Дюжина ножей в спину революции — краткое содержание сборника аверченко

Аверченко предлагает цикл рассказов, которые кратко анализируют революционные перемены. Отношение автора к революции во многом негативное, но, вероятно, не такое примитивное как имеют некоторые его герои.

Во многих рассказах Аверченко описывает простых людей, которые испытывают нужду. Где-то герою не хватает на еду, он завидует сначала тем, кто ест рябчиков, потом тем, кто ест шпроты, которые и сам ранее вкушал, завидуя любителям рябчиков. Где-то герои говорят о былых возможностях на фоне сложившейся ситуации, где они из директоров и начальников превратились в бедных грузчиков.

Довольно много автор использует и метафор, какие-то рассказы представляют Россию как страну, которая только топчется поблизости от приличного общества и верит обещаниям других, какие-то изображают как сказочного героя, Красную Шапку, которую обманывает хитрый Троцкий.

На мой взгляд, отношение автора и этот цикл рассказы проникнуты чувством подобном бешенству. Отсюда и довольно радикальное название, суровое содержание которого подчеркивается в предисловии. Автор предлагает дать отпор тому мужику с ножом, которого считает наиболее оптимальным образом революции.

Тем не менее, есть и некоторая позитивная программа. Первый рассказ видит 17 октября, когда отрекается царь, как оптимальную историческую точку, но вот дальнейшие события рассматривает как негативные.

Особенно ярким кажется история с человеком, который ходит читать, рассматривая виселицы. Каждая похожа на какую-то букву. Этим образом он выражает процесс деградации общества и негативных трендов, которые приносит революция. На мой взгляд, здесь довольно ярко проявляется негодование и тревога автора относительно вырождения общества.

Мир далек от идеала и именно поэтому, вероятно, и существует искусство, которое позволяет обличить отсутствие идеала, подчеркнуть в том числе и несовершенство. Аверченко откровенно рассказывает о своих переживаниях и той дисгармонии, которую принесла революция.

← Анализ рассказа Ранние журавли Айтматова
← Мое любимое произведение литературы↑ ДругиеАнализ произведения Трудно быть богом Стругацких →
Анализ повести Понедельник начинается в субботу Стругацких →

• План рассказа Чук и Гек Гайдара
  Мама вместе с сыновьями Чуком и Геком живут в Москве. Отец работает начальником разведовательно – геологической станции. Чук полный мальчик, который любит собирать разную мелочь.
• Анализ повести Метель Пушкина
  Как только читатель узнает название произведения, то сразу понимает атмосферу происходящего. В названии сразу видно острое, динамичное и драматическое развитие событий.
• Сочинение Что такое Настоящее искусство 15.3 9 класс ОГЭ
  Вопрос о том, что стоит считать подлинным искусством, волнует людей уже не одно столетие. Каковы критерии истинного шедевра и как не перепутать его с грубой работой ремесленника?
• Сочинение по стихотворению Лермонтова Листок 6 класс
  Михаил Юрьевич Лермонтов – великий поэт и драматург. Его творчество покоряет сердце, он один из тех, кто в своем творчестве, опирается на образ природного мира. Последние годы жизни Михаила Юрьевича
• Сочинение по картине Сатарова Лесная прохлада 8 класс
  На картине Михаила Сатарова Лесная прохлада зритель видит летний лес и мелкую речушку или ручей, на правом берегу которого пятнистая лошадь, склонив голову, пьет текущую воду.

Источник: https://sochinimka.ru/sochinenie/po-literature/drugie/analiz-rasskaza-dyuzhina-nozhej-v-spinu-revolyucii-averchenko

Краткое содержание А.Т. Аверченко «Дюжина ножей в спину революции»

В сборнике на отдельных примерах автор рассуждает о сути и последствиях революции. Каждая часть произведения является одним из ножей, которые упоминаются в названии. Предисловие определяет, что революцию нет нужды защищать, так как это не ребенок, а скорее вор из подворотни.

В первой части «Фокус великого кино» по слову автора время идет обратно, пули летят в стволы, Ленин покидает Россию, все возвращается до всенародного счастья, когда был издан царский манифест в октябре.

В «Поэме о голодном человеке» описано собрание людей, которые теперь вынуждены голодать или есть плохой хлебом. Все что они могут – читать и слушать рассказы, в которых вспоминается еда, доступная им до революции, которую он ели в ресторанах.

Следующий нож «Чертово колесо» изображает луна-парк, который посещают только дураки. На одном аттракционе он видит чиновников, которые по научению иностранцев разбивают образование и культуру, на другом – семью, которая все теряет. Чертовым колесом заправляет Керенский. Он заставляет дураков кататься и скидывает их с высоты на землю. Потом место Керенского занимает Ленин и Троцкий.

Часть «Черты из жизни рабочего Пантелея Грымзина» повествует о человеке, который зарабатывает 2,5 рубля, хорошо питается и мечтает о большем. После революции его зарплата стала 2700 рублей, но он может позволить себе куда меньше прежнего и думает о тех, кто питается так, как он раньше. Теперь он возмущен, что одни получают все, а другие ничего.

«Новая русская сказка» использует образы сказки о Красной шапочке. Героиню мальчик Троцкий уговаривает не нести еду бабушке, а забрать ее себе, съесть бабушкиного козленка, а потом убить бабушку и забрать ее дом. Всю вину перекладывают на волка, Шапочка на все соглашается. Волк решил разобраться с несправедливостью, съел Троцкого и навел прежний порядок.

«Короли у себя дома». Здесь Ленин и Троцкий – жена и муж соответственно. На людях жена выглядит шикарно, а дома оказывает бескультурной грязнулей, угнетенной супругом.

В разделе «Усадьба и городская квартира» описаны рассуждения автора о том, как прекрасна была жизнь людей в усадьбах полных еды, и как после призыва грабить награбленное люди стали жить в грязных квартирках, погрязая в мусоре, не убирая за собой.

«Хлебушко». Женщине по имени Россия обещают помощь иностранцы, на что она и надеется.

Часть «Эволюция русской книги» диалогом говорит о вырождении книг в России, вплоть до того, что люди ходят читать к виселицам, которые похожи на буквы.

«Русский в Европах». Среди иностранцев русский бранит своих собеседников и в итоге ему приносят счет, чтобы он заплатил за всех.

«Осколки разбитого вдребезги». Двое некогда высокопоставленных людей вспоминают прошлое и отказываются платить за возможность посидеть на берегу реки.

