Общество потребления — краткое содержание труда бодрийяра

«Общество потребления» — социально-философский труд Жана Бодрийяра, написанный в 1970 году.

Бодрийяр рассматривает потребление как цепную психологическую реакцию, которая направляется современной магией, природа которой бессознательна. Потребление предметов больше не связано с их сущностью — речь идёт скорее об отчужденных знаках предметов, которые существуют лишь в связи друг с другом.

Избыток предметов потребления указывает на «мнимое» изобилие, которое Бодрийяр противопоставляет «подлинному» изобилию, существовавшему, по его мнению, при собирательном способе хозяйствования.

Бодрийяр считает, что общество потребления — это общество самообмана, где невозможны ни подлинные чувства, ни культура, и где даже изобилие является следствием тщательно маскируемого и защищаемого дефицита, имеющей смысл структурного закона выживания современного мира. В этом его идеи перекликаются с теорией дефицитной экономики.

Бодрийяр считает, что в манипулировании потреблением содержится объяснение парадоксов современной цивилизации, для которой равно необходимы бедность, войны и эстетическая медицина, преследующие одну и ту же цель — создание уходящих в бесконечность целей для наращивания производства.

Ключевое понятие социального устройства — счастье — Бодрийяр рассматривает как абсолютизированный принцип общества потребления. Потребительская ценность товаров абсолютна и не зависит от конкретного человека.

Навязаная идеология потребления, утверждающая, что обладание нужными предметами приводит к ликвидации отрыва от превосходящих классов, поддерживает веру человека в демократию посредством мифа о равенстве людей.

В современной цивилизации не существует рационального потребителя, самостоятельно осуществляющего свой выбор.

Индивидуальный, продиктованный реальными потребностями выбор иллюзорен — он продиктован самой структурой общества потребления, придающей значение не предметам, а абстрактным ценностям, тождественным отчуждённым от них знакам. Потребности производятся вместе с товарами, которые их удовлетворяют.

В основе выбора товара лежит стремление к социальному отличию, и, поскольку поддержка таких отличий есть жизненное условие существования современной цивилизации, потребность всегда остаётся неудовлетворенной.

Функциональный, обслуживающий характер человека в обществе потребления приводит к синтезу индивидуальности из знаков и подчёркнутых отличий. В сфере знаковых различий не остаётся места для подлинного различия, основанного на реальных особенностях личности. Социальное различие — основной движущий механизм общества потребления.

Массовая культура, таким образом, изначально создаётся для недолговременного использования, она есть среда, в которой сменяются знаки. Формируется некий минимум таких знаков, обязательный для каждого «культурного» человека.

Бодрийяр определяет этот минимум как «наименьшую общую культуру», которая выполняет в массовом сознании роль «свидетельства культурного гражданства».

Атрибутом мира потребления является китч — никчёмный предмет, не имеющий сущности, но характеризующийся лавинообразностью распространения, имеющей классовую природу. Потребление предмета-китча есть симулятивное приобщение к моде, покупка отличительного признака.

Поп-арт рассматривается Бодрийяром как двусмысленное явление — он есть одновременно порождение общества потребления и выражение его механизма. Поп-арту изначально присущ коммерческий смысл, таким образом, его возможная искренность никогда не доходит до человека. Более того, сам человек не может не выступать потребителем по отношению к нему.

Средства массовой информации отражают и закрепляют тоталитарный характер общества потребления. Суть этого тоталитаризма состоит в «гомогенизации» событий, приданию им равноправия перед восприятием потребителя. СМИ убивают живое содержание мира, извлекая из него лишь события, содержание которых, в свою очередь, сводится уже лишь к бесконечной отсылке друг на друга.

Общество потребления вводит культ тела, чем устанавливает фетишизацию не только мира, но и самого человека. Оно принуждает человека манипулировать своим телом, делать из него инструмент устранения социальных различий. Традиционные понятия красоты, эротичности заменяются функциями — они подсчитываются как статьи потребительской способности.

Время имеет потребительскую стоимость. В традиционном смысле время исчезает — его деление на свободное, приятно или плохо проведённое больше не является фундаментальным критерием его различения. Досуг есть не более чем время восстановления работоспособности. В обществе потребления — время невозможно убить, его нельзя потратить вне системы потребления.

