевна, проворно шевеля спицами (она вязала

большой шерстяной шарф). — Он бы повздыхал вместе с тобою, — не то соврал бы что-нибудь.

— Как вы всегда строго о нем отзываетесь! Сергей Петрович; — почтенный человек.

— Почтенный! — повторила с укоризной старушка.

— И как он покойному мужу был предан! — проговорила Марья Дмитриевна, — до сих пор вспомнить о нем равнодушно не может.

— Еще бы! тот его за уши из грязи вытащил, — проворчала Марфа Тимофеевна, и спицы еще быстрее заходили в ее руках.

— Глядит таким смиренником, — начала она снова, — голова вся седая, а что рот раскроет, то солжет или насплетничает. А еще статский советник! Ну, и то сказать: попович!

— Кто же без греха, тетушка? Эта слабость в нем есть, конечно. Сергей Петрович воспитания, конечно, не получил, по-французски не говорит; но он, воля ваша, приятный человек.

— Да, он ручки у тебя всё лижет. По-французски не говорит, — эка беда! Я сама не сильна во французском «диалехте». Лучше бы он ни по-каковски не говорил: не лгал бы. Да вот он, кстати, легок на помине, — прибавила Марфа Тимофеевна, глянув на улицу. — Вон он шагает, твой приятный человек. Экой длинный, словно аист!

Марья Дмитриевна поправила свои локоны. Марфа Тимофеевна с усмешкой посмотрела на нее.

— Что это у тебя, никак седой волос, мать моя? Ты побрани свою Палашку. Чего она смотрит?

— Уж вы, тетушка, всегда… — пробормотала с досадой Марья Дмитриевна и застучала пальцами по ручке кресел.

— Сергей Петрович Гедеоновский! — пропищал краснощекий казачок, выскочив из-за двери.

II

Вошел человек высокого роста, в опрятном сюртуке, коротеньких панталонах, серых замшевых перчатках и двух галстуках — одном черном, сверху, другом белом, снизу.

Всё в нем дышало приличием и пристойностью, начиная с благообразного лица и гладко причесанных висков до сапогов без каблуков и без скрыпу. Он поклонился сперва хозяйке дома, потом Марфе Тимофеевне и, медленно стащив перчатки, подошел к ручке Марьи Дмитриевны.

Поцеловав ее почтительно и два раза сряду, он сел не торопясь в кресла и с улыбкой, потирая самые, кончики пальцев, проговорил:

  • — А Елизавета Михайловна здоровы?
  • — Да, — отвечала Марья Дмитриевна, — она в саду.
  • — И Елена Михайловна?

— Леночка в саду тоже. — Нет ли чего новенького?

— Как не быть-с, как не быть-с, — возразил гость, медленно моргая и вытягивая губы. — Гм!.. да вот пожалуйте, есть новость, и преудивительная: Лаврецкий Федор Иваныч приехал.

— Федя! — воскликнула Марфа Тимофеевна. — Да ты, полно, не сочиняешь ли, отец мой?

  1. — Никак нет-с, я их самолично видел.
  2. — Ну, это еще не доказательство.
  3. — Очень поздоровели, — продолжал Гедеоновский, показывая вид, будто не слышал замечания Марфы Тимофеевны, — в плечах еще шире стали, и румянец во всю щеку.
  4. — Поздоровел, — произнесла с расстановкой Марья Дмитриевна, — кажется, с чего бы ему здороветь?
  5. — Да-с, — возразил Гедеоновский, — другой на его месте и в свет-то показаться посовестился бы.

— Это отчего? — перебила Марья Тимофеевна, — это что за вздор? Человек возвратился на родину — куда ж ему деться прикажете? И благо он в чем виноват был!

  • — Муж всегда виноват, сударыня, осмелюсь вам доложить, когда жена нехорошо ведет себя.
  • — Это ты, батюшка, оттого говоришь, что сам женат не был.
  • Гедеоновский принужденно улыбнулся.
  • — Позвольте полюбопытствовать, — спросил он после небольшого молчания, — кому назначается этот миленький шарф?
  • Марфа Тимофеевна быстро взглянула на него.

— А тому назначается, — возразила она, — кто ни когда не сплетничает, не хитрит и не сочиняет, если только есть на свете такой человек. Федю я знаю хорошо; он только тем и виноват, что баловал жену.

Ну, да и женился он по любви, а из этих из любовных свадеб ничего путного никогда не выходит, — прибавила старушка, косвенно взглянув на Марью Дмитриевну и вставая.

 — А ты теперь, мой батюшка, на ком угодно зубки точи хоть на мне; я уйду, мешать не буду. И Марфа Тимофеевна удалилась.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=179938&p=94

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector