Зависть — краткое содержание романа олеши

События ускользают от мгновенного понимания, и не всегда мы улавливаем это, а когда улавливаем, то драматичней переживаем течение времени. Герои романа Юрия Карловича Олеши «Зависть» — современники, но каждый из них воспринимает происходящее по-разному. Попробуем приблизиться к каждому из героев.

Он
поет по утрам в клозете

Андрей Бабичев, «один из лучших людей государства», — тучный, холеный человек сорока лет, плоть от плоти Нового времени с лицом как румяный горшок и головой — глиняной копилкой.

Он занимает должность директора треста пищевой промышленности, живет в квартире на окраине Москвы на третьем этаже с балконом, у дверей которого стоит ваза тончайшего фарфора.

И ведет образ жизни, характерный для советского чиновника, воплощая идею нового мироустройства в величайшем изобретении — социальной столовой «Четвертак», названной так по экономичной стоимости обеда из двух блюд.

Одна из легендарных постановок ленинградского БДТ — фильм-спектакль «Зависть» М.Сулимова по одноименному роману Юрия Олеши

«Он поет по утрам в
клозете» — эта строчка, с которой собственно и начинается повествование,
является метафорическим лейтмотивом ко всему образу Бабичева. Написанному
автором с раблезианской широтой, которая проявляется в диапазоне от обжорства
до энтузиазма ко всякому делу, за которое бы тот ни брался.

У Бабичева есть старший брат Иван, неопрятный герой «уходящего века» в котелке и с цветком в петлице («остающимся там чуть ли не до превращения в плод»), «скромный фокусник советский, современный чародей», мастер на все руки, сочиняющий стихи и пьесы.

Окончив Политехнический институт, Иван до войны работал инженером в Николаеве, а по возвращении в Москву занялся рисованием портретов, хиромантией и другими почтенными занятиями, в числе которых оказались склонность к проповедованию и создание машины «Офелия», призванной разрушить уже упомянутый «Четвертак».

Павлел Луспекаев в главной роли Николая Кавалерова

Повествование в романе ведется от имени двадцатисемилетнего Николая Кавалерова (альтер эго самого автора, как позже признался Олеша), «человека, которого не любят вещи». Найденный пьяным ночью у порога пивной, он был подобран чиновником А.

Бабичевым и отвезен к нему домой, где прожил 36 дней, наблюдая за происходящим, ловя каждое проявление Нового времени.

Ни одно движение Бабичева, «совершеннейшей личности», не остается без пристального внимания Кавалерова, пробуждая в нем чувство страха, ужаса, подавленности и унижения.

Отношения трех героев конфликтны. «Лентяй, вредный, заразительный человек», — так говорит о своем брате Андрей Бабичев и предлагает его расстрелять. Николай и Иван, словно батраки к барину, испытывают ненависть к Андрею: «Вы — сановник, невежественный и тупой, как все сановники, который были до вас и будут после вас. Барин. Липа».

В этой схематичной расстановке персонажей присутствует еще один герой — время, именно оно правит характерами. Время историческое и время личное, и главный конфликт героев состоит в том, что созерцание внутреннего времени не может встроиться в историческое время. И наоборот, время историческое выносит за скобки значимость внутреннего созерцания.

Время
и слава

Желание славы является
одной из форм попытки встраивания во время, чтобы осознать, «легализовать»,
утвердить свою особенность, значимость, не-случайность появления в этом времени.

Мечтая о славе, Кавалеров хочет попасть не в умозрительное, а во вполне реальное время, в котором личное совпадает с историческим. Вглядываясь в происходящее, он пытается понять, почему в этом торжествующем Новом мире славу обретает колбасник — человек, из рук которого вышел новый сорт колбасы.

Он не хочет разделять и принимать такую славу: «Не о такой славе говорили мне жизнеописания, памятники, истории. Разве природа славы изменилась? Везде или только в этом строящемся мире?» Этот заданный автором важный вопрос обращен ко времени.

Где тот смысл, который примирит
в славе человека и его время?

Обратная
перспектива христианства

В романе, написанном в середине двадцатых и изданном в 1927 году, не могло быть упоминания Бога – только вскользь. Как неартикулированная догадка, как интуитивное воспоминание проскальзывает мысль о том, что во всем происходящем существует нечто незыблемое, неизменное, постоянное.

Христианские аллюзии в «Зависти» угадываются, хотя даны они в «обратной перспективе». Выразителем их в большинстве случаев является проповедник Иван Бабичев. В тексте мелькают быстрые, случайно оброненные и обретенные слухом штрихи: «До свиданья, мой милый.

Меня везут на Голгофу», «вознесся над толпой», «вы ездите на авто, но ведь и мне не подобает ходить пешком» и т. д.

Звон двадцати колоколов, который слышит Кавалеров из «невидимой с балкона церкви», где «таинственный мужичок распоряжается посудой и тарелочками» и производит смесь ресторанного звона: «Том-вир-лир-ли», превращается в грезу, по которой шагает романтический герой Том Вирлирли. Это еще одно альтер эго автора, вынутое из воспоминаний собственной юности, мечтающей в одно майское утро пройти по городу, прошагать к своей цели по предместьям славы.

Встроенный рассказ о свадьбе инкассатора напоминает притчу о Кане Галилейской, где было установлено и освящено Таинство брака и совершено первое чудо — претворение воды в вино, тем самым положено начало новой христианской жизни – переход от Ветхого к Новому Завету.

Однако в романе разыгрывается «другой пир», происходят «противоположные» чудеса: обнаруживается, что портвейн во всех бутылках превращается в воду. И заповеди любви звучат в обратной перспективе, в свете «Нового» времени: «Не надо вам любить друг друга. Не надо соединяться.

Жених, покинь невесту! Какой плод принесет вам любовь? Вы произведете на свет своего врага. Он сожрет вас».

Однако можно его прочесть по-другому, вспомнив притчу о смоковнице, не дающей плодов, где смоковница — каждый христианин, от которого требуются плоды, ради которых он создан и произведен на свет.

Радость, если плоды есть, и горе, если плодов нет, и вместо них взращивается зло. Не изъять ли в этом случае смоковницу, чтобы не допустить разрушения?

Монолог антилюбви — отображение лишь первой части притчи, в которой ставится вопрос о целесообразности сохранения того, что не созидательно и не полезно.

