Анализ стихотворений апухтина

Стихотворение А. Н. Апухтина «Проселок» — это произведение, благодаря которому можно понять душу автора, его внутренний мир. Искренние чувства заложены в каждой строке.

Его переживания связаны со светлыми воспоминаниями о прошлом.

Как и многие ценители русской природы, любители пейзажей родного края, он с трепетом и уважением относится к тому, что сопровождало его всю жизнь – дом, родные священные места.

Но иногда автору свойственны размышления о судьбе, скоротечности счастливых мгновений. В подобные минуты он близок к меланхолии, способен со страданием переносить воспоминания.

Именно эта просека – путь к малой родине, где каждая мелочь для автора бесценна. Он видит то, что неподвластно другим: там мало чудес, «блещет под туманом». Вместе с А. Н. Апухтиным читатель погружается в ароматы той местности: «сена запах благовонный», в раннюю тишину, которая знакома жителям мелких деревень «веет тишью», позже – в пение птиц, в шум, под который жницы идут с полей домой.

Цветовая гамма, которая использована в стихотворении, настолько блистательна, что позволяет вслед за автором окунуться в разноцветный мир природы: «море золотое», «на небе румяном», «с церковью зеленой».

Апухтин с нежностью и жалостью говорит о том, что ранее видел часто («ветерок», «дорожка», «деревенька», «клячонка»), несмотря на запустенье, которое теперь спустя годы царит в родной стороне («покосились на бок сломанные крыши»).

А вместо садовых деревьев и водоема лишь заросшие орешником участки.

В некотором смысле автор говорит и о себе, своей необходимости стремиться к новому, не стоять на месте. Поэтому он с сожалением подтверждает решение ехать направо, где теперь его судьба.

Эмоциональность, с которой автор преподносит читателю описание дорогих сердцу мест, напрямую связана с его искренним отношением к малой родине. Воспоминания заставляют его серьезно задуматься и о смысле жизни, где все не вечно, а счастье скоротечно. Остается лишь память.

• Анализ стихотворения Фета Поэтам
  К теме поэта и поэзии обращались и обращаются все поэты. И это неспроста. Всем нам свойственно задумываться о том, кто мы и ЧТО мы в этом мире. А уж поэты, которые воспринимают мир не столько разумом
• Анализ стихотворения Фета Весенние мысли
  Фет очень много писал о весне и возрождении к жизни. Ведь это такое время года, когда каждая частичка земли пробуждается после зимней спячки. Это-то время, когда Земля дарит надежду на рождение чего-то нового или забытого
• Анализ стихотворения Есенина Корова
  Есенин был уникальным поэтом, который без сомнений оставил огромный след в истории русской литературы. Произведение «Корова» следует относить к более раннему периоду литературной деятельности автора.
• Анализ стихотворения Некрасова Огородник
  Стихотворение «Огородник», датированное 1846 годом, относится к любовной лирике Николая Алексеевича Некрасова. Главной темой произведения становится социальное неравенство, которое препятствует влюбленным быть вместе.
• Анализ стихотворения Тютчева Еще земли печален вид
  Стихотворение вышло в свет лишь после смерти Фёдора Ивановича в 1876 году. Никто не знает точной даты его написания. Многие подметили, что Тютчев при написании своих стихотворений подходит к ним с философской стороны.

Источник: https://analiz-stihov.ru/apuhtin/apuxtina-poselok

Алексей Николаевич Апухтин

• Алексей Николаевич Апухтин (15 (27) ноября 1840 (1841), Болхов Орловской губернии, — 17 (29) августа 1893, Петербург) — русский поэт.
• «>
• Биография

Родился в небогатой дворянской семье с древними корнями, восходящими к Франции. Детство прошло в родовом имении отца — деревне Павлодар. По мироощущению близок М. Ю. Лермонтову. Был весьма мнителен, легко раним, «поэт милостью божией», вместе с тем имел репутацию шутника, остроумного и блестящего импровизатора. Его монологи в стихах, романсы, альбомные посвящения, пародии, эпиграммы и экспромты входили в репертуар модных чтецов-декламаторов. Некоторые произведения Алексея Николаевича положены на музыку П. И. Чайковским («Ночи безумные» и др.), А. С. Аренским («Разбитая ваза»).

РАЗБИТАЯ ВАЗА

(Подражание Сюлли-Прюдому)

Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный, Ударом веера толкнула ты небрежно, И трещина, едва заметная, на ней Осталась… Но с тех пор прошло не много дней, Небрежность детская твоя давно забыта, А вазе уж грозит нежданная беда! Увял ее цветок; ушла ее вода… Не тронь ее: она разбита. Так сердца моего коснулась ты рукой — Рукою нежной и любимой,- И с той поры на нем, как от обиды злой, Остался след неизгладимый. Оно как прежде бьется и живет, От всех его страданье скрыто, Но рана глубока и каждый день растет…

Не тронь его: оно разбито.

