Гяур — краткое содержание рассказа байрона

В 1813 – 1815 гг. Байрон публикует одну за другой романтические поэмы «Гяур», «Корсар», «Лара» и др. В центре каждой из них стоит демоническая личность, благородный разбойник, мрачный, разочарованный мститель, презирающий изгнавшее его общество.

Портрет его обычно дается условно («тяжелые волосы падают на бледный лоб, словно черные змеи Горгоны»), а действие разворачивается в экзотической обстановке того условного поэтического Востока, который любили рисовать романтики по контрасту с «серостью» окружавшей их среды.

Джордж Гордон Байрон

Герой этих поэм был живым воплощением смутного романтического идеала Байрона. Ненависть к аристократической и мещанской Англии перерастала в бунт. Герои Байрона несут в себе одно лишь отрицание, подчеркнуто индивидуалистическое. «Это личность человеческая, возмутившаяся против общего и, в гордом восстании своем, опершаяся на самое себя», – писал известный русский критик Белинский.

Обманут, избегаем все сильней, Он с юных лет уж презирал людей И, гнев избрав венцом своих утех, Зло нескольких стал вымещать на всех, –

(Пер. А. Оношкович-Яцыпа)

характеризует автор Конрада в «Корсаре». Всем им «ненавистно томление покоя», как Гяуру («Гяур»). «О если бы я мог носиться по волнам, как патриарх Океана, или знать на земле только жилище кочующего татарина!» – восклицает Селим («Абидосская невеста»).

Байрон воспевает «безумное биение крови, которое охватывает путника на неизмеримых морских пространствах». Не случайно образ бурного моря приобретает такой значительный смысл в его поэмах. А. С. Пушкин писал о Байроне:

Он был, о море, твой певец. Твой образ был на нем означен. Он духом создан был твоим: Как ты, могущ, глубок и мрачен,

Как ты, никем не укротим.

Гяур – оказавшийся в Турции итальянец (гяур по-турецки «иноверец»). Герой «Абидосской невесты» Селим, воспитанный дядей – коварным пашой, убившим его отца, – ища свободы, становится предводителем пиратов.

Но «по взору вверх, по дрожи рук, …по трепету, по вздохам без конца, …по неуверенным шагам» легко понять, что покой души неизвестен ему. О том, что привело Конрада к корсарам, можно лишь догадываться: он «Был слишком горд, чтоб жизнь влачить смирясь, // И слишком тверд, чтоб пасть пред сильным в грязь.

// Достоинствами собственными он // Стать жертвой клеветы был обречен». Характерная для поэм Байрона фрагментарная композиция позволяет узнать лишь отдельные эпизоды жизни героя: попытка захвата города Сеид-паши, плен, побег.

Вернувшись на остров корсаров, Конрад находит свою возлюбленную Медору мертвой и исчезает.

Байрон видит в Конраде и героя, и злодея. Он восхищается силой характера Конрада, но осознает невозможность победы одиночки в битве с целым миром. Светлое чувство «байронического героя» – любовь. Без нее такого героя нельзя себе представить. Вот почему со смертью Медоры кончается и вся поэма.

Источник: https://rushist.com/index.php/literary-articles/5960-bajron-vostochnye-poemy-analiz

Claw.ru | Краткое содержание произведений | Джордж Гордон Байрон. Гяур

• | Категория реферата: Краткое содержание произведений | Теги реферата: диплом анализ, ответы 5 класс
• | Добавил(а) на сайт: Podogov.

Открывают
поэму строфы о прекрасной природе, раздираемой бурями насилия и произвола
Греции, страны героического прошлого, склонившейся под пятой оккупантов: «Вот
так и эти острова: / Здесь — Греция; она мертва; / Но и во гробе хороша; / Одно
страшит: где в ней душа?» Пугая мирное население цветущих долин, на горизонте
возникает мрачная фигура демонического всадника — чужого и для порабощенных, и
для поработителей, вечно несущего на себе бремя рокового проклятия («Пусть
грянет шторм, свиреп и хмур, — / Все ж он светлей, чем ты, Гяур!»).
Символическим предстает и его имя, буквально означающее в переводе с арабского
«не верящий в бога» и с легкой руки Байрона ставшее синонимом разбойника, пирата, иноверца. Вглядевшись в идиллическую картину мусульманского праздника —
окончания рамазана, — увешанный оружием и терзаемый неисцелимой внутренней
болью, он исчезает.

Анонимный
повествователь меланхолически констатирует запустение, воцарившееся в некогда
шумном и оживленном доме турка Гассана, сгинувшего от руки христианина: «Нет
гостей, нет рабов с той поры, как ему / Рассекла христианская сабля чалму!» В
грустную ламентацию вторгается краткий, загадочный эпизод: богатый турок со
слугами нанимают лодочника, веля ему сбросить в море тяжелый мешок с
неопознанным «грузом». (Это — изменившая мужу и господину прекрасная черкешенка
Лейла; но ни её имени, ни сути её «прегрешения» знать нам пока не дано.)

Не
в силах отрешиться от воспоминаний о любимой и тяжко покаранной им жены Гассан
живет только жаждой мщения своему врагу — Гяуру.

Однажды, преодолев с караваном
опасный горный перевал, он сталкивается в роще с засадой, устроенной
разбойниками, и, узнав в их предводителе своего обидчика, схватывается с ним в
смертельном бою.

Гяур убивает его; но терзающая персонажа душевная мука, скорбь
по возлюбленной, остается неутоленной, как и его одиночество: «Да, спит Лейла, взята волной; / Гассан лежит в крови густой… / Гнев утолен; конец ему; / И
прочь итти мне — одному!»