Развитие этого монолога получает дальнейшее воплощение: вместе с любовью предлагается истребить то, что не востребовано Новым временем, — жалость, нежность, верность — то есть ключевые христианские чувства, из которых состоит душа человека «кончающейся эры».

Так «новая эра
социализма создает взамен прежних чувствований новую серию состояний
человеческой души».

Время
и чувства

Историческое время само выбирает инструментарий, «назначает» себе арсенал «нужных» чувств, формирует «полезные» чувства, чтобы с их помощью избавляться от чувств ненужных, устаревших, мешающих. Такое понимание времени и чувств исповедуют «новые» люди — Андрей Бабичев и Володя Макаров. В основе этого миропонимания лежит интерес ко всему новому, к открытиям техники и механики.

Для них масштаб человеческих чувств в перспективе развития прогресса мелок и незначителен. «Время — это тоже понятие техническое. Если бы все были техниками, то исчезли бы злоба, самолюбие и все мелкие чувства». Уход от частного, маленького чувства, возвышенного или постыдного, в сторону больших измерений для «нового» человека и является заветной точкой пересечения времени и истории.

Вызовом, последним средством сопротивления времени выступает «заговор чувств», устроенный Иваном Бабичевым, «королем шутников», как он себя с горечью называет, желающим встряхнуть лампу-сердце перегоревшей эпохи и хотя бы на одно мгновение взглянуть на те уходящие чувства, которые за ненадобностью затянулись, как плесенью в выгребной яме. «Плесень — это то, что осталось от наших чувств, от цветения наших душ».

Равно как напомнить о том, что составляло лучшую славу минувшего века и воплощалось в женском, представляя собой «ту завязь женских качеств», которая была «чистейшим светом нашей культуры».

Дочь Ивана Бабичева Валя являет собой это «цветение вечной женственности», сияние вечной любви.

Но и она, одетая «в подоткнутые спортивные штаны», уже не может различить голос отца и устремляется в громыхающее стадионами будущее, наполненными энергиями Нового времени.

Время
и семья

Блаженный Августин выделял три времени, существующих в нашей душе: «настоящее прошедшего — это память; настоящее настоящего — его непосредственное созерцание, настоящее будущего — его ожидание». Думая о семье, каждый из героев словно причисляет себя к одной из этих категорий.

Так, находясь в созерцании и деятельности настоящего, испытывает необходимость в проявлении отцовской заботы Андрей Бабичев. В ожидании будущего Кавалеров и Володя Макаров мечтают жениться на Вале. И только Иван живет памятью прошлого в стремлении сохранить отношения с дочерью и вернуть ее в прежнее лоно семьи.

Понимая, что это уже невозможно, Иван начинает обличать то историческое время, которое пожирает семью и свидетелем которого ему пришлось быть. «Кони революции в этом времени давят детей и женщин». «Слоны революции врываются в кухни, чтобы растоптать кастрюли и тарелки». Время, как табурет, выбивает из-под человека семью — то есть то, что придает ему устойчивость.

Оно испытывает на прочность — учит забывать родной дом, стирает сходство детей с их родителями, «священное прекрасное семейное сходство».

Олеша, мастер сравнений, назначает символом домашнего очага обыкновенную подушку. Подушку как хранительницу человеческого тепла и опыта жизни. С криком «ты спала на этой подушке!» Иван пытается вернуть свою дочь Валю. Подушкой он пробует задушить брата Андрея, который являет для него воплощение «страшного, неведомого, разрушительного».

Подушка становится знаком семьи, ее гербом: «Мы хотим спать каждый на своей подушке. Не трогайте подушек наших! Наши поцелуи падали на них в ночах любви, на них мы умирали — и те, кого мы убивали, умирали на них. Не мани, не соблазняй нас. Что ты можешь предложить взамен нашего умения любить, ненавидеть, надеяться, плакать? Пули застревают в подушке.

Подушкой мы задушим тебя».

Время
и зависть

Личную зависть, это ущемленное чувство перед превосходством другого, испытывает Николай Кавалеров по отношению к Андрею Бабичеву, колбаснику, общественному деятелю и «лицу эпохи».

Случай из детства брата Андрея, Ивана Бабичева, также повествует о личной зависти, приправленной местью, — позавидовав девочке, он избивает ее, уродует только потому, что она оказалась лучше и «отобрала» то, что должно принадлежать ему — восхищение, внимание, любовь. «Так впервые я познал зависть.

Ужасна изжога зависти! Как тяжело завидовать! Зависть сдавливает горло спазмой, выдавливает глаза из орбит…»

Как говорит один из
героев, «сопротивление времени Нового мира требует скандала, убийства или
примирения». Первые два сценария терпят фиаско: скандал заносит Ивана в ГПУ, а
желание лишить брата жизни приводит его к собственной гипотетической смерти.

Юрий Карлович Олеша (3.03.1899-10.05.1960)

Автор выбирает третий путь. Конфликт со временем сменяется полным равнодушием к нему прежде бунтующих героев и подводит повествование к почти водевильному финалу, который свидетельствует о том, что зависть остановлена. Расплата за «эпоху, которой выпало быть матерью», состоялась таким образом.

Тем не менее «главное чувство человека — осмысление времени» все-таки зависает в воздухе, потому что сам автор, больше всех в это осмысление вовлеченный, переживает его остро и драматически.

И это переживание открывает ему истинное понимание: полностью постичь и объяснить ускользающие события, составляющие время, находясь одновременно внутри него, — невозможно.

Подписывайтесь на канал Предание.ру в Telegram, чтобы не пропускать интересные новости и статьи!

Присоединяйтесь к нам на канале Яндекс.Дзен!

Автор статьи: Жанна Сизова

Поэт, литератор.