• 1870-е годы

В 1859 году окончил Училище правоведения, где подружился с П. И. Чайковским. В Училище Апухтин был самым блестящим учеником в классе и имел только отличные оценки по всем предметам, также был одним из редакторов журнала «Училищный вестник». По окончании Училища служил в министерстве юстиции (в одном департаменте с Чайковским), службой не увлекался, вёл жизнь «золотой молодёжи»; в 1862 году Апухтин, Чайковский и ряд других правоведов попали в сексуальный скандал в ресторане «Шотан» и были «ославлены на весь город». С 1862 года жил в родовом имении в Орловской губернии; в 1863—1865 годах числился старшим чиновником особых поручений при губернаторе; затем в Петербурге числился чиновником министерства внутренних дел. По служебным надобностям несколько раз выезжал за границу. Уже в 1870-х годах у него началось болезненное ожирение, которое в последние десять лет его жизни приняло колоссальные размеры. За два года до смерти Апухтин заболел также водянкой.[1] Конец жизни он провёл практически дома, с трудом двигаясь. Алексей Николаевич был похоронен на Никольском кладбище Санкт-Петербурга. В 1956 году прах и памятник были перенесены на Волковское кладбище (Литераторские мостки). Апухтин и Пётр Ильич Чайковский Чайковский и поэт и после окончания училища правоведения долго поддерживали тесные дружеские отношения. Пётр Ильич гостил у него в имении Павлодар Козельского уезда Калужской губернии в 1863 году, в 1865 году жил в петербургской квартире Апухтина. Вместе совершили совместное путешествие на Валаам в 1866 году. По приезде в Москву Апухтин останавливался у Чайковского. Алексей Николаевич посвятил композитору стихотворение «К отъезду музыканта-друга» (1880-е годы).

В декабре 1877 года Апухтин также посвятил П. И. Чайковскому следующее стихотворение:

1. П. Чайковскому

Ты помнишь, как, забившись в «музыкальной», Забыв училище и мир, Мечтали мы о славе идеальной… Искусство было наш кумир, И жизнь для нас была обвеяна мечтами. Увы, прошли года, и с ужасом в груди Мы сознаем, что все уже за нами, Что холод смерти впереди. Мечты твои сбылись. Презрев тропой избитой, Ты новый путь себе настойчиво пробил, Ты с бою славу взял и жадно пил Из этой чаши ядовитой. О, знаю, знаю я, как жестко и давно Тебе за это мстил какой-то рок суровый И сколько в твой венец лавровый Колючих терний вплетено. Но туча разошлась. Душе твоей послушны, Воскресли звуки дней былых, И злобы лепет малодушный Пред ними замер и затих. А я, кончая путь «непризнанным» поэтом, Горжусь, что угадал я искру божества В тебе, тогда мерцавшую едва,

Горящую теперь таким могучим светом.

По поводу этого стихотворения Чайковский писал своему брату Анатолию из Сан-Ремо 21 декабря 1877 года: «Получил сегодня письмо от Лёли с чудным стихотворением, заставившим меня пролить много слёз». Получив известие о кончине поэта, Чайковский в письме к своему племяннику В. Л. Давыдову писал: «В ту минуту, как я пишу это, Лёлю Апухтина отпевают!!! Хоть и не неожиданна его смерть, а всё жутко и больно. Когда-то это был мой ближайший приятель». Всего Чайковский написал шесть романсов на стихи Апухтина:

• «Кто идёт» (1860, не сохранился) «Забыть так скоро» (1870)

Апухтин и Чайковский в юности учились вместе в Училище правоведения, и многие стихи Апухтина положил на музыку именно Чайковский. На это стихотворение есть также романсы Сергея Донаурова (1871) и А. Спиро (1877).

ЗАБЫТЬ ТАК СКОРО

Музыка Петра Чайковского

Слова Александра Апухтина

Забыть так скоро, Боже мой, Все счастье жизни прожитой, Все наши встречи, разговоры, Забыть так скоро! Забыть так скоро! Забыть волненья первых дней, Свиданья час в тени ветвей, Очей немые разговоры! Забыть так скоро! Забыть так скоро! Забыть, как полная луна На нас глядела из окна, Как колыхалась тихо штора, Забыть так скоро! Забыть так скоро! Так скоро! Забыть любовь, забыть мечты, Забыть те клятвы, помнишь ты, Помнишь ты, помнишь ты, В ночную пасмурную пору? Забыть так скоро, так скоро… Боже мой!

1. «Он так меня любил» (1875)

• ОН ТАК МЕНЯ ЛЮБИЛ

Музыка П. Чайковского

Слова А. Апухтина

Нет, не любила я! Но странная забота Теснила грудь мою, когда он приходил; То вся краснела я, боялася чего-то, — Он так меня любил, он так меня любил! Чтоб нравиться ему тогда, цветы и те наряды Я берегла, что он по сердцу находил; С ним говорила я, его ловила взгляды… Он так меня любил, он так меня любил! Но раз он мне сказал: «В ту рощу в час заката Придешь ли?» — «Да, приду…» Но не хватило сил; Я в рощу не пошла, он ждал меня напрасно! Он так меня любил, он так меня любил! Тогда уехал он, сердясь на неудачу; Несчастный, как меня проклясть он должен был! Я не увижусь с ним, мне тяжело, я плачу… Он так меня любил! Он так меня любил!

Он так меня любил! Он так меня любил!

3. «Ни отзыва, ни слова, ни привета» (1875)

Ни отзыва, ни слова, ни привета, Пустынею меж нами мир лежит, И мысль моя с вопросом без ответа Испуганно над сердцем тяготит: Ужель среди часов тоски и гнева Прошедшее исчезнет без следа, Как легкий звук забытого напева, Как в мрак ночной упавшая звезда?

1867

• «День ли царит» (1880)

День ли царит, тишина ли ночная, В снах ли тревожных, в житейской борьбе, Всюду со мной, мою жизнь наполняя, Дума все та же, одна, роковая,- Все о тебе! С нею не страшен мне призрак былого, Сердце воспрянуло, снова любя… Вера, мечта, вдохновенное слово, Все, что в душе дорогого, святого,- Все от тебя! Будут ли дни мои ясны, унылы, Скоро ли сгину я, жизнь загубя,- Знаю одно: что до самой могилы Помыслы, чувства, и песни, и силы,- Все для тебя!

1880

«Ночи безумные» (1886) Романс «Ночи безумные» «Ночи безумные» являются классическим образцом русского романса.