Без
роду, без племени, отверженный христианской цивилизацией, чужой в стане
мусульман, он терзаем тоской по утраченным и ушедшим, а душа его, если верить
бытующим поверьям, обречена на участь вампира, из поколения в поколение
приносящего беду потомкам. Иное дело — павший смертью храбрых Гассан (весть о
его гибели подручный по каравану приносит матери персонажа): «Тот, кто с гяуром
пал в бою, / Всех выше награжден в раю!»

Финальные
эпизоды поэмы переносят нас в христианский монастырь, где уже седьмой год
обитает странный пришелец («Он по-монашески одет, / Но отклонил святой обет / И
не стрижет своих волос».). Принесший настоятелю щедрые дары, он принят
обитателями монастыря как равный, но монахи чуждаются его, никогда не заставая
за молитвой.

Неся
бремя греха, он корит себя не за убийство Гассана, а за то, что не сумел, не
смог избавить от мучительной казни любимую. Любовь к ней, даже за гробовой
чертой, стала единственной нитью, привязывающей его к земле; и только гордость
помешала ему самому свершить над собою суд. И еще — ослепительное видение
возлюбленной, привидевшейся ему в горячечном бреду…

Прощаясь, Гяур просит пришельца передать его давнему другу, некогда предрекшему его
трагический удел, кольцо — на память о себе, — и похоронить без надписи, предав
забвению в потомстве.

Поэму
венчают следующие строки: «Он умер… Кто, откуда он — / Монах в те тайны
посвящен, / Но должен их таить от нас… / И лишь отрывочный рассказ / О той, о
том нам память сохранил, / Кого любил он и кого убил».

Скачали данный реферат: Ерхов, Hariton, Ярополов, Kaldjarv, Maslov, Caregorodcev.
Последние просмотренные рефераты на тему: реферат по литературе, проблема дипломной работы, рефераты, российская федерация реферат.

Категории:

1

Источник: https://claw.ru/referatti/enciklopediya-referatov/proizvedeniya/referaty-kratkoe-soderzhanie-proizvedeniy-dzhordzh-gordon-bayron-gyaur.html

«Гяур»

Открывают поэму строфы о прекрасной природе, раздираемой бурями насилия и произвола Греции, страны героического прошлого, склонившейся под пятой оккупантов: «Вот так и эти острова: / Здесь — Греция; она мертва; / Но и во гробе хороша; / Одно страшит: где в ней душа?» Пугая мирное население цветущих долин, на горизонте возникает мрачная фигура демонического всадника — чужого и для порабощённых, и для поработителей, вечно несущего на себе бремя рокового проклятия («Пусть грянет шторм, свиреп и хмур, — / Все ж он светлей, чем ты, Гяур!»). Символическим предстаёт и его имя, буквально означающее в переводе с арабского «не верящий в бога» и с лёгкой руки Байрона ставшее синонимом разбойника, пирата, иноверца. Вглядевшись в идиллическую картину мусульманского праздника — окончания рамадана, — увешанный оружием и терзаемый неисцелимой внутренней болью, он исчезает.

Анонимный повествователь меланхолически констатирует запустение, воцарившееся в некогда шумном и оживлённом доме турка Гассана, сгинувшего от руки христианина: «Нет гостей, нет рабов с той поры, как ему / Рассекла христианская сабля чалму!» В грустную ламентацию вторгается краткий, загадочный эпизод: богатый турок со слугами нанимают лодочника, веля ему сбросить в море тяжёлый мешок с неопознанным «грузом». (Это — изменившая мужу и господину прекрасная черкешенка Лейла; но ни её имени, ни сути её «прегрешения» знать нам пока не дано.)

Не в силах отрешиться от воспоминаний о любимой и тяжко покаранной им жены Гассан живёт только жаждой мщения своему врагу — Гяуру.

Однажды, преодолев с караваном опасный горный перевал, он сталкивается в роще с засадой, устроенной разбойниками, и, узнав в их предводителе своего обидчика, схватывается с ним в смертельном бою.

Гяур убивает его; но терзающая персонажа душевная мука, скорбь по возлюбленной, остаётся неутолённой, как и его одиночество: «Да, спит Лейла, взята волной; / Гассан лежит в крови густой… / Гнев утолён; конец ему; / И прочь итти мне — одному!»

Без роду, без племени, отверженный христианской цивилизацией, чужой в стане мусульман, он терзаем тоской по утраченным и ушедшим, а душа его, если верить бытующим поверьям, обречена на участь вампира, из поколения в поколение приносящего беду потомкам. Иное дело — павший смертью храбрых Гассан (весть о его гибели подручный по каравану приносит матери персонажа): «Тот, кто с гяуром пал в бою, / Всех выше награждён в раю!»

Финальные эпизоды поэмы переносят нас в христианский монастырь, где уже седьмой год обитает странный пришелец («Он по-монашески одет, / Но отклонил святой обет / И не стрижёт своих волос».). Принёсший настоятелю щедрые дары, он принят обитателями монастыря как равный, но монахи чуждаются его, никогда не заставая за молитвой.

Неся бремя греха, он корит себя не за убийство Гассана, а за то, что не сумел, не смог избавить от мучительной казни любимую. Любовь к ней, даже за гробовой чертой, стала единственной нитью, привязывающей его к земле; и только гордость помешала ему самому свершить над собою суд. И ещё — ослепительное видение возлюбленной, привидевшейся ему в горячечном бреду…

Прощаясь, Гяур просит пришельца передать его давнему другу, некогда предрекшему его трагический удел, кольцо — на память о себе, — и похоронить без надписи, предав забвению в потомстве.