На смену мифу, некогда указывавшему на трансцендентное, приходит современный упрощённый миф. Мир знаков снимает традиционные противоречия реальности.

В этом мире исчезает и сам человек, он больше не является индивидуальностью и состоит лишь из знаков социального статуса.

«Это — профилактическая белизна пресыщенного общества, общества без головокружения и без истории, не имеющего другого мифа, кроме самого себя».

49. Модернизм и постмодернизм как состояние современной культуры. Мега тенденции в культуре в начале XXI века.

Фридрих Ницше – общепризнанный пророк модернизма – «Чем меньше люди связаны традицией, тем больше становится внешнее беспокойство, взаимное столкновение людских течений.

В этой эпохе могут быть сравниваемы и одновременно переживаемы самые различные миропонимания, нравы, культуры, чего раньше не могло произойти, потому что все роды художественного стиля раннее были связаны определенным местом и временем».

Модернизм как явление культуры – это, прежде все, совокупность разных стилей. Он рождается как стиль и умирает, а как только исчерпывает себя, «новый стиль» в ходе исторической эволюции приобретает уже характер новой «классики».

Модернизм как особая форма миропонимания и особый образ жизни соотносится, прежде всего, с наследием поздних романтиков – сильные идеи символизма, мистицизм; вместо традиционного историзма наблюдается интерес к «предыстории». Модернистам было свойственно искать сродство настоящего и архаического, узнавать «будущую современность» не в «классическом», а в «варварском».

Философия Шопенгауэра, которую Ницше наполнил глубоким культурным смыслом, сыграла большую роль в формировании европейского культурного сознания второй половины XIX – начала

XX века, в идеологии и практике модернизма. «Воля» (к жизни) в его представлении – это слепой, неудержимый порыв, она составляет первооснову жизни – нерперывного процесса изменеиния времени, пространства, причинности, а посредством их и индивидуализации.

«Индивид для нее(воли к жизни) не имеет никакой ценности, так как царство природы – это бесконечное время, пространство и в них бесконечное количество особей; поэтому она всегда готова пожертвовать индивидом».

Соответственно, значение может иметь лишь та культура, которая ориентированная на «настоящее, воспринимаемое как спонтанный, неконтролируемый и рационально не познаваемый жизненный поток, в котором индивид – всего лишь одна из форм проявления воли к жизни, а его жизнь – процесс непрерывно сменяющих друг друга состояний, и реальную жизненную ценность из них имеет то, в котором пребывает индивид в настоящий момент. Сам по себе индивид ничтожен, и соприкосновение с бесконечной огромностью мира ему может доставить лишь страдание. Есть единственный способ побороть свое ничтожество – он связан с использованием своей творческой способностью, данной от природы. Только «гений» может в наивысшей степени подняться над «повседневностью», которая «абсурдна», и с помощью фантазии интуитивно «видеть в вещах не то, что природа действительно создала, а то, что она пыталась создать, но чего не достигла…гений дальнозорок: он прозревает в сущность вещей, но не видит целые эпохи, постигает сущность человека, но не видит того, что делается рядом с ним». Гений превращает то, что для обычного человека является драмой повседневной жизни, фантазией о прошлой и будущей, в некую новую, идеальную «сверхреальность».

Вторая половина XIX – начало XX вв. проходят под знаком повсеместного увлечения европейской интеллигенцией этими идеями Шопенгауэра.

Фридрих Ницше придал им завершенный характер философии культуры, суть которой сам выразил в афоризме: «Подарите мне жизнь, я вам создам из нее культуру!» Все основные формы модернизма – от «стиля модерн» и «авангарда» до «постмодерна» — в той или иной форме следуют принципу, выраженному в этой формуле.

Ж.Ф. Лиотар о постмодернизме: « Конечно же, он является частью модернизма…постмодернизм – не конец модернизма, но состояние его рождения, и это состояние постоянно».

• 1 смысл этого высказывания – преемственность постмодернизма к общей линии модернизма
• 2 смысл – только с появлением постмодернизма модерн, по существу, и рождается
• 3 смысл – отныне состояние постмодерна будет постоянно действующим фактором

Связывает постмодерн и модерн «дух экспериментаторства в искусстве и не только в нем».

