Анализ рассказа гамлет щигровского уезда тургенева

Проблема рассказа – лишние люди в обществе. Словами Гамлета выражаются истины, которые разделяет Тургенев. 

Повествование идет от лица рассказчика, который по приглашению знатного помещика приехал на званый ужин. На месте его селят с чудаковатым человеком, который рассказывает о своей жизни. Мужчина не назвал своего имени, только в конце попросил называть его Гамлет Щигровского уезда. 

В облике Гамлета Тургенев изобразил  конфликт образованного, доброго человека, лучшие качества которого завяли, не найдя выражения  ни в полезной деятельности, ни в искусстве, ни в любви.

Скриншоты книги

• 
• 
• 

Скачать книгу

Тургенев «Гамлет Щигровского уезда»скачать книгу в формате epub, 45.7 КбТургенев «Гамлет Щигровского уезда»скачать книгу в формате fb2, 67 КбТургенев «Гамлет Щигровского уезда»скачать книгу в формате pdf, 205.6 Кб

Тургенев «Гамлет Щигровского уезда» в кратком изложении

Источник: https://rasskazy-turgeneva.ru/rasskaz-turgeneva-gamlet-shhigrovskogo-uezda-1848/

Гамлет Щигровского уезда (Примечания)

Вернуться в оглавление записок охотника

Примечания

Впервые опубликовано: Совр, 1849, № 2, отд. I, с. 275–292 (ценз. разр. 31 янв.), под № XV, вместе с рассказами «Чертопханов и Недопюскин» и «Лес и степь». Общая подпись: Ив. Тургенев.

Беловой автограф рассказа неизвестен. Черновой автограф хранится в ГПБ (ф. 795, ед. хр. 9).

В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:

, строка 18. Вместо «вечноцехового» — «вечного цехового» (по черн. автогр., Совр и ценз. рукоп.).

, строка 18. Вместо «Фирса Клюхина» — «иностранца Фирса Клюхина» (по Совр).

, строка 25. Вместо «присоединился» — «присоседился» (по черн. автогр. и ценз. рукоп.).

, строка 16. Вместо «с вами, с вовсе» — «с вами, вовсе» (по Совр и ценз. рукоп.).

, строки 30–31. Вместо «На деле-то» — «А на деле-то» (по всем источникам до ЗО 1880).

, строка 42. Вместо «уже тогда» — «уже и тогда» (но ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1874).

, строка 23. Вместо «злая» — «скверная» (по черн. автогр., в котором слово «злая» зачеркнуто и сверху написано: «скверная»; этот эпитет не был, однако, пропущен в Совр цензурой).

, строка 25. Вместо «не можно» — «невозможно» (по черн. автогр., Совр, ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1869).

, строка 13. Вместо «Василий Васильевич» — «Василий Васильич» (по черн. автогр., Совр, ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1869).

, строка 3. Вместо «жизнь» — «жызнь» (по ценз. рукоп., где буква «ы» вписана вместо «и» и подчеркнута Тургеневым).

, строка 12. Вместо «из-за угла» — «из угла» (по черн. автогр. и Совр).

«Гамлет Щигровского уезда» создавался весной и летом 1848 г., после некоторого перерыва в работе над «Записками охотника» (последний предшествовавший ему рассказ «Смерть» написан в конце 1847 г.). Рассказ закончен вчерне не ранее последних чисел мая 1848 г.

(на последнем листе автографа — начало письма с датой: «Paris, Dimanche, 28 Mai 48»). В черновой редакции рассказ назывался «Обед», так как первоначально содержание его ограничивалось описанием обеда «у богатого помещика и охотника Александра Михайлыча Г***».

Несколько позднее (судя по характеру письма и другим палеографическим признакам) дописана остальная часть, помеченная в черновике: «К „Обеду“». В конце лета или в начале осени рассказ был прислан в Петербург, в редакцию «Современника». 12 (24) сентября 1848 г.

Некрасов сообщал Тургеневу свое впечатление от «Гамлета…», а также «Чертопханова и Недопюскина»: «Ваши два последние присланные рассказа принадлежат к удачнейшим в „Записках охотника“» (Некрасов, т. X, с. 115).

Публикация рассказа пришлась на самый разгар цензурных гонений, связанных с революционными событиями во Франции и других европейских странах. При печатании в «Современнике» рассказ был сильно сокращен и искажен цензурой. О цензурных увечьях, по словам Э. Гонкура, сам Тургенев говорил Ф. Бюлозу (см.: Гонкур Э. и Ж. Дневник. М., 1964. Т.

II, с. 429, 682). Здесь говорится, что Тургенев уступил цензуре, изъяв из рассказа «четыре или пять фраз, придававших произведению своеобразие». Была опущена вся его первая часть — сатирическое описание дворянского обеда с сановником.

Цензурные искажения вносились в текст в отсутствие автора, который жил тогда за границей и не имел возможности как-либо сглаживать наносимые цензурой увечья. Оставшееся от первой части начало рассказа было присоединено к остальному тексту неуклюжей связкой: «Однако я начал не с тем, чтобы описывать гостей Александра Михайлыча и его обед.

Так, в описании двух военных «с благородными, но слегка изношенными лицами» (249, 32–33) печаталось: «с весьма благородными лицами»; устранено было насмешливое противопоставление качеств людей «решительных, но благонамеренных» (249, 35).

Рассказ о тупом студенте Войницыне не был пропущен в «Современник» в связи с тем, что в начале 1849 г. ожидались новые меры правительства по ограничению социального состава студенчества сыновьями дворян. Университетская тема вызывала в этих обстоятельствах особую настороженность цензуры. По журнальной редакции герой «Гамлета…» поступал не в университет, а в «пансион» (261, 34, 39; 262, 4).

Цензура выкинула из рассказа Тургенева описание бедной обстановки сельской церкви (269, 18–20) и богослужения в ней (269, 23–28). Слово «шамшил» (269, 25) в отношении дьячка не было допущено и до 1865 г. заменялось: «читал».

Определение «русский» отовсюду устранялось (263, 41 — было: «русскими поручиками») или заменялось (259, 27: «русскому» — «нашему брату»; 260, 20–21: «русской жизни» — «окружающей тебя жизни»). Вместо слов: «намеки на печальную красоту русской природы» печаталось: «намеки на красоту природы» (265, 42–43).