Источник: https://lib.repetitors.eu/literatura/173-2014-08-05-09-59-01/3615——l—-r

Краткое содержание Дюжина ножей в спину революции Аверченко для читательского дневника

Аверченко с самого начала сравнивает произошедшую в стране революцию с грозовой молнией. Разве нужно спасать молнию в грозу. Следующее сравнение с подвыпившим мужиком. Вот он выбежит из темной подворотни с ножом к горлу. Этакую революцию нет смысла защищать, ей хорошо бы воткнуть «дюжину ножей» прямо в спину.

И в советском кино бывают фокусы. Как режиссер в кинематографе автор приказывает механику перемотать пленку назад. По мановению волшебной палочки перед читателем все события последнего времени мелькают в обратном порядке.

Ленин и Троцкий бегут из России в опечатанном вагоне, Распутин возвращается в Тюмень. Пули летят обратно в стволы пулеметов, мертвые встают и оживают, поезда идут в обратном направлении.

Поэтические воспоминания голодного человека. В нетопленной квартире собрались люди. Они делятся своими воспоминаниями о вкусных блюдах, которые им довелось отведать до революции. В центре рассказа жареная навага и бифштекс. Один из собравшихся призывает всех бежать на улицу и свергнуть существующую власть. Однако их сил хватает добежать только до конца коридора.

В миниатюре о траве, примятой сапогом, рассказывается о восьмилетней девочке, страдающей в революцию не меньше взрослых. Она рассуждает и говорит как большая, пугая своей зрелостью автора.

Она привыкла к выстрелам и может различать орудия на слух. Писатель жалеет ее, сравнивая с молодой травой. Он сохраняет надежду на лучшее.

Пройдут по траве, примнут ее, но она поднимется под лучами солнца.

Такая вот жизнь простого работяги Пантелея Грымзина. Десять лет назад Пантелей получил жалование целых два с половиной рубля за день. Купил пива, водки, ветчины, шпрот и отремонтировал сапоги.

За ужином он был зол на тех, кто ест рябчиков с ананасами. Прошла революция. Он получил за день работы 2700 рублей. Сапожнику отдал 2300, на оставшиеся деньги купил немного хлеба и лимонад.

За ужином он рассуждает о том, как хорошо живут те, кто сейчас кушает шпроты с ветчиной, да пиво пьет.

На чертовом колесе. Автор описывает Луна-парк, сравнивая его опять с революцией. В парке есть разные аттракционы. «Этакая развеселая кухня», где надо шарами разбивать посуду.

На чертовом колесе главный распорядитель Керенский. Приходят новые герои, Троцкий и Ленин.

Новая версия старой сказки. Красная шапочка встречается не с волком в лесу, а с Троцким. Он уговаривает ее убить бабушку и свалить все на волка. В конце появляется охотник. Но ему уже нет места в новой сказке.

Домашняя жизнь королей. Новая версия царской семьи. Муж – Троцкий, жена – Ленин. Жена недовольна жизнью, постоянно жалуется мужу и не рада, что пришлось приехать жить в Россию.

Усадьба и городская квартира. Противостояние нового и старого укладов жизни. После воплощения в жизнь лозунга «Грабь награбленное!» все развалилось. Везде только мусор лежит.

Хлебушко. В огромном здании собралось множество гостей. Среди них много иностранцев. Одинокая женщина стоит у дверей и не заходит. Это – Россия. Англичанину привиделось, что она прячет бомбу. Подошел к ней поговорить и хлеб украл.

Русская словесность и ее эволюция. Эволюция представлена короткими диалогами. В первом случае – огромный выбор для чтения. Второй – читай то, что есть. Третий – порвали старую книгу на части и продали. Четвертый – чтение наизусть за деньги. Пятый – для чтения только вывески. Шестой – ходит дяденька на виселицы смотреть, они на буквы похожи.

Каковы русские в Европах. Иностранцы в компании хвалят друг друга. Один из них русский. Его и боятся и жалеют. Он предлагает выпить и ругает всех. В конце ему приносят общий счет, и он дожжен платить за всех.

Источник: https://chitatelskij-dnevnik.ru/kratkoe-soderzhanie/averchenko/dyuzhina-nozhej-v-spinu-revolyucii

Краткое содержание: Дюжина ножей в спину революции

ПредисловиеСуть состоит в том, что революцию не нужно защищать, ведь она не ребенок. Революция — молния, которой не выйдешь на помощь во время грозы! Автор представляет ее мужиком, который в любой момент готов неожиданно выбежать, снять с вас пальто, приставив к горлу нож. Вот такая революция заслуживает дюжину воткнутых ножей.

Фокус великого киноАвтор приказывает подобно режиссеру вернуть все назад: из мертвых людей выходят пули и ворачиваются в пистолеты, вспять идут поезда, Распутин уезжает в Тюмень, покидает Россию Ленин. Движение назад останавливается на 17 октября, когда все люди еще были счастливы.Поэма о голодном человеке

В доме собрались люди, питающиеся ужасным хлебом, и вспоминают, как они прекрасно питались еще до революции, что заказывали в ресторанах, читают о вкусной еде.

Трава, примятая сапогом

Автор разговаривает, на различные военные и политические темы, с девочкой, которая не по годам умна. Родители девочки были богаты до революции, однако сейчас мать сильно болеет из-за нехватки витаминов.

Девочка как ребенок просит достать для неё котенка. «По молодой траве ходят хамы в огромных сапожищах. Пройдут и примнут ее, а стебелек примятый полежал немного, пока луч солнца не коснулся его, не пригрел.

Он приподнялся и дальше шелестел о своем.»

Чёртово колесоРассказчик рассуждает о Луна-парке и приходит к выводу, что его посещают только дураки, а сам приходит туда, чтобы посмотреть на них. Представляет революцию в виде Луна-парка. На аттракционе «Веселая кухня» дураки разбивают посуду, которая представляет собой образование, науку и правосудие. Тут он видит иностанцев, подсуживающих чиновников. В «Веселой бочке» дураки, катаясь с горки, представляют семью, которая стукаясь о препятствия, постепенно теряет все: один раз бац — вылетел ребенок, второй — чемодан отняли и т.д.

Пока на чертовом колесе командовал Керенский, он заставлял людей кататься на нем, но после того как оно набирало ход людей скидывало на тротуар. После того как командование переходило в руки Ленина и Троцкого картина не менялась.

Черты из жизни рабочего Пантелея ГрымзинаДо революции Пантелей получает жалованье в 2,5 рубля, на них покупает пива, шпрот и ветчины, заказывает подметки у сапожника и все — деньги разошлись.

Ужинает и думает, как же хорошо тем, кто ест ананасы с рябчиками и пьет ликер. Но вот проходит революция, теперь он получает 2700 рублей, за подметки отдает сапожнику 2300, покупает фунт хлеба и бутылку ситро.