По мнению теоретика постмодерна, модерн преувеличил свою «революционную роль», которое привнесло в культуру использование таких технических достижений, как фотография и кино; это привело к тому, что он не ликвидировал влияние реалистической худ. традиции, а наоборот, лишь «умножила эффекты реальности».

Под реализмом, как в художественном явлении, он подразумевает те «подделки» и «обманки» под реализм, которыми переполнена продукция массовой культуры, и которая «в отсутствии эстетических критериев…судит о ценности произведений по приносимому ими доходу».

М. Фуко дал характеристику современного общества как сфера борьбы за «власть интерпретаций различных идеологических систем». Личности, оказавшие влияние на постмодернистское сознание: Р. Барт, Ж. Лакан, поэт М. Хайдеггер.

Заметное влияние на формирование постмодернистской концепции «новой чувственности» оказала идеология «новых левых», суть которых была изложена в популярном в 60-70е годы сборнике Сьюзен Зонтаг. Она писала: «чувствительность эпохи…наиболее определяющая и изменчивая ее черта, она представляет собой определенный вид эстетизма.

Характерной чертой «новой чувствительности» является ее любовь к посредственному, преувеличенному, эзотерическому; она своего рода разновидность извращения, но не тождественная с ним. Она не только способ видения, но и способ открытия некоего качества в самих вещах и поведении людей.

Примеры: стиль «арт-нуво», а в поведении людей проявления «андрогодинизма» (женское в мужском, мужское в женском). Новая чувствительность реализуется в эстетике кэмпа – «триумфе стиля, не различающего полов». Предельное выражение кэмпа: это хорошо, потому что это ужасно; дух экстравагантности, вкус, лишенный морального содержания.

В искусстве кэмп обозначает полную победу стиля над содержанием, эстетики над моралью, иронии над трагедией. Предполагает комический взгляд на мир и позицию отстраненности от обуревающих его проблем.

Есть и другая характерная черта постмодерна, она выражается в попытках социальной реабилитации таких проявлений как богемность, чуждость, психопатология, безумие. Постмодернисты преследует цель сломать господствующий способ мышления порядка и смысла. На место представления о мире, как об организованном целом, они ставят представление о нем как о хаосе.

В основе современной культуры лежит идея не единства, а дробности, принцип не целостности, а множественности. Множество лишено объекта и субъекта, у него есть лишь определения величины, размера, способные расти, меняя свою природу. Теперь все в жизни человека определяют нужда и желание.

нормы которые мы усваиваем) и реальное(порождаемые биологически и возвышаемые психически потребности и импульсы, которые не осознаются), — которые находятся в противоречии друг с другом, что определяет постоянную нестабильность, разорванность, неадекватность бытия индивида, его принципиальную неспособность организовать и упорядочить собственную жизнь и тем самым добиться самоудовлетворенности и покоя. Наши желания нуждаются в удовлетворении, но никогда не смогут быть удовлетворены до конца.

Идеологи постмодерна убеждены, что время всеобщего разрушения того, что питало и стимулировало развитие общего индивида наступило, и связано это с теми новыми социальными условиями, в которых оказался индивид в постиндустриальном и информационном обществе. «Индивид», понятие целостного субъекта, заменяется на «дивид», которое определяет «принципиально разделенного, фрагментированного, разорванного, лишенного целостности человека».

Игровой принцип нашел в постмодерне многоплановое проявление: выражается в лексике лит. произведений постмодерна, употреблении терминов и слов в их различном смысловом значении, придании им посредством такой игры шокирующего и парадоксального значения, в постоянном употреблении слов, заимствованных из различных языков, в том числе и древних.

Культура предстает как огромный текст, в котором все когда-то уже было сказано, а новое возможно получить только по принципу калейдоскопа, постоянно соотнося между собой и смешивая самые различные элементы, дающие все новые и новые комбинации.

Современная эпоха – это эпоха не «большого стиля», «больших нарраций», это «эпоха комментариев».

Реальность позволяет в искусстве проявление самых противоречивых тенденций, при условии, что эти тенденции и потребности обладают покупательной способностью.