Доцензурные чтения во всех этих случаях не были восстановлены потом Тургеневым. Точно таким же образом устранялись приурочивания действия к Москве и другим русским городам: слова «in der Stadt Moskau» (262, 13) были изъяты; вместо: «один проезжий москвич» (270, 34) печаталось: «один проезжий».

Следы вмешательства цензуры видны и во многих других разночтениях журнальной публикации (см. раздел «Варианты» в изд.: Т, ПСС и П, Сочинения, т. IV).

В «Гамлете Щигровского уезда» Тургенев обратился к новой для «Записок охотника» теме о судьбах русской дворянской интеллигенции, вынужденной в условиях политического бесправия в стране уходить в скорлупу замкнутых кружков, жизнь которых, при большой идейной напряженности, носила умозрительный характер, была оторвана от практики. Неожиданное на первый взгляд «нападение» Тургенева на московские философские кружки 30-х и 40-х годов, со многими участниками которых он поддерживал тесные дружеские отношения, соответствовало взглядам и Белинского, и Герцена, и молодого Салтыкова, остро критиковавшего «кружковую замкнутость» в своих первых повестях, «…я от души рад, — писал Белинский M. Бакунину 26 февраля 1840 г., — что нет уже этого кружка, в котором много было прекрасного, но мало прочного; в котором несколько человек взаимно делали счастие друг друга и взаимно мучили друг друга» (Белинский, т. 11, с. 486). «Хуже всего то, — писал он Н. А. Бакунину 9 декабря 1841 г., — что люди кружка делаются чужды для всего, что вне их кружка» (там же, т. 12, с. 77). В переписке Белинского содержится много таких суждений о «москводушии», как он называл увлечения кружковых идеалистов, и все они почти буквально повторяются отзывами о кружке тургеневского героя, прототипом которого послужил И. П. Клюшников — «Мефистофель» кружка Станкевича. Н. Л. Бродский в указанной выше (с. 415) работе «Белинский и Тургенев» убедительно показал, что как самая тема «Гамлета…», так и ее разработка были подсказаны Тургеневу Белинским, возглавившим в 40-е годы борьбу против кружкового идеализма, романтизма и узости.

Затронутая Тургеневым тема вызвала в литературных кругах современников живые и разнообразные отклики. Н. А. Некрасов в письме от 27 марта (8 апреля) 1849 г.

сообщал Тургеневу, что напечатанные во 2-м номере «Современника» рассказы «изрядно общипаны, но весьма понравились публике» (Некрасов, т. X, с. 129). Редактор «Современника», как сказано выше, причислял рассказ к «удачнейшим в „Записках охотника“».

Такое же мнение высказывал И. С. Аксаков в письме к Тургеневу от 4 (16) октября 1852 г. (Рус Обозр, 1894, № 8, с. 476, 482).

Автор «Обозрения русской литературы за 1850 г.» (Совр, 1851, № 2, отд. III, с. 57, 61) отмечал высокую цельность, резкость и глубину выведенного здесь характера. По отзыву Ап.

Григорьева, «столько же комическое, сколько трагическое» лицо Гамлета изображено Тургеневым «так истинно и просто», что «вызывает на многие вопросы» (Отеч Зап, 1850, № 1, отд. V, с. 18).

Анонимный рецензент «Москвитянина» выразил свое недовольство стремлением Тургенева представить в одном лице «современное болезненное развитие в крайней степени», некоторой «уродливостью героя», которая казалась ему неправдоподобной (см.: Москв, 1851, № 1, с. 137). Однако на типичность Гамлетов для русской действительности указывал Н. Г.

Чернышевский в статье о «Губернских очерках» Салтыкова-Щедрина, в которых в роли Гамлета выступал Буеракин: «Видно, немало у нас Гамлетов в обществе, когда они так часто являются в литературе, — в редкой повести вы не встретите одного из них, если только повесть касается жизни людей с так называемыми благородными убеждениями» (Чернышевский, т. IV, с. 290–291). По свидетельству П. В. Анненкова, «старый Гизо, прочитав „Гамлета Щигровского уезда“ Тургенева, увидал в этом рассказе такой глубокий психический анализ общечеловеческого явления, что пожелал познакомиться и лично поговорить о предмете с его автором» (Анненков, с. 338). Создание «Гамлета Щигровского уезда» воспринималось как творческий подвиг писателя. «Надо быть чрезвычайно большим художником, — писал в 1883 г. Н. К. Михайловский, — чтобы с таким блеском, как это сделал Тургенев, написать несколько новых вариаций на тему, эксплуатированную гигантами творчества» (Михайловский Н. К. Соч. СПб., 1897. Т. 5, с. 812).

…у богатого помещика и охотника, Александра Михайлыча Г ***. — Прототипом этого персонажа послужило реально существовавшее лицо, сведения о котором приводил М. И. Пыляев в своей книге: «Замечательные чудаки и оригиналы» (СПб., 1898, с.

Особенной странностью К-го была неприязнь к женщинам, которые в усадьбу его не допускались.

Этих господ, для красоты слога, называли также бакенбардистами. (Дела давно минувших дней, как изволите видеть.) — Указом от 2 апреля 1837 г.

Николай I запретил ношение бороды и усов гражданским чиновникам (Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. СПб., 1838. Т. XII, с. 206).

Это запрещение распространилось и на студенчество, вследствие чего ко времени написания рассказа бакенбарды у студентов давно уже вышли из употребления.

…лишь бы взятки брал да колонн, столбов то есть, побольше ставил для наших столбовых дворян! — Лупихин употребляет здесь каламбур, основанный на ложной связи понятия «столбовой дворянин» со «столбами», «колоннами». Столбовой дворянин — потомственный дворянин старинного рода.

Сановник приехал. — И. Делаво, пользовавшийся, как сказано, советами Тургенева, дал к этим словам примечание: «Эта внушительная фигура была, вероятно, губернатором» (Delaveau, p. 371).

На полях чернового автографа против описания встречи сановника Тургенев записал имена: «кн. Васильчиков, граф Блудов, граф Уваров».

Эта запись — прямое свидетельство того, что прототипами тургеневского «сановника» были виднейшие представители николаевской бюрократии.