Источник: https://blog.predanie.ru/article/chelovek-i-vremya-v-zavisti-yuriya-oleshi/

Краткое содержание

«Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек». Без этой хрестоматийной, ставшей летучей фразы, с которой начинается роман Олеши, не обойтись. А речь в ней идет о бывшем революционере, члене Общества политкаторжан, ныне же крупном советском хозяйственнике, директоре треста пищевой промышленности Андрее Бабичеве. Видит же его таким — могучим гигантом, хозяином жизни — главный герой, человек, потерявшийся в жизни, Николай Кавалеров. Андрей Бабичев подобрал пьяного Кавалерова, валявшегося возле пивной, из которой его вышвырнули после ссоры. Он пожалел его и дал на время приют в своей квартире, пока отсутствует его воспитанник и друг, представитель «нового поколения», восемналцатилетний студент и футболист Володя Макаров. Две недели живет у Бабичева Кавалеров, но вместо благодарности испытывает к своему благодетелю мучительную зависть. Он презирает его, считает ниже себя и называет колбасником. Ведь он, Кавалеров, обладает образным видением, чуть ли не поэтическим даром, который использует для сочинения эстрадных монологов и куплетов о фининспекторе, совбарышнях, нэпманах и алиментах. Он завидует преуспеянию Бабичева, его здоровью и энергии, знаменитости и размаху. Кавалерову хочется поймать его на чем-то, обнаружить слабую сторону, найти брешь в этом монолите. Болезненно самолюбивый, он чувствует себя униженным своим приживальчеством и бабичевской жалостью. Он ревнует к незнакомому ему Володе Макарову, чья фотография стоит на столе у Бабичева. Кавалерову двадцать семь лет. Он мечтает о собственной славе. Он хочет большего внимания, тогда как, по его словам, «в нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами». Он хотел бы родиться в маленьком французском городке, поставить перед собой какую-нибудь высокую цель, в один прекрасный день уйти из городка и в столице, фанатически работая, добиться её. В стране же, где от человека требуется трезвый реалистический подход, его подмывает вдруг взять да и сотворить что-нибудь нелепое, совершить какое-нибудь гениальное озорство и сказать потом: «Да, вот вы так, а я так». Кавалеров чувствует, что жизнь его переломилась, что он уже не будет ни красивым, ни знаменитым. Даже необычайной любви, о которой он мечтал всю жизнь, тоже не будет. С тоской и ужасом вспоминает он о комнате у сорокапятилетней вдовы Анечки Прокопович, жирной и рыхлой. Он воспринимает вдову как символ своей мужской униженности. Он слышит её женский зов, но это будит в нем только ярость («Я не пара тебе, гадина!»). Кавалеров, такой тонкий и нежный, вынужден быть «шутом» при Бабичеве. Он носит по указанным адресам изготовленную по технологии Бабичева колбасу, «которая не прованивается в один день», и все поздравляют её создателя. Кавалеров же гордо отказывается от её торжественного поедания. Его разбирает злоба, потому что в том новом мире, который строит коммунист Бабичев, слава «вспыхивает оттого, что из рук колбасника вышла колбаса нового сорта». Он чувствует, что этот новый, строящийся мир есть главный, торжествующий. И он, Кавалеров, в отличие Бабичева, чужой на этом празднике жизни. Ему постоянно напоминают об этом, то не пустив на летное поле аэродрома, где должен состояться отлет советского аэроплана новой конструкции, то на стройке еще одного детища Бабичева — «Четвертака», дома-гиганта, будущей величайшей столовой, величайшей кухни, где обед будет стоить всего четвертак. Измученный завистью, Кавалеров пишет Бабичеву письмо, где признается в своей ненависти к нему и называет тупым сановником с барскими наклонностями. Он заявляет, что становится на сторону брата Бабичева — Ивана, которого однажды видел во дворе дома, когда тот угрожал Андрею погубить его с помощью своей машины «Офелии». Андрей Бабичев тогда сказал, что его брат Иван — «лентяй, вредный, заразительный человек», которого «надо расстрелять». Чуть позже Кавалеров случайно оказывается свидетелем того, как этот толстый человек в котелке и с подушкой в руках просит девушку по имени Валя вернуться к нему. Валя, дочь Ивана Бабичева, становится предметом его романтических устремлений. Кавалеров объявляет Бабичеву войну — «…за нежность, за пафос, за личность, за имена, волнующие, как имя «Офелия», за все, что подавляете вы, замечательный человек». Как раз в тот момент, когда Кавалеров, намереваясь окончательно покинуть дом Бабичева, собирает свои пожитки, возвращается студент и футболист Володя Макаров. Растерянный и ревнующий Кавалеров пытается оклеветать перед ним Бабичева, но Макаров не реагирует, а спокойно занимает свое место на так полюбившемся Кавалерову диване. Письмо Кавалеров не решается оставить, но потом вдруг обнаруживает, что по ошибке захватил чужое, а его так и осталось лежать на столе. Он в отчаянии. Снова возвращается он к Бабичеву, ему хочется пасть в ноги благодетелю и, покаявшись, умолять о прощении. Но вместо этого он только язвит, а увидев появившуюся из спальни Валю, и вовсе впадает в транс — снова начинает клеветать и в конце концов оказывается вышвырнутым за дверь. «Все кончено, — говорит он. — Теперь я убью вас, товарищ Бабичев». С этого момента Кавалеров в союзе с «современным чародеем» Иваном Бабичевым, учителем и утешителем. Он слушает его исповедь, из которой узнает про незаурядные изобретательские способности Ивана, с детства удивлявшего окружающих и получившего прозвище Механик. После Политехнического института тот некоторое время работал инженером, но этот этап в прошлом, теперь же он шатается по пивным, за плату рисует портреты с желающих, сочиняет экспромты и т. п. Но главное — проповедует. Он предлагает организовать «заговор чувств» в противовес бездушной эре социализма, отрицающей ценности века минувшего: жалость, нежность, гордость, ревность, честь, долг, любовь… Он созывает тех, кто еще не освободился от человеческих чувств, пусть даже и не самых возвышенных, кто не стал машиной. Он хочет устроить «последний парад этих чувств». Он пылает ненавистью к Володе Макарову и брату Андрею, отнявших у него дочь Валю. Иван говорит брату, что тот любит Володю не потому, что Володя — новый человек, а потому, что сам Андрей, как простой обыватель, нуждается в семье и сыне, в отеческих чувствах. В лице Кавалерова Иван находит своего приверженца. «Чародей» намеревается показать Кавалерову свою гордость — машину под названием «Офелия», универсальный аппарат, в котором сконцентрированы сотни разных функций. По его словам, она может взрывать горы, летать, поднимать тяжести, заменять детскую коляску, служить дальнобойным орудием. Она умеет делать все, но Иван запретил ей. Решив отомстить за свою эпоху, он развратил машину. Он, по его словам, наделил её пошлейшими человеческими чувствами и тем самым опозорил её. Поэтому он и дал ей имя Офелии — девушки, сошедшей с ума от любви и отчаяния. Его машина, которая могла бы осчастливить новый век, — «ослепительный кукиш, который умирающий век покажет рождающемуся». Кавалерову чудится, что Иван действительно разговаривает с кем-то сквозь щелку в заборе, и тут же с ужасом слышит пронзительный свист. С задыхающимся шепотом: «Я боюсь ее!» — Иван устремляется прочь от забора, и они вместе спасаются бегством. Кавалеров стыдится своего малодушия, он видел лишь мальчика, свистевшего в два пальца. Он сомневается в существовании машины и упрекает Ивана. Между ними происходит размолвка, но потом Кавалеров сдается. Иван рассказывает ему сказку о встрече двух братьев: он, Иван, насылает свою грозную машину на строящийся «Четвертак», и та разрушает его, а поверженный брат приползает к нему. Вскоре Кавалеров присутствует на футбольном матче, в котором принимает участие Володя. Он ревниво следит за Володей, за Валей, за Андреем Бабичевым, окруженными, как ему кажется, всеобщим вниманием. Он уязвлен, что самого его не замечают, не узнают, и прелесть Вали терзает его своей недоступностью. Ночью Кавалеров возвращается домой пьяным и оказывается в постели своей хозяйки Анечки Прокопович. Счастливая Анечка сравнивает его со своим покойным мужем, что приводит Кавалерова в ярость. Он бьет Анечку, но и это только восхищает её. Он заболевает, вдова ухаживает за ним. Кавалерову снится сон, в котором он видит «Четвертак», счастливую Валю вместе с Володей и тут же с ужасом замечает Офелию, которая настигает Ивана Бабичева и прикалывает к стене иглой, а затем преследует самого Кавалерова. Выздоровев, Кавалеров бежит от вдовы. Прелестное утро наполняет его надеждой, что вот сейчас он сможет порвать со своей прежней безобразной жизнью. Он понимает, что жил слишком легко и самонадеянно, слишком высокого был о себе мнения. Он ночует на бульваре, но затем снова возвращается, твердо решив поставить вдову «на место». Дома он застает сидящего на кровати Анечки и по-хозяйски распивающего вино Ивана. В ответ на изумленный вопрос Кавалерова: «Что это значит?» — тот предлагает ему выпить за равнодушие как «лучшее из состояний человеческого ума» и сообщает «приятное»: «…сегодня, Кавалеров, ваша очередь спать с Анечкой. Ура!»