Новая русская сказкаДавайте раскроем правду о сказке-лжи о Красной шапочке. «У одного отца было 3 сына, третий был дурак. Родилась у него дочь, он подарил ей красную шапочку. Однажды его жена послала девочку отнести бабушке штоф вина, горшок масла в надежде о том, что старушка наклюкается и ноги протянет, чтобы тогда забрать все ее достатки. Красная шапочка говорит что пойдет, но только чтобы дорога заняла не больше рабочего дня, а насчет бабушки мысль хорошая. Идет она, а на встречу мальчик Лев Троцкий, забрал у нее все и предложил свалить все на волка. У бабушки она взяла козленка, чтобы погулять и мальчик снова решил его съесть и свалить на серого. Потом он предложил вообще убить бабку, и жить вместе в ее доме, на что она охотно согласилась.

Вскоре серый волк узнал о том, что на него много дел наговаривают и пошел разобраться. Сбил он с головы глупой девочки красную шапочку, съел мальчика и навел порядок в лесу. В старой сказке под конец пришел охотник, но в этой сказке ему нет места. Слишком много желающих под конец приходить..»

Короли у себя домаУ автора есть желание раскрыть жизнь особ. Рассматривает ее в виде семьи, где Троцкий — муж, а в роли жены выступает Ленин. Государственные вопросы они решают в спорах и дрязгах, жена жалуется на жизнь, на то, что поехала с мужем в Россию. Когда муж обидит можно и в платок высморкаться, а на людях — порфира да горностай.Усадьба и городская квартира

Как же раньше хорошо жили старые хозяева — еды было огромное количество, были гостеприимные. Потом решили грабить награбленное, все разворовать. Пришли новые хозяева и лучше не стало — перестали вовсе убираться, только мусорили.

ХлебушкоУ главного подъезда здания большое скопление карет и машин. К швейцару подходит женщина и просит разрешения постоять рядом и посмотреть на все со стороны. Звали ее Россией, стояла она смотрела со стороны, но тут одному англичанину показалось, что она прячет бомбу. Подошел к ней, поговорил, обещал помочь и пошла она, надеясь на быструю помощь.Эволюция русской книги

Несколько этапов описывается диалогами. Первый — огромный выбор книг, второй- берите то, что есть, выбор невелик, третий — нашли завалявшуюся книгу еще с 1917 года, разделили ее на 4 части и продали.

Четвертый — чтец читает Пушкина наизусть и за деньги, а остальные удивляются, как вообще возможно учить наизусть.

Пятый — читают только вывески, шестой — ходит гражданин на виселицы смотреть, чтобы читать, ведь одна виселица похожа на «Г», другая на «И».

Русский в Европах

Два иностранца хвалят друг друга и среди них оказывается русский. Кто его боится, чтобы бомбу не подбросил или не ограбил, а кто его жалеет, интересуются, что такое взятка, и правда ли в Москве ели собак и крыс, и т.п. Он говорит, что нужно выпить и поносит всех иностранцев, а в итоге ему приносят счет. «Он должен за всех заплатить, получил сполна!»

Осколки разбитого вдребезги

Двое на берегу реки рассуждают о том, как раньше было хорошо. Ведь один из них грузчик — бывший сенатор, а другой приказчик комиссионного магазина — бывший директор завода. Рядом с ними сидят 2 восточных человека и не понимают о чем рассуждают те. Тут к ним подходят и предлагают купить билеты, для того чтобы посидеть на этой набережной, после чего первые 2 уходят. «За что Россию так?»

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Дюжина ножей в спину революции». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Источник: https://biblioman.org/shortworks/averchenko/nozhi/

Читать

Аркадий Аверченко

Дюжина ножей в спину революции

Предисловие

Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читатель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:

— Ах, ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек — этот Аркадий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а целых двенадцать!

Поступок — что и говорить — жестокий, но давайте любовно и вдумчиво разберемся в нем.

Прежде всего, спросим себя, положив руку на сердце:

— Да есть ли у нас сейчас революция?..

Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, — разве это революция?

Революция — сверкающая прекрасная молния, революция — божественно красивое лицо, озаренное гневом Рока, революция — ослепительно яркая ракета, взлетевшая радугой среди сырого мрака!..

Похоже на эти сверкающие образы то, что сейчас происходит?..

• Скажу в защиту революции более того — рождение революции прекрасно, как появление на свет ребенка, его первая бессмысленная улыбка, его первые невнятные слова, трогательно умилительные, когда они произносятся с трудом лепечущим, неуверенным в себе розовым язычком…
• Но когда ребенку уже четвертый год, а он торчит в той же колыбельке, когда он четвертый год сосет свою всунутую с самого начала в рот ножку, превратившуюся уже в лапу довольно порядочного размера, когда он четвертый год лепечет те же невнятные, невразумительные слова, вроде: «совнархоз», «уеземельком», «совбур» и «реввоенком» — так это уже не умилительный, ласкающий глаз младенец, а, простите меня, довольно порядочный детина, впавший в тихий идиотизм.
• Очень часто, впрочем, этот тихий идиотизм переходит в буйный, и тогда с детиной никакого сладу нет!
• Не смешно, а трогательно, когда крохотный младенчик протягивает к огню розовые пальчики, похожие на бутылочки, и лепечет непослушным языком:

— Жижа, жижа!.. Дядя, дай жижу…

1. Но когда в темном переулке встречается лохматый парень с лицом убийцы и, протягивая корявую лапу, бормочет: «А ну дай, дядя, жижи, прикурить цигарки или скидывай пальто», — простите меня, но умиляться при виде этого младенца я не могу!
2. Не будем обманывать и себя и других; революция уже кончилась, и кончилась она давно!
3. Начало ее — светлое, очищающее пламя, средина — зловонный дым и копоть, конец — холодные обгорелые головешки.
4. Разве мы сейчас не бродим среди давно потухших головешеек — без крова и пищи, с глухой досадой и пустотой в душе.
5. Нужна была России революция?
6. Конечно, нужна.

Что такое революция? Это — переворот и избавление.

Но когда избавитель перевернуть — перевернул, избавить — избавил, а потом и сам так плотно уселся на ваш загорбок, что снова и еще хуже задыхаетесь вы в предсмертной тоске и судороге голода и собачьего существования, когда и конца-краю не видно этому сиденью на вашем загорбке, то тогда черт с ним и с избавителем этим! Я сам, да, думаю, и вы тоже, если вы не дураки, — готовы ему не только дюжину, а даже целый гросс «ножей в спину».

• Правда, сейчас еще есть много людей, которые, подобно плохо выученным попугаям, бормочут только одну фразу:
• — Товарищи, защищайте революцию!
• Позвольте, да вы ведь сами раньше говорили, что революция — это молния, это гром стихийного Божьего гнева… Как же можно защищать молнию?
• Представьте себе человека, который стоял бы посреди омраченного громовыми тучами поля и, растопырив руки, вопил бы:

— Товарищи! Защищайте молнию! Не допускайте, чтобы молния погасла от рук буржуев и контрреволюционеров!!