…с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду князя Козельского… — В указе от 2 апреля 1837 г.

«О воспрещении гражданским чиновникам носить усы и бороду» говорилось, что «государь император, сверх доходящих до его величества из разных мост сведений, сам изволил заметить, что многие гражданские чиновники, в особенности вне столицы, дозволяют себе носить усы и не брить бороды .

Его императорское величество изволит находить сие совершенно неприличным…» (Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. СПб., 1838. Т. XII, с. 206). Французский посол де Барант в официальной депеше из Петербурга от 6 апреля 1837 г.

объяснил издание этого указа личным раздражением Николая, вызванным браком Елены Мекленбургской с ненавистным ему герцогом Орлеанским, носившим бороду (Souvenirs du baron de Barante. Paris, 1895. T. V, p. 557–558). Взгляд тургеневского «сановника» отражал, таким образом, поведение его коронованного хозяина.

«Моей судьбою очень никто не озабочен». — Цитата из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Завещание» (1840): «Моей судьбой, сказать по правде, очень никто не озабочен».

…Mon verre n’est pas grand, mais je bois dans mon verre, сказал кто-то. — Из «Посвящения Альфреду Т.» драматической поэмы «Coupe et les livres» («Уста и чаша») А. Мюссе (1832).

…какую пользу мог я извлечь из энциклопедии Гегеля? — «Энциклопедия философских наук» (1817) — одно из главных произведений Гегеля, усиленно штудировавшееся в московских философских кружках 30-х годов.

…послушай-ка наших московских — не соловьи, что ли? — Да в том-то и беда, что они курскими соловьями свищут, а не по-людскому говорят… — А. Е. Грузинский («Литературные очерки», с. 240) полагал, что здесь имелся в виду М. А.

Однако с гораздо большим основанием в упоминании «наших московских» следует видеть намек на славянофилов, с их отвлеченным философствованием, с их искусственным, далеким от живой народной речи языком.

Помнится, Шиллер сказал где-то: Gefährlich ist’s den Leu zu wecken… — Неточная цитата из «Песни колокола» («Das Lied von der Glocke») Ф. Шиллера.

…снюхивался с отставными поручиками… — По свидетельству Е. М. Феоктистова, под «отставными поручиками» имелся в виду член кружка Станкевича Н. Г. Фролов (1812–1855) — см.: Т сб (Кони), с. 164.

Из пажеского корпуса Фролов был выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Семеновский полк, откуда вышел в отставку, почувствовав влечение к научным занятиям. См. характеристику его в кн.: Панаев И. И. Литературные воспоминания. Л.

, 1950, с. 215–224.

…постоял в Риме перед Преображением, и перед Венерой во Флоренции постоял… — «Преображение» — картина Рафаэля в Ватикане; «Венера во Флоренции» — так называемая Венера Медицейская работы неизвестного скульптора во флорентинском музее Уффици (см. стихотворение Тургенева «К Венере Медицейской» (1837) и примеч. к нему: наст. изд., Сочинения, т. 1, с. 11–12, 442–444).

…на стене известный портрет белокурой девицы с голубком на груди и закатившимися глазами… — В ту пору широкой известностью пользовались картины французского живописца Ж. -Б.

Грёза (1725–1805), создавшего целую серию слащаво-сентиментальных «головок», часто дополненных изображением сидящих на груди «птичек».

Одна такая «Грёзова головка: девушки с голубем» висела среди фамильных портретов в имении Лутовиновых — с. Холодове (см.: Житова, с. 82).

…смешно же замужней женщине томиться безымённой тоской и петь по вечерам: «Не буди ты ее на заре». — Неточно цитируемое начало романса «На заре ты ее не буди» на слова А. А. Фета. Музыка приписывается А. Е. Варламову.

В одной трагедии Вольтера — какой-то барин радуется тому, что дошел до крайней границы несчастья. — Французские комментаторы «Записок охотника» — Л. Жуссерандо и А. Монго не дают этому месту удовлетворительного объяснения.

По мнению Л. Жуссерандо[120], в комментируемом тексте содержится, возможно, намек на известные стихи из трагедии Вольтера «Меропа» (акт II, сц. VII):

Quand on a tout perdu, quand on n’a plus d’espoir

La vie est un fardeau et la mort un devoir[121].

Со своей стороны, А. Монго полагает[122], что «рассказчик» весьма смутно вспоминает тут не Вольтера, а Расина: а именно отчаяние Ореста в конце трагедии «Андромаха» (акт V, сц. 5):

Grâce aux Dieux! Mon malheur passe mon espérance!

• Oui, je te loue, ô Ciel! de ta persévérance…
• Au comble les douleurs tu m’as fait parvenir…
• Hè bien, je meurs content, et mon sort est rempli[123].

…лихорадочно твердящих слово «жызнь»… — В черновом автографе вместо «жызнь» — «свобода!».

…назовите меня Гамлетом Щигровского уезда. — В черновом автографе вместо «Щигровского» — «Чернского». 

120. Tourguéniev. Récits d’un chasseur. Recueil complet des esquises et récits publiées de 1847 à 1876. Traduction nouvelle et intégrale avec commentaire par Louis Jousserandot. Paris, 1929. p. 379.

121. Если всё погибло, если нет больше надежды, / Жизнь становится бременем, а смерть — долгом (франц.).

122. Tourguéniev Ivan. Mémoires d’un chasseur (Zapiski okhotnika). 1852. Trad. du russe avec une introduction et des notes par Henri Mongault. Paris, 1929. V. II, p. 491.

Вернуться в оглавление записок охотника

Источник: https://turgenev-lit.ru/turgenev/proza/zapiski-ohotnika/gamlet-schigrovskogo-uezda-primechaniya.htm

Образ Гамлета в интерпретации Тургенева

ОБРАЗ «ГАМЛЕТА»  В 
ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРЕЛОМЛЕНИИ И

ИНТЕРПРЕТАЦИИ И.С.ТУРГЕНЕВА.

В русской «шекспириаде» особо следует отметить произведения И.С.

Тургенева, с которыми в первую очередь связывают начало процесса освоения отечественной культурой художественной системы английского национального гения, что предполагает «включение в национальное культурное пространство шекспировских тем, образов, сюжетов и мотивов» Это — рассказ «Гамлет Щигровского уезда» И.С.Тургенева (1849) и статья «Гамлет и Дон-Кихот» (1860).