Краткое содержание «Зависть» ОлешиОлеша Ю.К.Стр. 1

Краткое содержание «Зависть» ОлешиОлеша Ю.К.Стр. 2

Краткое содержание «Зависть» ОлешиОлеша Ю.К.Стр. 3

Источник: https://my-soch.ru/sochinenie/kratkoe-soderzhanie-zavist-oleshi

Юрий Олеша — Зависть — Краткие содержания произведений — Что значит, описание, фото, толкование, определение

«Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровыйчеловек». Без этой хрестоматийной, ставшей летучей фразы, с которой начинается роман Олеши, необойтись.

А речь в ней идет о бывшем революционере, члене Общества политкаторжан, ныне же крупномсоветском хозяйственнике, директоре треста пищевой промышленности Андрее Бабичеве. Видит же еготаким — могучим гигантом, хозяином жизни — главный герой, человек, потерявшийся в жизни, НиколайКавалеров.

Андрей Бабичев подобрал пьяного Кавалерова, валявшегося возле пивной, из которой его вышвырнулипосле ссоры. Он пожалел его и дал на время приют в своей квартире, пока отсутствует его воспитанники друг, представитель «нового поколения», восемналцатилетний студент и футболист Володя Макаров.

Две недели живет у Бабичева Кавалеров, но вместо благодарности испытывает к своему благодетелюмучительную зависть.

Он презирает его, считает ниже себя и называет колбасником. Ведь он,Кавалеров, обладает образным видением, чуть ли не поэтическим даром, который использует длясочинения эстрадных монологов и куплетов о фининспекторе, совбарышнях, нэпманах и алиментах. Онзавидует преуспеянию Бабичева, его здоровью и энергии, знаменитости и размаху.

Кавалерову хочетсяпоймать его на чем-то, обнаружить слабую сторону, найти брешь в этом монолите. Болезненносамолюбивый, он чувствует себя униженным своим приживальчеством и бабичевской жалостью. Онревнует к незнакомому ему Володе Макарову, чья фотография стоит на столе у Бабичева.Кавалерову двадцать семь лет. Он мечтает о собственной славе.

Он хочет большего внимания, тогдакак, по его словам, «в нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами».

Он хотел бы родиться вмаленьком французском городке, поставить перед собой какую-нибудь высокую цель, в один прекрасныйдень уйти из городка и в столице, фанатически работая, добиться её.

В стране же, где от человекатребуется трезвый реалистический подход, его подмывает вдруг взять да и сотворить что-нибудьнелепое, совершить какое-нибудь гениальное озорство и сказать потом. «Да, вот вы так, а я так».Кавалеров чувствует, что жизнь его переломилась, что он уже не будет ни красивым, ни знаменитым.

Он слышит её женский зов, но это будит в нем только ярость («Яне пара тебе, гадина!»).Кавалеров, такой тонкий и нежный, вынужден быть «шутом» при Бабичеве. Он носит по указаннымадресам изготовленную по технологии Бабичева колбасу, «которая не прованивается в один день», ивсе поздравляют её создателя. Кавалеров же гордо отказывается от её торжественного поедания.

Егоразбирает злоба, потому что в том новом мире, который строит коммунист Бабичев, слава «вспыхиваетоттого, что из рук колбасника вышла колбаса нового сорта». Он чувствует, что этот новый, строящийсямир есть главный, торжествующий. И он, Кавалеров, в отличие Бабичева, чужой на этом празднике жизни.

Ему постоянно напоминают об этом, то не пустив на летное поле аэродрома, где должен состоятьсяотлет советского аэроплана новой конструкции, то на стройке еще одного детища Бабичева —«Четвертака», дома-гиганта, будущей величайшей столовой, величайшей кухни, где обед будет стоитьвсего четвертак.

Измученный завистью, Кавалеров пишет Бабичеву письмо, где признается в своей ненависти к нему иназывает тупым сановником с барскими наклонностями.

Он заявляет, что становится на сторону братаБабичева — Ивана, которого однажды видел во дворе дома, когда тот угрожал Андрею погубить его спомощью своей машины «Офелии».