Ночи безумные, ночи бессонные, Речи несвязные, взоры усталые… Ночи, последним огнём озарённые, Осени мёртвой цветы запоздалые! Пусть даже время рукой беспощадною Мне указало, что было в вас ложного, Все же лечу я к вам памятью жадною, В прошлом ответа ищу невозможного… Вкрадчивым шёпотом вы заглушаете Звуки дневные, несносные, шумные… В тихую ночь вы мой сон отгоняете,

Ночи бессонные, ночи безумные!

https://www.liveinternet.ru/users/ugolieok/profile/

•  пост совместного прозводства  smart50 Ugolieok и К текст, идея поста принадлежит Ugolieok

Источник: https://gallery-nikole.livejournal.com/661401.html

Анализ стихотворения «Вечер» Фета

Наполненное восхищением стихотворение “Вечер” – один из лучших образцов пейзажной лирики Фета. Краткий анализ “Вечер” по плану поможет ученикам 7 класса погрузиться в прекрасный мир его поэзии и понять, почему это произведение так в нем выделяется. На уроке литературы его можно использовать в качестве основного материала или как дополнительный разбор.

• Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Вечер.
• История создания – написано оно в 1855 году, когда поэт был уже в достаточно зрелом тридцатипятилетнем возрасте.
• Тема – очарование природы, которая в вечернее время кажется особенно таинственной.
• Композиция – стихотворение можно разделить на две части: первая строфа является зачином, остальные две раскрывают его.
• Жанр – пейзажная лирика.
• Стихотворный размер – анапест с перекрестной рифмовкой.
• Эпитеты – “ясная река”, “померкший луг”, “немая роща”, “золотые каймы”, “ночное дыханье”, “голубой и зеленый огонь”.
• Метафоры – “убегает на запад река”, “облака разлетелись”, “вздохи дня”, “зарница теплится”.
• Сравнение – “облака как дым”.

Афанасия Афанасьевича Фета всегда глубоко волновала тема природы. Особенно он интересовался таким таинственным по его мнению явлением, как переход от дня к ночи. Благодаря дару видеть прекрасное в том, что другие считают повседневностью, поэту и удавалось создавать очаровательные пейзажные зарисовки, такие как написанные в 1855 году “Вечер”.

Несмотря на то, что поэту к тому времени уже исполнилось тридцать пять, он не утратил юношеской свежести восприятия и продолжал считать природу прекрасной и достойной созерцания.

Также в этом произведении отразилось типичное фетовское восприятие природных явлений как чего-то, что помогает познать космическое начало и имеет скрытое начало.

Первая часть произведения состоит из одной строфы и как раз наполнена безличными предложениями. Они и помогают Афанасию Афанасьевичу создать атмосферу таинственности, показать, насколько загадочен природный мир.

А вот вторая часть, состоящая из двух строф, представляет собой как раз попытку эту загадку разгадать. Размышления лирического героя, основанные на визуальных впечатлениях, раскрываются уже более традиционным способом. Автор рисует прекрасную картину природы в вечернее время, когда все понемногу засыпает с одной стороны, и как будто предчувствует утро – с другой.

Очевидно, что лирический герой видит всю развернувшуюся перед ним картину с пригорка, где то жарко, то сыро (очевидно, от ветра с реки). Это позволяет ему видеть больше, как если бы он был непосредственным участником.

Такой взгляд “сверху”, немного отстраненный и в то же время пристальный, типичен для фетовских стихов. Именно за счет него была сформирована композиция: сначала лирический герой видит и слышит нечто неясное, но, вглядевшись, может разгадать хотя бы часть природных загадок.

Таким образом Афанасий Афанасьевич передает свою философскую идею.

Это пейзажная лирика в лучшем своем проявлении – задушевном, таинственном, музыкальном. Поэт наполняет свое стихотворение не только визуальными, но и акустическими образами, как бы погружая читателя не только в пейзаж, но и в особое вечернее настроение, этим пейзажем навеваемое.

Трехстопное произведение имеет трехсложный стихотворный размер – Афанасий Афанасьевич использует для него анапест. Перекрестная рифма как будто связывает между собой части произведения, а последовательное сохранение ритмики делает его еще более цельным.

Богатая палитра тропов, использованная Фетом, делает стихотворение “Вечер” глубоко чувственным. Проникновенность ему придают:

• Эпитеты – “ясная река”, “померкший луг”, “немая роща”, “золотые каймы”, “ночное дыханье”, “голубой и зеленый огонь”.
• Метафоры – “убегает на запад река”, “облака разлетелись”, “вздохи дня”, “зарница теплится”.
• Сравнение – “облака как дым”.

Все эти художественные средства помогают передать взгляд лирического героя, наблюдающего за уходом дня. Он восхищен великолепием пейзажа, чувствует природу живым существом и ощущает себя наблюдателем и частью ее в одно и то же время.

Таким образом поэт показывает красоту не только природы, но и своей души, которая умеет видеть все окружающее особенным и прекрасным. Кто знает, смог ли бы кто-то, кроме Фета, увидеть столько очарования в самых обычных сумерках. Афанасий Афанасьевич не только видит ее, но и стремится поделиться своим ощущением с читателем.

Средняя оценка: 4.5. Всего получено оценок: 42.

Источник: https://obrazovaka.ru/analiz-stihotvoreniya/fet/vecher.html

Комплексный анализ стихотворения А. Н. Апухтина «Русские песни»

Анацкая
Елена, 10 класс, МБОУ СОШ №20

Комплексный
анализ стихотворения

А.
Н. Апухтина «Русские песни».

В своем
стихотворении А. Н. Апухтин прославляет
русские народные песни.