 Именно в связи 
с этими произведениями литературоведом 
В. А. Луковым был введен термин «шекспиризация», который предлагается отличать от термина «шекспиризм», введенного в середине XIX века П. В.

Анненковым, которому принадлежит первая работа, всецело посвященная проблеме влияния Шекспира на Пушкина. Под «шекспиризмом» Пушкина и других отечественных писателей (прежде всего Ф. М.

Достоевского) в отечественном литературоведении понимается художественно–эстетический комплекс идей, который характеризует шекспировское видение и понимание истории и современности, прошлого и будущего.

Шекспиризм проявлялся в осознании художественных открытий английского драматурга, в масштабности изображения происходящего, в накале и титанизме страстей, в концепции человека и истории, в осмыслении роли случая в истории, в смешении стилей, совместимого и несовместимого, прозы и стиха и т. п

 «Шекспиризация»  
же проявляется прежде всего 
в диалоге с художественным мировидением великого драматурга, в «переакцентуазии» (М.

Бахтин) его образов и тем, в ассимиляции образов гения апперципирующей массой обыденного сознания. В этом отношении И.С. Тургенев в своем «Гамлете Щигровского уезда» явился пионером.

Рассказ этот был опубликован в 1849 году в журнале «Современник» в рамках цикла «Записки охотника».

. «Хуже всего  
то,  — писал великий критик  в другом письме Н. А. Бакунину 9 декабря 1841 г.

, — что люди кружка делаются  чужды для всего, что вне их кружка»2  В переписке Белинского содержится много таких суждений о «москводушии», как  он  называл увлечения кружковых  идеалистов,  и  все  они  почти  буквально  повторяются отзывами о кружке тургеневского героя, прототипом которого  послужил  И.  П. Клюшников —  «Мефистофель»  кружка  Станкевича. 

Н.  Л.  Бродский3    убедительно показал,  что как самая   тема «Гамлета…», так и  ее  разработка  были  подсказаны  Тургеневу  Белинским, возглавившим в 40-е годы борьбу против кружкового  идеализма,  романтизма  и узости.

      В «Гамлете Щигровского уезда»  также тобращает  на  себя  внимание  совпадение обстоятельств  жизни  героя  с  фактами  из  биографии   самого   Тургенева: московский университет и  университет  в  Берлине,  путешествие  по  Италии,философские кружки, деревенское уединение и т. п.  Эти  совпадения  —  чисто внешние: автор поставил своего героя в хорошо знакомые, им  самим  пережитые обстановку  и  обстоятельства.  Но  за  мучительной   рефлексией   «Гамлета» чувствуется размышление Тургенева и над своей собственной судьбой.

     Затронутая 
Тургеневым тема вызвала в 
литературных кругах  современников горячие и разнообразные отклики.

      Автор «Обозрения русской литературы за 1850 г.» отмечал высокую цельность,  резкость  и  глубину выведенного  здесь  характера.  По  отзыву  Ап.  Григорьева,   «столько   же комическое, сколько трагическое»4 лицо Гамлета изображено  Тургеневым  «так истинно и просто», что «вызывает на многие вопросы» Анонимный  рецензент   «Москвитянина»   выразил   свое

недовольство стремлением 
Тургенева представить  в  одном  лице  «современное болезненное развитие в крайней  степени»,  некоторой  «уродливостью  героя», которая казалась ему неправдоподобной.

Следует признать, что сдержанная характеристика рассказа Тургенева в издаваемом М.П.

Погодиным журнале «Московитянин», несмотря на отрицательную оценку этой позиции в советском литературоведении, не лишена оснований  с художественной точки зрения: «Гамлет Щигровского уезда» вряд ли можно отнести к числу шедевров великого русского классика.

В защиту подхода Тургенева 
к вопросу «русского гамлетизма» выступил Н.Г.

Чернышевский в статье о «Губернских очерках» Салтыкова-Щедрина, в которых в роли Гамлета выступал Буеракин: «Видно, немало у нас Гамлетов в  обществе, когда они так часто  являются  в  литературе,  —  в  редкой  повести  вы  не встретите одного из них, если только повесть  касается  жизни  людей  с  так называемыми благородными убеждениями»5

По  свидетельству  П.  В.  Анненкова,  «старый   Гизо,   прочитав   «Гамлета Щигровского  уезда»  Тургенева,  увидал  в  этом  рассказе  такой   глубокий психический анализ общечеловеческого явления, что  пожелал  познакомиться  и лично поговорить о предмете с его  автором»6.

С этим, например, связано то, что написание «Гамлета Щигровского уезда»  воспринималось  как  творческий подвиг писателя. «Надо быть чрезвычайно большим художником, — писал  в  1883 г. Н. К.

Михайловский, — чтобы с таким блеском,  как  это  сделал  Тургенев, написать несколько  новых  вариаций  на  тему,  эксплуатированную  гигантами творчества»7.

С меньшим сочувствием среди либерально и революционно настроенной интеллигенции была встречена статья И.С.

Тургенева «Гамлет» и  «Дон Кихот» (1860), где писатель вновь, уже в рамках «чистой» публицистики, обращается к открытой им теме.

Вместе с тем, по утверждению современных исследователей, оппозиция «Гамлет и Дон Кихот», выдвинутая И. С. Тургеневым, в дальнейшем получает в русском самосознании «статус культурной константы»8.

В ней он противопоставляет знаменитых литературных героев, так как, в то время как Гамлет колеблется и сомневается, Дон-Кихот полон решимости бороться против мирового зла и «моря бедствий», с которыми они оба столкнулись.

Оба они рыцари, воодушевленные гуманистическим принципом самоопределения. Однако у них есть одно кардинальное различие, которое выражается, по мнению писателя, в их взгляде на вопрос о жизненном идеале.

С точки зрения Тургенева, все мы принадлежим к тому или иному типу людей. Одни существуют для своего собственного «я», это эгоисты, как принц Датский, другие, напротив, живут для других под знаменем альтруизма, как рыцарь Ламанчский. Симпатии писателя на стороне последнего.

Однако это не значит, что Гамлет для него резко отрицателен. По Тургеневу, шекспировский герой не уверен в существовании добра: «Отрицание Гамлета сомневается в добре, но во зле оно не сомневается и вступает с ним в ожесточенный бой».