Поэму венчают следующие строки: «Он умер… Кто, откуда он — / Монах в те тайны посвящён, / Но должен их таить от нас… / И лишь отрывочный рассказ / О той, о том нам память сохранил, / Кого любил он и кого убил».

Поэма «Гяур» — первая в череде «восточных поэм» Байрона была написана в середине 1813 года.

Она представляет собой повествование, как бы «сотканное» из разрозненных отрывков. Здесь и описание прекрасной, но порабощенной Греции, Вообще, события относятся ко времени венецианской власти над Семью островами, когда из Мореи изгнаны арнауты, буквально разграбившие и опустошившие эти земли. Это были времена невиданной жестокости даже в летописях правоверных.

Если собрать воедино поэму, то в целом сюжет таков: христианский монастырь, в котором уже несколько лет живет пришелец, так и не принявший монашество. Хотя и был он поначалу принят монахами и настоятелем как равный, но в дальнейшем он так и не стал им по-настоящему близок, не молился вместе с ними, был всегда одиночкой.

И только перед смертью, в горячем бреду странный пришелец рассказал бессвязно о своей жизни, грехах и преступлениях. С большим трудом в этой череде обрывок фраз, вспышек сознания можно уловить нить повествования.

Драма разворачивается и дальше. Оба мужчины: мусульманин Гассан и христианин Гяур (Гяур с арабского языка – не верящий в Бога) мучаются жаждой мщения. Каждый из них вспоминает возлюбленную Лейлу, и душа пылает от ненависти к обидчику.

Встреча происходит на горном перевале, когда Гассан с караваном попадает в засаду к разбойникам, узнает в предводителе Гяура, и находит свою смерть от его руки. Но изматывающая душу жажда мести не успокаивается после случившегося: «Да, спит Лейла, взята волной; / Гассан лежит в крови густой… / Гнев утолён; конец ему; / И прочь идти мне — одному!» Нет покоя и нет удовлетворения.

При исповеди в горячечном бреду Гяур не раскаивается в этой смерти, его мучает лишь то, что не смог уберечь от нее свою возлюбленную Лейлу. Но есть в его рассказе еще одна боль.

Боль одинокой души, чужака везде: и среди мусульман, и среди христианской цивилизации. По поверью тех лет, душа с таким грехом будет теперь маяться, и приносить беду потомкам.

Прощаясь, Гяур оставляет кольцо для друга, давнего друга, который и предрекал ему именно такую судьбу.

«Он умер… Кто, откуда он — / Монах в те тайны посвящён, / Но должен их таить от нас… / И лишь отрывочный рассказ / О той, о том нам память сохранил, / Кого любил он и кого убил», — так заканчивается поэма.

Источник: https://www.allsoch.ru/bajron/gyaur/

Краткое содержание «Гяур» Байрона

Байрон Джордж Гордон Произведение «Гяур»

Открывают поэму строфы о прекрасной природе, раздираемой бурями насилия и произвола Греции, страны героического прошлого, склонившейся под пятой оккупантов: «Вот так и эти острова: / Здесь — Греция; она мертва; / Но и во гробе хороша; / Одно страшит: где в ней душа?» Пугая мирное население цветущих долин, на горизонте возникает мрачная фигура демонического всадника — чужого и для порабощенных, и для поработителей, вечно несущего на себе бремя рокового проклятия. Символическим предстает и его имя, буквально означающее в переводе с арабского «не верящий в бога» и с легкой руки Байрона ставшее синонимом разбойника, пирата, иноверца. Вглядевшись в идиллическую картину мусульманского праздника — окончания рамазана, — увешанный оружием и терзаемый неисцелимой внутренней болью, он исчезает. Анонимный повествователь меланхолически констатирует запустение, воцарившееся в некогда шумном и оживленном доме турка Гассана, сгинувшего от руки христианина: «Нет гостей, нет рабов с той поры, как ему / Рассекла христианская сабля чалму!» В грустную ламентацию вторгается краткий, загадочный эпизод: богатый турок со слугами нанимают лодочника, веля ему сбросить в море тяжелый мешок с неопознанным «грузом».

Не в силах отрешиться от воспоминаний о любимой и тяжко покаранной им жены Гассан живет только жаждой мщения своему врагу — Гяуру.

/ Гнев утолен; конец ему; / И прочь итти мне — одному!» Без роду, без племени, отверженный христианской цивилизацией, чужой в стане мусульман, он терзаем тоской по утраченным и ушедшим, а душа его, если верить бытующим поверьям, обречена на участь вампира, из поколения в поколение приносящего беду потомкам.

Иное дело — павший смертью храбрых Гассан : «Тот, кто с гяуром пал в бою, / Всех выше награжден в раю!» Финальные эпизоды поэмы переносят нас в христианский монастырь, где уже седьмой год обитает странный пришелец.

Принесший настоятелю щедрые дары, он принят обитателями монастыря как равный, но монахи чуждаются его, никогда не заставая за молитвой. Причудливая вязь рассказов от разных лиц уступает место сбивчивому монологу Гяура, когда он, бессильный избыть не покидающее его страдание, стремится излить душу безымянному слушателю: «Я жил в миру.

Мне жизнь дала / Немало счастья, больше — зла. / Ничто была мне смерть, поверь, /И в годы счастья, а теперь?!» Неся бремя греха, он корит себя не за убийство Гассана, а за то, что не сумел, не смог избавить от мучительной казни любимую.

Любовь к ней, даже за гробовой чертой, стала единственной нитью, привязывающей его к земле; и только гордость помешала ему самому свершить над собою суд. И еще — ослепительное видение возлюбленной, привидевшейся ему в горячечном бреду.