Андрей Бабичев тогда сказал, что его брат Иван — «лентяй, вредный,заразительный человек», которого «надо расстрелять». Чуть позже Кавалеров случайно оказываетсясвидетелем того, как этот толстый человек в котелке и с подушкой в руках просит девушку по имениВаля вернуться к нему.

Валя, дочь Ивана Бабичева, становится предметом его романтическихустремлений. Кавалеров объявляет Бабичеву войну — «…за нежность, за пафос, за личность, за имена,волнующие, как имя «Офелия», за все, что подавляете вы, замечательный человек».

Растерянный и ревнующий Кавалеровпытается оклеветать перед ним Бабичева, но Макаров не реагирует, а спокойно занимает свое место натак полюбившемся Кавалерову диване. Письмо Кавалеров не решается оставить, но потом вдругобнаруживает, что по ошибке захватил чужое, а его так и осталось лежать на столе. Он в отчаянии.

Снова возвращается он к Бабичеву, ему хочется пасть в ноги благодетелю и, покаявшись, умолять опрощении. Но вместо этого он только язвит, а увидев появившуюся из спальни Валю, и вовсе впадает втранс — снова начинает клеветать и в конце концов оказывается вышвырнутым за дверь. «Все кончено,— говорит он. — Теперь я убью вас, товарищ Бабичев».

С этого момента Кавалеров в союзе с «современным чародеем» Иваном Бабичевым, учителем иутешителем.

Он слушает его исповедь, из которой узнает про незаурядные изобретательскиеспособности Ивана, с детства удивлявшего окружающих и получившего прозвище Механик. ПослеПолитехнического института тот некоторое время работал инженером, но этот этап в прошлом, теперьже он шатается по пивным, за плату рисует портреты с желающих, сочиняет экспромты и т. П.

Но главное— проповедует. Он предлагает организовать «заговор чувств» в противовес бездушной эресоциализма, отрицающей ценности века минувшего. Жалость, нежность, гордость, ревность, честь, долг,любовь… Он созывает тех, кто еще не освободился от человеческих чувств, пусть даже и не самыхвозвышенных, кто не стал машиной.

Он хочет устроить «последний парад этих чувств».

Он пылаетненавистью к Володе Макарову и брату Андрею, отнявших у него дочь Валю. Иван говорит брату, что тотлюбит Володю не потому, что Володя — новый человек, а потому, что сам Андрей, как простой обыватель,нуждается в семье и сыне, в отеческих чувствах. В лице Кавалерова Иван находит своегоприверженца.

«Чародей» намеревается показать Кавалерову свою гордость — машину под названием «Офелия»,универсальный аппарат, в котором сконцентрированы сотни разных функций. По его словам, она можетвзрывать горы, летать, поднимать тяжести, заменять детскую коляску, служить дальнобойным орудием.Она умеет делать все, но Иван запретил ей. Решив отомстить за свою эпоху, он развратил машину.

Он, поего словам, наделил её пошлейшими человеческими чувствами и тем самым опозорил её.

Кавалерову чудится, что Иван действительно разговаривает с кем-то сквозь щелку в заборе, и тут же сужасом слышит пронзительный свист. С задыхающимся шепотом. «Я боюсь ее!» — Иван устремляетсяпрочь от забора, и они вместе спасаются бегством.

Кавалеров стыдится своего малодушия, он видел лишь мальчика, свистевшего в два пальца. Онсомневается в существовании машины и упрекает Ивана. Между ними происходит размолвка, но потомКавалеров сдается. Иван рассказывает ему сказку о встрече двух братьев.

Он, Иван, насылает своюгрозную машину на строящийся «Четвертак», и та разрушает его, а поверженный брат приползает кнему.

Вскоре Кавалеров присутствует на футбольном матче, в котором принимает участие Володя. Онревниво следит за Володей, за Валей, за Андреем Бабичевым, окруженными, как ему кажется, всеобщимвниманием.

Он уязвлен, что самого его не замечают, не узнают, и прелесть Вали терзает его своейнедоступностью.Ночью Кавалеров возвращается домой пьяным и оказывается в постели своей хозяйки АнечкиПрокопович.

Счастливая Анечка сравнивает его со своим покойным мужем, что приводит Кавалерова вярость. Он бьет Анечку, но и это только восхищает её. Он заболевает, вдова ухаживает за ним.

Кавалерову снится сон, в котором он видит «Четвертак», счастливую Валю вместе с Володей и тут же сужасом замечает Офелию, которая настигает Ивана Бабичева и прикалывает к стене иглой, а затемпреследует самого Кавалерова.Выздоровев, Кавалеров бежит от вдовы.

Прелестное утро наполняет его надеждой, что вот сейчас онсможет порвать со своей прежней безобразной жизнью. Он понимает, что жил слишком легко исамонадеянно, слишком высокого был о себе мнения. Он ночует на бульваре, но затем сновавозвращается, твердо решив поставить вдову «на место».

Ура!».

На нашем сайте Вы найдете значение «Юрий Олеша — Зависть» в словаре Краткие содержания произведений, подробное описание, примеры использования, словосочетания с выражением Юрий Олеша — Зависть, различные варианты толкований, скрытый смысл.

Первая буква «Ю». Общая длина 20 символа

Источник: https://my-dict.ru/dic/kratkie-soderzhaniya-proizvedeniy/1398592-uriy-olesha—zavist/

41. Роман Ю.Олеши лЗависть╗. Споры о романе. Проблема героя

41.
Роман Ю.Олеши «Зависть». Споры о романе.
Проблема героя

Роман
«Зависть» – вершина творчества Олеши
и, несомненно, одна из вершин русской
литературы XX века.

Главный
герой романа, интеллигент, мечтатель и
поэт Николай Кавалеров, стал героем
времени, своеобразным «лишним человеком»
советской действительности. В
противоположность целеустремленному
и успешному колбаснику Андрею Бабичеву,
неудачник Кавалеров не выглядел
проигравшим.

Нежелание и невозможность
преуспевать в мире, живущем по
античеловечным законам, делали образ
Кавалерова автобиографическим, о чем
Олеша написал в своих дневниковых
записях. В романе Зависть Олеша создал
метафору советского строя – образ
колбасы как символ благополучия.

В 1929
автор написал по этому роману пьесу
Заговор чувств.

Конфликт
«Зависти» – в столкновении поэта,
художника, созерцателя с комиссаром,
человеком деловой складки, «технарем»,
практиком, олицетворяющим новую власть.