Действительно, несмотря на скептицизм, принца сложно обвинитьв равнодушии, а это уже является его достоинством.

Больше того, согласно Тургеневу, все существование строится на сочетании центростремительной и центробежной сил, т. е. эгоизма и альтруизма: «Эти две силы косности и движения, консерватизма и прогресса, суть основные силы всего существующего».

Будущее за людьми, которые смогли бысовместить размышления и действие, но прогресс был бы невозможен, главным образом, без таких чудаков, каким был Дон-Кихот. Все дело в том, что им не хватает именно гамлетовской интеллектуальности. Гамлеты, по его мнению, превалируют в жизни, но их раздумья и рефлексия бесплодны, т. к.

они не способны повести за собой народные массы, а у Дон-Кихотов всегда найдется свой верный Санчо Панса. Горацио же лишь «ученик» Гамлета, который следует за ним и перенимает скептицизм принца.

Статья Тургенева вызвала 
живой отклик многих критиков и писателей, которые по своему отношению к 
ее содержанию были зачастую прямо 
противоположны.

«лишних людей», когда как революционных демократов он обрядил в доспехи Дон-Кихота. Так,. А.

Добролюбов резко негативно относился к тому, что Тургенев косвенно назвал революционность «донкихотством», утверждая, что Дон-Кихотами нужно называть тех, кто надеется что-то изменить к лучшему, не прибегая к активным действиям. Многим все же импонировала мысль, что Дон-Кихот способен повести за собой людей. Позже «гамлетизм», в тургеневском его понимании, стали приписывать народническому движению, а «донкихотство» — разночинцам.

Так или иначе, в своем диалоге с Шекспиром, в трактовке образа Гамлета Тургенев и в рассказе, и в статье выходит за чисто художественные рамки, переводя диалог с английским классиком из философско-символической области в сферу массового общественного сознания.. Это позднее  вызывает уничижительные замечания Л.С.

Выготского по поводу тургеневской способности к восприятию подлинной глубины шекспировского образа и такому его  художественному перевоплощению, которое соответствовало бы масштабу оригинала.

Выготский,  в частности, пишет: «глубоко неверна привычная связь Тургенева с Шекспиром; его подчас карикатурное понимание Гамлета в статье «Гамлет и Дон-Кихот» указывает на его глубокую неродственность этому типу. И его герои /Рудин, Гамлет Щигровского уезда и пр.

/ близки не Гамлету Шекспира, а его изуродованному и приниженному в толкованиях двойнику. Как бы ни посмотреть на Гамлета (здесь имеется в виду тургеневский образ, М.Б), но если изобразить его в рост шекспировскому, то всякая близость исчезает»9

Отдавая должное блеску аргументации и высокой объясняющей силе анализа Л.С. Выготского, заметим, что в его оценках нарушен принцип: «судить писателя по законам, признаваемым им над собой».

«Неродственность» Тургенева и Шекспира очевидна, но и специфика задач решаемых русским прозаиком при ассимиляции образов великого драматурга к  отечественной почве была совершенно иной, чем, например, у А.С.

Пушкина или Ф.М. Достоевского.

Усвоение русской литературой XIX века художественных открытий Шекспира проявилось в двух основных тенденциях – «шекспиризации» и «шекспиризме»: для большинства русских писателей шекспиризация выразилась в подражании образцам, освоении тем, образов, мотивов, сюжетов – одним словом, поэтики гениального британца; для Пушкина и Достоевского и «нескольких избранных»10 увлечение Шекспиром выразилось в конгениальном развитии шекспировской традиции.

И.С.Тургенев внес выдающийся вклад в «шекспиризацию» русской 
литературы: именно он положил начало этому процессу, в результате которого образы великого английского драматурга вошли в широкий обиход отечественной беллетристики и публицистики, стали явлением литературного процесса и фактором массового культурного сознания.

Литература

1. Алексеев М. П. Пушкин и Шекспир. // Пушкин: Сравнит.-историч. исследования. Л.: Наука, 1972
2. Анненков П. В. Литературные воспоминания. М.; Л., 1960
3. Бродский Н.Л. «Белинский и Тургенев» //. «Белинский — историк и теоретик литературы».  М.-  Л.,  1949, 
4. Выготский Л.С. Трагедия о Гамлете, принце Датском У. Шекспира./ Л.С.Выготский Психология искусства – М., 1965.
5. Н. В. Захаров. Идея «шекспиризма»в русской литературе xix века: введение в проблему// Шекспировские штудии VII: сборник научных трудов. материалы круглого стола, 07 декабря 2007 года / Отв. ред. Н. В. Захаров, Вл. А. Луков; Моск. гуманит. ун-т. Ин-т гуманит. исследований. — М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2007
6. Левин Ю. Д. Некоторые вопросы шекспиризма Пушкина // Пушкин: Исследования и материалы. Т. VII. Пушкин и мировая литература. М.–Л.: Наука, 1974
7. Левин Ю. Д. Русские переводы Шекспира // Мастерство перевода. 1966. М.
8. Луков В. А. «Шекспиризация» как принцип-процесс // XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Сб. статей и материалов. М, 2003
9. Луков В. А.. Шекспиризация (к теории и истории принципов-процессов) Шекспировские штудии: Трагедия «Гамлет»: Материалы научного семинара, 23 апреля 2005 года / Моск. гуманит. ун-т. Ин-т гуманит. исследований. — М., 2005.
10. Луков В. А, Захаров Н. В. Шекспиризация и шекспиризм // Энциклопедия гуманитарных наук,2008, №3. Электронный ресурс. Режим доступа: https://www.zpu-journal.ru/zpu/2008_3/Lukov&Zakharov.pdf
11. Луков В.А., Захаров Н. В.,. Гайдин Б. Н Гамлет как вечный образ русской и мировой культуры. Монография. – М.: Издательство Московского гуманитарного университета, 2010
12. Урнов Д. М. Споры о Шекспире: Пушкин и Шекспир // Шекспир: Движение во времени. М.: Наука, 1968.
13. Шекспир и русская культура. М. — Л., 1965
14. . Чернышевский Н.Г. Губернские очерки Щедрина / Полн. собр. соч. Т. 4. – М., 1948
15. Щедровицкий Петр .Трагедия о Гамлете, принце Датском, Л. Выготского. Электронный ресурс. Режим доступа: https://www.ckp.ru/biblio/s/shedr/hamlet.htm

Источник: https://www.stud24.ru/literature/obraz-gamleta-v-interpretacii-turgeneva/469813-1784231-page1.html

Гамлет Щигровского уезда

Во время одной из моих поездок я получил приглашение отобедать у богатого помещика и охотника, Александра Михайлыча Г***. Александр Михалыч не был женат и не любил женщин, общество у него собиралось холостое и жил он на широкую ногу. В тот день он ожидал важного сановника и испытывал волнение, несовместимое с его богатством.