Вот что говорит мой собрат по перу, знаменитый русский поэт и гражданин К. Бальмонт, мужественно боровшийся в прежнее время, как и я, против уродливостей минувшего Царизма.

Вот его буквальные слова о сущности революции и защите ее:

«Революция хороша, когда она сбрасывает гнет. Но не революциями, а эволюцией жив мир. Стройность, порядок — вот что нужно нам, как дыхание, как пища.

Внутренняя и внешняя дисциплина и сознание, что единственное понятие, которое сейчас нужно защищать всеми силами, это понятие Родины которая выше всяких личностей и классов и всяких отдельных задач, — понятие настолько высокое и всеобъемлющее, что в нем тонет все, и нет разнствующих в нем, а только сочувствующие и слитно работающие — купец и крестьянин, рабочий и поэт, солдат и генерал».

«Когда революция переходит в сатанинский вихрь разрушения — тогда правда становится безгласной или превращается в ложь. Толпами овладевает стихийное безумие, подражательное сумасшествие, все слова утрачивают свое содержание и свою убедительность. Если такая беда овладевает народом, он неизбежно возвращается к притче о бесах, вошедших в стадо свиней».

«Революция есть гроза. Гроза кончается быстро и освежает воздух, и ярче тогда жизнь, красивее цветут цветы. Но жизни нет там, где грозы происходят беспрерывно.

А кто умышленно хочет длить грозу, тот явный враг строительства и благой жизни. И выражение „защищать революцию“, должен сказать, мне кажется бессмысленным и жалким. Настоящая гроза не нуждается в защите и подпорках.

Уж какая же это гроза, если ее, как старушку, нужно закутывать в ватное одеяло».

Не старушка это, — хорошо бы, коли старушка, — а полупьяный детина с большой дороги, и не вы его будете кутать, а он сам себя закутает вашим же, стащенным с ваших плеч, пальто.

Да еще и ножиком ткнет в бок.

Так такого-то грабителя и разорителя беречь? Защищать?

Да ему не дюжину ножей в спину, а сотню — в дикобраза его превратить, чтобы этот пьяный, ленивый сутенер, вцепившийся в наш загорбок, не мешал нам строить Новую Великую Свободную Россию!

Правильно я говорю, друзья-читатели? А?

И если каждый из вас не бестолковый дурак или не мошенник, которому выгодна вся эта разруха, вся эта «защита революции», — то всяк из вас отдельно и все вместе должны мне грянуть в ответ:

— Правильно!!!

Фокус великого кино

Отдохнем от жизни.

Помечтаем. Хотите?

Садитесь, пожалуйста, в это мягкое кожаное кресло, в котором тонешь чуть не с головой. Я подброшу в камин угля, а вы закурите эту сигару.

Недурной «Боливар», не правда ли? Я люблю, когда в полумраке кабинета, как тигровый глаз, светится огонек сигары.

Ну, наполним еще раз наши рюмки темно-золотистым хересом — на бутылочке-то пыли сколько наросло — вековая пыль, благородная, — а теперь слушайте…

Однажды в кинематографе я видел удивительную картину: Море. Берег. Высокая этакая отвесная скала, саженей в десять.

Он быстро оделся и пошел прочь от моря, задом наперед, пятясь, как рак. Взмахнул рукой, и окурок папиросы, валявшийся на дороге, подскочил и влез ему в пальцы. Человек стал курить, втягивая в себя дым, рождающийся в воздухе. По мере курения, папироса делалась все больше и больше и, наконец, стала совсем свежей, только что закуренной.

Человек приложил к ней спичку, вскочившую ему в руку с земли, вынул коробку спичек, чиркнул загоревшуюся спичку о коробочку, отчего спичка погасла, вложил спичку в коробочку; папиросу, торчащую во рту, сунул обратно в портсигар, надулся — и плевок с земли вскочил ему прямо в рот. И пошел он дальше также задом наперед, пятясь, как рак.

Дома сел перед пустой тарелкой и стаканом, вылил изо рта в стакан несколько глотков красного вина и принялся вилкой таскать изо рта куски цыпленка, кладя их обратно на тарелку, где они нод ножом срастались в одно целое.

Когда цыпленок вышел целиком из его горла, подошел лакей и, взяв тарелку, понес этого цыпленка на кухню — жарить… Повар положил его на сковородку, потом снял сырого, утыкал перьями, поводил ножом по его горлу, отчего цыпленок ожил и потом весело побежал по двору.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=2109&p=1

Краткое содержание Дюжина ножей в спину революции Аверченко

Здесь автор обосновывает мысль, что революция, это не ребенок, которого нужно защищать. Это молния, но мы же не будем защищать молнию, выходя на поле во время грозы! Автору революция представляется мужиком, который в любой момент выскочит из подворотни, подставит нож к горлу и снимет с вас пальто. Именно в такую революцию и надо воткнуть дюжину ножей.

Фокус великого кино

Автор, словно режиссер, приказывает некоему Митьке крутить пленку назад, и перед нами открываются исторические картины: из мертвых людей выскакивают пули и возвращаются в дула пистолетов, идут вспять поезда, Ленин покидает Россию, Распутин уезжает в Тюмень и т. д. Автор просит остановить пленку на манифесте 17 октября, данного Николаем II, времени, когда все люди были поистине счастливы.

Поэма о голодном человеке

В одном доме каждый вечер собираются люди и читают доклады о вкусной еде, которую они когда-то заказывали в ресторанах, еще до революции. Все они голодны, питаются ужасным хлебом и с упоением, иногда переходящим в истерику, жадно слушают доклады.

Трава, примятая сапогом

Рассказчик общается с девочкой, которая не по годам умна и рассуждает на разные политические и военные темы. Ее родители до революции были богаты, а теперь мать очень больна из-за недостатка витаминов в пище. Девочка проявляет себя и как ребенок: просит достать ей котенка.

“По зеленой молодой травке ходят хамы в огромных тяжелых сапожищах, подбитых гвоздями. Пройдут по ней, примнут ее.

Прошли – полежал, полежал примятый, полураздавленный стебелек, пригрел его луч солнца, и опять он приподнялся и под теплым дыханием дружеского ветерка шелестит о своем, о малом, о вечном.”

Чертово колесо

Автор рассуждает о том, что такое Луна-парк. Он считает, что здесь может быть весело только дуракам, а он сюда приходит, чтобы на них посмотреть. Приглядывается он к революции и представляет ее в виде Луна-парка.