Песни
— важнейшая часть русского фольклора,
вмещающая в себя всю душу русского
народа. Автор безмерно ценит эти близкие
ему «созвучья» и наделяет их собственной
жизнью и душой: «Как сроднились вы со
мною», «Вы доноситесь, живые,». Автор
признает за русскими народными песнями
живое сознание и обращается к ним
напрямик, отчего «Русские песни»
приобретают черты стихотворения-послания:

Как
сроднились вы со мною,

Песни
родины моей,

А. Н.
Апухтин особо отмечает, что душу и живое
сознание песням придает русский народ.
Русские люди — сочиняя пеню, напевая
ее в самые радостные и самые тяжелые
моменты своей жизни,оттачивая, передавая
из уст в уста, проживая эти песни —
отдают песням свои мысли и чувства.

И
каждый русский человек, переживший
песню, отдает ей частичку своей души.
Поэтому в песнях — душа народа. Автор
пишет о том, что истинную силу народные
песни приобретали не во времена всеобщего
благоденствия, а во времена тяжких
лишений.

Автор дивится на противоречивость
русских народных песен и восхищается
этим, гордится:

• И как
  много в этих звуках
• Непонятного
  слилось!
• Даже в
  самые тяжелые периоды сильный и свободный
  душой русский народ не смиряется с
  невзгодами и самым мрачным и печальным
  песням придает удалое звучание и не
  соответствующий тексту песни и мрачному
  напеву оптимистический подтекст. В тоже
  время даже в самых радостных песнях с
  их ярким звучанием слышаться слезы и
  тихая печаль обреченного на вечные
  страдания народа:
• Сколько
  в смехе тайных слез!

Но
почему е «тайных слез»? Поему «недосказанных
речей»? Противоречивые народные песни
всегда содержат недосказанность и
глубокий смысл, доступный лишь тому,
кто душой понимает русский народ.

Простые
тексты, не изобилующие сложными
поэтическими приемами, нехитрые напевы
— все эти составляющие русской песни
не могут вместить в себя все переживания
народа.

Но зато они могут стать прекрасной
оболочкой для этих переживаний.

Впрочем,
русским народным песням и не нужны
какие-то поэтические ухищрения. То, что
каждый в русском народе принимает
участие в их создании, накладывает
отпечаток и придает народным песням
неповторимое своеобразие текстов и
смыслов. Русские песни отличаются
простотой и яркостью повествования и
героями, собравшими свой образ по всем
землям русским.

Ведь каждый человек из
народа шлифует песню, избавляет от
лишней шелухи слов. И остается шедевр
народной мысли и души. Автор восхищается
текстами и сюжетами русских народных
песен:«Что за речи, за герои!». Он отмечает
яркость и разнообразие повествования
в русских песнях, даже некоторую
калейдоскопичность.

Русские народные
песни вмещают всю историю нашей Родины,
пересказанную так, как видит и помнит
ее русский народ:

То
Москва, татарин злобный,

Володимир,
князь святой…

1. Автор
   озирает прошлое, полное славных подвигов
   и звучных песен. А затем возвращается
   в современное ему настоящее:
2. Песни
   нашей старины
3. Тем же
   рабством и тоскою,
4. Той же
   жалобой полны;
5. В
   реальности, современной поэту, русский
   народ еще более забит и несвободен, чем
   во времена Древней Руси, когда только
   начиналась история подвигов и страданий
   нашего народа и создавались первые
   песни, получившие право называться не
   просто народными, но русскими. Однако
   русские народные песни пережили само
   время и переспорили судьбу, продолжая
   прославлять стародавние счастливые
   времена и давать людям надежду:
6. А подчас
   все так же вольно
7. Славят
   солнышко-царя,
8. Да свой
   Киев богомольный,
9. Да
   Илью-богатыря.

Стихотворение
изобилует средствами художественной
выразительности. Самый главный, проходящий
через все стихотворение прием — это ,
конечно, олицетворение.

Ведь автор
признает за народными песнями собственную
жизнь! Не менее важны антитезы, показывающие
противоречивость такого народного
творчества: «Что за удаль в самых муках,
сколько в смехе тайных слез!». Последняя
строфа — одна большая антитеза.

Сначала
автор говорит о том, что песни все так
же печальны, а затем сразу же заявляет,
что оптимистическое звучание песен
тоже прекрасно сохранилось.

• С помощью
  повторения первого слова в двух стихах
  автор подчеркивает отрицание того, что
  песни созданы кем-либо вместо народа:
• Не
  могучий дар свободы,
• Не
  монахи мудрецы,-
• Этот
  же прием автор использует второй раз в
  этой же строфе:
• Весь
  народ, до траты сил,
• Весь —
  певец своей кручины-

Конечно,
в стихотворении много и эпитетов:
«безмолвии ночном», «могучий дар»,
«безвестные певцы», «бедной девы»,
«молодецкие разбои», «богатырские
пиры», «татарин злобный», «князь святой»
и многие другие.

Эпитетом можно назвать
и то, как называет автор князя Владимира
Красно Солнышко:«солнышко-царя», и
устойчивое название Киева: «Киев
богомольный».

Есть в стихотворении и
метафоры, например «дар свободы», и
сравнения: «журчанью вод подобный, плач
княгини молодой,».

Рифмовка
в стихотворении перекрестная, идет
чередование мужской и женской рифмы. В
каждом нечетном стихе во всем стихотворении
рифма женская, то есть с ударением на
предпоследнем слоге. В каждом четном
стихе ударение идет на последний слог
— рифма мужская.

Основной
размер стихотворения — хорей, изредка
использованы пиррихии.

В нечетных стихах
с женской рифмой по восемь слогов,
поэтому каждый из двух слогов ударный,
а последняя гласная в строке, как и
должно быть, получается безударной.

В
четных стихах, где использована мужская
рифма, семь слогов. Поэтом цепочка
ударный-безударный слог оказывается
незавершенной. Последний слог в строке
получается ударным.