Почти все гости были мне незнакомы. Я начинал скучать, когда ко мне подошёл Войницын, недоучившийся студент, проживавший в этом доме неизвестно в каком качестве. Он познакомил меня с местным остряком Петром Петровичем Лупихиным, человеком маленького роста, с высоким хохлом и желчными чертами лица.

Я выслушал его язвительные замечания о присутствующих на обеде.

Продолжение после рекламы:

Вдруг тревожное волнение распространилось по всему дому: приехал сановник. Через несколько минут всё общество отправилось в столовую. Сановника усадили на почётное место и в течении всего обеда с благоговением ему внимали. После обеда всё общество село за карты. Я кое-как дождался вечера и отправился на покой.

Родился он от небогатых родителей в Щигровском уезде Курской губернии. Отца он не помнил, его воспитанием занималась матушка. Брат его умер в младенчестве.

Когда ему стукнуло 16 лет, матушка прогнала гувернёра, отвезла сына в Москву, записала в университет и умерла, оставив сына на попечение дяде, стряпчему Колтуну-Бабуре. Уже тогда он замечал в себе недостаток оригинальности.

В университете он не пошёл своей дорогой, а, как все, вступил в кружок, в котором гибло всё самобытное и оригинальное. Таким образом он прожил в Москве 4 года.

Брифли существует благодаря рекламе:

Когда ему исполнился 21 год, он вступил во владение тем, что осталось от его наследства — дядя обобрал его дочиста. Оставив управляющим вольноотпущенного Василия Кудряшова, он уехал в Берлин, где провёл 6 месяцев, так и не узнав европейской жизни.

Случай привёл его в дом одного профессора. Он влюбился в одну из дочерей профессора, от чего у него периодически начинало сосать под ложечкой, и по желудку пробегала холодная дрожь. Не выдержав такого счастья, он убежал и ещё 2 года скитался по Европе.

Вернувшись в Москву, он возомнил себя оригинальнейшим человеком, нашлись и те, кто поддержал это заблуждение. Вскоре на его счёт была пущена сплетня, которая заставила его уехать. Он удалился к себе в деревню и занялся хозяйством.

По соседству жила вдова-полковница с двумя дочерьми. Однажды он посетил их, и через 6 месяцев женился на одной из дочерей. Софья была добрейшим существом, но в неё так въелись привычки старой девы, что она так и не смогла стать женой и хозяйкой.

На четвёртый год Софья умерла от родов вместе с ребёнком.

После смерти жены он поступил на службу в губернском городе, но долго служить не смог и вышел в отставку. Со временем он смирил свою гордыню, утихли амбиции. О нём стали отзываться, как о пустом, выдохшемся человеке, а исправник говорил ему «ты». С его глаз спала завеса, и он увидел семя таким, какой он есть — ничтожным, ненужным, неоригинальным человеком.

Имени своего он мне не назвал, сказал только: «Назовите меня Гамлетом Щигровского уезда». На другое утро в комнате его уже не было. Он уехал до зари.

Источник: https://briefly.ru/turgenev/gamlet_shchirgovskogo_uezda/

Краткое содержание Гамлет Щигровского уезда Тургенева для читательского дневника

Рассказчика приглашает на званый обед богатый помещик Александр Михайлович. Мужчина был холост и не любил женский пол. В своем поместье Александр Михайлович жил на широкую ногу. На обед должен был приехать высокопоставленный сановник.

Александр Михайлович, несмотря на свое высокое положение, испытывал волнение. Автор рассказа не был знаком с присутствующими на обеде. Ему становилось скучно. В этот момент к автору подсел, студен Войницын, живший в доме в неопределённом положении. Студент познакомил гостя с Липухиным.

Человек небольшого роста с желтоватым лицом высказал язвительные остроты в адрес гостей.

На ночлег гости размешались по два человека в комнате. Сосед рассказчика предложил ему послушать о своей прожитой жизни.

Был он родом из Курской губернии Щигровского уезда. Воспитанием детей занималась мать. Брат умер в маленьком возрасте. В шестнадцать лет мать отправила сына в университет, сама вскоре умерла. Попечителем юноши стал дядя Колтуну-Бабуре. Молодой человек прожил в Москве четыре года.

В двадцать один год, он вступил в оставшееся, после опекуна, наследство. Вскоре молодой человек уехал в Берлин, где устроился управляющим. Там прожил полгода. Был влюблен в дочь знакомого профессора. Не выдержав нахлынувшего счастья, сбежал и два года ездил по Европе.

Возвратившись в Москву, возомнил себя оригинальным человеком. Были и такие, кто поддерживал его заблуждение. Пошли нехорошие сплетни. Пришлось уехать в поместье.

Там он женился на одной из дочерей вдовы полковника. Жена Софья была прелестной девушкой. Но задатки старой девы не дали ей стать любящей женой и хорошей хозяйкой.

На четвертом году жизни Софья умерла во время родов, малыш тоже не выжил.

После этого мужчина устроился на службу. Через некоторое время вышел в отставку. У него изменился характер. Меньше стало амбиций и гордости. О нем говорили, как о пустом, несостоятельном человеке. Даже привратник обращался к нему на «ты». Сам он стал ощущать себя ничтожным, забытым, неинтересным человеком.

Утром его уже не было в комнате. Даже имя свое не сказал. Просто просил называть его – «Гамлетом Щигровского уезда».