На аттракционе “Веселая кухня”, где дураки разбивают шарами посуду, он видит русских чиновников, которых подзуживают иностанцы, а тарелки-это правосудие, образование, наука и т. д.

На чертовом колесе хозяйничает Керенский, призывая всем кататься, но колесо набирает ход, и людей скидывает на тротуар. Следующими хозяевами колеса объявляют себя Ленин и Троцкий, и все начинается заново.

Черты из жизни рабочего Пантелея Грымзина

Пантелей получает жалованье за день, 2,5 рубля, покупает себе пива, ветчины, шпрот, у сапожника заказывает подметки… вот и все деньги разошлись. И во время ужина думает, как же хорошо тем, кто пьет ликеры и ананасы с рябчиками жует.

Но вот проходит революция. Теперь он получает за день 2700 р., отдает сапожнику за подметки 2300, покупает фунт полубелого хлеба, бутылку ситро. За ужином думает, как же хорошо живется тем, кто пиво пьет, да шпроты с ветчиной ест.

“Почему одним все, другим – ничего?..”

Новая русская сказка

Хватит рассказывать сказку-ложь про Красную шапочку! Давайте раскроем правду: “У одного отца было три сына: до первых двух нам нет дела, а младший был дурак.

Состояние его умственных способностей видно из того, что когда у него родилась и подросла дочь – он подарил ей красную шапочку”.

И вот однажды позвала дуракова жена дочку и велела ей отнести бабушке “горшочек маслица, лепешечку да штоф вина: может, старуха наклюкается, протянет ноги, а мы тогда все ее животишки и достатки заберем”.

“Я, конечно, пойду”, – отвечает Красная Шапочка. – “Но только, чтобы идти не больше восьмичасового рабочего дня. А насчет бабушки-это мысль.”

Так пошла она, а навстречу ей заграничный мальчик Лев Троцкий. Он взял все, что несла Шапочка и предложил свалить пропажу на Серого волка. У бабушки Шапка взяла козленка погулять, и тут опять этот мальчик, предложил его съесть, а вину опять на волка переложить. В итоге мальчик предложил убить бабушку и самим жить в ее доме, с чем Шапка с удовольствием согласилась.

Серый волк прослышал, что на него столько повесили и пошел разбираться. “Съел заграничного мальчика, сбил лапой с головы глупой девчонки красную шапочку, и, вообще, навел Серый такой порядок, что снова в лесу стало жить хорошо и привольно. Кстати, в прежнюю старую сказку, в самый конец, впутался какой-то охотник. В новой сказке – к черту охотника.

Много вас тут, охотников, найдется к самому концу приходить…”

Короли у себя дома

Автор раскрывает жизнь коронованных особ. Ленин – жена, Троцкий – муж. Они скандалят, перекладывают обязанности друг на друга, Ленин жалуется, что повелся на уговоры мужа и приехал в Россию.

Решают общегосударственные вопросы в спорах и дрязгах. “Вот как просто живут коронованные особы.

Горностай да порфира – это на людях, а у себя в семье, когда муж до слез обидит, – можно и в затрапезный шейный платок высморкаться.”

Усадьба и городская квартира

Автор размышляет над тем, как хорошо жили старые хозяева в усадьбах, еды всегда было видимо-невидимо, гостеприимные были. А потом пошел клич: “Грабь награбленное”, все разворовали, новые хозяева переселились в облезлые квартиры, да и живут так, по-собачьему, не убираясь, а только мусоря.

Хлебушко

“У главного подъезда монументального здания было большое скопление карет и автомобилей”. Подошла к швейцару женщина, попросила разрешения постоять, полюбоваться на разных особ, а звали ее Россия. Эти особы мимо проходят, а англичанин зантересовался, не прячет ли она бомбу у себя в котомке. Подошел, поговорил, обещал помочь. И побрела она восвояси, с надеждой на скорую помощь.

Эволюция русской книги

В форме диалогов описывается несколько этапов. Первый (1916 г.): много книг, огромный выбор. Второй (1920 г.): книг немного, берите те, что есть. Третий: кто-то нашел книгу, завалявшуюся аж с 1917 г., решили ее поделить на 4 части и продать.

Четвертый: известный чтец читает Пушкина наизусть за деньги, а другие удивляются, как это вообще возможно-выучить наизусть. Пятый: читают уже только вывески, и тех недостает. Шестой: ходил один гражданин на виселицы смотреть, чтобы почитать, т. к.

одна виселица на букву “Г” похожа, другая-на “И”.

Русский в Европах

Общаются иностранцы между собой, хвалят друг друга. Среди них оказывается русский.

Кто-то начинает его жалеть, кто-то боится, как бы он их не ограбил или бомбу не бросил, начинают у него интересоваться, что же такое взятка, вправду ли ели в Москве собак и крыс, “совнарком и совнархоз опасные болезни?” и т. д.

А он говорит, что душа горит, нужно выпить, а потом начинает всех иностранцев поносить. В итоге приносят счет: “Русский человек за всех должен платить! Получите сполна”.

Осколки разбитого вдребезги

Сидят на берегу двое: один бывший сенатор Петербурга, ныне грузчик, другой-бывший директор завода, теперь приказчик комиссионного магазина. Рассуждают о том, как раньше хорошо было, вспоминают много дорогих для них вещей: театры, книги, оперы. Рядом с ними два восточных человека.

Рассуждают о прелестях современной жизни, прислушиваются к разговору первых двух и не понимают, о чем те говорят. Тут подходят билетеры, предлагают купить билет, чтобы посидеть на этой набережной. Первые два старика уходят, не желая приобретать дорогие билеты.

“За что они Россию так?” Пересказала Наталья Чиркина

Вариант 2

Предисловие

Революция подобна мужику, наносящему удар в спину. Именно против такой революции, по мнению автора, стоит бороться силой дюжины ножей.

Фокус великого кино

Пытаясь мысленно повернуть время вспять, можно дойти до момента, когда начались кровавые события. Автор возвращается к манифесту Николая II, когда не было революций и убийств.

Поэма о голодном человеке

Большинству гурманов, лишенных радости наслаждаться ресторанной пищей, приходится лишь с грустью вспоминать о былых радостях.

Трава, примятая сапогом

Знакомство с рассудительной девочкой затронуло сердце автора. Лишения и горести родителей не дают малышке упасть духом. Непосредственный ребенок все еще мечтает о котенке.

Чертово колесо

Автор сопоставляет аттракционы Луна-парка с революционными преобразованиями. Здесь и “Веселая кухня”, разбивающая засады науки, образования и культуры руками чиновников. Управление ведется с Чертового колеса, хозяином которого объявляет себя каждый видный революционер.