Прощаясь, Гяур просит пришельца передать его давнему другу, некогда предрекшему его трагический удел, кольцо — на память о себе, — и похоронить без надписи, предав забвению в потомстве.

Поэму венчают следующие строки: «Он умер. Кто, откуда он — / Монах в те тайны посвящен, / Но должен их таить от нас.

/ И лишь отрывочный рассказ / О той, о том нам память сохранил, / Кого любил он и кого убил».

Краткое содержание «Гяур» Байрона

Источник: https://essay.englishtopic.ru/kratkoe-soderzhanie-gyaur-bajrona/

Краткое содержание “Гяур” Байрон

Открывают поэму строфы о прекрасной природе, раздираемой бурями насилия и произвола Греции, страны героического прошлого, склонившейся под пятой оккупантов: “Вот так и эти острова: Здесь – Греция; она мертва; Но и во гробе хороша; Одно страшит: где в ней душа?” Пугая мирное население цветущих долин, на горизонте возникает мрачная фигура демонического всадника – чужого и для порабощенных, и для поработителей, вечно несущего на себе бремя рокового проклятия . Символическим предстает и его имя, буквально означающее в переводе с арабского

“не верящий в бога” и с легкой руки Байрона ставшее синонимом разбойника, пирата, иноверца. Вглядевшись в идиллическую картину мусульманского праздника – окончания рамазана, – увешанный оружием и терзаемый неисцелимой внутренней болью, он исчезает.

Анонимный повествователь меланхолически констатирует запустение, воцарившееся в некогда шумном и оживленном доме турка Гассана, сгинувшего от руки христианина: “Нет гостей, нет рабов с той поры, как ему Рассекла христианская сабля чалму!” В грустную ламентацию вторгается краткий, загадочный эпизод: богатый турок со слугами нанимают лодочника,

веля ему сбросить в море тяжелый мешок с неопознанным “грузом”.

Не в силах отрешиться от воспоминаний о любимой и тяжко покаранной им жены Гассан живет только жаждой мщения своему врагу – Гяуру.

Гяур убивает его; но терзающая персонажа душевная мука, скорбь по возлюбленной, остается неутоленной, как и его одиночество: “Да, спит Лейла, взята волной; Гассан лежит в крови густой… Гнев утолен; конец ему; И прочь итти мне – одному!”

Без роду, без племени, отверженный христианской цивилизацией, чужой в стане мусульман, он терзаем тоской по утраченным и ушедшим, а душа его, если верить бытующим поверьям, обречена на участь вампира, из поколения в поколение приносящего беду потомкам. Иное дело – павший смертью храбрых Гассан : “Тот, кто с гяуром пал в бою, Всех выше награжден в раю!”

Финальные эпизоды поэмы переносят нас в христианский монастырь, где уже седьмой год обитает странный пришелец . Принесший настоятелю щедрые дары, он принят обитателями монастыря как равный, но монахи чуждаются его, никогда не заставая за молитвой.

Причудливая вязь рассказов от разных лиц уступает место сбивчивому монологу Гяура, когда он, бессильный избыть не покидающее его страдание, стремится излить душу безымянному слушателю: “Я жил в миру. Мне жизнь дала Немало счастья, больше – зла… Ничто была мне смерть, поверь, И в годы счастья, а теперь?!”

Неся бремя греха, он корит себя не за убийство Гассана, а за то, что не сумел, не смог избавить от мучительной казни любимую. Любовь к ней, даже за гробовой чертой, стала единственной нитью, привязывающей его к земле; и только гордость помешала ему самому свершить над собою суд. И еще – ослепительное видение возлюбленной, привидевшейся ему в горячечном бреду…

Прощаясь, Гяур просит пришельца передать его давнему другу, некогда предрекшему его трагический удел, кольцо – на память о себе, – и похоронить без надписи, предав забвению в потомстве.

Поэму венчают следующие строки: “Он умер… Кто, откуда он – Монах в те тайны посвящен, Но должен их таить от нас… И лишь отрывочный рассказ О той, о том нам память сохранил, Кого любил он и кого убил”.

(1

Источник: https://ege-essay.ru/kratkoe-soderzhanie-gyaur-bajron/

Джордж Байрон

Открывают поэму строфы о прекрасной природе, раздираемой бурями насилия и произвола Греции,страны героического прошлого, склонившейся под пятой оккупантов. «Вот так и эти острова. / Здесь —Греция. Она мертва. / Но и во гробе хороша. / Одно страшит.

Где в ней душа?» Пугая мирное населениецветущих долин, на горизонте возникает мрачная фигура демонического всадника — чужого и дляпорабощенных, и для поработителей, вечно несущего на себе бремя рокового проклятия («Пусть грянетшторм, свиреп и хмур, — / Все ж он светлей, чем ты, Гяур!»).

Символическим предстает и его имя,буквально означающее в переводе с арабского «не верящий в бога» и с легкой руки Байрона ставшеесинонимом разбойника, пирата, иноверца. Вглядевшись в идиллическую картину мусульманскогопраздника — окончания рамазана, — увешанный оружием и терзаемый неисцелимой внутренней болью,он исчезает.

«Нет гостей, нет рабов стой поры, как ему / Рассекла христианская сабля чалму!» В грустную ламентацию вторгается краткий,загадочный эпизод. Богатый турок со слугами нанимают лодочника, веля ему сбросить в море тяжелыймешок с неопознанным «грузом». (Это — изменившая мужу и господину прекрасная черкешенка Лейла.