«Зависть»
по своей этимологии – это «смотрение»,
«слежение», «наблюдение»,
«видение». Кавалеров – завистник,
которому предназначено зачарованно
глядеть в сторону того, кто распоряжается
историческим процессом.

Предмет его
зависти – Андрей Бабичев. Сама «биология»,
«плодность» уже заложена в этой
фамилии. Кавалеров же по-польски значит
«холостяк», «одинокий»,
внебрачный, бесплодный и т.п.

(«kawalechko»
– специфический польско-шляхетский
термин).

В
романе «наблюдателю» Кавалерову
игрой судьбы дозволено единожды
пристально взглянуть на Победителя,
рассмотреть его вблизи. Результаты
этого наблюдения невеселы. Кавалеров
видит в большевике Андрее Бабичеве
нового барина, сановника, абсолютно
глухого к эстетике, столь дорогой сердцу
поэта.

Голый прагматизм победителей
требует от поэтов отказа от «старинных
чувств», а самих носителей этих чувств
вытесняет на обочину жизни. Заговор
чувств (так Олеша назовет пьесу, написанную
позже по роману), бунт донкихотов типа
Ивана Бабичева и Кавалерова, обречен.

Молодость и красота – их воплощает юная
Валя – достанутся победителям.

. бродячая труппа
уродов… Вы, сидящие справа под пальмочкой,
— урод номер первый… Дальше: чудовище
номер второй… Любуйтесь, граждане,
труппа уродов проездом… Что случилось
с миром?» И вот чем это кончается: «Меня
выбросили. Я лежал в беспамятстве».

Тогда
поэт, которому не дают выполнить свое
высокое святое назначение, оказывается
вынужденным писать «репертуар для
эстрадников»: монологи и куплеты о
фининспекторе, совбарышнях, нэпманах
и алиментах.

Так
как герой Олеши думает в категориях
ушедшей эпохи, а живет в обстоятельствах
существующей, то он начинает догадываться,
что наступает обычная борьба поэта и
толпы. Борьба кончается привычным для
нашей истории способом: гибелью поэта.

Выброшенный из своей среды художник во
враждебном окружении кажется странным,
непонятным, нелепым и жалким. С великолепием
пропета его фраза о ветви, полной цветов
и листьев.

Но вот эта оторванная от
ствола ветвь с размаху всаживается в
другую среду, в песок, в почву, на которой
она не может расти. Теперь эта осмеянная
ветвь выглядит странно, непонятно,
нелепо и жалко. Вот как она выглядит в
изображении человека другой среды: «Он
разразился хохотом.

— Ветвь? какая
ветвь? Полная цветов? Цветов и листьев?
Что?» А вот как в том же изображении
выглядит художник, создавший эту ветвь:
«…наверное, какой-нибудь алкоголик…»

Снова
начинается прерванный (разными способами)
и, казалось бы, уже решенный спор о
взаимоотношениях художника и общества
или иначе: поэта и толпы. Поэт Юрия Олеши
— это человек другого мира и другой
судьбы.

Представьте
себе человека, который в ответ на вопросы,
где он работает (как живет, как себя
чувствует, где купил шапку) отвечает
стихами. Кавалеров отвечает стихами.
Он говорит: «Вы… труппа чудовищ…
бродячая труппа уродов…» Ила: «…на
груди у нее я увидел голубую рогатку
весны…».

Главный
герой — «индивидуалист похотливый и
беспокойный», символизируя век 19-й,
отринутые ценности и стертую культуру
прошлого, в становящемся мире социализма
мог быть только лишним.

Вся метафизика
души, всякое вольное воображение
отметалось без сожаления, — все
подчинялось революционным будням, а
обреченность и завистливость Кавалерова
принимались как должное, само собой
разумеющееся Кавалеров в интерпретации,
например Тальникова, предстает слезливым
великаном в одночасье ставшим карликом.
То есть споры отчасти по политическим
соображениям, разногласиям, ане по
художественным дрстоинствам.

Фактическое
«саморазоблачение» автора последует
на первом Всероссийском съезде писателей
— через семь лет — когда  Олеша 
публично признается в своем сходстве
с Кавалеровым — этим «подпольным
мещанином».

Критика
встретила роман единодушным признанием
его высоких художественных достоинств.
Литературный успех писателя был
несомненен, однако философская
проблематика романа стала предметом
бурных споров. Публикация в журнале
«Красная новь» романа Зависть (1927)
вызвала полемику в печати. Первую фразу
«Зависти» читали и критиковали как
отдельное произведение:

«Преодолев
страх, он раскрыл свою рукопись и произнес
первую фразу своей повести: «Он поет
по утрам в клозете».

Хорошенькое
начало! Против всяких ожиданий именно
эта криминальная фраза привела редактора
в восторг. Он даже взвизгнул от
удовольствия. А все дальнейшее пошло
как по маслу…

Когда же повесть появилась
в печати, то ключик, как говорится, лег
спать простым смертным, а проснулся
знаменитым». 

Ключиком
в катаевской повести с пушкинским
заглавием «Алмазный мой венец»
назван Ю. Олеша, редактором, напечатавшим
«Зависть» в «Красной нови»,
был А. Воронский, автор книги «Искусство
видеть мир». Естественно, это искусство
и восхитило его в повести-романе. Первую
фразу запомнили даже те, кто не любил
книгу.

«В «Зависти» невозможно
развязное начало и зажеванный, вялый
конец, — жаловался Пришвин одному из
адресатов. — В русском словаре есть
превосходное слово (очень целомудренное)
«нужник» и отвратительное
«ватерклозет». Можно представить
себе начало романа в нужнике, но в
ватерклозете нельзя…

Так отвратительно,
что я бросил книгу и вернулся к ней через
месяц только по усиленной просьбе
детей». Со своим особым мнением Пришвин
оказался едва ли не в одиночестве.

«Здесь»
о «Зависти» писали и говорили
Горький, Луначарский, Вяч. Полонский,
Л. Пумпянский, В. Шкловский, «там»
— непримиримые оппоненты в критике Г.
Адамович и В. Ходасевич.

Вскоре
после выхода романа газета «Комсомольская
правда» включила «Зависть»,
наряду с «Войной и миром», «Мертвыми
душами» и «Разгромом», в число
«десяти книг, которые потрясут
читателя» (остальные шесть позиций
занимала переводная литература). 