Черты из жизни рабочего Пантелея Грымзина

Пантелей на свое, как ему кажется, мизерное жалованье покупает шпроты, пиво, заказывает подметки, но грезит о недоступных рябчиках. Пожиная плоды революции, рабочий на повышенное жалованье позволяет себе лишь подметки и хлеб. Пантелей думает, что это лишь ему постоянно не везет.

Новая русская сказка

Промышляет в лесу некий заграничный парень Лев Троцкий. Он искушает Красную Шапку убить бабушку. Вину они сбрасывают на Серого Волка. Неудачник узнает о своих выдуманных проделках и убивает иностранца, запугивая Красную Шапку. Охотника в новой сказке уже никто не ждет.

Короли у себя дома

Ленин и Троцкий представляются автору как супруги, вечно устраивающие скандалы. Государственные дела их не беспокоят. Их цель состоит лишь в том, чтобы обвинить противника в своих ошибках.

Усадьба и городская квартира

Автор сравнивает былую жизнь любителей понежиться на усадьбе с их теперешней нищетой и неряшливостью.

Хлебушко

Россия в виде одинокой печальной женщины стоит в сторонке, рассматривая знатных иностранцев. Англичанин обещает ей помощь, одновременно опасаясь ее намерений. В конце рассказа женщина все так же одинока.

Эволюция русской книги

Сначала читают все, чуть позже – слушают декламации, а в конце обыватель ходит любоваться на виселицы, напоминающие ему разные буквы. Таково положение книги в обществе.

Русский в Европах

Русский в ресторане начинает критиковать любопытных иностранцев. Заканчивается все тем, что за всех присутствующих оплачивает счет именно русский он.

Осколки разбитого вдребезги

Два русских человека с грустью вспоминают радости и достижения прошлого. Рядом восточные мужчины обсуждают современные прелести жизни. После предложения за деньги полюбоваться видами с набережной русские недовольно уходят.

Источник: https://rus-lit.com/kratkoe-soderzhanie-dyuzhina-nozhej-v-spinu-revolyucii-averchenko/

Читать онлайн электронную книгу Дюжина ножей в спину революции — Аркадий Аверченко. Дюжина ножей в спину революции бесплатно и без регистрации!

• Сейчас в первый раз я горько пожалел, почему мама в свое время не отдала меня в композиторы.
• То, о чем я хочу сейчас написать, ужасно трудно выразить в словах… Так и подмывает сесть за рояль, с треском опустить руки на клавиши — и все, все как есть, перелить в причудливую вереницу звуков, грозных, тоскующих, жалобных, тихо-стонущих и бурно-проклинающих.
• Но немы и бессильны мои негибкие пальцы, но долго еще будет молчать хладнокровный, неразбуженный рояль, и закрыт для меня пышный вход в красочный мир звуков…
• И приходится писать мне элегии и ноктюрны привычной рукой — не на пяти, а на одной линейке, — быстро и привычно вытягивая строку за строкой, перелистывая страницу за страницей. О, богатые возможности, дивные достижения таятся в слове, но не тогда, когда душа морщится от реального прозаического трезвого слова, — когда душа требует звука, бурного, бешеного движения обезумевшей руки по клавишам…
• Вот моя симфония — слабая, бледная в слове…
• Когда тусклые серо-розовые сумерки спустятся над слабым, голодным, устало смежившим свои померкшие, свои сверкающие прежде очи — Петербургом, когда одичавшее население расползется по угрюмым берлогам коротать еще одну из тысячи и одной голодной ночи, когда все стихнет, кроме комиссарских автомобилей, бодро шныряющих, проворно, как острое шило, вонзающихся в темные безглазые русла улиц, — тогда в одной из квартир Литейного проспекта собираются несколько серых бесшумных фигур и, пожав друг другу дрожащие руки, усаживаются вокруг стола пустого, освещенного гнусным воровским светом сального огарка.

Некоторое время молчат, задыхающиеся, усталые от целого ряда гигантских усилий: надо было подняться по лестнице на торой этаж, пожать друг другу руки и придвинуть к столу стул — это такой нестерпимый труд!..

1. Из разбитого окна дует… но заткнуть зияющее отверстие подушкой уж никто не может — предыдущая физическая работа истощила организм на целый час.
2. Можно только сидеть вокруг стола, оплывшей свечи и журчать тихим, тихим шепотом…
3. Переглянулись.

— Начнем, что ли? Сегодня чья очередь?

— Моя.

— Ничего подобного. Ваша позавчера была. Еще вы рассказывали о макаронах с рубленой говядиной.

— О макаронах Илья Петрович рассказывал. Мой доклад был о панированной телячьей котлете с цветной капустой. В пятницу.

— Тогда ваша очередь. Начинайте. Внимание, господа!

Серая фигура наклонилась над столом еще ниже, отчего черная огромная тень на стене переломилась и заколебалась. Язык быстро, привычно пробежал по запекшимся губам, и тихий хриплый голос нарушил могильное молчание комнаты.

— Пять лет тому назад — как сейчас помню — заказал я у «Альбера» навагу фрит и бифштекс по-гамбургски. Наваги было 4 штуки, — крупная, зажаренная в сухариках, на масле, господа! Понимаете, на сливочном масле, господа.

На масле! С одной стороны лежал пышный ворох поджаренной на фритюре петрушки, с другой — половина лимона.

Знаете, этакий лимон ярко-желтого цвета и в разрезе посветлее, кисленький такой разрез… Только взять его в руку и подавить над рыбиной… Но я делал так: сначала брал вилку, кусочек хлебца (был черный, был белый, честное слово) и ловко отделял мясистые бока наваги от косточки…

— У наваги только одна косточка, посредине, треугольная, — перебил, еле дыша, сосед.

— Тсс! Не мешайте. Ну, ну?

— Отделив куски наваги, причем, знаете ли, кожица была поджарена, хрупкая этакая и вся в сухарях… в сухарях, — я наливал рюмку водки и только тогда выдавливал тонкую струю лимонного сока на кусок рыбы… И я сверху прикладывал немного петрушки — о, для аромата только, исключительно для аромата, — выпивал рюмку и сразу кусок этой рыбки — гам! А булка-то, знаете, мягкая, французская этакая, и ешь ее, ешь, пышную, с этой рыбкой. А четвертую рыбку я даже не доел, хе-хе!

— Не доели?!!

— Не смотрите на меня так, господа. Ведь впереди был бифштекс по-гамбургски — не забывайте этого. Знаете, что такое — по-гамбургски?

— Это не яичница ли сверху положена?

— Именно!! Из одного яйца. Просто так, для вкуса. Бифштекс был рыхлый, сочный, но вместе с тем упругий и с одного боку побольше поджаренный, а с другого — поменьше. Помните, конечно, как пахло жареное мясо, вырезка — помните? А подливки было много, очень много, густая такая, и я любил отломив корочку белого хлебца, обмакнуть ее в подливочку и с кусочком нежного мясца — гам!