Бодрийяр: Опасность подмены культуры культурой видимостей таит в себе опасность смерти индивида, подмены личности маской, низведением культуры до нулевого цикла, а человека до состояния дикости, когда человек способен не мыслить и чувствовать, верить и знать, но лишь поклоняться идолам и совершать связанные с этим поклонением ритуалы. Звезда (он в основном говорит о кино знаменитостях Америки) ничего общего не имеет с каким-то идеальным и возвышенным существом: она целиком искусственна. Ей абсолютно ничего не стоит быть актрисой в психологическом смысле слова, ее лицо не служит зеркалом души и чувств, как таковых у нее просто нет. Наоборот, она здесь для того, чтобы заиграть и задавить любые чувства, любое выражение одним ритуальным гипнозом пустоты, что сквозит в ее взоре и ничего не выражающей улыбке. Это и позволяет ей подняться до мифа и оказаться в центре жертвенного поклонения.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

Источник: https://zdamsam.ru/a38557.html

Общество потребления: последствия на примере теории Жана Бодрийяра

Симченко Алиса Павловна Магистрант, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, Россия, г. Омск

E-mail: [email protected]

Кажущийся рост уровня жизни, повышение комфортности жизни людей на самом деле приводит к всё более и более глобальным вредоносным последствиям: от развития промышленности и техники до развития структуры потребления.

Вследствие экономической деятельности, происходит деградация и уничтожения общественной среды обитания за счёт её загрязнения и разрушения её первоначального вида. Однако все эти «новшества» будут подсчитаны как потребление и отмечены с положительной стороны, поскольку приводит к росту ВНП, а значит к росту благосостояния государства.

А внутренняя вредоносность системы роста потребительской деятельности пожирается «гомеопатической терапией роста посредством роста» [1, с.63].

Неоценим и культурный урон, нанесённый результатами массового производства, неоценим из-за неоднозначного, субъективного восприятия культуры общественностью. За усовершенствованием технологий одни вещи сменяют другие с очень высокой скоростью. В связи с этим теряется и культурная ценность, уникальность каждого произведённого продукта.

Одним из главных разрядом современных вещей, по мнению Ж. Бодрийяра, является китч.

«Предмет-китч — это вообще вся категория „никчёмных“ предметов, украшений, поделок, — всё собрание барахла, которое повсюду быстро распространяется, особенно в местах проведения каникул и досуга» [1, с.144].

Он может быть повсюду: начиная от детали интерьера и заканчивая крупным ансамблем. Китч определяется Ж. Бодрийяром как псевдообъект (то есть имитация как самого объекта, так и его свойств и функций). Китч является культурной категорией.

В ситуации ускоренного роста технического прогресса пришла стабильность рынка труда: значительно повысилась текучесть кадров. В современном мире, чтобы оставаться «на плаву» и быть востребованным специалистом, необходимо постоянно повышать уровень своего образования, а, зачастую, и вовсе переквалифицироваться. При этом специалист несёт большие расходы: как моральные, так и материальные.

А предоставляемые компенсации, а также расходы, которые человек несёт, восстанавливая своё здоровье, опять же предлагаются нам как одна из форм подъёма уровня жизни. Всё это поддерживает знаковую цепочку «рост-изобилие-счастье».

Однако в этом явлении можно уловить нарушение функционирования системы, что приведёт, в конечном счёте, к её разбалансировке.

Техника подсчёта ВНП в обществе потребления

Некомпетентность принятого вида подсчёта Внутреннего национального продукта, по мнению Ж. Бодрийяра, выражается в следовании только критериям экономической рациональности. Т.е. некоторые вещи фигурируют в списках расчётов только потому, что их можно количественно подсчитать. А такие блага, как культура, не поддаются подсчёту.

Экономисты не различают государственные и частные услуги, не проводят черты между полезными (объективно) и вредоносными благами. «Производство алкоголя, комиксов, зубной пасты…ядерного оружия заслоняет отсутствие школ, дорог, бассейнов», — Дж. К. Гэлбрейт.

Убыточные расходы и моральные разрушение позиционируется экономистами как позитивные расходы, как расходы потребления, а всякая произведённая вещь является позитивной, поскольку преумножает прирост социального богатства.

Таким образом, производительность, возносимая современным обществом, выполняет функции мифа (являясь мифом и по существу).

Именно в этом подсчёте товаров содержится основная идея экономической системы, заключающейся в наращивании производственной мощности.

«Негативные» блага компенсируют издержки функционирования данной системы.