Нони её имени, ни сути её «прегрешения» знать нам пока не дано.)Не в силах отрешиться от воспоминаний о любимой и тяжко покаранной им жены Гассан живет толькожаждой мщения своему врагу — Гяуру.

Однажды, преодолев с караваном опасный горный перевал, онсталкивается в роще с засадой, устроенной разбойниками, и, узнав в их предводителе своегообидчика, схватывается с ним в смертельном бою. Гяур убивает его.

Но терзающая персонажа душевнаямука, скорбь по возлюбленной, остается неутоленной, как и его одиночество. «Да, спит Лейла, взятаволной. / Гассан лежит в крови густой… / Гнев утолен. Конец ему.

/ И прочь итти мне — одному!»Без роду, без племени, отверженный христианской цивилизацией, чужой в стане мусульман, онтерзаем тоской по утраченным и ушедшим, а душа его, если верить бытующим поверьям, обречена научасть вампира, из поколения в поколение приносящего беду потомкам.

Иное дело — павший смертьюхрабрых Гассан (весть о его гибели подручный по каравану приносит матери персонажа). «Тот, кто сгяуром пал в бою, / Всех выше награжден в раю!»Финальные эпизоды поэмы переносят нас в христианский монастырь, где уже седьмой год обитаетстранный пришелец («Он по-монашески одет, / Но отклонил святой обет / И не стрижет своих волос».).

Принесший настоятелю щедрые дары, он принят обитателями монастыря как равный, но монахи чуждаютсяего, никогда не заставая за молитвой.Причудливая вязь рассказов от разных лиц уступает место сбивчивому монологу Гяура, когда он,бессильный избыть не покидающее его страдание, стремится излить душу безымянному слушателю.

«Яжил в миру. Мне жизнь дала / Немало счастья, больше — зла… / Ничто была мне смерть, поверь, /И в годысчастья, а теперь?!»Неся бремя греха, он корит себя не за убийство Гассана, а за то, что не сумел, не смог избавить отмучительной казни любимую.

Любовь к ней, даже за гробовой чертой, стала единственной нитью,привязывающей его к земле. И только гордость помешала ему самому свершить над собою суд.

И еще —ослепительное видение возлюбленной, привидевшейся ему в горячечном бреду…Прощаясь, Гяур просит пришельца передать его давнему другу, некогда предрекшему его трагическийудел, кольцо — на память о себе, — и похоронить без надписи, предав забвению в потомстве.

На нашем сайте Вы найдете значение «Джордж Байрон — Гяур» в словаре Краткие содержания произведений, подробное описание, примеры использования, словосочетания с выражением Джордж Байрон — Гяур, различные варианты толкований, скрытый смысл.

Первая буква «Д». Общая длина 20 символа

Источник: https://my-dict.ru/dic/kratkie-soderzhaniya-proizvedeniy/1397265-dzhordzh-bayron—gyaur/

Гяур

Текст

Открывают поэму строфы о прекрасной природе, раздираемой бурями насилия и произвола Греции, страны героического прошлого, склонившейся под пятой оккупантов: «Вот так и эти острова: / Здесь — Греция; она мертва; / Но и во гробе хороша; / Одно страшит: где в ней душа?» Пугая мирное население цветущих долин, на горизонте возникает мрачная фигура демонического всадника — чужого и для порабощённых, и для поработителей, вечно несущего на себе бремя рокового проклятия («Пусть грянет шторм, свиреп и хмур, — / Все ж он светлей, чем ты, Гяур!»). Символическим предстаёт и его имя, буквально означающее в переводе с арабского «не верящий в бога» и с лёгкой руки Байрона ставшее синонимом разбойника, пирата, иноверца. Вглядевшись в идиллическую картину мусульманского праздника — окончания рамадана, — увешанный оружием и терзаемый неисцелимой внутренней болью, он исчезает.

Анонимный повествователь меланхолически констатирует запустение, воцарившееся в некогда шумном и оживлённом доме турка Гассана, сгинувшего от руки христианина: «Нет гостей, нет рабов с той поры, как ему / Рассекла христианская сабля чалму!» В грустную ламентацию вторгается краткий, загадочный эпизод: богатый турок со слугами нанимают лодочника, веля ему сбросить в море тяжёлый мешок с неопознанным «грузом». (Это — изменившая мужу и господину прекрасная черкешенка Лейла; но ни её имени, ни сути её «прегрешения» знать нам пока не дано.)

Не в силах отрешиться от воспоминаний о любимой и тяжко покаранной им жены Гассан живёт только жаждой мщения своему врагу — Гяуру. Однажды, преодолев с караваном опасный горный перевал, он сталкивается в роще с засадой, устроенной разбойниками, и, узнав в их предводителе своего обидчика, схватывается с ним в смертельном бою. Гяур убивает его; но терзающая персонажа душевная мука, скорбь по возлюбленной, остаётся неутолённой, как и его одиночество: «Да, спит Лейла, взята волной; / Гассан лежит в крови густой… / Гнев утолён; конец ему; / И прочь итти мне — одному!»

Без роду, без племени, отверженный христианской цивилизацией, чужой в стане мусульман, он терзаем тоской по утраченным и ушедшим, а душа его, если верить бытующим поверьям, обречена на участь вампира, из поколения в поколение приносящего беду потомкам. Иное дело — павший смертью храбрых Гассан (весть о его гибели подручный по каравану приносит матери персонажа): «Тот, кто с гяуром пал в бою, / Всех выше награждён в раю!»