— Неужели жареного картофеля не было? — простонал кто-то, схватясь за голову, на дальнем конце стола.

— В том-то и дело, что был! Но мы, конечно, еще не дошли до картофеля. Был также наструганный хрен, были капорцы — остренькие, остренькие, а с другого конца чуть не половину соусника занимал нарезанный этакими ромбиками жареный картофель.

Отрежешь, бывало, кусочек мясца, обмакнешь хлеб в подливку, да зацепив все это вилкой, вкупе с кусочком яичницы, картошечкой и кружочком малосольного огурца…

Сосед издал полузаглушенный рев, вскочил, схватил рассказчика за шиворот и, тряся его слабыми руками, закричал:

— Пива! Неужели ты не запивал этого бифштекса с картофелем — крепким пенистым пивом!

Вскочил в экстазе и рассказчик.

— Обязательно! Большая тяжелая кружка пива, белая пена наверху, такая густая, что на усах остается. Проглотишь кусочек бифштекса с картофелем, да потом как вопьешься в кружку…

Кто-то в углу тихо заплакал:

— Не пивом! не пивом нужно было запивать, а красным винцом, подогретым! Было там такое бургундское, по три с полтиной бутылка… Нальешь в стопочку, поглядишь на свет — рубин, совершенный рубин…

Бешеный удар кулаком прервал сразу весь этот плывший над столом сладострастный шепот.

— Господа! Во что мы превратились — позор! Как мы низко пали! Вы! Разве вы мужчины? Вы сладострастные старики Карамазовы! Источая слюну, вы смакуете целыми ночами то, что у вас отняла кучка убийц и мерзавцев! У нас отнято то, на что самый последний человек имеет право — право еды, право набить желудок пищей по своему неприхотливому выбору — почему же вы терпите? Вы имеете в день хвост ржавой селедки и 2 лота хлеба, похожего на грязь, — вас таких много, сотни тысяч! Идите же все, все идите на улицу, высыпайте голодными отчаянными толпами, ползите, как миллионы саранчи, которая поезд останавливает своим количеством, идите, навалитесь на эту кучку творцов голода и смерти, перегрызите им горло, затопчите их в землю, и у вас будет хлеб, мясо и жареный картофель!!

— Да! Поджаренный в масле! Пахнущий! Ура! Пойдем! Затопчем! Перегрызем горло! Нас много! Ха-ха-ха! Я поймаю Троцкого, повалю его на землю и проткну пальцем глаз! Я буду моими истоптанными каблуками ходить по его лицу! Ножичком отрежу ему ухо и засуну ему в рот — пусть ест!!

— Бежим же, господа. Все на улицу, все голодные!

• При свете подлого сального огарка глаза в черных впадинах сверкали, как уголья… Раздался стук отодвигаемых стульев и топот ног по комнате.
• И все побежали… Бежали они очень долго и пробежали очень много: самый быстрый и сильный добежал до передней, другие свалились — кто на пороге гостиной, кто у стола столовой.
• Десятки верст пробежали они своими окостеневшими, негнущимися ногами… Лежали, обессиленные, с полузакрытыми глазами, кто в передней, кто в столовой — они сделали, что могли, они ведь хотели.
• Но гигантское усилие истощилось, и тут же все погасли, как растащенный по поленьям сырой костер.
• А рассказчик, лежа около соседа, подполз к его уху и шепнул:
• — А знаешь, если бы Троцкий дал мне кусочек жареного поросенка с кашей — такой, знаешь, маленький кусочек, — я бы не отрезывал Троцкому уха, не топтал бы его ногами! Я бы простил ему…

— Нет, — шепнул сосед, — не поросенок, а знаешь что?.. Кусочек пулярки, такой, чтобы белое мясо легко отделялось от нежной косточки… И к ней вареный рис с белым кисленьким соусом…

1. Другие лежащие, услышав шепот этот, поднимали жадные головы и постепенно сползались в кучу, как змеи от звуков тростниковой дудки…
2. Жадно слушали.
3. Тысяча первая голодная ночь уходила… Ковыляя, шествовало на смену тысяча первое голодное утро.

Источник: https://librebook.me/diujina_nojei_v_spinu_revoliucii/vol1/1

Дюжина ножей в спину революции» А. Аверченко. Публицистическое и художественное начала. Отношение к революционной эпохе

Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881-1925) — яркий и самобытный русский писатель-юморист, завоевавший еще при жизни титул «короля смеха». На сегодняшний день ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что творчество А. Т. Аверченко занимает особое место в контексте отечественной литературы начала XX века, поскольку новеллистика писателя явила собой новый этап в развитии русской юмористики.

Начало XX века ознаменовалось всплеском сатирической литературы, выразившимся в появлении огромного количества сатирических журналов и листков, где печатались эпиграммы на политических деятелей, фельетоны, сатирические сказки и т.д.

Однако вскоре появляется новый журнал сатиры и юмора, который сумел затмить «Осколки», «Будильник», «Шут» и другие издания по причине своей непохожести на всю предыдущую сатирическую традицию. «Сатирикон» был уникален по всем параметрам: великолепно иллюстрированный, журнал сознательно отказался от жесткой, злой сатиры в пользу добродушного юмора.

Это было новым словом в русской сатирической литературе и сразу привлекло внимание современников. Аркадий Аверченко стал во главе «Сатирикона» с девятого номера и оставался его руководителем до закрытия журнала. Его веселые рассказы публиковались на первых полосах и неизменно привлекали читательское внимание.

Приверженность Аверченко американскому и западноевропейскому юмору с сохранением традиций чеховского смеха стало отличительной чертой не только творческого метода Аверченко, но и самого журнала «Сатирикон». О том, что юмор писателя был качественно новым явлением для русской литературы, свидетельствуют многочисленные воспоминания современников. Так, А. И.

Куприн писал: «Беззлобен, чист был его первый смех, и легкие уколы не носили в себе желчного льда. Всего труднее определить характер юмора. Надо сказать, что от гоголевского юмора у нас не осталось наследия, шестидесятые и семидесятые годы передали лишь кривую, презрительную, саркастическую усмешку.»

После революционных событий 1917 года Аверченко навсегда покинул Родину и этим подписал себе приговор: долгие 70 лет его творчество было закрыто для русского советского читателя.

Таким образом, имя Аркадия Аверченко длительное время почти не упоминалось в связи с историей развития русской литературы.