Литература:

1. Общество потребления. Его мифы и структуры / Пер. с фр., пос-лесл. и примеч. Е. А. Самарской.— М.: Культурная революция; Республика, 2006.— 269 с.— (Мыслители XX века).

Источник: https://journalpro.ru/articles/obshchestvo-potrebleniya-posledstviya-na-primere-teorii-zhana-bodriyyara/

Читать онлайн "Общество потребления" автора Бодрийяр Жан — RuLit — Страница 1

• Жан Бодрийяр
• Общество потребления
• Его мифы и структуры

Большинство французов должны были дождаться мая 1968 г., чтобы узнать, что они живут в «обществе потребления».

Американцы узнали это на двенадцать лет раньше, но анализы социологов вроде Гэлбрейта* информировали в конечном счете только элиту, и потребовались некоторые политические события — в особенности война во Вьетнаме — для того, чтобы начался более широкий пересмотр ситуации, выросло ее понимание или, во всяком случае, возникли душевные сомнения.

Этот феномен до такой степени трудно очертить, что иногда хочется спросить себя, существует ли он реально, или он изобретен для нужд социальной критики.

Реально существуют богатые народы и те, которые скромно претендуют на то, что находятся «на пути к развитию», но речь не об этом: в некоторых очень бедных странах встречаются островки типичного «сверхпотребления» и, наоборот, некоторые государства с относительно высоким уровнем потребления (например, Германская Демократическая Республика) не имеют почти никаких черт общества потребления. Линия демаркации проходит в другом месте: Жан Бодрийяр думает, что именно носители информации — СМИ, как сегодня любят выражаться, прочерчивают эту линию. В тот момент, когда они сами становятся привилегированными объектами потребления, в момент, когда рекламное послание впитывается с наслаждением и в первую очередь, происходит вступление в социально-экономическую организацию, отличную от той, которая существовала до середины XX в. Обществом потребления является то, где не только есть предметы и товары, которые желают купить, но где само потребление потреблено в форме мифа.

1. Трудно отрицать, что речь здесь идет об опасном превращении социального метаболизма, несколько похожем на то, чем является рак для живых организмов: о чудовищном разрастании бесполезных тканей.
2. Но будь то миф или реальность, позиции и поведение нас, «людей Запада», вот уже в течение нескольких лет так глубоко отмечены эрой супермаркета, торгового комплекса и рекламного образа, что анализ этого поведения показался интересным, скажем даже необходимым, в рамках такой серии, как «Острие вопроса».
3. Да осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории — так он вам и тут человек-то, и тут, из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает.

Достоевский Ф. М. Записки из подполья

Введение

ТОРЖЕСТВО ПРЕДМЕТНЫХ ФОРМ

Существует сегодня вокруг нас своего рода фантастическая очевидность потребления и изобилия, основанная на умножении богатств, услуг, материальных благ и составляющая род глубокой мутации в экологии человеческого рода. Собственно говоря, люди в обществе изобилия окружены не столько, как это было во все времена, другими людьми, сколько объектами потребления.

Их повседневное общение состоит не в общении с себе подобными, а в получении, в соответствии с растущей статистической кривой, благ и посланий и в манипуляции с ними, начиная с очень сложного домашнего хозяйства и десятков его технических рабов вплоть до «городского оборудования» и всей материальной машинерии коммуникаций и профессиональных служб, вплоть до постоянного зрелища прославления объекта в рекламе и в сотнях повседневных посланий, исходящих от СМИ, заполненных бессмысленным кишением неопределенно навязчивых гаджетов и символическими психодрамами, которые предлагают ночные темы, преследующие нас даже в наших мечтаниях. Понятия «окружения», «среды» имеют, вероятно, такую популярность только с тех пор, как мы живем, по существу, не столько в близости к другим людям, не в присутствии их самих и их размышлений, сколько под немым взглядом послушных и заставляющих галлюцинировать предметов, которые повторяют нам все время одну и ту же речь о нашем ошеломляющем могуществе, потенциальном изобилии, о нашем отсутствии друг для друга. Как ребенок становится волком в результате жизни вместе с хищниками, так и мы сами постепенно становимся функциональными. Мы переживаем время вещей: я хочу сказать, что мы живем в их ритме и в соответствии с их непрерывной последовательностью. Сегодня мы видим, как они рождаются, совершенствуются и умирают, тогда как во всех предшествующих цивилизациях именно вещи, инструменты или долговечные Монументы жили дольше, чем поколения людей.