Финальные эпизоды поэмы переносят нас в христианский монастырь, где уже седьмой год обитает странный пришелец («Он по-монашески одет, / Но отклонил святой обет / И не стрижёт своих волос».). Принёсший настоятелю щедрые дары, он принят обитателями монастыря как равный, но монахи чуждаются его, никогда не заставая за молитвой.

Причудливая вязь рассказов от разных лиц уступает место сбивчивому монологу Гяура, когда он, бессильный избыть не покидающее его страдание, стремится излить душу безымянному слушателю: «Я жил в миру. Мне жизнь дала / Немало счастья, больше — зла… / Ничто была мне смерть, поверь, /И в годы счастья, а теперь?!»

Неся бремя греха, он корит себя не за убийство Гассана, а за то, что не сумел, не смог избавить от мучительной казни любимую. Любовь к ней, даже за гробовой чертой, стала единственной нитью, привязывающей его к земле; и только гордость помешала ему самому свершить над собою суд. И ещё — ослепительное видение возлюбленной, привидевшейся ему в горячечном бреду…

Прощаясь, Гяур просит пришельца передать его давнему другу, некогда предрекшему его трагический удел, кольцо — на память о себе, — и похоронить без надписи, предав забвению в потомстве.

Поэму венчают следующие строки: «Он умер… Кто, откуда он — / Монах в те тайны посвящён, / Но должен их таить от нас… / И лишь отрывочный рассказ / О той, о том нам память сохранил, / Кого любил он и кого убил».

Источник: https://4fasol.com/txt/retelling/264372

Джордж Байрон — Беппо

Джордж Гордон Байрон

Беппо

Венецианская повесть

Розалинда. Прощайте, господин путешественник! Старайтесь картавить, носите иноземное платье, принижайте все, что есть хорошего в вашем отечестве, проклинайте свое происхождение и даже хулите бога за то, что он сделал вас таким, какой вы есть. Если не будете все это исполнять, никогда я вам не поверю, что вы имели счастье кататься в гондоле.

Шекспир. Как вам это понравится. Действие IV, сц. I.

Венеция, которую в то время очень любила посещать английская знатная молодежь, была тогда тем же, чем в настоящее время является Париж — средоточием распущенности всяческого рода.

Известен всем (невежд мы обойдем)
Веселый католический обычай
Гулять вовсю перед святым постом,
Рискуя стать лукавому добычей.
Греши смелей, чтоб каяться потом!
Без ранговых различий и приличий
Все испытать спешат и стар и млад:
Любовь, обжорство, пьянство, маскарад.

Когда сгустится ночь под небосклоном
(Чем гуще тьма, тем лучше, господа!).
Когда скучней супругам, чем влюбленным,
И нет у целомудрия стыда,
Тогда своим жрецам неугомонным
Веселье отдается без труда.
Визг, хохот, пенье, скрипки и гитары
И нежный вздох целующейся пары.

Уж лучше взять крапиву для кафтана,
Чем допустить хотя б один стежок,
Которым оскорбилась бы сутана,
Тогда ты не отшутишься, дружок,
Тебя на угли кинут, как барана,
Чтоб адский пламень ты собой разжег,
И по душе, попавшей в когти к бесу,
Лишь за двойную мзду отслужат мессу.

Но, кроме ряс, пригодно все, что есть,
От королевских мантий до ливреи,
Что можно с местной Монмут-стрит унесть[1]
Для воплощенья праздничной затеи;
Подобных «стрит» в Италии не счесть,
И лишь названья мягче и звучнее.
Из площадей английских словом «пьяцца»
Лишь Ковент-Гарден вправе называться.[2]

Итак, пред нами праздник, карнавал.
«Прощай, мясное!» — смысл его названья.
Предмет забавно с именем совпал:
Теперь направь на рыбу все желанья.
Чем объяснить — я прежде сам не знал
Перед постом такие возлиянья?
Но так друзья, прощаясь, пьют вино,
Пока свистка к отплытью не дано.

На сорок дней прости-прощай, мясное!
О, где рагу, бифштекс или паштет!
Все рыбное, да и притом сухое,
И тот, кто соус любит с детских лет,
Подчас со зла загнет словцо такое,
Каких от музы ввек не слышал свет,
Хотя и склонен к ним британец бравый,
Привыкший рыбу уснащать приправой.

К несчастью, вас в Италию влечет,
И вы уже готовы сесть в каюту.
Отправьте ж друга иль жену вперед,
Пусть завернут в лавчонку на минуту
И, если уж отплыл ваш пакетбот,
Пускай пошлют вдогонку, по маршруту,
Чилийский соус, перец, тмин, кетчуп,
Иль в дни поста вы превратитесь в труп.

Таков совет питомцу римской веры
Пусть римлянином в Риме будет он!
Но протестанты — вы, о леди, сэры,
Для вас поститься вовсе не закон.
Вы только иностранцы, форестьеры,
Так поглощайте мясо без препон
И за грехи ступайте к черту в лапы!
Увы, я груб, но это кодекс папы.

Из городов, справлявших карнавал,
Где в блеске расточительном мелькали
Мистерия, веселый танец, бал,
Арлекинады, мимы, пасторали
И многое, чего я не назвал,
Прекраснейшим Венецию считали.
Тот шумный век, что мною здесь воспет,
Еще, застал ее былой расцвет.

Соединивший правду с красотой.
В дворце Манфрини есть его творенье:[4]
Картин прекрасных много в зале той,
Но равных нет по силе вдохновенья.
Я не боюсь увлечься похвалой,
Я убежден, что вы того же мненья.
На полотне — художник, сын, жена,
И в ней сама любовь воплощена.