А. Н.
Апухин восхищается русским народом и
плодами его творчества — русскими
народными песнями. Поэт сопереживает
русскому народу, так много вынесшему и
так много пережившему.

Он является одним
из тех людей, которые чувствуют душу
русского народа и потому понимают все
многообразие смыслов и эмоций в русских
песнях. И, конечно, не может н восхищаться.

Автор, слушая старинные народные напевы,
находит яркий оклик в своей душе и в
своем сознании.

«Русские
песни» — великолепное стихотворение,
ярко и точно передающее все аспекты,
связанные с русскими народными песнями:
исторические, национальные, духовные,
поэтические и человеческие. А. Н.

Апухтин
воспевает это величайшее наследи в
русской культуры.

Я не сомневаюсь, что
и по сей день каждый русский человек,
прочитав это стихотворение, вспомнит
незабываемый напев какой-нибудь русской
народной песни и найдет яркий отклик в
своей душе.

Источник: https://ymoc.my1.ru/publ/rabota_s_odarjonnymi_detmi/ja_ljublju_pisat_sochinenija/kompleksnyj_analiz_stikhotvorenija_a_n_apukhtina_russkie_pesni/56-1-0-345

Русский романс: Алексей Апухтин

Алексей Апухтин (ноябрь 1840) вошел в русскую культуру классическими романсами, но не только: его именем Александр Блок назвал целую эпоху – глухие апухтинские времена, имея в виду не только восьмидесятые годы XIX века русской истории, но и предшествовавшие им шестидесятые — время больших надежд и общественного подъема, сменившегося глухой реакцией восьмидесятых.

Согласимся, что не всякое время ассоциируется с именем поэта, отказывавшимся печататься в крутые шестидесятые-семидесятые и вдруг ставшим востребованным в реакционные восьмидесятые. Что-то в шестидесятые пошло не так, не срослось, не случилось, раз общество отреагировало на них апухтинской тоской и душевной болью.

Ночи безумные, ночи бессонные,
Речи несвязные, взоры усталые…
Ночи, последним огнем озаренные,
Осени мертвой цветы запоздалые!
Пусть даже время рукой беспощадною
Мне указало, что было в вас ложного,
Всё же лечу я к вам памятью жадною,
В прошлом ответа ищу невозможного…
Вкрадчивым шепотом вы заглушаете
Звуки дневные, несносные, шумные…
В тихую ночь вы мой сон отгоняете,
Ночи бессонные, ночи безумные!

С одной стороны — Александровские реформы, религиозно-философские искания, творческий взлет в искусстве (Чайковский, Толстой, Достоевский, Тютчев, Фет, В. Соловьев), с другой — засилье в литературе бывших семинаристов-разночинцев, диктовавших обществу  как жить, о чем писать и чем жертвовать.

Нигилисты-отрицатели отказывались не от чего-то конкретного, а вообще — от всего, от всякого прошлого, от всей прежней культуры и всей русской истории вообще. При этом они не утруждали себя полемикой, заменив ее сведением счетов и навешиванием ярлыков.

Душевной боли — противопоставляли пользу, философским размышлениям – плоский морализм, живой действительности – простые схемы. В семинариях их нещадно ломали, в академиях – гнули, и раз усвоенные ими взгляды и схемы стали определяющими: под них они хотели прогнуть и подогнать русскую реальность, «преобразовать» ее и очистить от «прежнего мусора», в том числе и религиозного.

Из семинарий разночинцы-интеллигенты вышли озлобленными, надорванными, с нечувствием к русской истории и российской действительности.  Вот в такое время вступил в литературную жизнь Алексей Николаевич Апухтин, дворянин по матери и отцу, выпускник привилегированного Училища Правоведения, готовившего элиту для Минюста.

Училище пользовалось репутацией рассадника смуты, Николай I решил раз и навсегда покончить с этим вольнодумством: сменил директора училища и ввел военную дисциплину. Основанное как противовес царско-сельскому лицею, Училище гордилось своими выпускниками.

Из его стен вышли не только известные правоведы и юристы, но и культурная элита России: Алексей Апухтин, Иван Аксаков, Петр и Модест Чайковские, Александр Алехин (чемпион мира по шахматам), Алексей Жемчужников и другие.

«У них – Пушкин, у нас – Апухтин», — так стали говорить, когда юное дарование обратило на себя внимание Тургенева, Фета и Тютчева, а первые стихи четырнадцатилетнего воспитанника по рекомендации директора Училища были напечатаны в газете «Русский инвалид». Все прочили Лёлику, как называли его друзья, карьеру Пушкина, не меньше.

Уже в двенадцать, при поступлении в Училище, преподаватели удивлялись способностям мальчика и его знаниям русской поэзии: он часами мог декламировать Пушкина, перед которым преклонялся всю жизнь. Его поэтическим способностям удивлялась даже мать, нежно любившая и баловавшая сына.

Интонация грусти и печали, появившаяся в первых стихах, так и останется главной характеристикой его поэзии. Вот отрывок из раннего стихотворения «Романс», написанного в двенадцать лет в подражание то ли Антону Дельвигу, то ли Алексею Мерзлякову. В нём он словно программирует свою судьбу на грусть-тоску:

Что мне делать одинокому?
Только всё грустить
Да по милой по сторонушке
Горьки слёзы лить.
Целый век мне лишь кручиниться
Дан удел судьбой.

Подростком Алексей Апухтин пишет много патриотических стихов, вспоминая свое детство, мать, родных, по которым всегда тосковал. Смерть  его любимой матушки  стала для поэта таким ударом, от которого он так и не мог оправиться. Потом все его сердечные привязанности, дружеские отношения и увлечения были лишь попытками восстановить из обломков разрушенный  храм любви.