Вещи не составляют ни флоры, ни фауны. Однако они создают явное впечатление размножающейся растительности или джунглей, где новый дикий человек современности с трудом отыскивает вновь проявления цивилизации.

«На самых оживленных улицах Лондона теснятся магазины, в витринах которых сверкают все богатства мира: индийские шали, американские револьверы, китайский фарфор, парижские корсеты, русские меха и тропические пряности; но все эти вещи мирского наслаждения носят на лбу роковые беловатые бумажные знаки с арабскими цифрами и лаконичными надписями £, s., d. (фунт стерлингов, шиллинг, пенс). Таков вид товаров, вступающих в обращение».[1]

Самой поражающей характерной чертой современного города является, конечно, нагромождение, изобилие предметов. Большие магазины с их богатством одежды и продовольственных товаров составляют как бы первичный пейзаж и геометрическое место изобилия.

Но сами улицы с их переполненными сверкающими витринами (наименее редким благом является свет, без которого товар не был бы самим собой), с их выставками колбас, весь праздник продовольствия и одежды, которые они выводят на сцену, — всё вызывает феерическое слюноотделение.

Существует нечто большее в этом нагромождении, нежели просто совокупность продуктов: очевидность излишка, магическое и окончательное уничтожение нужды, пышное и ласковое предзнаменование земли обетованной.

Наши рынки, наши коммерческие артерии, наши супердешевые универсальные магазины подражают, таким образом, вновь обретенной необычайно плодовитой природе: это наши Ханаанские долины, где текут не молоко и мед, а волны неона на кетчуп и пластик.

Но что за важность! Возникает сильное впечатление, что этого не просто достаточно, но слишком много, и много для всего мира: покупая час тицу, вы уносите с собой в коробке обваливающуюся пирамиду устриц, мяса, груш или спаржи. Вы покупаете часть от целого. И это повторяющееся действие в отношении потребляемой материи, товара, весь этот избыток принимает, если употребить большую собирательную метафору, образ дара, неисчерпаемого и красочного изобилия праздника.

Вопреки видимости нагромождения, которое является самой рудиментарной, но и самой впечатляющей формой изобилия, предметы организуются в наборы, или в коллекции. Почти все магазины одежды, электробытовые и т. д. предлагают серии различных предметов, которые отсылают одни к другому, соответствуют друг другу и отличаются друг от друга.

Витрина антиквара — это роскошная аристократическая модель тех ансамблей, которые напоминают не столько о субстанциональном сверхизобилии материи, сколько о гамме избранных и взаимодополняющих предметов, предоставленных не только для выбора, но также и для цепной психологической реакции потребителя, который их рассматривает, инвентаризует, схватывает их как целостную категорию. Сегодня мало предметов предлагается в одиночку, без контекста говорящих о них других предметов. И отношение потребителя к предмету вследствие этого изменилось: он не относится больше к предмету, ориентируясь только на его специфическую пользу, а рассматривает ансамбль предметов в их целостном значении. Стиральная машина, холодильник, посудомоечная машина и т. д. имеют в совокупности иной смысл по сравнению со смыслом каждого из них, если его взять как отдельную вещь. Витрина, рекламное объявление, фирма-производитель, фирменный знак, который здесь играет существенную роль, навязывают тем самым связное, групповое видение предметов как почти неразделимого целого, как цепи, которая в таком случае не является больше рядом простых предметов, но сцеплением значащих предметов в той мере, в какой они обозначают один другого в качестве суперпредмета, комплексного и вовлекающего потребителя в серию усложненных мотиваций. Видно, что предметы никогда не предлагаются потребителю в абсолютном беспорядке. В некоторых случаях они могут подражать беспорядку, чтобы лучше соблазнить, но всегда они располагаются в определенном порядке, чтобы проложить главные пути, чтобы ориентировать покупательский импульс в сети предметов, чтобы соблазнить покупателя и вести согласно своей собственной логике вплоть до максимального вложения и до границ его экономического потенциала. Одежда, приборы, предметы туалета составляют, таким образом, последовательность предметов, которые вызывают у потребителя инерционное принуждение: он пойдет последовательно от предмета к предмету. Он будет вовлечен в подсчет предметов, что отлично от опьянения покупкой и присвоением, которое возникает от самого изобилия товаров.