Любовь не идеальная — земная,
Не образ отвлеченной красоты,
Но близкий нам — такой была живая,
Такими были все ее черты.
Когда бы мог — ее, не рассуждая,
Купил, украл, забрал бы силой ты…
Она ль тебе пригрезилась когда-то?
Мелькнула — и пропала без возврата.

Она была из тех, чей образ нам
Является неведомый, нежданный,
Когда мы страстным преданы мечтам
И каждая нам кажется желанной,
И, вдруг воспламеняясь, по пятам
Мы следуем за нимфой безымянной,
Пока она не скрылась навсегда,
Как меж Плеяд погасшая звезда.[5]

Я говорю, таких писал Джорджоне,
И прежняя порода в них видна.
Они всего милее на балконе
(Для красоты дистанция нужна),
Они прелестны (вспомните Гольдони[6])
И за нескромным жалюзи окна.
Красоток тьма, — без мужа иль при муже,
И чем они кокетливей, тем хуже.

Источник: https://libking.ru/books/poetry-/poetry/140389-dzhordzh-bayron-beppo.html

Джордж Байрон — Гяур

Здесь можно скачать бесплатно «Джордж Байрон — Гяур» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Поэзия. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Гяур» читать бесплатно онлайн.

Спокойно море. Ветра нет.

• Ладьям далёким шлет привет
• Утёс гранитный. А на нём
• Спит вождь афинский вечным сном.
• Когда-то спас он край родной…
• Родится ль вновь такой герой
• Блаженный край! Весь год весна
• Бессменно тут царит одна —
• На островах, что там вдали
• Видны с аттической земли
• Уединенной жизни дни
• В блаженство превратят они:
• Вершины гор отражены
• В кристалле синей глубины,
• В плену смеющейся волны.
• 3емкой эдем, чудесный край,
• Где всё в цвету, где вечный май!
• И если легкий бриз порой
• Порхнет над синевой морской,
• То аромат цветов с собой
• Он принесет издалека.
• Летит на крыльях ветерка
• Дыханье розовых садов,
• Привет царицы соловьев,
• Ей сотни песен соловей
• Поёт, и каждая — о ней!
• И пенью соловья внимая,
• Краснеет роза молодая.
• Садов царице, розе роз
• Не страшен ветер и мороз.
• Зимы не зная, круглый год
• Она красуется, цветет.
• И неба, райский аромат
• Она вернет ему стократ,
• А небо улыбнется ей,
• Цветущей с каждым днём пышней,
• Так много разных здесь цветов,
• Манит влюбленных тень садов,
• Но много и пещер глухих —
• Приют разбойников морских
• Чьи лодки скрыты средь камней
• От проходящих кораблей,
• Пока гитара моряка
• Не зазвенит издалека.
• Но лишь вечерняя звезда
• Зажжётся на небе — тогда,
• Плывут пираты в мрак ночной,
• Подобны теням под скалой,
• Закутав вёсла. Вдруг толпой
• Напали — смолк гитары звон,
• и песня превратилась в стон.
• Как странно: этот край таков,
• Что быть жилищем для богов
• Его удел: здесь жизнь светла
• Но человек, что кроме зла
• Не любит в мире ничего,
• Все губит: под ногой его,
• Как под копытами скота
• Природы гибнет красота.
• Весь этот дивный край цветет
• Без человеческих забот,
• Все здесь природа отдаёт,
• И просит лишь о том людей,
• Чтоб только не мешали ей!
• Как странно — мирный край, и он
• Людским безумьем омрачен,
• Он край разбоя и страстей,
• Кипящих в гордости своей,
• Так, словно натиск тёмных сил
• Строй серафимов сокрушил,
• И адской злобой ослеплён,
• Сел дьявол на небесный трон!
• Так вечной радости страна
• Тиранами разорена!
• Тот, кто над мертвецом склонясь,
• Увидел смерти первый час,
• Последний час трудов и бед,
• Когда подходит мрак, и нет
• Дыханья жизни,(в те мгновенья,
• Пока не властно разложенье,
• Пока ещё его персты
• с лица не стерли красоты,)
• Кто видел ангельский покой,
• И взгляд, что замутнен тоской,
• Кто смерть в лицо увидел, тот
• Душою дрогнувшей поймет,
• Что мертвого прекрасен лик
• Лишь потому, что в этот миг
• Тирану неподвластен он,
• Но смерть еще не смерть — а сон
• Да, так невозмутимы покой
• На мертвом облике, такой
• Весь этот берег, такова
• Вся Греция: она — мертва!
• Так холодна, и так она
• Последней красотой полна:
• Огонь в душе едва угас,
• Но как прекрасен этот час!
• Ещё последний луч горит
• Над скалами… Ужасный вид:
• Сверкая, мрачный ореол
• Вокруг надгробия расцвел,
• Но вот затух последний блеск,
• И луч сознания исчез,
• И только искра, павшая с небес,
• Над той землей, которую хранила,
• Мерцает, но согреть ее не в силах!
• Край подвигов, навек живых,!
• Весь от полей до гор седых
• Надгробие свобод былых!
• Могучих повергал ты в страх,

А что осталось? Только прах!

Эй. жалкий раб! Ты позабыл

О грозной славе Фермопил,

А этот берег? чем он был?

И ты, свободы рабский сын,

Забыл, что это — Саламин?!