Источник: https://chitatelskij-dnevnik.ru/kratkoe-soderzhanie/turgenev/gamlet-shchigrovskogo-uezda

5 «Записки охотника» Тургенева как цикл. Проблема национал-го характера (3-4 произв-я)

1й цикл(1й этап)
рассказов – 1847г.(«Хорь и Калиныч»), 2й
этап – нач.50х гг. («Певцы», «Свидание»,
«Бежин луг», «Однодворец Овсянников»,
«Гамлет Щигровского уезда»), 3й этап —
послед.рассказы – 1870е гг. («Конец
Чертопханова»,«Живые мощи», «Стучит!»).
Всего в сборнике 25 очерков — это группа
рассказов, где на 1м плане обличение
крепостнич-ва.

«Записки охотника»
— это цикл, это единое целое со скрепляющими
элементами – автор-повествователь –
1 из них, а еще 1 элемент, делающий цикл
– лирич-ое настроение. Конец описывает
то настроение, кот. охватывает весной.

Текст построен на разных типах настроения
(то лирич-е, то иронич-е). Лиризм – скрепа,
делающая цикл циклом. «Зап.охотника» —
пости-жение национ-й жизни. Он берет
вечные для мировой лит-ры, универс-ые
ситуации, Т. помещает их в рус.

контекст.

Т.

изображ-т в
непривлекат-м виде помещиков-крепостников
разных рангов и ориентаций, начиная от
«известного хлебосола, богатого вельможи
старого веку» графа Петра Ильича
(«Малиновая вода») – само-дура, любителя
псовых охот, банкетов, фейерверков,
катаний, и заканч-ая помещиками нового
времени – владельцем степного конного
завода Анастасеем Иван-ем Чернобаем(«Лебедянь»)
или ростовщиком Гар-пенченко, скупающим
дворянские имения с аукциона(«Однодворец
Овсянников»). Жесткость и эгоизм
помещиков, их самодурство и вопиющие
пренебрежение к крестьянам, нежелание
считать мужика ч-ком, роскошь и расточит-ов,
обеспечиваемые ценой ущемления жизненных
интересов народа.

Смешное зрелище
– помпезный выезд помещиков-самодуров
на охоту. В очерке «Малиновая
вода»
граф Петр Ильич, любитель пышных пиров
при оглушит-ом громе музыки, превратил
свой выезд на охо-ту в торжественную
церемонию.

Какое убожество мысли ичув-ва
кроется за этим псевдорыцарским
вели-колепием русского барина.

Культурный
горизонт этого ч-ка ограничив-ся
выписыванием «ладеколона» из Парижа,
содержанием «матресок» и устройством
банкетов для солидных столич-х особ.

Наиб. глубины
обобщения достигает Т. в обрисовке
«гуманного» помещика Пеночкина
(«Бурмистр»),
в кот. гениально воплощены черты либерала
на западноевроп-й манер. Пеночкин-
мол.помешик, гвардей-ий офицер в отставке.

Это
воплощение культурности, цивилизации,
высшей гуманности не под стать
какому-нибудь грубому Зверкову.

Когда
за-валилась телега и задним колесом
придавило желудок повару, «гуманный»
Пеночкин, «мерзавец с тонки-ми манерами»,
нисколько не беспокоиться о здоровье
ч-ка, велел лишь спросить, целы ли у него
руки.

7Формир-ние романной концепции в повестях Тург. «Андрей Колосов», «Гамлет Щигровского уезда», «Дневник лишнего ч-ка»

Тург. усиленно
пытается найти положит-го героя эпохи.
Еще в нач.40-х гг.он искал героя, обладающего
цельной, сильной натурой,общ-го деятеля,
ч-ка необыкн-го.

В повести «Андрей
Колосов» писателю удалось нарисовать
лишь контуры такого героя и противопоставить
цельного ч-ка Колосова многочисл-м
слабовольным дворянским интеллигентам,
смешным и жалким подражат-м Гамлета.
Это противопоставле-ние дано преимущ-но
в плане этическом. Рус.

гамлетизм имел
свою нац-ю специфику и выливался в разные
формы: от уездных, поверхностных
гамлетиков и трагически надломл-х до
благородного и противореч-го Рудина.
Существ-й шаг в решении проблеиы
рус.гамлетизма – очерк «Гамлет Щигровского
уезда» и «Дневник лишнего ч-ка».

В этих
произ-ях развенч-ся 2 разновидности
рус.гамлетизма => героя к нев в них
преобладают разные тона: в «Гам.
Щигр.уезда» — сатирич., в «Дневн.» —
элегические.

«Гам.Щигр.уезда».
в центре повест-я Василий Васильевич –
саморазоблачающийся рус.Гамлет, не
нахо-дит себе места в жизни. Тург.осужд-т
непрактич-ть дворянской интеллигенции
40-х гг., их неприспособл-ть к жизни,
ослеплен-ть философией Гегеля. Автор
отмеч-т факт сущ-ния в жизни такого
героя, как Вав. Вас., и подвергает его
резкому сатирич.

разоблачению, указывая
на соц-е причины и условия воспитания,
кот.порождали рефлексию в рус.интеллигентах
и делали их неспособными к практич.деят-ти.
«Лишний ч-к» изображен здесь в
сатирич.свете. В суждениях о рус.жизни:
он видит одарен-ть. Рус ч-ку свойственны
тоска, смертность, загнанность, забитость.В
рус.ч-ке отсутст-т прочная психол.основа.

Комплекс самоуничижения, озлобл-ти,
понимания, что тебе в мире нет места,
связан с Гамлет-и комплексом.

«Днев.лишн.ч-ка».
Герой Чулкатурин вызыв-т у чит-ля
сочувствие. Болезненно восприним-т мир,
всю жизнь ищет приюта, везде чувст-т
себя лишним.Его отвергает любимая
женщина, оттесняют другие, менее тонкие,
но более решит-е люди. Это приводит героя
к неверию в себя, к мучит-му самоанализу.

Он оказал-ся способным лишь махнуть
рукой на свое будущее и печально созерцать
собств.несчастья. его, жизнь, трогат-е
прощание с садом, сама смерть – прозвучало
грустным элегич-м аккордом в этом
произ-нии. Гл. герой говорит, что лишний
не в соц.системе, а в обст-вах. Ему кажется,
что его место занято.