В девятнадцать лет (1859), в год смерти матери и окончания Училища, у него выходит цикл стихов «Деревенские очерки», открывающийся «Посвящением» с размышлениями над могилой любимой матери. В цикл поэт включает и ранее написанные стихи, очень мелодичные и тоже грустные.

Стихи с подачи И. Тургенева печатаются в престижном и популярном Некрасовском журнале «Современник». Они действительно попадали в унисон общей установке на демократические преобразования, и, казалось,  журнал и поэт нашли друг друга, но это только казалось.

Очень быстро, буквально через несколько месяцев стало ясно, что они – разного поля ягоды: в конце 1860-го года в итоговой статье «Современника» Апухтин попал в число не оправдавших надежд, поэт ответил бывшим товарищам убийственным стихотворением:

Посреди гнетущих и послушных,
Посреди злодеев и рабов
Я устал от ваших фраз бездушных,
От дрожащих ненавистью слов!
Мне противно лгать и лицемерить,
Нестерпимо — отрицаньем жить…
Я хочу во что-нибудь да верить,
Что-нибудь всем сердцем полюбить!
(Современным витиям. 1861)

Он был философом, интровертом, глубоко погруженным в собственный мир и только в узком кругу друзей открывавшийся другими сторонами своего таланта. Друзья знали его как шутника, балагура, писавшего острые эпиграммы, пародии и юмористические стихи, наподобие вот таких:

Сегодня мне скажите вы,
Что не берут в России взяток,
Что город есть скверней Москвы,
Что в «Пчелке» мало опечаток,
Что в свете мало дураков…
Вполне достигнете вы цели,
Всему поверить я готов:
Сегодня первое апреля.
(Первое апреля. Отрывок)

После случившегося скандала с «шестидесятниками» Апухтин замолчал на долгих двадцать лет, уединился в деревне, но писать не перестал: только теперь его стихи расходились в рукописях и среди знакомых.

Вернулся он к читателям только в конце жизни и то потому что не хватало денежных средств. Пришлось прибегнуть к типографскому станку и напечатать первый и последний при жизни поэта сборник стихов.

Но Алексею Николаевичу очень повезло с друзьями: с однокашником Петром Ильичом Чайковским он был дружен всю жизнь. они вместе гуляли, вместе ездили на Валаам, останавливались друг у друга, когда кому-нибудь из них приходилось бывать в Москве или Санкт-Петербурге.

И вместе они попали в очень некрасивую гомосексуальную историю. Впрочем, ни тот, ни другой, особо и не скрывали своих гомосексуальных предпочтений. Чайковскому Апухтин посвятил несколько стихотворений, а Петр Ильич, рано почувствовав красоту и мелодичность поэзии друга, написал на его стихи несколько замечательных романсов, ставших образцовыми:

«Ни отзыва, ни слова, ни привета»; «День ли царит, тишина ли ночная…»; «Ночи безумные, ночи бессонные» и другие.

Певучие, легкие, надрывные с четкими формулами о любви-старсти, не нуждающейся во взаимности, стихи Алексея Николаевича как нельзя лучше соответствуют русскому романсу. Поэтому, кроме Чайковского, еще восемь десятков композиторов обращались к поэзии Апухтина, написав классические:

«Пара гнедых…», «Разбитая ваза», «Забыть так скоро…», «Он так меня любил…», «Минуты счастья…», «Люби, всегда люби!..», «Отчалила лодка…» и другие.

Она меня лишила веры
И вдохновение зажгла,
Дала мне счастие без меры
И слезы, слезы без числа…
Сухими, жесткими словами
Терзала сердце мне порой,
И хохотала над слезами,
И издевалась над тоской;
А иногда горячим словом
И взором ласковых очей
Гнала печаль, — и в блеске новом
В душе светилася моей!
Я всё забыл, дышу лишь ею,
Всю жизнь я отдал ей во власть,
Благословить ее не смею
И не могу ее проклясть.
(Любовь. 1872)

Тина Гай

coded by nessus

Источник: https://sotvori-sebia-sam.ru/apuxtin/

А.Н. Апухтин (1840-1893)

Как поэт Апухтин заявил о себе еще в 1850—1860-е годы. Первоначально он даже был близок либерально-демократическому лагерю «Современника» (цикл «Деревенские очерки», 1859).

Но очень скоро разошелся с «отрицательным» направлением в искусстве, заявив о своей приверженности направлению «пушкинскому» («Современным витиям», 1862).

Затем последовали долгое, продолжавшееся двадцать лет молчание и «второе рождение» Апухтина в 1880-е годы уже как поэта «безвременья».

Став подлинным выразителем души современного человека, поэт окончательно нашел свою тему и свой стиль.

В стихотворной повести «Из бумаг прокурора» (1888), определяя свое время как «эпоху общего унынья», ее герой, молодой человек, собирающийся покончить жизнь самоубийством, намеренно отказывается сколько-нибудь определенно мотивировать его причину. По мнению автора, отвечавшего на упреки критиков, это сделано специально, чтобы подчеркнуть «эпидемический характер болезни»[93].

Признание очень важное. Оно помогает понять, почему поэзия Апухтина, в отличие, например, от надсоновской, не только откровенно аполитична (асоциальна), но и лишена однозначных, упрощенных психолого-бытовых мотивировок внутреннего мира человека «безвременья».

Этот человек, по точному определения критика, «является в стихах Апухтина не как член общества, не как представитель человечества, а исключительно как отдельная единица, стихийною силою вызванная к жизни, недоумевающая и трепещущая среди массы нахлынувших волнений, почти всегда страдающая и гибнущая так же беспричинно и бесцельно, как и явилась»[94].

С этой точки зрения страдание в художественном мире поэта часто расценивается как проявление живой жизни.