1. Так сделай память давних дней
2. Живою славою своей,
3. В душе, а не в золе храни
4. Отваги дедовской огни!
5. Да, ты и себе их разожжёшь,
6. И деспотов охватит дрожь,
7. Восстань! И жизнь отдай в бою,
8. Надежду завещай свою
9. Потомкам, пусть на смерть идут,
10. Иначе — от стыда умрут!
11. Был за свободу поднят меч,
12. И тот, кому в сраженье лечь
13. Пришлось, кто кровью истекал —
14. Борьбу потомкам завещал,
15. И как бы не была трудна,
16. Победой кончится она!
17. О, Греция! Свидетель в том
18. Один твой день! И этим днем
19. Бессмертье заслужила ты!
20. А все цари, что с высоты
21. Во мрак забвения судьбой
22. Низвергнуты? Лишь прах седой
23. Потомкам вечность сохранит
24. Во мгле безвестных пирамид.
25. Всеобщим роком пощажен
26. Лишь твой герой: воздвигнул он
27. Столп вечной славы над собой,
28. Столп выше гор земли родной:
29. В бессмертных песнях старины
30. Для нас живут твои сыны!
31. Как проследитъ за шагом
32. Твоё паденье? Ведь не враг
33. Тебя сломил, а ты сама,
34. Под ставив шею для ярма
35. Унизила свой дух навек.
36. Так раболепный человек
37. Рад цепи на себе замкнуть,
38. Тирану открывая путь.
39. А те, кто ходит в эти дни
40. Рабами по земле своей,
41. Что смогут рассказать они
42. О славе легендарных дней?
43. Нет больше среди них людей,
44. Достойных родины своей!
45. Где души пламенные их,
46. Что звали из долин твоих
47. На подвиги бойцов?
48. От колыбелей до могил
49. Они без чести и без сил
50. Ползут, рабы рабов.
51. Любой порок и грех людской
52. Владеют низменной душой,
53. Нет больше доблести в сердцах,
54. Нет человечности в глазах,
55. Одним прославился в наш век
56. Торгаш коварный, — хитрый грек:
57. Лишь древней ловкостью своей
58. Известен он среди людей,
59. И к голосу свободы глух
60. Его забитый, рабский дух.
61. Ярмо ему не враг, а друг
62. О нём жалеть не стану я.
63. Вот повесть мрачная моя,
64. И первый, кто её слыхал,
65. Не зря, поверьте мне, рыдал.
66. Вдали темнеет синь морская.
67. И тень, с прибрежных скал сползая.
68. Растет, пугает рыбака.
69. И кажется издалека
70. Что лодку там укрыл пират.
71. Рыбак поворотил назад,
72. И хоть уловом отягчен,
73. Н весла налегает он,
74. Пока далекий Порт Леон
75. Огней слепящие лучи
76. В восточной расплеснёт ночи.
77. Чей чёрный конь летит как гром,
78. И эхо гулкое кругом
79. То стуком кованых копыт
80. В ущелье диких скал кружит,
81. То звонкою уздой звенит?
82. Весь в пене конь, он словно вал
83. Прибоя у прибрежных скал.
84. Смолкает и морской прибой,
85. Но всадник позабыл покой:
86. Ничтожны бури всех морей
87. Пред бурею в груди твоей,
88. Гяур, безвестный назарей!
89. Но вижу я в чертах твоих
90. След потрясений роковых,
91. Ты юн, но бледный, мрачный лик
92. Страстями опален, и дик
93. Озлобленно горящий взор.
94. Вот он скользнул как метеор,
95. Я понял: ненависть и страх
96. Внушит османам этот враг.
97. Всё ближе он, его полет
98. Мой изумленный взгляд влечет.
99. Как демон в полуночный час
100. Промчался он и скрылся с глаз,
101. Оставив до скончанья дней
102. Тревожный след в душе моей,
103. И топот черного коня
104. В ушах остался у меня.
105. Он тронул скакуна уздой
106. И разом скрылся за скалой,
107. Нависшей над морской волной,
108. Ему, должно быть, страшен тот,
109. Кто увидал его полет!
110. В беззвездном небе мрак и мгла,
111. Но слишком ночь ему светла!
112. Промчавшись, бросил он назад
113. Как будто бы прощальный взгляд:
114. На миг он скакуна сдержал,
115. На миг на стременах привстал,
116. На миг… Но что в ночной дали
117. За рощей молодых олив
118. Он видит? Месяц над холмом,
119. Дрожит в мечетях слабый свет
120. И эхо разбудил мушкет,
121. Как будто отдаленный гром.
122. То знак усердья мусульман,
123. В ту ночь окончен Рамазан,
124. В ту ночь — Байрама первый час,
125. В ту ночь… Но кто же ты, что с глаз

Исчез? Ты, с огненным челом?

• Что в празднике тебе чужом?
• То скрыться хочешь ты, то вдруг
• Тревожно напрягаешь слух.
• Он замер, и в его чертах
• Сменился ненавистью страх;
• То был не мимолётный гнев,
• Что вмиг румянцем заалев,
• Остынет — Нет, он побледнел, —
• Стал как могильный мрамор бел,
• Чья мертвенная белизна
• Во мраке ночи так страшна.
• В седле недвижно он сидел,
• Ужасный взор остекленел…
• Кому-то он грозит сквозь ночь…

Вернуться, или мчаться прочь?.

1. Вдруг, сдержанный его рукой
2. Нетерпеливый вороной
3. Заржал и зазвенел уздой.
4. Так в сон, неудержим и дик
5. Врывается совиный крик.
6. Но вот коня пришпорил он —
7. Прочь, прочь, как бурею взметён,
8. Как в небо брошенный джерид
9. Скакун испуганный летит.
10. И вот уж берег не дрожит
11. От цокота его копыт,
12. И гордый шлем во тьме пропал
13. За черною громадой скал.

Источник: https://www.libfox.ru/292517-dzhordzh-bayron-gyaur.html