Положительную
характеристику роман получил в русской
эмигрантской печати. Н.

Берберова назвала
« Зависть » «крупнейшим событием
в советской литературе», отметив
своеобразие писателя, «живущего в своем
времени», но пишущего «совершенно
по-новому, как по-русски до него не
писали», обладающего «чувством меры,
вкусом», знающего, «как переплести драму
и иронию, боль и радость: Я увидела, что
Олеша — один из немногих сейчас в России,
который знает, что такое подтекст и его
роль в прозаическом произведении,
который владеет интонацией, гротеском,
гиперболой, музыкальностью и неожиданными
поворотами воображения. Сознательность
его в осуществлении задач и контроль
над их осуществлением, и превосходный
«баланс» романа были поразительны.
Осуществлено было нечто, или создано,
вне связи с «Матерью» Горького, с
«Цементом» Гладкова и вне «Что
делать?» Чернышевского — но непосредственно
в связи с «Петербургом» Белого, с
«Шинелью», с «Записками из
подполья» — величайшими произведениями
нашей литературы» .Вл. Ходасевич
выделял  Олешу.

Многие
критики — от благонамеренно-ортодоксального
В. Перцова до яростного диссидента А.
Белинкова — читали книгу именно как
социальный роман о «перестройке»
в интеллигентской среде и столкновении
разных социальных сил — точно по схеме
Чернышевского-Горького.

«Роман
Олеши сделан на превосходных деталях,
в нем описаны шрамы, зеркала, кровати,
мужчины, юноши, колбаса, но сюжет сделан
на двух братьях — красный и белый», —
иронически заострял конфликт В. Шкловский,
дважды повторенным «сделан»
одновременно показывая кукиш в кармане
социологической критике». («Мир без
глубины. Юрий Олеша»).

Источник: https://studfile.net/preview/2681018/

Краткое содержание Зависть Олеша

“Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек”. Без этой хрестоматийной, ставшей летучей фразы, с которой начинается роман Олеши, не обойтись.

А речь в ней идет о бывшем революционере, члене Общества политкаторжан, ныне же крупном советском хозяйственнике, директоре треста пищевой промышленности Андрее Бабичеве.

Видит же его таким – могучим гигантом, хозяином жизни – главный герой, человек, потерявшийся в жизни, Николай Кавалеров.

Андрей Бабичев подобрал пьяного Кавалерова, валявшегося возле пивной, из которой его вышвырнули после ссоры. Он пожалел его и дал на время приют в своей квартире, пока отсутствует его воспитанник и друг, представитель “нового поколения”, восемналцатилетний студент и футболист Володя Макаров.

Две недели живет у Бабичева Кавалеров, но вместо благодарности испытывает к своему благодетелю мучительную зависть. Он презирает его, считает ниже себя и называет колбасником.

Ведь он, Кавалеров, обладает образным видением, чуть ли не поэтическим даром, который использует для сочинения эстрадных монологов и куплетов о фининспекторе, совбарышнях, нэпманах и алиментах. Он завидует преуспеянию Бабичева, его здоровью и энергии, знаменитости и размаху.

Кавалерову хочется поймать его на чем-то, обнаружить слабую сторону, найти брешь в этом монолите. Болезненно самолюбивый, он чувствует себя униженным своим приживальчеством и бабичевской жалостью. Он ревнует к незнакомому ему Володе Макарову, чья фотография стоит на столе у Бабичева.

Кавалерову двадцать семь лет. Он мечтает о собственной славе. Он хочет большего внимания, тогда как, по его словам, “в нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами”.

Он хотел бы родиться в маленьком французском городке, поставить перед собой какую-нибудь высокую цель, в один прекрасный день уйти из городка и в столице, фанатически работая, добиться ее.

В стране же, где от человека требуется трезвый реалистический подход, его подмывает вдруг взять да и сотворить что-нибудь нелепое, совершить какое-нибудь гениальное озорство и сказать потом: “Да, вот вы так, а я так”. Кавалеров чувствует, что жизнь его переломилась, что он уже не будет ни красивым, ни знаменитым.

Кавалеров, такой тонкий и нежный, вынужден быть “шутом” при Бабичеве. Он носит по указанным адресам изготовленную по технологии Бабичева колбасу, “которая не прованивается в один день”, и все поздравляют ее создателя. Кавалеров же гордо отказывается от ее торжественного поедания.

Его разбирает злоба, потому что в том новом мире, который строит коммунист Бабичев, слава “вспыхивает оттого, что из рук колбасника вышла колбаса нового сорта”. Он чувствует, что этот новый, строящийся мир есть главный, торжествующий.

И он, Кавалеров, в отличие Бабичева, чужой на этом празднике жизни.

Ему постоянно напоминают об этом, то не пустив на летное поле аэродрома, где должен состояться отлет советского аэроплана новой конструкции, то на стройке еще одного детища Бабичева – “Четвертака”, дома-гиганта, будущей величайшей столовой, величайшей кухни, где обед будет стоить всего четвертак.

Измученный завистью, Кавалеров пишет Бабичеву письмо, где признается в своей ненависти к нему и называет тупым сановником с барскими наклонностями.

Он заявляет, что становится на сторону брата Бабичева – Ивана, которого однажды видел во дворе дома, когда тот угрожал Андрею погубить его с помощью своей машины “Офелии”.

Андрей Бабичев тогда сказал, что его брат Иван – “лентяй, вредный, заразительный человек”, которого “надо расстрелять”. Чуть позже Кавалеров случайно оказывается свидетелем того, как этот толстый человек в котелке и с подушкой в руках просит девушку по имени Валя вернуться к нему.

Валя, дочь Ивана Бабичева, становится предметом его романтических устремлений. Кавалеров объявляет Бабичеву войну – “…за нежность, за пафос, за личность, за имена, волнующие, как имя “Офелия”, за все, что подавляете вы, замечательный человек”.

Растерянный и ревнующий Кавалеров пытается оклеветать перед ним Бабичева, но Макаров не реагирует, а спокойно занимает свое место на так полюбившемся Кавалерову диване.

Письмо Кавалеров не решается оставить, но потом вдруг обнаруживает, что по ошибке захватил чужое, а его так и осталось лежать на столе. Он в отчаянии. Снова возвращается он к Бабичеву, ему хочется пасть в ноги благодетелю и, покаявшись, умолять о прощении.