вернуться

Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 71.

Источник: https://www.rulit.me/books/obshchestvo-potrebleniya-read-88332-1.html

Жан Бодрийяр «Общество потребления» Выполнили: студенты 2 курса, 1 группы Быханова Мария, Гайтюкевич Мария, Шаховая Анна. — презентация

1 Жан Бодрийяр «Общество потребления» Выполнили: студенты 2 курса, 1 группы Быханова Мария, Гайтюкевич Мария, Шаховая Анна

2 Жан Бодрийяр ( ) – французский социолог, культуролог и философ- постмодернист.

3 Карьера Начал карьеру как германист, переводил на французский язык работы немецких писателей; Наиболее известные работы в области социологии — «Система вещей» (1968) и «Общество потребления» (1970); В 1972–1986 годах — профессор социологии в Нантере; С 1986 г. — научный директор Института социально-экономических исследований и информации в Париже.

5 Понятие «симулякр» Термин «симулякр», происходящий от латинского simulacrum — «образ, призрак, подобие», обозначал обманчивое подобие, копию, заменившую оригинал.

Своим рождением симулякры были обязаны современному обществу с его бесконечной рекламой, лавинами теленовостей и агрессией новых технологий.

Читатели неосознанно доверяют плакату на придорожном щите, ролику на экране или изображению на дисплее гораздо больше, чем реальности, — а значит, живут в симулятивном мире.

6 Так же знак, он же «симулякр» в его толковании имеет разные аспекты, но в любом случае это объект потребления, объект-знак. Он выступает как знак счастья (люди ищут счастья в обладании объектами), или как знак престижа, обладающий различительной ценностью, или, наконец, как знак реальности.

Объекты вытесняют из жизни человека других людей, а сам он исчезает как субъект, превращаясь в человека-объект, который, подобно вещи, выполняя определенную функцию, фигурирует в межчеловеческих отношениях.

Знаковое потребление охватывает всю жизнь людей, начиная от потребления вещей и до потребления среды человеческой жизни, куда входят труд, досуг, культура, социальная сфера, природа. Все названное входит в человеческую жизнь в виде потребляемых знаков, «симулякров», превращая всю ее в симуляцию, в манипуляцию знаками.

Знак, «симулякр», как бы помогает человеку овладеть реальностью, но одновременно он уничтожает реальное, заменяя его собой.

— «Журнал»), но лишь тем, как все это организуется в знаковую субстанцию». То есть мы «потребляем» не машину, часы или стиральный порошок (таковы некоторые из «персонажей» книги Бодрийяра), а — в этом наше отличие от предков — знаки вещей. Нами управляет не физиология, а, так сказать, социальная семиотика.

«Среда, в которой мы живем, в высшей степени насыщена риторикой и аллегорией»- Ж. Бодрияр

8 Баланс изобилия Традиционно считающийся позитивным рост экономики признается двусмысленным; «Кругообразная динамика роста и изобилия», при которой выживание системы осуществляется при её бесконечном самовоспроизводстве; Традиционное понятие пользы заменяется понятием функциональности; Порядок вещей, при котором за каждым явлением действительности стоит его функциональная пригодность для системы, Бодрийяр называет «объективно циничным».

9 Общественная логика потребления Ключевое понятие социального устройства – счастье — абсолютизированный принцип общества потребления; Потребительская ценность товаров абсолютна и не зависит от конкретного человека; Навязанная идеология потребления поддерживает веру человека в демократию посредством мифа о равенстве людей; Демократия знаков и сопутствующее ей счастье охранительно маскирует реальную дискриминацию, которая лежит в их основе.

10 Теория потребления В современной цивилизации не существует рационального потребителя, самостоятельно осуществляющего свой выбор.

Индивидуальный, продиктованный реальными потребностями выбор иллюзорен он продиктован самой структурой общества потребления.

Социальная обеспеченность, «счастье» становятся императивами общества потребления, которое не поощряет пассивность и экономность, поскольку за ними следует утрата потребительской способности.

Источник: https://www.myshared.ru/slide/1324816/