Именно страдание, являясь следствием бессмысленного существования человека 1880-х годов, в то же время предстает единственной панацеей, способной спасти его от окончательного омертвления души, вырвать ее из атмосферы леденящего оцепенения, которую Апухтин ощущал как ту самую «эпидемическую болезнь» времени.

«Бесцветному, тупому повторенью» существования «живых мертвецов» (в таких выразительных образах Апухтин рисует картину современной жизни в стихотворениях «На новый 1881 год» и «На новый 1882 год») противопоставляются новые сны, жгучие слезы, воспоминания, роковая, могучая страсть, любовные грезы, безумный пыл, безумная ревность.

Казалось бы, характер лирического героя Апухтина в общем плане воспроизводит настроения, которые будут впоследствии свойственны лирике М. Лохвицкой.

Сходство прослеживается и в доминантной теме творчества обоих поэтов — муки и страдания любви, которые, несмотря на все беды и унижения, с ними сопряженные, всегда остаются знаком живой души, противостоящей унынию и пошлой серости «безвременья».

Эти муки и побуждают, в конечном итоге, униженного и оскорбленного любовью человека возвыситься до подлинного гимна своей возлюбленной:

• Будут ли дни мои ясны, унылы,
• Скоро ли сгину я, жизнь загубя, —
• Знаю одно: что до самой могилы,
• Помыслы, чувства, и песни, и силы —
• Все для тебя!

(«День ли царит, тишина ли ночная…», 1880)

Этот апофеоз самоценности любви-страсти, любви-страдания, свойственный обоим авторам, имеет, однако, у Апухтина свой поэтический голос, свою неповторимую интонацию.

Во-первых, в плане философско-этическом этот пафос тяготеет не к прославлению героической, неординарной личности, наделенной «сверхчувствами» и «сверхжеланиями», а, наоборот, к апологии героя слабого, безвольного, который, словно чеховская Раневская, всегда «ниже любви» и который беззащитен перед своим чувством.

Поэтическая концепция любви в лирике Апухтина, скорее, наследует не «ницшеанскую», а «тютчевскую» линию: взгляд на любовь как на «поединок роковой» двух ожесточившихся сердец, одно из которых без остатка подчиняет своей воле более слабое[95].

; «Письмо», 1882 и «Ответ на письмо», 1885; «Перед операцией», 1886; «Сумасшедший», 1890 и др.) и 2) романсовая лирика («Истомил меня жизни безрадостный сон…», 1872; «Ночи безумные, ночи бессонные…», 1876; «В житейском холоде дрожа и изнывая…», 1877; «Пара гнедых», 1870-е гг.

; «День ли царит, тишина ли ночная…», 1880 и др.).

Первая жанровая группа тяготеет к стихотворному монологу и в сюжетном отношении представляет собой новеллу, построенную обычно на острой драматической, а чаще мелодраматической коллизии. Стилистика таких монологов сочетает общепоэтические штампы с точной психологической деталью.

Драматизм коллизии обусловливает «нервность» монолога, резкие перепады психологических состояний.

Перед читателем разворачивается как бы «театр одного актера»: монологи исполнены чисто сценических эффектов, полны декламационных жестов — недаром они и предназначались для чтения с эстрады.

Более значима для истории русской поэзии вторая жанровая группа. Недаром романс признается «визитной карточкой» апухтинской поэзии. П.И. Чайковский (с ним Апухтина связывала многолетняя дружба), Ц.А. Кюи, P.M. Глиэр, A.C. Аренский, С.В. Рахманинов и другие композиторы писали романсы на слова поэта.

Основу образно-стилевой системы романса, как правило, составляет романтический тип мироощущения, представленный в своем самом общем, схематичном виде, не осложненный психологически и сюжетно.

Романс — интонационный знак, поэтическая эмблема романтической лирики в целом, воспроизводящий ее самые общие, «накатанные» образы, мотивы, стилевые формулы, взятые из различных жанров — элегии, послания, песни, сонета и др.

Следовательно, романс — это материализованная форма «памяти жанра», ориентированная, однако, не на какую-то определенную лирическую форму, а воскрешающая художественный абрис сразу множества форм — своеобразное «попурри» на темы романтической лирики:

Ночи безумные, ночи бессонные,

Речи несвязные, взоры усталые…

Ночи, последним огнем озаренные,

Осени мертвой цветы запоздалые! …

»), и в последующих строфах — образ тютчевского «несносного» ослепительного дня, и «роковые» образы в духе Бенедиктова («рука беспощадная» времени, «ответ невозможный» прошлого). Использование традиционных поэтизмов связано с установкой романса на обобщенность, общезначимость, узнаваемость чувств. Критик М.

Протопопов, современник Апухтина, слабость этого стихотворения увидел в том, что каждый читатель мог вложить в романсовые штампы «подходящий обстоятельствам смысл».

Но в том-то и дело, что любой романс рассчитан на сотворчество читателя и слушателя, на «всеядность» смысла той лирической ситуации, которая лежит в его основе. Вот почему романс не любит резкой индивидуализации стиля.

Помимо всего прочего она увела бы внимание читателя от эмоциональной напевности текста (что в романсе главное) в сторону обновленного значения поэтизмов.

Если же индивидуально-авторский образ все-таки вводится в текст, то он выявляет свое новое качество, как правило, именно в окружении общезначимых формул.

Так именно и происходит в процитированном отрывке: «осени мертвой цветы запоздалые» — этот чисто апухтинский символ внутреннего мира человека «безвременья» (недаром Чехов поставит эти слова в заглавие своего известного рассказа) проясняет вполне свое значение только на фоне предшествующих ему «банальных» поэтизмов.