Но вместо этого он только язвит, а увидев появившуюся из спальни Валю, и вовсе впадает в транс – снова начинает клеветать и в конце концов оказывается вышвырнутым за дверь. “Все кончено, – говорит он. – Теперь я убью вас, товарищ Бабичев”.

С этого момента Кавалеров в союзе с “современным чародеем” Иваном Бабичевым, учителем и утешителем. Он слушает его исповедь, из которой узнает про незаурядные изобретательские способности Ивана, с детства удивлявшего окружающих и получившего прозвище Механик.

После Политехнического института тот некоторое время работал инженером, но этот этап в прошлом, теперь же он шатается по пивным, за плату рисует портреты с желающих, сочиняет экспромты и т. п. Но главное – проповедует.

Он предлагает организовать “заговор чувств” в противовес бездушной эре социализма, отрицающей ценности века минувшего: жалость, нежность, гордость, ревность, честь, долг, любовь… Он созывает тех, кто еще не освободился от человеческих чувств, пусть даже и не самых возвышенных, кто не стал машиной. Он хочет устроить “последний парад этих чувств”.

Он пылает ненавистью к Володе Макарову и брату Андрею, отнявших у него дочь Валю. Иван говорит брату, что тот любит Володю не потому, что Володя – новый человек, а потому, что сам Андрей, как простой обыватель, нуждается в семье и сыне, в отеческих чувствах. В лице Кавалерова Иван находит своего приверженца.

“Чародей” намеревается показать Кавалерову свою гордость – машину под названием “Офелия”, универсальный аппарат, в котором сконцентрированы сотни разных функций. По его словам, она может взрывать горы, летать, поднимать тяжести, заменять детскую коляску, служить дальнобойным орудием.

Его машина, которая могла бы осчастливить новый век, – “ослепительный кукиш, который умирающий век покажет рождающемуся”. Кавалерову чудится, что Иван действительно разговаривает с кем-то сквозь щелку в заборе, и тут же с ужасом слышит пронзительный свист.

С задыхающимся шепотом: “Я боюсь ее!” – Иван устремляется прочь от забора, и они вместе спасаются бегством.

Кавалеров стыдится своего малодушия, он видел лишь мальчика, свистевшего в два пальца. Он сомневается в существовании машины и упрекает Ивана. Между ними происходит размолвка, но потом Кавалеров сдается.

Иван рассказывает ему сказку о встрече двух братьев: он, Иван, насылает свою грозную машину на строящийся “Четвертак”, и та разрушает его, а поверженный брат приползает к нему. Вскоре Кавалеров присутствует на футбольном матче, в котором принимает участие Володя.

Он ревниво следит за Володей, за Валей, за Андреем Бабичевым, окруженными, как ему кажется, всеобщим вниманием. Он уязвлен, что самого его не замечают, не узнают, и прелесть Вали терзает его своей недоступностью.

Ночью Кавалеров возвращается домой пьяным и оказывается в постели своей хозяйки Анечки Прокопович. Счастливая Анечка сравнивает его со своим покойным мужем, что приводит Кавалерова в ярость. Он бьет Анечку, но и это только восхищает ее.

Он заболевает, вдова ухаживает за ним.

Кавалерову снится сон, в котором он видит “Четвертак”, счастливую Валю вместе с Володей и тут же с ужасом замечает Офелию, которая настигает Ивана Бабичева и прикалывает к стене иглой, а затем преследует самого Кавалерова.

Выздоровев, Кавалеров бежит от вдовы. Прелестное утро наполняет его надеждой, что вот сейчас он сможет порвать со своей прежней безобразной жизнью. Он понимает, что жил слишком легко и самонадеянно, слишком высокого был о себе мнения.

В ответ на изумленный вопрос Кавалерова: “Что это значит?” – тот предлагает ему выпить за равнодушие как “лучшее из состояний человеческого ума” и сообщает “приятное”: “…сегодня, Кавалеров, ваша очередь спать с Анечкой. Ура!”

Вариант 2

Роман “Зависть” начинается с фразы “Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек”. Таким считает Андрея Бабичева потерянный Николай Кавалеров.

Андрей Бабичев нашел Кавалерова, валявшегося пьяным возле пивной и взял к себе, пока отсутствовал его друг Володя Макаров. Кавалеров прожил у Бабичева две недели, но ничего кроме зависти и призрения к нему не испытывал. Кавалеров считал, что имеет поэтический дар, он считал себя униженным, и искал слабую сторону Бабичева.

Кавалерову уже двадцать семь лет, он мечтает о славе, но понимает, что уже не будет знаменитым. Не будет и красивой любви, о которой он так мечтал. Он пишет Бабичеву письмо, где признается, что ненавидит его и считает тупым сановником. Кавалеров решает оставить дом, но тут возвращается Володя Макаров.

Кавалеров наговаривает на Бабичева, но Макаров не обращает на это внимание и садиться на диван. Кавалеров уходит и забирает свое письмо, позже он видит, что по ошибке взял чужое письмо, а его осталось на столе.

Он возвращается в дом, чтобы извиниться, но в итоге начинает язвить и оговаривать Бабичева, в итоге последний выкидывает его за дверь.

Кавалеров начинает дружить с Иваном Бабичевым, братом Андрея, учителем и утешителем. Он ненавидит, как Володю Макарова, так и брата Андрея, которые, по его мнению, отняли у него дочь. В лице Кавалерова Иван находит своего приверженца.

Иван рассказывает Кавалерову про машину, которую он соорудил, он назвал ее “Офелия”. Он уверяет, что она способна взрывать горы, летать, поднимать тяжести, она умеет делать все.

Кавалеров сомневается, что такая машина существует. Он ругается с Иваном, но вскоре они мирятся. Через время Кавалеров идет на футбольный матч, где играет Володя. Он ревниво наблюдает за Володей, за Валей, за Андреем Бабичевым, которые окружены всеобщим вниманием. Его раздражает то, что его никто не узнает.

Выздоровев, Кавалеров приходит к тому, что жил слишком просто и легко, что слишком много думал о себе. Он спит на улице, но возвращается к вдове, где его ждет Иван. На вопрос Кавалерова: “Что это значит?” – тот сообщает “приятное”: “…сегодня, Кавалеров, ваша очередь спать с Анечкой. Ура!”

Источник: https://rus-lit.com/kratkoe-soderzhanie-zavist-olesha/