искалечили
и разбили впечатлит-ю, слабую и нервозную
натуру Гамлета Щигр.уезда, довели до
отчаяния и смерти Чулкатурина, были
представлены Тург. в их настоящем свете,
без сатирич.акцента и без трагич. надлома
в «Рудине». Все то, над чем судорожно
смеялся Гамлет Щигр.

уезда (кружки,
гегелевская филосо-фия, красноречие),
о чем с болью и надломом говорил
Чулкатурин, в романе «Рудин» приобретает
политич.окраску и как бы сливается в
противореч-м образе Рудина.

8Проблематика
романа Тургенева «Рудин». Образ главного
героя. Смысл двух финалов романа.
Комментарий второго финала в романе
«Новь». В р-не «Рудин»
Т.

говорил
о разрыве му теорией и практикой, му
словом и делом в жизни дворян-й
интеллигенции, продемонстир-л симпатии
к представит-м оиберализма, склонным к
реформатор-му постепенству(образ
Лежнева). С позиций Лежнева Т. посмо-трел
на крайний радикализм рудинско-баку-нинского
толка, пытаясь объективно вскрыть все
положит-е и отрицат-е стороны. Т.

писал,
что в Рудине представлении «довольно
верный портрет Бакунина». В этом р-не
Т. вернулся к опыту лермонт-го р-на «Герой
нашего времени». Моноцентрично – 1 герой
в разных обстоят-вах. Сначала можно
предположить, что диалогоч-й конфликт
му Рудиным и Пегасовым, но нет. Рудин
не сопоставим с ним, не может с ним
спорить. Т.

чз детали высказ-т отнош-ю
к герою. В Рудине нет светскости – это
способ отметить дисгар-монию в характере
героя, «он интеллигент, но что-то не
так». Каждый персонаж относится к Рудину
по-разному. Все противоречия как в
характере Рудина, так и в оценке его
деятел-ти надо рассматривать как
отраже-ние жизн-х противоречий той поры.

Надо сводить типич-й образ Рудина только
к прототипы Ба-кунину, т.к. Рудин, как и
всякий тип, значительно шире сво-его
прототипа. Рудин умен, талантлив,
благо-роден, в нем не угас огонь любви
к истине, он умеет разжечь огонь в др.

людях (Наталья, Басистов), с увлечением
гов-т о высоком призвании ч-ка, о значении
науки и просвещения, о будущем своего
народа, критикует скептицизм, клеймит
позором малодушие и лень, лю-бит музыку,
ценит поэзию, красоту, готов всегда
«жертвовать своими личными выгодами»,
обладает способ-тью схватывать в проблеме
главное.

В этом
проявл-ся симпатия Т. к мыслящим
представителям передовой дворян-й
молодежи 40х гг. Рудин заметно отлич-ся
от др. дворян-го общ-ва(Пандалевского,
Пигасова, Дарьи Мих-ны Ласунской), в нем
обнаруж-ся отрицат-е черты – следствие
его отвлеченного воспита-ния как в
дворян-й семье, так и в кружке Покорского
(Стан-кевича), но и свидет-ют о том, что
Т. как художник предощущал приближ-ся
соц-ое банкрот-во дворян-ва.

Термин «лишний
ч-к» принадл-т
Т. Повесть «Дневник лишнего ч-ка»(1852).
Здесь герой гов-т, что лишний не потому,
что лишний в соц.системе, а лишний в
жизн-х обстоят-вах, ему кажется, что его
место занято. Этот термин рассматр-ся
не только в соц. контексте, не речь идет
и о духов-м изъяне, кот.

не по-зволяет
найти контакт (Бельтов, Онегин, Печорин).
Р-н проживает жизнь в слове. Он хорошо
гов-т, но плохо рассказ-т, как только о
конкретном гов-т. Он косноязычен. Р-н
постоянно обращ-ся к истине (это Дон
Кихот). Наталья мыслит более зрело, что
люди более старшего возраста. Она смотрит
на Р-на, как на ч-ка, кот. готов на все
ради истины.

Рудин – лишний ч-к («Неужели
мне нет места на земле?»). Наталья –
способна на жертвы. Она влюбл-ся в него,
1 его сторона раскрыв-ся в объяснении с
Натальей. Он призн-ся, что любит. «Да, я
счастлив», — Гамлет-кие черты, невозм-ть
отдаться своему чув-ву полностью. Р-н
не противостоит ситуации.

Наталья ждала
призыва идти за ним, но Р-н пасует перед
трудностями и уезжает. Для Натальи
тяжелейшее испытании – его малодушие.
Для Р-на высшая ценность – свобода.
Мотив ски-тальца. Он сам назыв-т себя
«вечный жид» Он странств-ая натура. Р-н
думал, что любовь к Наталье помо-жет ему
останов-ся на одном месте. Мотив дома,
гнезда.

Р-н – «инвалид мысли», он
переоценивает свою жизнь, систему
ценностей. Эти люди обречены на скитания,
им нет места, у них нет своего гнезда.

Смысл 2 финалов
р-на. 1й
финал –
на почтовой станции мы видим Рудина в
потрепанной одежде. Лошадей нет в его
сторону. Начальник станции гов., что
ямщик едет в противоположную Рудину
сторону, но он соглашается, гов., что ему
все равно. Все указывает на то, что ему
некуда ехать, у него нет своего «гнезда»,
своего дома, места. Подчеркивается
скитальчество Р-на. Т.

осмысливает
скитальчество Р-на двояко «Рудин не
знает России, но это не вина его, а беда»,
гов-т Лежнев. Рудин не пускает корней в
национал-ю почву, он никогда не умел
создавать свой фундамент. 2й
финал –
Рудин оказ-ся в революц-м Париже на
баррикадах. Разгром восстания, последний
его день (26июня 1848г.). Баррикада разбита
неск-ми пушечными выстрелами, а защитники,
кот.

ее защищали, сбегают. На самой
вершине появился Рудин. «В одной руке
держит красное знамя, в др.-кривую и
тупую саблю,и кричал что-то…». Знамя
явно будет мешать в бою, впрочем глупо
идти на баррикады одному против стрелков
с ружьями. Р-н и не собир-ся вступать в
бой. Венгерский стрелок убивает его.
Р-ин гибнет безымянным.

Он поехал
туда, где идет война (револю-ция), и
получил то, что искал – пулю в сердце.

Источник: https://studfile.net/preview/5582287/page:3/