Вопрос о жанровом своеобразии новеллистики А. Т. Аверченко остается насущным и по сей день. Общеизвестно, что в русской литературе начала XX века одним из самых распространенных жанров был рассказ. «Поиски новых возможностей жанра, стиля — характерная черта литературного процесса рубежа века и начала XX столетия».1 А. Т.

Аверченко, отдавая предпочтение жанру короткого юмористического рассказа, также был озабочен поиском новых возможностей этого жанра. Творчество А. Т. Аверченко удивительно разнообразно в жанровом отношении, что вызывает определенную трудность при классификации произведений писателя.

Сложность представляет и то обстоятельство, что в современной науке нет единого подхода к рассмотрению внутрижанровой типологии рассказов.

Для творчества Аверченко характерно обращение к форме повествования от 1-го лица и форме повествования от лица «всеведающего автора», которые открывают перед писателем-юмористом широкие возможности для иронического осмеяния персонажей и высвечивания неприглядных сторон современной ему жизни.

Незаслуженно был обделен исследовательским вниманием особый тип повествования, встречающийся в ряде рассказов А. Т. Аверченко, — сказ.

Причины обращения писателя-юмориста к сказу, функции сказовой манеры повествования применительно к аверченковским рассказам, преимущества сказа как типа повествования в юмористическом произведении — вот круг вопросов, звучащих особенно актуально для выявления стилевого своеобразия произведений писателя.

Ковальского, «около миллиона людей», в числе которых оказался и А. Т. Аверченко.

Революция глазами аполитичного прежде писателя, представления о дальнейшем развитии жизни в Советской России, обличение политических деятелей, приведших страну к революционному перевороту, а также воспоминания о прежней жизни — вот неполный перечень тем, затронутых Аверченко в небольшом сборнике рассказов.

Интересна не только структура сборника, которая, как оказалось, претерпела с течением времени ряд существенных изменений, но и жанровое своеобразие рассказов, входящих в состав «Дюжины ножей…». Традиционное определение «Дюжины ножей…

» как сборника политических памфлетов не совсем уместно, поскольку писатель обращается к разнообразным жанрам (лирический рассказ, сатирическая сказка, рассказ-сценка и др.). Жанровое своеобразие рассказов, в свою очередь, накладывает ряд особенностей на поэтику самого сборника. Важное место при анализе рассказов «Дюжины ножей…» уделяется и отношению А. Т.

Аверченко к конкретным политическим деятелям современности. Особое внимание акцентируется на взаимоотношениях В. И. Ленина и А. Т. Аверченко. Привлечение окололитературных материалов, неопубликованных (архивных) источников, а также иллюстраций из фельетонного творчества писателя помогает более полно раскрыть аверченковские взгляды тех лет. Особая, важная роль отводится выявлению способов выражения авторской позиции, которая демонстрирует не только политическое кредо Аверченко-эмигранта, но и гражданские взгляды писателя.

«Дюжина ножей в спину революции» вышла в 1921 году в парижском издательстве. Однако в 1920 году в симферопольской газете «Таврический Голос» было опубликовано объявление, в котором желающим приобрести новую книгу Аверченко «Дюжина ножей в спину революции» предлагалось обращаться в издательство «Таврический голос». Таким образом, можно предположить, что сборник составлен еще в первой половине 1920 года иего следует рассматривать при анализе данного периода творчества писателя.В предисловии книги «Дюжина ножей в спину революции» писатель восторженно пишето революции: «Революция – сверкающая прекрасная молния, революция – божественнокрасивое лицо, озаренное гневом рока, революция – ослепительная яркая ракета,взлетевшая радугой среди сырого мрака!…», «рождение революции прекрасно, какпоявление на свет ребенка, его первая бессмысленная улыбка, его первыеневнятные слова, трогательно умилительные, когда они произносятся с трудомлепечущим, неуверенным в себе розовым язычком.»Писателю хочется верить, что вот-вот остановится русский человек, схватитсяза голову, прогоняя пьяный угар. Тяжелым будет похмелье, но все же закончитсянаконец бессмысленное буйство.Революция здесь понимается как «переворот и избавление», «светлое, очищающеепламя», в котором за несколько дней сгорает все уродливое, старое, скверное.Аверченко принимает февральский переворот, гордится, что боролся «противуродливости минувшего царизма». В том же предисловии Аверченко пытаетсяразвести революцию и ее последствия – «хорошую» по определению революциюиспортили «плохие» люди. Еще в Петрограде писатель задумывается над истокамипроисходящего, да и в самом названии сборника, несмотря на попытки«оправдаться» в предисловии, слышны несколько иные ноты. В дальнейшем сатирикперестанет разделять революцию и ее последствия – и именно февральскаяреволюция (не октябрьская) станет рассматриваться как переломный момент.

«Ровно десять лет тому назад рабочий Пантелей Грымзин получил от своего

подлого гнусного хозяина кровопийцы поденную плату за девять часов работы –

всего два с полтиной!!!». Так начинается рассказ «Черты из жизни

• рабочего Пантелея Грымзина». Это пародийно-ироническая завязка воспроизводит
• известную формулу ограбления рабочих капиталом. Но далее следует подробный
• перечень покупок, сделанных «беднягой Пантелеем» на упомянутые деньги:
• выделив часть их на ремонт сапог, он приобрел «пол фунта ветчины, коробочку
• шпрот, булку французскую, пол бутылки водки, бутылку пива и десяток папирос», и все это на суточный заработок! Одновременно с этим включается
• «естественный» механизм пролетарской ненависти: Пантелей гневно клеймит
• богачей-эксплуататоров, наживающихся на труде бесправного народа. Герой

мечтает о свободе для трудящихся: «То-то мы бы пожили по-человечески!..». С той «безотрадной» картиной перекликается второй сюжет, рисующий

1. положение рабочего Грымзина после обретения «свободы» в результате победившей
2. революции: о ветчине и шпротах теперь можно лишь мечтать, а на суточный
3. заработок «гегемон» приобретает лишь фунт «полубелого» хлеба и бутылку ситро.
4. В финале рассказа звучит авторская оценка происходящего в России: «Эх,

Пантелей, Пантелей. Здорового ты дурака свалял, братец ты мой!..». В

• дальнейшем сбитые с толку пантелеи, приученные к «новым» условиям жизни,
• составят слой «полуинтеллигентных» граждан, психология которых станет
• объектом изображения другого талантливого сатирика – Михаила Зощенко.
• От рассказа к рассказу Аверченко убеждает читателя в том, что в классовой
• борьбе не может быть победителей и побежденных: от революции в равной степени
• пострадали и представители господствующих классов, и те, ради кого было
• раздуто пламя революционного мятежа. Все общество оказалось вовлечено в
• разрушительное действо, а огромная страна уподобилась поезду, сошедшему с
• рельс.

Источник: https://cyberpedia.su/16x8eab.html