Есть причина, кроющаяся в общих закономерностях стилевого развития поэзии 1880—1890-х годов, которая объясняет необычайную востребованность романса именно в эту переходную эпоху.

Такой причиной является демонстративная литературность художественной системы этой поэзии, спроецированность ее образов и поэтического словаря в прошлое — в золотой век русской литературы.

Ощущение такое, что современная жизнь проникала в стихи Андреевского, Фофанова, Случевского, Апухтина, Голенищева-Кутузова как бы предварительно пропущенная сквозь призму поэтических отражений.

Обилие образных, синтаксических, метрострофических конструкций, отсылавших читателя не к стилю конкретного автора и даже не к определенной поэтической школе, а ко всей традиции классической поэзии сразу — все это позволяет говорить о чисто «иконической» функции поэтического слова, которое часто (особенно у Фофанова) собственно реального содержания не несет, а служит лишь «условным знаком поэтичности»[96].

Можно было бы говорить об эпигонстве этой поэзии, если бы не «сама острота и сознательность в употреблении традиционных поэтических средств в эпоху, когда они уже вполне ощущались как архаизмы»[97].

Таким образом, в творчестве авторов 1880— 1890-х годов наблюдается интересный процесс канонизации поэтической системы XIX столетия, как системы классической, художественно завершенной, совершенствовать которую на ее прежней основе невозможно.

Традиционные поэтизмы для авторов-восьмидесятников то же, что античные образы для писателей классицизма. Сама точность, с которой в 1880— 1890-е годы воспроизводилась образная система предшествующей лирики XIX в.

, как бы подчеркивала непреходящее значение ее художественных ценностей, утверждала их в качестве непререкаемого эталона, «вечного образца» для подражания.

В поэзии конца века получают распространение очень редкие формы строфической организации, за которыми в европейской практике закрепилась репутация классических, строгих, не подлежащих изменению и переоценке. Среди них сонет (П.Д. Бутурлин, K.P. [Константин Романов], Лохвицкая, Минский), триолет (Фофанов, Лохвицкая), семистишие (см., например, «Вера» Фофанова, «Серенада» K.P., «Весенний сон» Лохвицкой и др.).

К этому же ряду следует отнести и окончательное оформление «классичности» романса в поэзии Апухтина.

Апухтин словно стремится занять красоту и гармонию от поэтических формул прошлого, как бы желая в них найти поэтическую энергию для угасающего чувства. Но эта опора оказывается слишком ненадежной. Вот почему стиль романсов Апухтина нет-нет да и сбивается на прозу:

Что сделал я тебе? Такой безумной муки,

Не пожелаешь и врагу…

Или:

О, будьте счастливы, — я лишний между вами,

О, будьте счастливы вдвоем.

Сам перебой романсовой интонации прозаизмами лишний раз оттеняет «апухтинское брюзжание» (А. Белый), делает еще заметнее внутреннюю опустошенность человека «безвременья».

Источник: https://istlit.ru/txt/ruslit19_3/103.htm

Анализ стихотворения Апухтина «В полдень»

Стихотворение «Полдень», написанное в конце 1820-х годов, между 1827 и 1830 годами, относится к мюнхенскому периоду творчества Ф. Тютчева. Впервые оно было опубликовано в 1836 году в журнале «Современник».

Стихотворение «Полдень» входит в дневную лирику Тютчева. Поэт воспевает в нем прелесть дня, приближаясь к античным представлениям о природе. В миниатюре, относящейся к пейзажной лирике, изображена картина жаркого летнего дня, когда небо раскалено, а утомленные солнцем природа и человек отдыхают, предаваясь «жаркой дремоте».

Композиционно стихотворение описывает сонный полуденный пейзаж, а в завершающих двух строках появляется упоминание о Пане, древнегреческом божестве долин и лесов, как олицетворении души природы. Древние греки полагали, что в полдень – священный час – все живое охватывает покой.

Общность состояния покоя различных природных объектов ( реки, облаков ) передается в стихотворении с помощью лексемы «лениво» . лениво тают облака, лениво полдень дышит, лениво катится река. Дремота, как состояние покоя, охватывает всю природу и мифологическое олицетворение ее души – Пана.

Тютчев спокойно вносит древнегреческие мифические божества – Пана и нимф – в русскую природу, подчеркивая этим единение и гармонию всего окружающего мира.

Верный своим пантеистическим воззрениям, Тютчев описывает природу как одухотворенное и одушевленное целое. Поэт использует прием олицетворения ( «полдень дышит» . «река лениво катится» ), а также с помощью метафоры ( «полдень дышит» ) вносит в стихотворение мотив дыхания, свойственный живому организму.

Короткое, состоящее из двух строф-четверостиший, стихотворение написано четырехстопным ямбом с двухсложной стопой с ударением на втором слоге. Поэт использовал для написания «Полдня» перекрестную рифмовку.

Отличительная черта потрясающе емкой миниатюры – удивительная точность и выразительность используемых эпитетов. Как художник, Тютчев обладает той особой остротой зрения, которая позволяет ему создать объемный образ природного явления с помощью неожиданных и метких эпитетов.

Эпитет «лениво» раскрывает самую существенную черту знойной середины дня: «лениво тают облака» . «лениво дышит полдень» . «лениво катится река» . Эпитет «полдень мглистый» поразительно точно передает картину раскаленного летнего воздуха, в котором висит какая-то дымка, мгла.

Хотя в миниатюре описывается состояние сонной дремоты природы, стихотворение парадоксально насыщено глаголами состояния ( дышит, дремлет, тают, катится ).

Стихотворение «Полдень», подчеркивающее гармонию всех природных явлений, прекрасно иллюстрирует тютчевскую мифологию природы.

Источник: https://schoolessay.ru/analiz-stixotvoreniya-apuxtina-v-polden/